Егор дежурил на посту в центре контроля и связи и всё его внимание было приковано к переменам в изображении на голографической карте. Провал в поверхности появился совсем недалеко от станции и выглядел словно бы он был наполнен водой, на поверхности которой от дуновений лёгкого ветра играла серебристая рябь. Тёмные и светлые полосы возникали прямо в его центре, шли к краям, отражались, пересекались и создавали причудливые узоры инопланетного орнамента. Это настолько увлекло Егора, что он даже забыл о своём любимом деле – бесконечной подгонке настроек правил и ограничений системы искусственного интеллекта станции. Егор помнил, что вчера, когда он проходил мимо центрального поста и мимолётом бросил взгляд на карту, этой ряби не было. И Арин утром, когда после смены сдавал пост контроля, тоже ничего не сказал, хотя и провёл здесь много часов подряд.

Сутки на звезде длились совсем не так, как это было привычно людям с Земли, но, чтобы не выпадать из комфортного для всех режима сна и бодрствования, время здесь разделили на двадцати четырёхчасовой цикл и всю работу проводили согласно ему.

Сейчас же, Арин отдыхал в своей каюте после смены, Габриэль готовился через несколько часов сменить Егора, а Робер и Билл, согласно расписанию, находились на добыче гелия. Правда команда буровой машины уже давно не выходила на связь, что не соответствовало инструкции, которая ими же самими и была установлена, но с этим Егор решил разобраться чуть позже. Обычно он не был один в пункте контроля и связи и всегда мог высунуться из-за своего терминала и перекинуться парой слов или задать любой вопрос, хоть Роберу, хоть Габриэлю, хоть даже и самому Биллу. Обнаруженные на карте изменения были столь необычны, что ему требовалось это немедленно с кем-нибудь обсудить. Но он был один. И это одиночество, к его удивлению, раздражало и неприятно тяготило.

– «Может вызвать Соба? – рука Егора сама собой потянулась к клавише вызова мостика „Раданкара“. – Нет, ещё нарвусь на Фета… Троян бы его взломал!»

– Привет Егор! – прозвучал спасительный голос, который означал конец одиночества.

– О! Привет! – Егор повернулся к вошедшему на пост контроля и связи Габриэлю. – Смотри, что у нас тут неподалёку происходит.

– Очень интересно, – подошёл поближе к экрану терминала Габриэль.

Рябь в провале с каждым мгновением становилась всё светлее, дышала словно живая и, расползаясь внутри границ спекшейся породы, заполняла последние едва виднеющиеся на его краях черные нити трещин.

– Пойдём наружу и глянем! – предложил Габриэль. – Похоже нас ждёт что-то очень необычное.

Они экипировались в персональные скафандры и через шлюз тамбура вышли на поверхность звезды. Оставив в ангаре запасную буровую машину, что была подготовлена Арином к выезду, но заблокирована искусственным интеллектом станции, Егор и Габриэль отправились на небольшую пешую прогулку до места разлома.

– Интересно, когда в компании писали инструкции для интеллекта они вообще думали о нештатных ситуациях? – усмехнулся Габриэль и перевёл радиосвязь в местный режим. – Не было вестей от Робера и Билла?

– Нет, – переключился Егор и усмехнулся, – это ответ сразу на два твоих вопроса.

– Должны были уже вернуться, – задумчиво произнёс Габриэль. – Что с маячками?

– Маячок Робера движется в сторону станции, а маячок Билла молчит, – ответил Егор.

Габриэлю это показалось странным и он предложил проверить скафандр Билла, когда тот вернётся, на что Егор заметил, что это дело Арина следить за состоянием оборудования, а тот, похоже, в последнее время всё больше думает о своей Лее.

– Будем гулять в «Фиалках» без него, – хихикнул Егор.

– Это, мы ещё посмотрим, – угрюмое настроение Габриэля не проходило.

– Э, Габри, ты что такой хмурый? – весело спросил Егор.

– Топай гулёна! Впереди великие открытия, – пробурчал Габриэль.

Они подошли к разлому и были потрясены тем, что увидели – в провале плескался активный гелий, сила гравитации ядра звезды когда-то сжала его до состояния жидкости, но землетрясения разорвали слои её кристаллической оболочки и теперь ценный ресурс, выдавленный из-под пластов породы, заполнил образовавшуюся в результате сейсмической активности трещину.

– М-да, теперь можно тащить бочку прямо сюда и черпать вёдрами, – всё также мрачно произнёс Габриэль.

– Где мы возьмём вёдра? – поинтересовался Егор шутливым тоном.

– Ты меня удивляешь, – серьёзно посмотрел на него Габриэль.

– В смысле? – приподнятое настроение Егора начало понемногу улетучиваться.

Пришлось Габриэлю объяснять, что он сказал это, имея в виду, не в прямом смысле таскать гелий вёдрами, а закачивать прямо из провала.

– Егор, ты мыслишь, как коммуникатор, – наконец усмехнулся Габриэль. – Как написано, так и читаешь.

– А как надо? – недоумевал Егор. – Ты же сам сказал…

– Надо… Кому надо? – отмахнулся Габриэль, – А кому оно вообще всё надо? Давай лучше подумаем, что нам теперь делать.

И тут Габриэль ощутил касание мягкой кошачьей лапки к своему сознанию. Он повернулся и увидел, как за их спинами стало образовываться переливающееся серое облако с россыпью голубых искр. Габриэль посмотрел на Егора – тот стоял, оцепенев и было похоже, что он впал в некое подобие транса.

– Он нас не услышит, – прозвучала мысль в голове Габриэля.

– Привет Ит-тра, – мысленно поздоровался он.

– Скоро этот мир изменится и вам нужно будет покинуть его, – передал свою мысль Ит-тра.

– Нас хотят здесь бросить, – сообщил неприятную ему новость Габриэль.

– Грустно будет увидеть, как сгорят ваши оболочки, – пришла мысль, окрашенная, как показалось Габриэлю, печалью.

– Что произойдёт? – решил проверить свою догадку Габриэль.

– Этот мир снова будет сиять, – сказал Ит-тра. – В ваших понятиях – превратится в сверхновую.

– Ты можешь помочь? – спросил Габриэль.

Серое переливающееся облако стало истаивать, касание кошачьей лапки превратилось в лёгкое щекотание и, когда оно стало почти уже незаметно, одна из голубых звёздочек вылетела из тела Ит-тра и, легко преодолев преграду в виде стекла визора скафандра, мягко опустилась на лоб Габриэля ровно посередине, немного выше переносицы. Габриэль почувствовал небольшой укол в том месте, а потом вдоль всего позвоночника по телу прокатилась волна тепла. У Габриэля на глаза навернулись слёзы – он не помнил, что значит плакать, но они текли из его глаз и он ничего не мог с этим поделать. Габриэль подошёл к Егору и заглянул в его лицо через стекло визора. Взгляд у того понемногу начинал приобретать осмысленное выражение. Скафандр не дал Егору упасть, когда сознание наконец обрело власть над мышцами и он вздрогнул всем телом.

– Габри, я вырубился? – заплетающимся языком спросил Егор.

– Что-то типа того, – ответил Габриэль.

– А чего у тебя слёзы? – заметил следы от влаги на лице Габриэля Егор. – Я что-то пропустил?

– Пыль попала, – соврал Габриэль, – на ботинках притащили на станцию.

В скафандры и на станцию пыль попасть никак не могла, поскольку все входящие через шлюз тамбура гелиодобытчики подвергались обязательной санитарной обработке, когда мощные струи дезинфицирующей смеси газов обдували скафандры от ботинок до верхушки шлема, а жёсткий поток ультрафиолетового света убивал все микробы и бактерии.

– Трынди больше, – не поверил ему Егор.

В этот момент Габриэль немного пожалел, что скафандр не обладает такой простой функцией, как протирание лица от влаги, и теперь он будет ходить с заплаканным видом, пока не доберётся до станции и там, уже сняв с себя всю экипировку, наконец-то не протрёт дорожки от слёз. Поэтому на обратном пути Габриэль очень желал, чтобы им никто не встретился, ни по пути, ни когда они будут заходить на станцию, ни Робер ни Билл, ни Арин.

Глава 39

Соб Нита неподвижно сидел в кресле первого помощника на мостике «Раданкара», всё ещё находясь под впечатлением от рассказа о плазменных творцах жизни. Он начал вспоминать легенды своего народа, передаваемые в его племени из поколения в поколение, о богах с огненными телами, что могли забирать и дарить жизнь, создавать удивительные вещи и предсказывать будущее, и вполне могли быть таким же народом пла-а-ма, только с его родного Солнца. Тихое гудение систем жизнеобеспечения танкера, настраивало Соба на философский лад и он продолжал размышлять. Ему казалось, что такие же существа, подстроив свои оболочки для разума под климатические условия планет или звёзд, могут жить абсолютно везде и состоять не только из плазмы, но и из воды, металла и даже камня.

«Вот, например, на Венере температура около пятисот градусов на поверхности, а что, если там живут существа, которые способны переносить такую жару? Учёные долго не верили в существование жизни в таких условиях, а потом столкнулись со странными явлениями при посадке зондов и внезапно решили прекратить программу исследований. Почему? Может оттого, что поняли, что имеют дело с разумной жизнью, которая не желает видеть человечество в своём доме. Или на Юпитере. Что было известно людям? Газовый гигант, ураганные ветра и непригодная для дыхания людей атмосфера, а, согласно древним легендам, там живут крылатые существа. Нашли их? Нет! И туда нас тоже не пустили. А на Сириусе? Нашли жизнь на одной из планет. И что? А то, что начали употреблять в пищу прекраснейших птиц. Была бы там найдена цивилизация гуманоидов и тех бы поработили и заставили трудиться во имя человечества, как когда-то моих предков, свои же князьки ловили и продавали в рабство белым людям. Поэтому то, что мы нашли на четвёртой планете в системе Сириуса лишь остатки когда-то высокоразвитой цивилизации и может быть большой удачей. Пусть учёные теперь гадают и строят теории, кто здесь когда-то жил», – глядя через иллюминатор на бесконечную глубь космоса, Соб поймал себя на мысли, что он начинает думать, как капитан Фет.

– Соб, ты что заснул? – вырвал его из грёз голос Фета Регула.

– Нет, капитан! – встрепенулся Соб. – Я размышляю.

– Поделишься? – поинтересовался Фет, подойдя к своему месту.

– Да капитан! – ответил Соб. – Вы знаете кто такие тени?

– Хотелось бы узнать, – Фет с заинтересованным видом устроился в своём кресле, по традиции, надавив собачке на голову и заставив ту кивать. – Кстати, под чашечку кофе рассказ ароматней.

– Хорошо, капитан, – вскочил со своего места Соб и отправился на кухню.

Фет в очередной раз удивился такой забавной черте характера Соба – понимать просьбу словно приказ, и подумал, что, наверное, это уже привито его народу на уровне генетической памяти бывшими белыми рабовладельцами, а потом у него мелькнуло подозрение, что Соб таким образом может усыплять его бдительность, но эта мысль была отогнана, как несостоятельная. Тем временем, до мостика донёсся запах свежесваренного кофе из кофеварки старого гейзерного типа, стоящей на плите с плазменной конфоркой. Кофеварку Фет умудрился выиграть на сетевом аукционе «Бэй-ворлд», в приступе азарта дав самую высокую цену и осчастливив какого-то жителя Апеннин полугодовым доходом, но зато он оказался владельцем редчайшего экземпляра кухонного прибора производства самого Альфонсо Биалетти.

Соб поставил чашку перед Фетом, сел в своё кресло, отпил и спросил:

– Капитан, значит вы не знаете, кто такие тени?

– Нет, Соб, но будет интересно послушать, – повернулся Фет к своему помощнику.

– Тогда слушайте, – начал Соб.

Он рассказал о том, что узнал со слов Габриэля. Как рождаются пла-а-ма, когда раскалённая плазма, подчиняясь воле сознания, формирует коконообразную структуру тела, как развиваются и набираются знаний, соединяя все мысли в одно большое сознание с множеством мыслепотоков и голосов, как отправляются в другие миры для сбора исследовательского материала или посева жизни на планетах и как они наконец превратились в теней, после того, как погасла их звезда и энергии в телах стало недостаточно. Фет внимательно слушал, кивал головой, иногда улыбался, пил кофе и продолжал смотреть на Соба.

– Всё это, похоже на бред, – выдал Фет, когда Соб закончил. – Где ты набрался этой ерунды?

– Мне рассказал один человек со станции, – немного обиделся Соб.

– Ха, – усмехнулся Фет, – чего эти преступники, только ни выдумывают.

– Капитан, но он общался с одной из теней, – возмутился Соб.

– Крыша у него прохудилась и туда радиации накапало, – уверенно произнёс Фет. – Глянь, тебе сообщение пришло со станции.

Соб открыл полученное по системному каналу сообщение, быстро его пробежал глазами и повернулся к Фету Регулу.

– Капитан, – тревожно сказал Соб, – администратор интеллекта, Егор Ринг, сообщает, что звезда может превратиться в сверхновую.

– С чего это он так решил? – голос Фета был полон скепсиса. – Он что учёный?

– Нет, но разломы начали заполняться гелием, – ответил Соб.

Фет встал, прошёлся по мостику, сопровождаемый тревожным взглядом Соба.

– Земля, вызывает «Раданкар»! – Фет подошёл к торсионному передатчику и соединился с диспетчерской службой компании. – Земля, ответьте «Раданкару»!

– Диспетчерская «Гелиос Ресорсес» на связи, – раздался незнакомый Фету женский голос, – назовите идентификационный номер и причину вызова.

– «Раданкар» докладывает, – по официальной форме произнёс Фет, поскольку не знал, кто находится на связи, – на звезде бета пять, наблюдается повышение активности, возможно скорое превращение в сверхновую.

– Отставить панику! – сменил незнакомый женский голос уверенный мужской, принадлежащий старшему консиньору компании «Гелиос Ресорсес» – Эдуарду Менгаару, его сокурснику и другу, Фет облегчённо выдохнул, понимая, что все возникшие проблемы будут непременно решены. – В случае третьего протуберанца, приказываю немедленно оставить орбиту и совершить прыжок в ближайшую звёздную систему!

Фет повернулся к Собу, всем видом показывая, что вот, мол, видишь, компания помнит о нас и заботится, а на тихий вопрос Соба, что делать с командой внизу, Фет лишь махнул рукой и покинул мостик, по пути глянув на свою собачку, которая уже давно перестала кивать головой. Соб проводил его взглядом, повернулся к экрану терминала, на который выводилась информация системного канала связи и заметил новое сообщение от Егора. Открыв его, Соб обнаружил в нём лишь знак вопроса и тогда у него в голове родилась идея.

Глава 40

Буровая машина и цистерна транспортировки возвращались по заданной траектории на станцию. Цистерна была заполнена до краёв и тяжело переваливалась с боку на бок, напрягая все свои системы стабилизации, чтобы не опрокинуться на неровностях местности. Буровой машине с одной стороны в этот раз было немного легче – в кабине находился лишь один оператор, но именно он задал маршрут не так, как обычно – по кратчайшей безопасной траектории, а взял в сторону от станции на несколько десятков километров. Система навигации буровой не спорила, лишь чётко выполняла волю человека, а, протестующий против такого выбора маршрута, интеллект станции был проигнорирован и заглушен. Сегодня у Робера была назначена важная встреча вдали от станции и он собирался прибыть на неё вовремя и в одиночестве, хотя, что такое время для того, с кем он встречался и знает ли он вообще о таком параметре, так сильно влияющем на жизнь людей, Робер не знал. Машины катили, вздрагивая на неровностях, а Робер сидел в неизвестности и предвкушении встречи с одним из теней.

Первый раз Робер встретился с тенью, когда отошёл от станции на несколько метров, покинув границу защитного гравитационного поля. Сначала он почувствовал касание к своему разуму где-то внутри головы, а затем услышал полившуюся прямо в его сознание мысль иного существа. Робер был не из трусливых и встретил, зазвучавший внутри себя голос, сильной волевой атакой. Голос удивился, снизил давление, а потом рядом с Робером возникла тень, как будто вышла из ниоткуда – только что её не было и вот она уже здесь. Тень перестала давить на сознание и начала диалог. Она, вернее – он, рассказал Роберу, что является верховным мыслителем цивилизации пла-а-ма, пояснив, что эта одна из высших ступеней в иерархии его общества и что есть ещё творцы, созидатели, мастера и ученики. Тень поведала, что сейчас от людей, оказавшихся волею случая в их родном мире, зависит будущее цивилизации пла-а-ма и именно Робер может стать тем, кто возродит мир, в котором жили и развивались пла-а-ма. Роберу было приятно чувствовать себя героем, но цель его лежала далеко в стороне от совершения геройских поступков на благо цивилизаций и целых миров – единственный мир, к которому он всегда прислушивался и так тщательно оберегал от всех, был внутренним миром его желаний, и вот его-то он и собирался сейчас спасать, пусть даже и за счёт использования других людей и существ. Идея угнать танкер нравилась ему больше всего, ведь имея прыжковый двигатель, он мог перемещаться по системам и больше так глупо не попадаться оперативникам EISA.

«Чёрт бы побрал эту грёбаную кучку легавых – возомнили себя невесть кем! Агентство разведки и безопасности Земли или по английски – EISA. Насоздавали себе на голову всяких сверхполицейских, теперь нормальным джентльменам нет прохода, прямо диктатура! – Робер погрузился в ностальгию по тому, чего не знал, но читал в мировой сети. – Вот была демократия, точнее олигархократия. Джентльмены помогали решать вопросы воротилам бизнеса, влияли на политику. Жили роскошно, хоть некоторые и недолго, – при этих словах Робер горько ухмыльнулся и продолжил. – Вот надо же было этой троице – России, Китаю и Европе продавить закон об установке искусственного интеллекта, созданного в этом долбаном Китае, в качестве мирового судьи – сразу стало некому занести сумму за правильное решение. Кто это одобрил? Ну кто? Проклятые европейцы – законность им, видите ли, подавай. А ещё и Африка с Индией подключились. Кто бы мог подумать! Африка! Где даже лев взятки бегемотами берёт! Или Индия, где это главный связующий элемент общества! Явно китаёзы через свою аппаратуру на мозг повлияли или русские, которые вечно всюду лезут – всем свою нефть и газ продавали, явно что-то подмешивая в них… Да, не повезло арабам – так быстро всю свою нефть выкачали… Ай, ну и чёрт с ними. Во всём виновата жадность и гордыня олигархов в нашей родной Америке – превратили своё общество в тупое стадо, да так, что джентльменам уже стало неинтересно с ним работать… Даже оружие отобрали, а ещё назначили какого-то транса президентом. Вот и скатилась наша славная Америка в помойку! Да так, что сопротивляться этой троице уже не могла и пошла на все условия – мировое правительство с равным участием, отмена армий, общая служба юриспруденции и безопасности… Тьфу!»

Робер усилием воли остановил водопад не самых тёплых и приятных мыслей и посмотрел на карту – через пару минут он должен оказаться в назначенном месте и наступало время сосредоточения на главной цели. Машины стали снижать скорость и выходить на заданную Робером точку на навигационной карте.

Робер посмотрел на ненужный на этой встрече плазмострел, но отчего-то решил взять его с собой, это уже стало его постоянной привычкой – всегда выходить наружу с подготовленным к стрельбе оружием.

Прожектора машин разрывали тьму, освещая довольно большое пространство перед собой. Робер встал посередине этого светового пятна и стал ждать. Как и в прошлый раз, он сначала почувствовал касание к своему сознанию, а потом и увидел того, с кем была назначена встреча.

– Ты пришёл, – прозвучал голос.

– Мы договорились, – усмехнулся Робер и тень уловила эмоцию.

– Тебе весело? Отчего? – поинтересовалась тень.

– Видишь, что я держу в руках, – Робер показал тени плазмострел. – Я ведь могу не только попросить, но и заставить тебя.

– Нет, этим ты меня не убьёшь, – пришла мысль тени с эмоцией грусти. – Ты ведь этим мне угрожаешь, правда?

– Хорошо, что мы друг друга поняли, – усмехнулся Робер.

– Мы ведь не для того встречаемся, чтобы друг другу угрожать, так? – прилетела мысль тени.

– Ты можешь меня переправить в мир мне подобных? – спросил Робер.

– Да, могу, но мне понадобится твоя помощь, – прозвучала мысль тени.

– Слушаю, – заинтересовался Робер.

– Твой сородич, по имени Габриэль, общается с тем, кто может мне помешать тебя спасти, – потекла мысль тени. – Я расскажу тебе как ты можешь ослабить его или даже убить, а за это мы перенесём тебя в мир существ с подобными белковыми телами.

– Рассказывай, – твёрдо произнёс Робер.

Так и стояли – человек и тень. Со стороны казалось, что человек замер и лишь тень переливается всеми оттенками серого. Пространство вокруг неё преломлялось и дрожало, но лишь подойдя ближе можно было разглядеть, что от тени к человеку и обратно носятся сгустки голубых искр. Искры исходили из верхней части тела тени, проникали сквозь скафандр, обвивали голову человека, струились по позвоночнику и, собравшись в рой, летели обратно, перенося мыслеформы от представителя гуманоидной расы к представителю совершенно непохожей расы плазменных существ, под названием пла-а-ма.