Оценив свое творение, похожее на уродливого, толстого младенца, одновременно смешного и пугающего, Борис вскочил. Слова заклинания сами собой возникли в районе той части затылка, которой он ударился, и, минуя мозг, начали срываться с языка:
– Идите вы все к Дьяволу со своей скоростью! Со своим «быстрее» и всем углем мира. Летите к чертям собачьим вместе со своей чертовой колымагой, гонщики хреновы! К победе, сукины дети! Еще быстрее! Быстрее! Быстрее! – Какофония грохота и лязга притихла, и это его «быстрее, быстрее» заухало потусторонним эхом. Ни о каких пентаграммах, свечах и прочей оккультной мишуре речи быть не могло, а заклинание, как и тотем, получилось корявым. Он просто орал, что думал. Это вообще можно было считать заклинанием?
Но все это было неважно – его услышали.
Борис потом не любил задумываться о том, кто или что решило ему помочь. Страшная кукла в его руках вспыхнула черным пламенем. Борис взвизгнул, зашипел от боли и рванулся к котлу, сбив при этом с ног Юлия, и со всего маху метнул куклу в топку. Борис вопил, а вслед за ним завопили Юлий и кочегары. Снизу приглушенно кричал инженер, а где-то спереди – пилот.
– Быстрее! Быстрее! Быстрее! Победа! Победа! Победа! – орали все.
«Вот же черт», – было последним, что успел подумать Борис, перед тем как отблески черного пламени и радужного сияния поглотили все вокруг.
* * *
– Удивительное и невероятное происшествие произошло сегодня на Большой московской паровозной гонке, – миловидная девушка-корреспондент задорно улыбалась в камеру. Позади нее сидел на бордюре угрюмый Борис в почерневшей от сажи рубашке со звездами. Врач скорой обрабатывала и накладывала бинт на его обожженные руки. Рядом крутилась Невеста.
Девушка-корреспондент приблизилась.
– Сегодня наш город обзавелся новым символом русского гения, символом человеческой целеустремленности и тяги к победе! У нас появилась новая большая звезда!
Оператор крупным планом взял лицо Бориса:
– Подскажите, что же зависло над нашим городом?
– Направив поток танической энергии в двигатель, мы смогли добиться большого прироста лошадиных сил, – объяснил Борис. Он абсолютно не понимал, о чем говорит, и даже не старался звучать правдоподобно. Просто говорил первое, что придет в голову. Интервьюер тоже ничего не понимала, так что все было в порядке. – Таким образом, «Верный» – это паровоз, если что, – разогнался сначала до четверти маха, наверное. Мы, естественно, выиграли гонку… – Оператор перевел камеру с лица Бориса на огонек в небе. Огонек был не очень ярким и довольно маленьким, но значительно больше, чем, скажем, Полярная звезда, которую сейчас все равно не было видно. Борис же продолжал: – Потом, уже после финиша, в действие вступил, наверное, второй, а может, и третий танический закон… скорость стала, ну не знаю, маха три? – потеряв мысль, он задумался, подбирая слова: – В общем, там что-то там такое таническое случилось, да. Таническо-магическое. Улетел, в общем, «Верный».
Хотя на него никто сейчас и не смотрел, Борис вскинул забинтованный палец вверх, показывая, куда улетел паровоз.
– Скорость в итоге не знаю, какая стала, они так-то на орбиту могли выйти легко, я думаю. Но слишком разогнались парни, да. В общем, образовали сингулярность какую-то, сложно так сказать сходу, какую.
Оператор отвернулся от паровоза в небе и вернулся к корреспондентке и магу.
– Вы не могли бы пояснить для наших зрителей про сингулярность? Это не опасно?
– Нет-нет, что вы. Это просто значит, что «Верный» замер во времени и пространстве. Ну и всякие там рекорды возможные и невозможные побил по скорости.
– И когда же ждать «Верный» и его команду обратно?