– О чем разговариваете?
– Да так, бессвязно, что в голову придет! Странно, думал, когда буду умирать, скажу, что-то главное. Конечно, самое главное я говорю жене, сказал, что люблю её. Редко в последние годы говорил, потом она умерла. Не успел.
Про дочь думаю. Она у меня поздняя – почти сорок лет мне было. Раньше никак не получалось столько лет.
Это не просто ребенок, это вся жизнь!
…. У нас с ней была любимая сосна в лесу, рядом с дачей.
Вечером мы к ней ходили. Лет пять ей было. Брали с собой печенье, хлеб и зарывали в землю около сосны.
– Вот заблудится кто-нибудь в лесу, сядет здесь голодный и поест.
Она любила играть в эту игру.
А потом без неё приходил, выкапывал и когда в следующий раз она проверяла ямки, дико радовалась!
– Смотри, папа. Кто-то съел.
Как-то в последний её приезд, мы сидели вечером дома и разглядывали старые фотографии в компьютере.
И она узнала эту сосну. И еще много-много снимков из её уже далекого детства.
Это было такое счастье!
Ведь те годы были самые счастливые. Она была еще маленькая и мы были с женой молодые!
– Слушайте, сказал Олег, почему бы вам не позвонить, все-таки дочь, поговорите с ней об этом хотя бы по телефону!
– Ни в коем случае, – серьезно сказал Иван Николаевич, – пусть живет своей жизнью! Она же тут не живет! – напомнил он, зачем? Чтобы я, старик, выговорился?!