– Ну, вот еще. Скажешь тоже. Я благодарен тебе за этот вечер. И… И, надеюсь, он не будет последним.
Марина с любопытством посмотрела на него, отчего Артем залился краской.
«Ну и болван!».
– Дамы и господа, – разлетелся по залу незнакомый голос, спасая его из неловкой ситуации, – добро пожаловать на Ежегодный благотворительный вечер Совета Общин Новаграда! Вас ждет неповторимый вечер веселья и совершения добрых дел! Официанты, разливайте напитки, ведь на эту сцену с приветственной речью поднялся наш любимый, наш единственный и великодушный Глава Совета Марко Тромболли! – голос стих и зал наполнился громогласными восторженными криками и аплодисментами.
– Извини, – Марина пыталась перекричать толпу, – мне нужно подойти ближе к сцене, сделать несколько фотографий.
– Хорошо.
– Дай мне правую руку, – попросила девушка.
Артем, не понимая просьбы, замешкавшись, сделал, как она просила. Марина же в ответ протянула свою, соприкоснувшись, таким образом, телефонами на запястье. Оба смартфона отозвались яркими разноцветными вспышками на экранах.
На экране своего Тёма разглядел надпись «Получен новый контакт».
– Ну вот, – улыбнулась девушка, – теперь ты знаешь мой номер. Все! Встретимся на этом месте позже, – прокричала она, убегая и оставляя Артема наедине с самим собой. – Если что звони! – донеслись до него последние ее слова, когда она сама уже скрылась в толпе.
В зале стало слишком шумно и душно. От выпитого шампанского Артем успел охмелеть. Ему нужно было освежиться. Он поставил пустой бокал на стол и решил немного пройтись. Чуть ранее он слышал, как одна из приглашенных дам упоминала туалетную комнату на втором этаже, в самом конце коридора, и сейчас самое время, чтобы поискать ее.
Правильный ли выбор он сделал, приехав сюда?
Артем открыл кран с холодной водой и, набрав немного в ладони, обдал ей лицо. Его щеки горели огнем.
«Кто-то обсуждает. Не иначе».
Парень всмотрелся в свое отражение. Недавно он делал то же самое дома. Кажется, будто это было в прошлой жизни. А ведь так оно и есть. Здесь, в Новаграде у него новая жизнь. Новый он. Должен был стать им. Новой версией себя. Вот только…
Он еще раз умылся холодной водой.
Пока что этого не произошло. Сможет ли он измениться? Стать смелее. Перестать бояться жить? От этих мыслей ему стало тоскливо. В глубине души он жалел о том, что приехал сюда. Жалел и злился. Как тогда на пляже. В памяти всплыли яркие синие огни под водой. Испугавшись, он перекрыл воду, не желая повторения этого.
«Будто это могло повториться?».
Все же он сходит с ума. Неужели он всерьез верит, что такое возможно?
Выдохнув, он поднял глаза и, встретив свое отражение в зеркале, вздрогнул. Его карие глаза имели голубое свечение.
– Что за…?
Артем приблизился к зеркалу, когда дверь в туалет распахнулась. Женщина в черном мешковатом платье заскочила внутрь, захлопнув ее за собой. Ее лицо скрывала белая маска, но даже так было понятно, что она сильно напугана. А, увидев Артема, ее страх лишь усилился.
ГЛАВА 13
Макаров выдохнул, когда Лена успела скрыться за одной из незапертых дверей на втором этаже. Она сделала это за секунду до того, как из-за угла показались Тромболли с Гебрé. Чуть позже он подаст ей сигнал, что путь к отступлению свободен, и она сможет покинуть это место. Остальное останется за ним.
Местная система «УдК» была изолирована им и полностью подчинена ему. Все встроенные в цифровые панели камеры выводились на его компьютер. Он вырезал лишнее и отправлял уже подчищенную картинку на сервера безопасности. Задержку в видеопотоке не заметят. Благодаря выпущенному по сети дома вирусу никто и не заподозрит постороннего вмешательства. Наверное. Риск всегда имел место быть. Тем более, если в это был замешен Мартин Гебрé. Возможно, что прямо сейчас его научподряд пытается провернуть то же самое, что и Макаров. А если им это удастся, то они-то уж точно заметят постороннее присутствие.
Алан нервно сглотнул. Неприятная парочка скрылась в кабинете, и он поспешил оповестить об этом сообщницу. Нечего ей там засиживаться.
Мартин прошел вперед, остановившись у окна, оставляя Марко позади себя. Тому не привыкать. Последние несколько лет это стало его уделом. Глава Совета без реальной власти. Жалкое зрелище. И забавное.
Гебрé обернулся.
– Что он готов мне предложить?
– Он? – Тромболли понял о ком шла речь, и такая неприемлемая вольность со стороны Директора ЦИУСа в отношении Первого консула задела его.
– Консул, – бесстрастно пояснил Мартин, но его глаза не могли скрыть его нахального самодовольства. Он намерено продолжал делать это: злить Тромболли. Тот уже раскраснелся, как вареный рак. А Мартин то всего лишь и сделал, что опустил глупое порядковое числительное, за которое так цепляются представители власти.
– Первый консул? – переспросил Глава, сдерживая свою злость. Он знал, что Гебрé делает это специально. Нарочно пытается вывести его из себя. И Марко должен был это признать, получается у него неплохо.
Глава устало выдохнул, заложил руки за спиной и направился к своему столу. Стоит ли ему вестись на эти провокации? Действующий Первый консул был младше Марко на пятнадцать лет. Он являлся представителем восточной части страны и занял свое место в Консулате путем чужих политических интриг. Но, получив реальную власть в свои руки, не стал ей делиться, разгромив тех, кому был обязан своим местом. Продержавшись пару сроков на должности консула, год назад он занял место Первого и начал наводить свои порядки. В какой-то мере Мартин даже восхищался им. Тогда, когда переставал завидовать. Ведь для него Первый консул, как и Мартин Гебрé, был и остается зарвавшимся юнцом, вызывающим острую изжогу. Он является воплощением всего того, чего был лишен сам Марко Тромболли – неограниченной власти. И все же, будучи человеком старой закалки, для которого название должности является неотъемлемой частью той власти, что она дает, он каждый раз яростно содрогался при малейшем его искажении.
– Защиту и поддержку, – ответил Глава, занимая свое рабочее место.
– И всего-то?
– Вы считаете этого мало?
Мартин не ответил.
Он понимал, что этого более чем достаточно. Его маленький проект, который он прикрыл ширмой создания нового коллайдера, был слаб перед общественным мнением. Любое неверное толкование в СМИ приведет к неизбежному краху всех его планов.
– А что взамен?
ЦИУС обладал властью, деньгами и прочими ресурсами, достаточными для того, чтобы инкогнито построить на одном из островов близ Антарктиды научную лабораторию и достаточно долгое время держать ее существование в секрете. Хотя в большей степени причиной этого стало полное отсутствие интереса к деятельности организации со стороны столицы. И только с приходом к власти действующего Первого консула на деятельность компании в Арктики обратили внимание.
– Знамо, что, – Марко оперся на свою руку.
Вот он – конец его политической карьеры. Должно быть, он выглядит жалко. Хоть Консулат и поручил ему вести эти «переговоры», реальных полномочий ему не предоставили.
Он посмотрел на Гебрé. Выглядел тот как всегда отстранённо. О чем он думает? Наслаждается моментом своего возросшего влияния? Мысленно насмехается над ним, чувствуя свое превосходство?
Марко собираются списать в утиль. Они оба понимают это. Эти якобы «переговоры» щедрый последний жест со стороны верховной власти. Его посредничество между Первым консулом и Гебрé – фикция. По сути, он третий лишний. В этой паре все давно решено и оговорено.
– Консулату нужна квазинергия, – речь Мартина звучала спокойно, это была констатация факта.
Разумеется. Правда была в том, что бурное развитие технологий в последние десятилетия не прошло незаметно для стратегических запасов энергоносителей. Квазинергия таяла на глазах, а альтернативы ей не было. Конфедерация – хрупкая структура, построенная на принципе всеобщего блага. Пока власти в состоянии его обеспечить (худо-бедно) все конфликты меж кантонами, вызванные их различиями и сформированными годами претензиями, будут оставаться в зачаточном состоянии.
– К сожалению, Вы единственный кто может ее добыть, – пробурчал Глава Совета.
После разразившейся Катастрофы все ядерные исследования по разгону протонов и тяжелых ионов с целью изучения продуктов их соударений были остановлены. Сначала было не до них, а когда жизнь стала приходить в привычное русло, научный совет новообразованной Конфедерации взял паузу в исследованиях с целью анализа потенциальных угроз, которые могу повлечь запуск малых коллайдеров разбросанных по всей стране. В итоге, не смотря на выводы об их безопасности, под нажимом общественности все уцелевшие ускорители частиц были демонтированы.
– Или к счастью.
Марко с сомнением посмотрел на Гебрé.
– Бросьте, Тромболли, – на лице Директора промелькнула хищная улыбка. – Я не самый плохой кандидат в друзья.
– Ну да. Плохой это, видимо, Макаров?
Улыбка сползла с лица Мартина.
– Да, – протянул он сквозь зубы. – Он.
Вскинув брови, Глава Совета откинулся на спинку стула, а Директор отвернулся к окну.
– Вы ведь его совершенно не знаете. Приехав позже, Вы не застали то время, когда он возглавлял ЦИУС. Вас не было, когда безумный старик намеревался запустить построенный им втайне от властей ускоритель. Вас не было, когда я остановил его. Но почему-то в моем с ним конфликте Вы заняли его сторону.
Тромболли молчал и слушал. Историю о коллайдере он слышал впервые. И пусть он не хотел этого признавать, но Директор был прав: за все время своего тлеющего конфликта с Мартином Марко ни разу не вник в суть конфликта того с Макаровым.
На момент назначения Тромболли в Новаград, Мартин уже возглавлял ЦИУС, а Макаров был вроде легенды, отцом-основателем, о котором нехотя вспоминали по большим праздникам. По официальной версии он погиб во время взрыва в лаборатории и считался таковым до того момента, пока в объектив одного из патрулей во Втором секторе не попал человек, похожий на умершего ученого. Размытое фото, но какую волну негодования оно вызвало! Как потом понял Марко, Гебрé никогда по-настоящему не верил в смерть своего бывшего наставника, а полученное фото лишь усилили его подозрения. Все это время полиция тайно служила его целям, выискивая подтверждения живучести Макарова. Это стало неприятным откровением для Главы Совета. Оказалось, что уже тогда совет, которым он должен был управлять, на половину принадлежал не ему. И это при условии изначального неравного распределения мест между местными и людьми Консулата. Как так произошло? Марко частенько раздумывал над этим вопросом, пытаясь понять, где он допустил ошибку. А пока он думал, власть ускользала из его рук. Мартин Гебрé стал его кровным врагом и единственным виновником всех его бед. Вместо того, чтобы работать над своим авторитетом, Марко решил подорвать авторитет Директора ЦИУСа. И в этом ему мог помочь только один человек – Макаров. Тромболли не очень-то верил в существование того, но на всякий случай направил во Второй несколько своих доверенных лиц, чтобы разыскать старика. Поиски были бесплодными. Если старик был жив и плел интриги против Гебрé, то делал это с животной осторожностью. Ни одна из местных банд о нем не слышала. Или не признавались в этом. На руках у Главы Совета не было ни одной зацепки. Во всяком случае, так было до вчерашнего дня.
Марко выбрал Гебрé своим врагом, но является ли он таковым на самом деле? Их пути к вершине параллельны, так почему Тромболли решил, что тот является помехой?
– Вы правы, – выдохнув, ответил Глава Совета, чем удивил Директора, заставив того развернуться. – Я действительно не знаю Макарова, – осторожно дополнил он свою мысль. – И допускаю, что мои суждения о Вас ошибочны.
– Неужели?
– Да, месье Гебрé. Чему Вы удивляетесь? Я умею признавать ошибки.
– Это достойно похвалы, – речь собеседника заинтересовала его.
– Спасибо. Однако…
– Однако?
– Да, однако, – Тромболли поднял руку, прося не перебивать его, – я не понимаю, к чему этот спектакль?
Гебрé вопросительно посмотрел на него, но ничего не ответил. Марко устало выдохнул.
– Признаться честно, я устал, – продолжил Глава, вставая с места. – Политические игры в моем-то возрасте уже не проходят бесследно… Давайте на чистоту? – он подошел к Гебрé и встал справа от него, заложив руки за спину.
– Другое бы меня не устроило.
– Я все думал… Зачем Первый консул пригласил меня участвовать посредником в Вашей с ним сделке? Какой вес может иметь мое мнение? Ответ прост – никакого. Я – списанный со счетов политик, лишенный власти. Это ведь была не его идея? – Марко бросил быстрый взгляд на Мартина, тот, молча, продолжал смотреть в окно. – Мое участие в этой сделке нужно Вам.
Гебрé перевел взгляд на Марко и слабо улыбнулся:
– Для меня? С чего бы?
– Вот и я подумал, с чего бы? Надеялся, что Вы мне ответите.
Мартин промолчал.
– Тогда выскажу свое предположение. Я нужен Вам для прикрытия Вашей же незаконной деятельности.
– Какая глупость, – Гебрé усмехнулся. – С этим прекрасно справится Первый консул.
– Разумеется. Но кто прикроет Вас от него?
Мартин расплылся в хищной улыбке.
– Я так и думал, – выдохнув, Марко опустил голову и вернулся к своему рабочему столу. – Коллайдер – лишь вершина айсберга, – Тромболли сел в кресло, сложив руки на ногах. – Люди видят только то, что хотят видеть. Верно? – Марко лукаво улыбнулся. – Ни для кого не секрет, что для стабильного развития страны Консулату жизненно необходима квазинергия, и что делаете Вы? Запускаете к ним слушок о тайной антарктической лаборатории ЦИУС, блестяще сыграв на тщеславии Первого консула. Казалось бы, все в выигрыше: власти не нужно марать свои руки, случись что – у них есть виноватый, а Вы получаете информационную поддержку на случай негативной общественной реакции и продолжаете воплощать свой тайный замысел. Дело сделано, – Глава резко оборвал свою речь.
– И я всё еще не понимаю, зачем мне Вы? – спустя минуту, все так же улыбаясь, произнес Гебрé, нарушив воцарившуюся тишину. Его слова, не смотря на улыбку, были резкими и наполнены холодом.
Речь Главы интриговала и забавляла. Неужели старый волк еще способен показывать зубы? Мартин очень на это надеялся. Ведь за исключением некоторых нюансов, Марко Тромболли был абсолютно прав.
– Думаю, есть что-то еще. Помимо экспериментов с ускорителем частиц. Что-то, что может вызвать неудовольствие Первого консула, – сказав это, Марко посмотрел на своего собеседника, надеясь в его глазах разглядеть правду. Но Директор был невозмутим.
– Допустим, – спокойным голосом ответил он.
– Что Вы задумали, месье Гебрé? – Глава резко изменился в лице. Взгляд стал серьезнее, а голос наполнился силой и властностью, которых до этого не было. – Мне будет трудно согласиться на сотрудничество, не зная подробностей.
– Риск – благородное дело.
– Не в моем возрасте, – резко ответил Тромболли. – Прошу, довольно чудачеств, – смягчился Глава, понимая, что с Гебрé нужна другая тактика. – Помнится мне, мы договорились говорить начистоту.
– Вы правы. Есть кое-что, что важнее, чем пресловутая квазинергия.
– Например?
Гебрé напрягся, хитрая ухмылка исчезла с его лица, оставив после себя беспросветную глубокую тень:
– Например, спасение рода людского, – со всей присущей ему серьезностью ответил Мартин.
ГЛАВА 14
«Спасение рода людского».
Тромболли еще раз прокрутил сказанную Мартином фразу у себя в голове, придя к мысли, что тот, должно быть, сошел с ума.
– Спасение рода людского? – осмелившись, озадаченно пробормотал Глава Совета.
– Именно. Спасение человечества. Вы со мной не согласны? – казалось, Мартин был оскорблен.
– Нет… – замялся Тромболли, – не то чтобы… Просто Ваш ответ… Он был несколько неожиданным.
– Понимаю.
– И честно сказать, я ожидал чего-то другого.
– Чего же? – теперь озадаченным выглядел Гебрé.
– Верховной власти. Мирового господства. Чего-то такого. А тут…. – Тромболли надул щеки и спустя секунду, выдохнув, ответил, – похвальное проявление альтруизма. И кем? Вами!
– Марко, – Директор, не моргая, смотрел на своего собеседника, – Вы за кого меня принимаете?
«Оскорбился?!».
– Я, пожалуй, повременю с ответом, – ответил Тромболли.
– Власть не является для меня самоцелью.
– Но Вы подчинили себе Совет! – возмутился Марко. Тот факт, что Совет, главой которого он являлся, в большинстве своем не подчинялся его влиянию, не давал ему покоя.
– И, Вы, поэтому меня возненавидели?
Мартин усмехнулся, а Тромболли стыдливо потупил взгляд.
– Вы всё еще Глава, Марко, – продолжил Гебрé. – Исходите из этого. Вы достаточно потрепали мне нервы, вставляя палки в колеса. Мне ничего не стоило сместить Вас с поста Главы Совета, но я не сделал этого. Так что да, власть для меня ничего не значит.
Гебрé был убедителен и в целом прав. Марко пришлось это признать. Он часто думал об этом. Почему, имея влияние на Совет и Первого консула, Гебрé ни разу не попытался сместить Тромболли с поста? А ведь он заблокировал решение о введении ЧС во Втором секторе! Раньше ответ виделся ему в унижении, которое подразумевает состояние Главы Совета без обладания реальной властью. Но оказывается дело было в другом. Все это время Марко испытывал жгучую неприязнь к своему оппоненту, представлял себя бравым рыцарем на поле брани, рассчитывая на взаимность, но вот беда, та сторона была иного мнения и даже не подозревала о развернувшейся войне. Конфликт, в котором все это время жил Марко, был плодом его воображения. При мысли об этом ему стало грустно, смешно и неприятно одновременно. Собственная дурость была прогорклой на вкус.
Мартин Гебрé оказался лучше, чем Марко Тромболли. Вот уж хохма.
– Вы действительно хотите спасти человечество? – Глава Совета подался вперед.
– Да.
Простой и честный ответ имел для Тромболли эффект разорвавшейся бомбы. Его собеседник вдруг предстал перед ним в каких-то других инородных красках. То, как он держался с окружающими, его движения, речь, голос – все приобрело глубину и двоякий смысл.
– Но от кого?
– От самих себя, разумеется, – сухо и бесстрастно ответил Гебрé.
На секунду Тромболли показалось, как зрачки собеседника вспыхнули огнем. Секундная вспышка. Еле заметная искорка, которой могло и не быть. Возможно, это всего лишь игра воображения, но Марко отметил себе, что, возможно, помыслы Директора не так уж и чисты и эта сделка с ним, на которую он обязательно подпишется, будет стоить ему души.
– Вам плохо?
Голос Артема вывел Елену из оцепенения.
«Что он тут делает?» – промелькнуло у нее в голове. Внутренний голос звучал неестественно громко, он дрожал и был насыщен нотками страха и отчаяния.
Она продолжала стоять, подперев спиной дверь, пытаясь взять себя в руки и унять дыхание. Не так она представляла себе встречу с сыном. Еще слишком рано. Столько раз она прокручивала у себя в голове эту сцену. Ей хотелось бы, чтобы это произошло в парке, или на пляже у океана, или может на вершине скал, что опоясывают город. Елена знала точно лишь одно: это должно было произойти вдали от Мартина и ЦИУСа, в тихом месте, в котором она смогла бы рассказать ему все. В их последнюю встречу, он был совсем малыш, а теперь так вырос, возмужал! Ее руки затряслись только от одной мысли о том, чтобы сжать его в своих объятиях.
Артем с интересом смотрел на неожиданную гостью, заставившую его отвлечься от собственных беспокойных мыслей. Ее лицо было скрыто за белой маской, обрамленной темными густыми волосами. Он не мог знать наверняка, но у него сложилось впечатление, что та взволнована. Еще и не ответила на его вопрос. Не дождавшись ответа, парень машинально протянул к ней руку, что заставило женщину вздрогнуть.
– Извините, – комкано произнес он.
От своих действий ему стало неловко. Они не знакомы, допустимо ли ему прикасаться к ней? Судя по внешнему виду, незнакомка должна была принадлежать к одному из религиозных благотворительных орденов, созданных в годы после Катастрофы. Внизу он видел нескольких представительниц в похожих одеяниях.
«Нет, нет, нет. Тебе не за что извиняться!», – Елене хотелось прокричать это, но нужно было держать себя в руках. Она для него незнакомка. Такой и должна оставаться.
Телефон на ее запястье залился красным светом. Это Макаров. Значит, путь свободен. Она может уходить.
– Я в порядке, – сглотнув, произнесла она, решив, что Артем заслуживает проявления элементарной вежливости с ее стороны. – Извините, не думала, что тут кто-то есть.
Маска искажала ее голос и скрывала лицо, у нее не должно быть причин для волнения. Лена могла перекинуться парой слов с сыном, который заметно повеселел.
– Пожалуй, мне стоило запереть дверь…, – Артем бросил короткий взгляд на зеркало. – Я не собирался тут задерживаться.
Женщина, отпрянув от двери, сделала шаг в сторону.
– Вы сами-то в порядке? – обратилась она к Артему, заметив мокрое от воды лицо. Получилось слишком участливо. За что она тут же себя укорила.
Вопрос застал парня врасплох и заставил напрячься:
– В полном, – Артем натянуто улыбнулся. – Просто захотелось освежиться, – парень потянулся за бумажным полотенцем и вытер лицо.
Между ними воцарилось неловкое молчание. Телефон на руке женщины в очередной раз засветился красным. Артем заметил это:
– Вам кто-то звонит?
– О, нет, – усмехнувшись, ответила Елена. – Это скорее напоминание, – она посмотрела на телефон на своем запястье и задумалась.
«Напоминание о том, что пора уходить».
– Думаю, мне стоит уйти, – неловко произнес Артем, подойдя к двери. – Извините, – он потянулся к ручке.
– Простите, – растеряно произнесла женщина, отходя от двери. – Хорошего Вам вечера!
– Спасибо. И Вам!
Артем вышел в коридор и подумал, что вряд ли этот вечер можно сделать лучше. Галюцинации, шампанское и неловкие встречи уже внесли свои коррективы. Ведь решил же он с чего-то, что та женщина может быть его матерью.
Макаров, находясь в негодовании, стучал пальцами по столу. Елена всё еще не покинула дом Тромболли. Даже больше: она всё еще находилась в туалете на втором этаже! Может с ней что-нибудь случилось? Хотя бы у нее просто свело живот. Он продолжал ей подавать сигнал, но она ни на один из них не ответила. К его сожалению туалетная комната не была оборудованная ни обычными камерами, ни цифровыми панелями. Настоящая слепая зона!
«Должно быть, именно так себя чувствует Мартин. Беспомощно».
Старик, перевел свой взгляд на экран монитора. Гебрé собирался приоткрыть Тромболли свой план по спасению человечества. У Макарова похолодели руки.
– Вы считаете, что человечество нуждается в спасении? – поинтересовался Тромболли.
– Да. Больше, чем в чём-либо еще. Мы поумерили свой пыл, снизили потребление ресурсов. Думаем, что Катастрофа осталась позади, но это не так. Меч всё еще занесен над нашей головой.
– Но почему? Значит испытания, что Вы проводите в Антарктиде, всё-таки опасны?
– Нет никаких испытаний в Антарктиде, Марко.
– Но как же…
– Пока нет. Мы действительно построили новый ускоритель частиц, но у меня несколько иные планы относительно него.
– Вы не собираетесь синтезировать квазинергию?
– Нет.
– Тогда, зачем Вам эта лаборатория?
– Вы же знакомы с принципом создания квазинергии?
– Разумеется, – гордо ответил Марко. – В процессе движения нейтрино делится на квазинейры, которые по своей структуре меньше, чем плотность временного пространства.
– Верно. Но знаете ли Вы, какое влияние это деление оказывает на само пространство?
– Не очень понимаю вопроса…
– Ничего удивительного. Об этом же не писали в учебниках по истории изучения квазинергии, – слова Гебрé прозвучали насмешкой, которую Марко решил проглотить. – Оно превращает его в решето, – серьезнее добавил Мартин. – Квазинейры, словно картечь, оставляют после себя дыры на пространственном полотне. Беда в том, что эти дыры не затягиваются, и даже, наоборот, со временем становятся все больше, лишая нас защиты перед неизведанным. Я в научкружке Макарова понял это еще двадцать лет назад.
Марко внимательно слушал Мартина и пытался осмыслить сказанное. Сделать это было тяжело.
– Перед неизведанным? – пробормотал Глава.
Мартин сделал паузу, раздумывая над своими словами. Стоит ли посвящать старика в реальное обстоятельство дел?
– Вы верите в существование параллельных вселенных? – спросил он.
– Признаться никогда не думал об этом.
– На протяжении столетий до Катастрофы и в годы после, космологами, физиками, философами и даже религиозными деятелями высказывались различные гипотезы о существовании мультивселенной. Предполагается, что мультивселенная – это гипотетическое множество всех возможных существующих параллельных вселенных. Включая ту, в которой находимся мы, – Директор сделал паузу: – Успеваете за ходом моей мысли?
– Не совсем… – Марко выглядел растерянным. – Но продолжайте.
– Грубо говоря, испытания в ускорителе частиц косвенно доказали существование других миров, других планет Земля. То, что мы сегодня видим из окна – усредненная картинка, вызванная влиянием одной их параллельных планет. Примерно так должна выглядеть Земля в той вселенной. Это Вам ясно?
– Да, – Марко утвердительно махнул головой. Чем больше он обдумывал услышанное, тем сильнее верил в теорию Гебрé. Пусть это и звучит невероятно и с трудом поддается осмыслению. Как, впрочем, и изменения, произошедшие с Землей более полувека назад. Как еще их объяснить? За прошедшие годы никто даже не старался сделать это на государственном уровне. А тут вполне себе объяснение. Однако было во всей этой теории кое-что, что вызывало у Главы вопросы. Вернее, один вопрос, который он тут же озвучил:
– Но если все так, как Вы говорите, Мартин, – Тромболли перебирал пальцами рук, бегая глазами по кабину, собирая мысли воедино, – если Земли неким образом сливаются друг с другом, изменяя ландшафт, заставляя за ночь вырастать горы в чистом поле, то почему мы не встретили ни одно живое существо с той стороны?
Мартин Гебрé криво улыбнулся:
– Почему Вы считаете, что до сих пор так никого и не встретили? Прямо сейчас один из них находится у Вас в кабинете.