Откуда есть пошла Германская земля Нетацитова Германия

К вышесказанному имеет смысл добавить некоторые штрихи. Есть предположение, что этруски это турши – один из известных как «народы моря». Ещё одним народом моря были шарданы, название которых не что иное, как обратное озвучивание имени турши (СаРДаны-ТуРСы), что не может быть совпадением, так как имена ещё одного бога этрусков Сатре (СаТРе-ТиРСены) и прозводного от него древнеримского Сатурна, не поддерживают вероятность случайности. А кто ещё имел в те времена достаточную «пассионарность» и вошёл в число народов моря? Акайваша-ахейцы, имевшие начало от северопричерноморсских ахеев, гарманты – киммерийцы (ГаРМаты-ГаРМ-ГиМРы), шакалеша – саки (азиатские скифы), филистимляе – пеласги (ФЛС-ПЛС-пелАСги). Отдельно каждая из предложенных этнических идентификаций «народов моря» может выглядеть натяжкой, но их соучастие в известном историческом событии оставляет мало возможностей оспорить их принадлежность к арийским этническим продуктам. Об указанной общности может свидетельствовать и то, что этруски были близкими союзниками Карфагена, основанного и населённого филистимлянами (финикийцами), а государство гарматов (гимеров)*, по свидетельству Геродота, входило в его состав (не на условиях подданства) и находилось близ города Сирта (Сирт-тирсены-этруски). Для того, чтобы заболела голова можно добавить – Карфаген дословно означает произошедший от Кириафа (КаРФа-ген – КиРиаФ+ген), где Кириав(ф)-древний ближневосточный город, возможный тёзка Киева (см НГС). В конце необходимо привести сведения, с котоых следовало начать, но, ввиду неоднозначности, их лучше использовать для подкрепления более веских вышеозначенных доводов. Археологические раскопки показали в местах расселения этрусков, синхронные (одновременные) по времени с их предполагаемым прибытием из Малой Азии, смену кремации ингумацией в захоронениях и появление надмогильных курганов. Эти археологические показания нисколько не противоречат утверждению об арийском присутстви в этногенезе этрусков.

*Как в подобных случаях выше и ниже, надо понимать, что совсем не обязательно отождествлять, например, гарматов с киммерийцами (гимерами), но (уверенно) подозревать наличие этнической связи – вполне.

Из истории от кельтогерманцев следует, что древний Рим всего лишь поимел некоторое этрусское культурное влияние и вскользь проговаривается об эрусских правителях «вечного города» (Древнего Рима). Для прояснения искусственного информационного тумана, достаточно глянуть на карту Аппенинского полуострова времён до появления планов по основанию поселения – предшественника древнего Рима – она сплошь покрыта большим количеством этрусских городов и ещё большим древнегреческих полисов-колоний. Древний Рим, это не что иное, как часть аппенинской древнегреко-этрусской цивилизации (быть может – этрусско-древнегреческой). Со временем уже сформированная аппенинская цивилизация была этнически сильно разбавлена италийскими (читай кельтскими) племенами, но от этого культурно кельтской не стала. Таким образом, справка о происхождении Римской цивилизации не свидетельствует о значимом участии и заслугах в её формировании кельтов и тем более кельтогерманцев. Приобщившись к чужой цивилизации, став заметной её составляющей италийские (кельтские) племена конечно внесли свой вклад. Например, как предположение не лишённое логики, Древний Рим унаследовал от этрусков гладиаторские бои, являвшиеся у них частью погребального обряда, позже, после поглощения этрусков, изрядно кельтизированные римляне приспособили это сакральное действо для кровавого зрелища-потехи, и в 106 г днэ сделали их официальным развлекательным мероприятием. Мало того, можно подметить закономерность – чем больше росла кельтская составляющая, тем с большей скоростью приближался упадок. И это не преувеличение. Древнегреческое доминирование в Средиземноморье длилось не менее тысячелетия до гегемонии Древнего Рима, начавшейся никак не ранее окончательной победы над Карфагеном в 146 г днэ и практически закончившейся в зпоху «солдатских императоров» 235-268 гг нэ (в любом случае, начало третьего столетия, это рассвет более чем тысячелетней Византийской империи), а в 402 г Рим и вовсе был захвачен. Относительно очередного исторического тумана – на этот раз по поводу этнопринадлежности захватчиков Рима, в добавление к сказанному выше и в НГС – можно отметить следующее. Принадлежность, возглавлявшего взятие Рима, Одоакра разные древние авторы относили к скирам, ругам или готам, но всеми признавалось (по крайней мере не оспаривалось) его гуннское происжождение по отцу. Если размер кельтского присутствия (если оно было) в скирах, ругах или готах дискуссионно, то в гуннах его (кельтского присутствия) быть не могло (как, впрочем, и вообще носителей R1b). Кстати, запрет гладиаторских боёв, как публичного зрелища, датируют 404 г нэ и связывают его с христианизацией. Но в той же христианской католической Испании до сего времени сохранилась версия гладиаторских боёв – коррида. Отсюда правомочно предположить, что запрет был предопределён захватом Рима Одоакром – у гуннов был схожий с этрусским обряд погребения (тризна см. НГС) и захватчики-варвары не потерпели использование сакрального действа для удовлетворения низменных нужд потребления. Таким образом, величие Древнего Рима (длившееся не более четырёх веков) в сравнении с Древней Грецией и Византийской империей не столь впечатляюще, не говоря уже о древних египетском, персидском и других менее изученных мировых владычествах. Культура древних ближневосточных цивилизаций, воспринятая и приумноженная минойцами, древними греками, этрусками и наверняка ещё кем-то, была принята Древним Римом, но с увеличением вмешательства кельтских племён пришла к упадку и, как видится, именно поэтому произошёл её ренесанс в более благоприятных местах – греческой Византии-Константинополе.

Возвращаясь к основной мысли этой главы – сложение единого западноевропейского этносообщества – далее имеет смысл рассматривать реакции и поведение кельтогерманцев по отношению к внешниму миру в целом, то есть как проявления менталитета одного сообщества. Лучше и однозначно единообразно это демонстрируется в трениях, перетекающих в конфликты и войны, западноевропейцев-кельтогерманцев с другими неродственными сообществами. Первое значительное и значимое несовпадение жизненных интересов, рассматриваемого сообщества с инородным, произошло при гуннском вторжении под предводительством Аттилы. Об этом конфликте, памятном, в том числе если не поражением, то уж точно не победой западноевропейцев в битве на Каталаунских полях и закончившимся только в результате смерти Аттилы, также не бывшей следствием военного преимущества, достаточно говорено в НГС. Более рельефно особенности менталитета подследственных можно разглядеть в подобных событиях последующей истории.

Крестовые походы

Северные крестовые походы

Систематическое и целенаправленное движение кельтогерманцев на Восток начал упомянутый выше Карл Великий. Если в случае с родственниками-саксами цель состояла в подчинении для увеличения числа подданых (платящих дань) королю, а также христианизации – увеличения численности паствы-подданных католической церкви, то в отношении славян и других неродственных этносов действовала политика захвата земель, частичного истребления, полной ассимиляции и заодно, если недочеловеки ещё не удосужились приобщиться, христианизации. Навыки, например разделять и властвовать, полученные в насильственно-принудительной школе Римской империи, помогли в этом, позже освящённом римским папством, богоугодном, с точки зрения служителей церкви и непосредственных захватчиков, деле. О том, что христианизация кельтогерманцами неродственных соседних народов была всего лишь прикрытие для удовлетворения, во многом схожих с таковыми у хищных животных, потребностей, убедительно свидетельствует даже заретушированная история. Превентивное добровольное принятие христианства само по себе в лучшем случае могло несколько отсрочить попытки установить право сильного (этноса?). Польский князь Мешко I, после того как в 966 г. добровольно принял христианство (латинское), всё равно был вынужден даже после локальных побед над некотрыми немецкими княжествами, действующими по указке папы, уже не добровольно стать данником Священной Римской империи и отдать в заложники своего сына-наследника. И этого оказалось мало, как выяснилось позже, Мешко обьявил Польшу ленным владением папы римского. Добровольное приобретение поляками вассальной зависимости от папы римского позволило им поучаствовать в христианизации-захвате земель близких родственников балтийских славян. Как бы то ни было, славяне не только противостояли натиску, но и небезуспешно контратаковали. Неудачные попытки загнать в стойло (кого оставят жить) славян и впечатление от недавнего всенародного, всеевропейского порыва – первого крестового похода в Палестину надоумили заинтересованную западную общественность придать захвату, очень им нужных в основном славянских земель, общехристианское значение. Времена были суровые, умственные изыски не приветствовались – ещё один «Иерусалим» поместили на земли славян и отклонения от «десяти заповедей» при его «освобождении» объявили богоугодными. Попытки заинтересованной, в том числе научной, публики перевести мотивы крестовых походов в плоскость веры и заботы о страдающих от язычников христиан ничтожны – достаточно лишь ознакомиться с агитационными воззваниями «хранителей веры» к потенциальным «борцам за веру». Призывы к крестовым походам кельтогерманцев против славян содержали, в том числе, следующее: «Ибо это наш Иерусалим, изначально свободный, низведённый в раба жестокостью язычников», «Если крестоносцы пожелают, они могут завоевать самую лучшую страну для поселения. Хотя язычники скверны, их земля богато одарена мясом мёдом и мукой». Пустившийся в эти изыскания конечно же не сомневается, что лучшая страна, мясо, мёд и мука, для целевой аудитории и авторов этих призывов – первичны. И далее по сию пору, какие бы распри не возникали внутри кельтогерманского круга, они, как правило, отступали на второй план при необходимости в очередной раз разрешить славянскую и с некоторых пор русскую «проблему» (наличие либо отсутствие кавычек зависит от точки зрения). Политические манёвры – приведение себя в религиозную и данническую зависимость, а более то, что кельтогерманцы долгое время были вынуждены заниматься упорядочиванием (перевариванием) полабских славян и родственных им балтийских племён, всё это позволило продержаться Польскому королевству до появления Великого княжества Литовского, в союзе с которым стало возможным эффектиное противодействие, закончившееся Грюнвальдской битвой. Последовав примеру поляков некоторые из князей полабских славян приняли христианство, но будчи недостаточно изворотливыми политиками, а вернее потому, что, в отличии от более многочисленных поляков, была их очередь на поглощение, отсрочки не получили и если генетически не безследно, то как этнос прекратили своё существование. Например, происхождение пруссов является сегодня предметом споров (славяне или балты) по причине их полного исчезновения – не выдержали испытания правильной верой. Спаслись те, кто бежали в земли Руси. Основной поток беженцев-переселенцев приняли Новгородские земли – массовое появление полабских славян в те времена в тех местах отмечено, в том числе археологами. К месту будет сказать, что обитатели будущих Новгородских земель, будучи по большей части полабскими славянами, ни за что не призвали бы на княжение (если такое событие имело место) врагов-кельтогерманцев. Следы массовых миграций (бегства) именно полабских славян прослеживаются не только археологически (см. НГС). В первом известном своде законов Руси – «Русской правде», наряду с варягами, фигурируют колбяги. При этом особо стоит отметить, что колбяги были язычниками, в то время как Русь уже была крещена. Давно и многими делались попытки объяснить происхождение колбягов. Одно из предположений связывает колбягов с городом Колобжегом, что, как из нижеизложенного видится, близко к раскрытию неизвестной этимологии. Колобжег издревле, сначала как крепость, располагался в прибалтийском поморье и входил в земли обитаемые, в том числе полабскими славянами. Общепринятая этимология названия города, как «около берега» из польского, чересчур проста, да и поляки появились в его окрестностях много позже основания и поименования. Кроме того, слово брег (бжег-берег) в названии колобяги (так в др. рус. источниках) точно отсутствует – окончание яг, как и в слове варяг, не означает берег – как и в аналогах этнонима из скандинавских – кульфинги и византийских – кулпинги источников. В НГС была показана трансформация имени скифы (сколоты) в славяне: сколоты-скловены-словены – наряду с этим рядом трансформаций были другие, например: сколоты-колодичи-голомачи, где два последних, это названия одних из племён полабских славян. Полабские – живущие по реке Лабе (Эльбе), тогда КОЛодичи и ГОЛомичи на ЛАБе вполне могли быть колбягами (КОЛ+ЛАБа=КОЛОБяг). По всей видимости, название Колобжег – польская интерпретация более древнего названия, данного полбскими славянами. Такое предположение поддерживает немецкое название Колобжега – Кольберг, в котором берг-не берег, а из сравнительного анализа звучаний слов КоЛОБжег и К-ОЛЬ Берг вполне допустима связь с Лабой и Эльбой соответственно. Полабские славяне или, как здесь предполагается, колбяги – общее название нескольких племён (ободритов, лютичей, варинов и тд см. НГС). Их потомки – сохранявшие частичную самобытность до ХХ века скловины (склавины-словены, см. НГС), и сохранившие её до сих пор кашубы, также подразделяются (лись) на этнические группы. Эти и другие выше отмеченные характерные детали позволяют допустить связь этнонимов – сКЛОвины+КашуБы-КОЛБяги.

Непереваренные, папой направляемыми кельтогерманцами, остатки балтских племён – предки литовцев, латвийцев и эстонцев уцелели не без помощи поначалу Новгородской земли, а позже других русских образований, вошедших в состав Великого княжества Литовского. Относительно неудачных для кельтогерманцев намерений примерить ярмо на собственно Русь, достаточно написано в НГС.

В битве при Грюнвальде на стороне союзных Королевства Польского и Великого княжества Литовского сражались русские воины – в значительном количестве в составе первого и в подавляющем большистве второго (см. о Великом княжестве Литовском в НГС). Именно русские, это позже стараниями, в том числе потомков Тевтонского ордена и Королевства Польского, некоторые из них стали называться украинцами и белорусами. Помянутые потомки, вместе со всей единомыслящей, прогрессивной частью западной Европы, напрочь не желают замечать чужеродное (русское) присутствие в тех событиях. Недовольные потомки незамечаемых пытаются восстановить истину, но делают это, как кажется, не совсем тщательно. При ознакомлении со сведениями о Грюнвальдской битве озадачивают несуразности, в том числе нехарактерные для подобных случаев освещенния битв далёкого прошлого. Битва случилась не во времена Геродота, и тем не менее можно наблюдать большой разброс данных о численности противоборствующих сторон – от 15 тысяч у союзников против 10 тысяч у тевтонцев, до 39 тысяч против 27 тсяч соответственно. При этом нетрудно заметить, что соотношение сил, заявленные (полагаемые) разными исследователями, представляющими обе стороны, примерно одинаково и не оспаривается. Требуется оспорить. Соотношение сил, как и их численность, выводят из, сообщаемого несовременными событиям письменными источниками, перечня хоругвей (знамён-воинских подразделений) – 91 хоругвь у союзников против 51 у немцев. Не мудрствуя лукаво, разделив предлагаемую численность на число хоругвей у немцев (27тыс.:51=529 чел.) и союзников (39 тыс.:91=428 чел.), интересующийся может отметить, что воинские подразделения-хоругви у противников почему-то не равноценны. Этому есть объяснение. Во-первых, хоругви формировались на основе разных правил (прав): «прусского», «польского» и «хелминского» – не подразумевающих их численное равенство, а те, кому исторический туман на руку, не сообщают сведения, могущие устранить разночтения. Во-вторых, если число копий (более мелких подразделений), составлявших одну хоругвь, как у поляков, так и у немцев, было одинаковым, то количество воинов в копье могло быть разным. и зависисело от зажиточности (богатства) феодала, снарядившего (вооружившего) копьё. К тому же, некоторые хоругви полностью формировались одним крупным феодалом (баренетом) – численность их также могла отличаться как от однотипных (баренетных), так и от организованных из мелких дворян и их слуг. В-третьих, вооружённые силы, представляемые русскими землями, формировались по принципу ополчения, воинское подразделение которого – полк со своим знаменем, униженный (уменьшенный) в источниках, в этом случае польскими авторами, до хоругви. Не каждый, а скорее всего никакой, польский магнат-баренет мог снарядить воинское формирование равное, например Смоленскому ополчению. Коль речь зашла о Смоленском ополчении, то необходимо отметить недоразумение и выразить недоумение. В перечне участников битвы смоленцы представлены одной хоругвью, в то время как польский хронист Ян Длугош сообщает: «В этом сражении русские рыцари Смоленской земли упорно сражались, стоя под собственными тремя знамёнами …»! В тоже время, если продолжить об «объективности» кельтогермано-польских интерпритаторов истории, сообщается, что из 40 хоругвей войска Литвы аж 11 из «этнографической Литвы» (так в Википедии), в том числе 7 хоругвей из Жмуди. При этом, раскрывается происхождение только 4-х хоругвей (не из Жмуди), среди них Гродненская хоругвь – но Гродно исконно русские земли (сегодня белорусские), а Жмудь была меньшей частью «этнографической Литвы» и больше воинов, чем основные земли («этнолитовцев»), выставить физически не могла, оттого и не уточняют из кого составлены эти отряды (хоругви). Далее можно узнать – русских хоругвей они (интерпритаторы) насчитали всего(!) 15, в том числе одна Смоленская – вместо трёх (по факту). Кем были укомплектованы остальные 14 хоругвей, кроме незабытых 3-х тысячах татар, умалчивается, но кого-то, например арабов или китайцев, кроме русских там многовероятно быть не могло Среди «запамятованных» (забыли – бывает), в том числе Волынские земли, входившие тогда в состав Литовской Руси (именно так, а не Литвы). Помянутые Смоленские полки во время сражения находились под командованием Лугвения (Семёна) Ольгердовича – любопытствующий может узнать из его биографии, что вместе со смолянами в битве принимали участие отряды новгородцев. И это наверняка не все забытые русские – достаточно взглянуть на карту Великого княжества Литовского-Литовской Руси и оценить соотношение русских и «этнографической Литвы» земель (тоже верно в отношении Польского королевства см. ниже). Отсюда проистекает, что никоим образом неправомерно оценивать (количественно) национальное представительство исходя из, приведёного источниками, перечня хоругвей, не говоря уже о поздних некачественно изготовленных зантересованными исследователями интерпретациях.

Такие же соображения имеют место при определении численности воинства Тевтонского ордена – их хоругви так же формировались на основе трёх вариантов «рыцарского права» – «польского», «хелминского» и «прусского», различавшихся, в том числе, количественно. Интересно знать действительное количество тевтонцев, но в любом случае, у них было огромное преимущество – наличие 100 (!) артилерийских орудий.