Диковинность всего этого была в том, что до Караганды было проложено асфальтированное шоссе, и по нему регулярно ходили автобусы каждые пятнадцать минут. На этих автобусах за сорок – сорок пять минут все желающие добирались до места. А вот поезд…
На поезде можно было уехать куда – то далеко – далеко, но такая поездка была возможно только с вокзала Караганды и с родителями, да только они ехать никуда не собирались.
А как хотелось проехать на поезде, почувствовать себя путешественником, хоть и ещё очень маленьким.
И мы все трое: старший брат, сестра, тоже старшая, и я стали канючить: «Мам! Хотим на поезде прокатиться!»
Тем более, что железная дорога проходила не так далеко, и стук колес идущих поездов было слышно, когда они двигались вдоль городка. Они манили нас к себе, они звали… А самое главное, что ещё никто из друзей – пацанов на поезде не катался, и можно было стать известным на весь переулок, как человек, прокатившийся на поезде.
У нас до этого времени все поезда были исключительно грузовыми. Они вывозили от шахт полные вагоны с углем, а к шахтам везли разные стройматериалы, какие-то металлоконструкции, много круглых бревен, шедшие на крепления от обвалов под землей, а чаще всего шли просто пустые под загрузку.
А тут пассажирский, который проедет вдоль города, потом выйдет на главную железную дорогу Казахстана, связывающую столицу, то есть самый юг республики почти со всеми важными городами, и с самым севером республики и далее со всей страной! Это же такое удивительное путешествие!
В конце – концов мама сдалась и вечером нам сообщила, что завтра мы поедем в Караганду на поезде. Предела нашей радости не было. Мы были возбуждены этой новостью до такой степени, что долго – долго не могли уснуть. До тех пор, покамама не сказала нам:
– Если не успокоитесь сию же минуту и не заснете, то мы никуда не поедем!
Этого предупреждения вполне хватило, чтобы мы, пусть и не заснули сразу, но родители нас перестали слышать в своей комнате.
Утром наше возбуждение не прошло.
Мы торопились скорее на вокзал, чтобы поезд не ушел без нас. Мама успокаивала, пыталась нас накормить, но нам было совершенно не до этого, мы уже были в пути! И только лишь примененный ещё с вечера прием нас немного урезонил:
– Кто не покушает – тот никуда не поедет!
Пришлось съедать всё, что мама приготовила нам на завтрак, включая стакан, так ненавистного мною, молока.
После этого мы пошли на вокзал.
Мама, конечно, знала расписание этого поезда и время рассчитала. Идти было совсем недалеко, хотя вокзал и находился на самой окраине городка. Там, как полагается, она купила билеты и у нас ещё осталось время, чтобы подождать, когда подадут состав.
Наше нетерпение дошло до предела. Мы засыпали маму своими ничего не значащими вопросами:
– А почему поезда нет?
– А когда поезд придет?
– А можно, чтобы поезд пришел быстрее?
– А почему больше никого, кроме нас, нет?
– А поезд большой?
– А мы все в него поместимся?..
Наконец, с небольшим опозданием поезд подошел к вокзалу. Состав был небольшой, пожалуй, вагонов пять.
У нас очередной приступ восторга! В некоторых окнах вагонов виднелись люди. Когда и где они сели в поезд, мы не знали. Ведь поезд по расписанию отходил только от нашей станции. И это стало поводом для новой массы вопросов к маме.
Поезд подошел к вокзалу и стоял минут пять с закрытыми дверьми. Мы сильно растревожились.
– Мама! А как мы войдем в вагон, если
– А почему двери не открывают?
– А поезд уйдет без нас?
Но вот внутри кто – то подошел к двери нашего вагона и открыл её для нас.
Посадочной платформы у вокзала не было и нам пришлось с большим усилием, с помощью мамы, забираться в вагон.
Вагон был «общий»: спальных мест нет, зато простора немеряно! Да и вообще, мы оказались единственными пассажирами во всём вагоне. Нам очень хотелось побегать по вагону, выбрать «лучшие» места, но мама сказала строго:
– Прекратите немедленно бегать, сядьте на место. У нас по билетам вот эти места!
И она указала на одно из сидений.
Но удержать нас можно было только привязав к этому месту вагона. Нам было очень интересно посмотреть из окна на вокзал, на всё, что находилось рядом с ним, обязательно посмотреть, что же происходит на свете по другую сторону поезда…
Мы этим занимались всё время нахождения в вагоне и не заметили, что мама стала как – то раздражена.
Нет. Она сердилась не на нас, мы хоть и бегали по вагону, но не особо шумели, да и никому не мешали. Ведь кроме нас в этом вагоне больше никого не было. В нашу сторону она постоянно твердила:
– Не вытирайте пыль с окон!
А сама себе, глядя на часы:
– Мы уже сорок минут стоим и даже не трогаемся. На автобусе уже были бы в Караганде. Наконец поезд тронулся. Мы просто завизжали от радости! Мы уставились в окна вагона, периодически переводя взор с окон, смотрящих в сторону города, на другие, смотрящие в противоположную сторону.
Нельзя сказать, что «за окнами замелькали дома, строения и городок скрылся в синей дымке». Всё было как раз наоборот. Поезд тянулся очень и очень медленно, так медленно, что можно было рассмотреть все дома в мельчайших подробностях, что растет у людей в огородах, чем занимаются в своих дворах хозяева. Мы пытались увидеть кого – либо из своих друзей, чтобы потом им об этом рассказать:
– А я тебя видел с поезда! Ты делал то-то и то-то.
Но знакомые, как специально, все попрятались, и мы, проползая мимо уже последних дворов своего маленького городка, так никого и не увидели из знакомых.
Всё! Город закончился и теперь перед нами была только голая степь с одной стороны, но с другой можно было видеть соседние небольшие поселки, а чуть поодаль от них территории нескольких колоний.