– И всё в вашу копилку складываю, – закончил Ромми, – себе беру только на содержание хозяйства и представительские расходы. В наше время нельзя человеку моего уровня выглядеть плохо, доверять не будут.
– И сколько же ты скопил, Ромми?
– Об этом надо в другом месте разговаривать, мастер Корт, не при всех, – Не было понятно, о ком идет речь, ведь никто ещё не спустился из своих номеров в холл гостиницы на ужин, но Ромми настаивал, что говорить о доходах нужно в его кабинете, и нигде больше, – Сейчас такое время, что и стенам доверять не стоит, мастер Корт. Да что же я вас мучаю и держу на входе, давайте покажу вам ваш дом и апартаменты.
Апартаменты оказались комнатой больших, чем во всей гостинице, размеров с отделенной перегородкой местом для кабинета, где широкий стол примыкал к окну во внутренний сад. Умывшись и освежив наряд, я запросил ужин и пошёл встречать гостей своей гостиницы.
Янали успела переодеться в наряд, которого у неё с собой не было, но, уверен, для Дитрессы не составило труда найти портниху или выкупить пару нарядов для себя и наставницы. Две подруги выглядели свежими и отдохнувшими, хотя у них не хватило бы на это времени, или это опять магия? Наряды на них смотрелись как из-под иголки, что только утвердило меня в мысли об использовании ими магии для наведения общего марафета. Девушки не стеснялись пользоваться магией во всем, что говорило об их высоком уровне магического мастерства. Не каждый будет прибегать к магии, когда разговор идет о простых вещах – таких как чистка гардероба или быстрое восстановление сил. За всё надо платить внутренними силами, иногда – здоровьем, если переходишь дозволенную черту.
Вампир, как я и предполагал, отказался от приема пищи, но с удовольствием занял место у широкого камина. И изредка поглядывал на меня и благодарно улыбался.
– А ты тут что забыл, – вошел в зал Ромми, увидел вампира.
– Его имя – Таджанар и он – наш гость, Ромми, – Ромми не выглядел удовлетворенным моими словами, и я вышел из-за стола, чтобы успокоить обеспокоенного управляющего, – Таджнавар не употребляет крови, если я правильно понял, уже какое-то время и пытается стать лучше. Разве он виноват, что хочет стать лучше после несчастного случая, превратившего его в вампира?
– Не виноват, мастер Корт, но я готов обсудить с вами дела, о которых мы говорили час назад.
– Сейчас, думаешь, время для этого выбрано правильно? – Меня немного разозлило отношение Ромми к вампиру, который не сделал никому ничего плохо, по крайней мере, на моих глазах, и я не понимал, почему Ромми так взволновался на его счет. А теперь еще и обсуждение заработанных им для меня денег, которое не к месту в момент ужина нашего отряда.
– Да, мастер Корт, – как отрезал Ромми, – давайте обсудим их сейчас. И в моем кабинете.
Управляющий вывел меня из гостиницы и довел до небольшого, но ладно построенного дома, что служил ему убежищем и рабочим местом одновременно. Толстые дубовые двери не оставили во мне сомнений, что дом является еще и хранилищем. Но только к чему была эта спешка? Могли бы и завтра обсудить этот вопрос. Времени предостаточно.
– Мастер Корт, – Ромми завел меня в дальнюю комнату дома и закрыл дверь, хотя в помещениях здания я никого не видел, – Я прошу меня извинить за такое поведение, но я взволнован, и должен сообщить вам эту информацию сейчас и безотлагательно.
– Да что случилось, Ромми, ты как будто стал другим человеком. Теперь ты точно напоминаешь мне офицера из-за какого-нибудь замка или крепости. Постой, Ромми, не хочешь ли ты мне сказать…
– Именно так, мастер Корт, – Ромми пригласил меня присесть за его стол, а сам пододвинул второй стул ближе, – Я уже несколько лет состою на службе Окросбарда. По личным причинам, – быстро добавил он, – История длинная, но я попробую пересказать её быстро: я уже говорил, что с развитием торговли, стало больше людей, караванов, и внезапно – вампиров. Они проходят у подножия хребта и попадают в деревню, из которой ведет легкий путь до других ближайших городов. Бывает, они приходят по одному, иногда – отрядами. Но никогда не появлялись с их господами. Этих узнаешь сразу – от них такая жуть и тоска исходит, что хоть сам намыливай веревку. Так вот однажды один такой появился в нашей деревне и снял гостиницу. Отказать нельзя – ещё покусают или убьют – у них с этим строго. И в тот день я работал допоздна, как раз в тех апартаментах, где разместил вас. Сидел за столом, разбирал бумаги, готовился к сезону, как услышал чей-то металлический голос, говорящий в темноте сада за окном. Чего не бывает, скажите вы, вот и я подумал, что не моё это дело – чужие разговоры подслушивать. Но противный скрипучий голос забирался в уши и наводил ужас. Я прислушался и стал свидетелем обсуждения плана нападения.
– На деревню?
– Да зачем им эта деревня? – Отмахнулся Ромми, – На земли Золотого Короля.
– Ты уверен?
– Увереннее некуда! Я отчетливо запомнил, о чем говорил вампир – а это был точно он, главный – и даже понял, как это у них происходит: в ночи они выбирают самое темное место, где материализуется их собеседник. Видимо, есть какие-то магические пути. Но это больше по вашей части, мастер Корт. Так вот в этой самой темной части сада кто-то материализовался и говорил властно, в приказном тоне – нашему-то главному этому вампиру! И главный слушал его на одном дыхании, не смея и слова поперек сказать. И сказал тот из темноты, что должен наш господин вампиров проверить крепость на прочность, и что для этого ему высланы Омеделы. Кто это, я не понял. Но уже с первыми лучами, потому что раньше было страшно, выдвинулся к крепости Окросбард и попросил аудиенцию с генералом. Меня несколько часов промурыжили в предбаннике замка, но все-таки пустили. Усталый генерал сначала слушал меня в пол-уха, а я когда повторил про Омеделов, вскочил и приказал позвать двух полковников, и после я повторил свой рассказ ещё два раза.
– И что же произошло дальше?
– А дальше они отправили меня обратно и наказали никому и ничего об услышанном не говорить. А если вампиры будут приходить снова, то не пробовать их подслушивать, потому что беды не миновать, ежели поймают.
– Конец истории?
– Нет! Спустя месяц в деревню приехали несколько молодых людей с воинской выправкой, но не в мундире и попросили поехать с ними в крепость. Там генерал обнял меня, как сына, и долго хвалил за сообразительность и терпение. И рассказал, что вампиры таки напали на крепость, но были отброшены и почти пойманы. Но, как вы понимаете, с Севапами легко не совладаешь.
– Севапы? – Переспросил я.
– Да перестаньте, мастер Корт, не притворяйтесь, – отмахнулся Ромми и продолжил, – И с того момента я работаю на генерала разведчиком, докладываю, когда и сколько вампиров проходят через деревню. Если удается случайно получить информацию, то передаю и её.
– Понял, это понял. Но почему ты так грубо повел себя с Таджанаром?
– Потому что о нём вампиры тоже говорили. Он опасен для вас, мастер Корт.
– Да почему? Он обманул нас и использует людей, и пьет их кровь?
– Нет, как раз наоборот, он-то не пьет.
– Так это же замечательно, он отличается от обычных вампиров. Почему мы должны относиться к нему плохо?
– Он заговорщик, мастер Корт, отступник. Ну для вампиров – отступник. Он призывает других вампиров отказываться от крови, потому что нашел способ излечиться от болезни и жажды.
– Вот оно что…
– Да, и его появление тут – плохой знак.
– Он оказался здесь не по своей воле.
– Неважно, если о его появлении прознают Севапы, то придут за ним. И всех его друзей будут считать врагами. И жалеть не станут.
– Тогда мы должны его предупредить, пока не стало поздно. Идём, расскажешь ему всё, что знаешь.
Таджанар выслушал нас спокойно, не перебивая. Только кивал, когда Ромми пересказывал разговор двух вампиров о его проделках. Такое отношение с его стороны вызвало во мне смятения – ведь над ним нависла серьезная угроза, а он и признаков волнения не выказал.
– Так что ты будешь делать? Чем мы можем тебе помочь? – Не выдержал я, оборвав Ромми на полуслове, – Ты можешь добраться до крепости или уйти в монастырь монахов Сонной горы. Они, конечно, не обрадуются, но я напишу им письмо. И тебя на время примут и спрячут.
Вампир печально смотрел на нас и ответил только после некоторой паузы:
– Я понимал, на что иду, когда отказывался от убийств, а потом совращал братьев сойти с неправильного пути вампира. Я понимаю опасность, которой подвергаю вас, моих замечательных хозяев крова, куда вы меня пригласили. Просто я захотел хотя бы на несколько дней почувствовать, как это – быть нормальным, признаваемым людьми. И ты, – вампир внезапно прикоснулся к моей руке, но самого движения я не смог отследить, – сделал мне большой подарок своим отношением. Я очень тебе за это благодарен. Именно поэтому я запланировал досидеть до конца вашей трапезы, как будто я провожу вечер в кругу семьи и друзей, а после сразу покинуть вас. Но вы меня опередили.
– Нет, мы тебя не гоним. Ты можешь оставаться тут сколько захочешь, – попытался теперь уже я сжать руку Таджанара, но потерпел неудачу – его рука – не холодная – не поддалась моей силе, – Но будь осторожен. Уйдешь, когда сам посчитаешь нужным.
Ромми слушал меня с раскрытым ртом, явно желая не согласиться со мной, но я увел его, как только вампир кивнул на моё предложение. Пусть это будут десятки минут, но у вампира останется это воспоминание. Возможно, лучшее воспоминание в его непростой жизни.
– Мастер Корт, своим поведением вы накличете беду! – Не унимался Ромми, когда мы вышли на улицу, – Как будто я не вам час рассказывал перспективу его нахождения здесь.
– Довольно, Ромми, перестань, – устало остановил его я, – Я не узнаю тебя, ты очень изменился. Хватит, – поставил я точку, – Если ты так переживаешь за всех нас, то будь готов предупредить Таджанара, как только что-то начнет происходить. А до этого момента – он наш гость, и относится к нему мы будем как к гостю.
– Как прикажете, мастер Корт. Что будете делать? – Спросил Ромми, чтобы разрядить обстановку.
– Хочу посетить Сенатуса, пока не стало совсем темно.
– Сенатуса? Первый раз слышу, – удивился Ромми.
– Перестань, мне не до шуток. Собери мне еды в дорогу и для старика тоже. Хочу угостить учителя.
– Как прикажете, мастер Корт.
Быстро собравшись, я набросил серый плащ из шерсти и вышел на знакомую тропинку. Деревья во всю занимали свободное пространство и за последние пять лет изменили путь до неузнаваемости. И только старые знакомые – дубы и ели подсказывали, что я иду правильно. Солнце полностью скрылось за пышными кронами и больше отвлекало тенями.
Добравшись до первого большого камня, я остановился, чтобы перевести дыхание. Мне казалось, что дом старика располагался ближе к деревне. Меня даже посетила мысль, что место как будто убегало от расширяющейся деревни, чтобы сохранить тишину и покой одинокого созерцателя Сенатуса. Но тут же отбросил эту мысль и двинулся дальше. Время позднее, а мне предстоит возвращаться в кромешной темноте.
Дом старца стоял там же, где и всегда, подпираемый поднявшимися на поверхность гребнями скал и камней. Двор зарос, телега погрузилась в пески. Все говорило о том, что тут никто давно не живет. Но куда тогда он делся? Оставил этот бренный мир, но почему Ромми ничего не сообщил мне. Не могли же жители деревни оставить своего самого старого жителя в беде.
С трудом отворив дверь, для чего мне пришлось приподнимать её и тянуть на себя, я обнаружил отсыревшее помещение, лишенное заботы человека. Даже когда-то использованная миска с остатками еды нетронутой покоилась на обеденном столе.
– Что же с тобой случилось, Старик, – задал я риторический вопрос, боясь признаться себе в самом страшном, но очевидном выводе. Даже меховая накидка, когда-то подаренная мной Сенатусу, висела там, где он её оставлял, возвращаясь в свою обитель.
Я решил, что не уйду, пока не обойду все места, где старик мог заснуть вечным снов. Этих мест было не много, поэтому я сбросил походную сумку с едой и пошел в обход.
Некогда расчищенная площадка, заросла кустами и мелкими елями, скрывая возможные следы старика. Дровяной сарай был забит под завязку, будто пожилому человеку жилось тепло и без камина.
– Чудеса, – подумал я, – Тут всё осталось в таком виде, в котором я оставил уходя. Но этого не может быть, ведь я помню наши долгие беседы, практику, чему учил меня Сенатус.
Забывшись и уже просто прогуливаясь рядом с домом, я забрел на поляну с огромным плоским камнем, на котором любил сидеть старик и рассказывать былины и загадки. Удивительный был человек – добрый, открытый к труду и помощи слабым. Сколько полезного он сделал для меня, для деревни. И никто не приходил его проведать.
Тела могло и не остаться: в холодные зимы волки съедают всё, что способны обнаружить. Не просто так при наступлении сильных холодов жители деревни закрывали окна ставнями, а двери хлевов подпирали изнутри, так прожорливы и опасны были волки.
Камень приглашал меня сесть, и я согласился. Решил, что отдам дань памяти старику, и пойду обратно. И обязательно выскажу за такой подход и Ромми и мастеру Сапи. Как можно быть такими жестоко сердечными?
Камень, согретый дневным солнцем, расслабил меня и углубил в мои размышления. Темнота сгущалась, но мне было неважно – кого тут бояться, в окружении гор и леса.
Тьма сомкнулась быстро, увлекая меня в водоворот воспоминаний, когда я сидел напротив Сенатуса и с упоением слушал его объяснения природы магии и колдовства. Сколько же знал Сенатус, сколько умел, но почему-то не пригодился ни деревне, ни миру. Но старик никогда и не рассказывал о своем прошлом, не вспоминал родственников или друзей. Как будто был рожден один, один и умер.
– Смерть лишь линия, которую страшно пересечь, Кортагар, – я попытался подскочить и кинуться на голос, но меня что-то удерживало на камне, – Нет такой глубины, из которой нельзя выплыть, Кортагар, если ты умеешь плавать.
– Мне это кажется и разыгралось воображение, или я схожу с ума от нахлынувших чувств?
– Кто знает, ученик, кто знает. А чтобы ты хотел выбрать? – Сенатус говорил прямо мне в ухо, но у меня не было сил повернуть голову и взглянуть в глаза учителя.
– Я хотел бы, чтобы ты продолжал жить, Сенатус, а не приходил ко мне воспоминанием.
– Я жив, но какой-то другой жизнью, Кортагар, – я задохнулся от услышанного, так жизненно необходимо мне было сейчас увидеть старика, обсудить с ним мой глупый план, людей и магов, что будто разом потеряли разум и творят горе и несчастья своим братьям и друзьям, – А что ты сидишь? Спускайся. Или забыл, чему тебя научил настоятель на Сонной горе?
– Сейчас, – почти выкрикнул я и погрузился в астральный план.
Не было пещеры, через которую я обычно входил в астральное состояние, не было воды, не было звуков – только небольшой круг, лишенный земли и поверхности. Абсолютно ровный пол окружала стена серого непроглядного тумана. И где-то там говорил старик, иногда подходящий ближе – и тогда голос звучал громче, иногда дальше – и тогда я переставал чувствовал присутствие старца и слышать его.
– Я не могу проявиться, Кортагар, это опасно, – учитель, как всегда, опережал мои вопросы, – Опасно для меня и для тебя. Нет запрета для общения существ живых и таких, как я, но есть зависть и злость тех, кто потерял свой голос и понимание, как говорить с живыми. Ну, спрашивай, ученик, что тебя тревожит?
– Что с тобой случилось? Кто виноват? Я отомщу, Сенатус!
– Нет виновных и есть невиновные. Думаю, ты достаточно восстановился и огляделся в этом мире, чтобы мои слова не показались тебе выдумкой или бредом. Ты стал причиной моего появления, ты же и причина моего ухода.
– Я? – Было невыносимо слышать такое от человека, открывшего мне на важные вещи глаза; человека, которого я стал любить как отца, которого я не могу вспомнить, как и других родственников.
– Ты, Кортагар. Мне трудно считывать твои эмоции, поэтому я надеюсь, что голос мой звучит ласкового и не несет укора. Ты – не виноват в моем уходе, просто я часть тебя, как ты часть большего, объединяющего нас.
– Ты говоришь загадками, как всегда, но я не понимаю тебя. Частью чего я являюсь? Почему, всё-таки, ты ушел, – я выбрал нейтральное слово, боясь, что другое вызовет опасную реакцию старика.
– Да нет же, Кортагар. В этот раз я говорю прямо: ты часть большего, а я – часть тебя. Мы никогда не встречались и не расставались. Я всегда был воспоминанием, частью памяти, потерянной кем-то и возродившейся в тебе. Главный вопрос, ученик, частью чего являешься ты. Тут у меня ответа нет. Я лишь проекция, пришедшая тебе на помощь по воле – надеюсь, не злой, – другого существа, частью коего ты и являешься. Разве события прошедших лет не дали тебе хотя бы указания пути и части ответов?
– Не дали, Сенатус. Лишь породили больше вопросов. Хорошо, – я ещё не принял этого, но решил действовать иначе, – С чем ты можешь мне помочь?
– Как всегда: могу ответить на некоторые вопросы, если память об обсуждаемых вещах сохранена во мне.
– Камни, – хлопнул я по кошелю на поясе, – Посмотри на камни и подскажи, что с ними делать? Они достались мне случайным, но очень подозрительным образом, будто их специально хранили для меня и в нужный момент передали.
– Камни – ключи, – Старец выдержал паузу, – Не все ключи силы, один – ключ памяти. Камни держат связь с какими-то местами, откуда их взяли. Верни их на место, и они откроют тебе путь.
– Они опасны? Ортомаг назвал их Столпами. Что это означает? И во сне я тоже слышал что-то про Столпы.
– Опасны – они содержат в себе потенциал и дают большую силу их владельцу. Или отнимают все у того, кто ими владеть не должен.
– Прекрасно, – не удержался я, понимая, что мой путь становится день ото дня только круче и опаснее: вот тебе камни, верни их домой и, может быть, сохранишь жизнь. А может быть – и нет.
– Столпы, – не обратил внимание старик на мою реплику, – Столпы – явление древнее, использовавшееся в дни моей молодости. Если у меня была молодость. Когда-то давно на земле не было источников силы, облекаемых в предметы, кристаллы или нити. Было море, которое никуда не делось, но путь преобразования магии сильно изменился за последние несколько сотен лет. В том числе причиной такого стечения обстоятельств стали и Столпы – рукотворные монументы, замаскированные под башни, маяки, статуи, с одной только функцией – собирать океан и рождать нити, что используются всеми магами и магическими существами. Хотя какой в этом смысл, если можно зачерпнуть и пользоваться магией любого вида без лишних движений или обрядов. Ты научился черпать, Кортагар?
– Немного, учитель.
– Врешь мне опять? – Спросил Сенатус как раньше, и будто бы уперся руками в бока, готовый взорваться из-за моей лени и расточительства – времени для перехода на высший уровень магического мастерства немного, и не все доходят туда, где время перестает играть роль и отступает под напором твоей силы и величия.
– Вру, учитель, практика мне давалась тяжело. И я не смог поступить в школу магического мастерства.
– Ладно, помогу тебе, Кортагар, но времени у нас мало. Они уже рядом и очень напряжены. Признаюсь, я давно не видел их такими обеспокоенными. Достань камни, – Сенатус приблизился к серой границе и показался мне – он выглядел всё таким же, как я его запомнил, даже плащ и рубаха остались прежними. Приходилось верить, что старик только образ, застывшая память чьего-то высшего ума. Как только я протянул камни учителю, они мягко поднялись над моей ладонью и пустились в пляс вокруг его руки. Мигая разными цветами, камни тянулись нитями к нему, ко мне, создавали маленькие вспышки и даже небольшие молнии. – Да, Столпы. Я чувствую, как камни тянут энергию откуда-то. Не могу точно указать тебе на эти места, но не сомневаюсь, что обстоятельства тебе укажут на них. А, возможно, ты уже знаешь, куда нужно идти.
– Возможно, – подтвердил я, вспомнив, как Янали, рассматривая один из камней зеленого цвета, больше похожий на осколок мраморной столешницы, сказала, что знает, откуда этот осколок. Она говорила про катакомбы под своим замком и Магистра, часто там бывавшего. Вот и нашел новый путь.
– Но камни не только тянут к себе энергию окружающего мира, но и вбирают твою энергию, живительную энергию. Они одинаково полезны и опасны для тебя. Найди их место рождения и тебе откроется путь. Думаю, что к тебе вернется и память и ты сможешь разобраться уже и без моих подсказок. Камни можно использовать как амулеты силы, я покажу тебе, как открыть их потенциал. Но времени слишком мало, они где-то тут, но пока не могут меня разглядеть, – Сенатус сделал пас рукой и ударил в камни силой. Часть их свечения отделилась и прозрачными двойниками вошла в мою грудь. Тело тут же наполнилось жаром, разливающимся по рукам и ногам. – Дай силе время привыкнуть к тебе. Не используй сразу много, научись компенсировать потери. Повторю – они дают и забирают. Чем выше уровень используемой тобой магии, тем болезненнее будет отдача.
Старик дернулся, будто укушенный диким псом и стал отступать от серой границы.
– Времени больше нет, Кортагар. Я желаю тебе славного и доброго пути. Иди, скорее иди, они уже добрались до твоих друзей!
Храм собраний распахнул свои двери только под вечер. Кроны деревьев с тоской отпускали последние солнечные лучи и предавались неге в вечерней прохладе. Песчаные дорожки впитали влагу от подходящего тумана и скрывали шум шагов собравшихся сейчас перед храмом.
Эскуантрисия вела под руку Эскуороса и на руках обоих красовался перстень власти не присутствующей здесь Алтисимии. Вторым представителем управительницы Великого магического двора считался именно он – Эскуорос, стоявший во главе Тревасилов – магов темной энергии. Высокий и статный, с богатой черной бородой, он неизменно смягчялся в обществе верховного Магистра Россыпи Королевств, при этом никогда не забывая про свой долг и безопасность. Выбор Эскуороса был понятен: великий маг, рано перешедший на высокий уровень силы был предан Магическому двору всем сердцем также, как и предан всем сердцем и душой своей возлюбленной Эскуантрисии. И если королева Друтнигха со своими монахами замышляла поймать Великий двор в ловушку, то ей не позавидуешь.
Влюбленные шли, не касаясь земли, и даже мелкие нити тумана расступались перед ними. Прозрачный плащ верховного магистра из тончайшего материала оставался спокоен, как и тяжелое одеяние Эскуороса.
– Верховный Магистр, – кланялись слуги и приглашенные на собрание, и только тяжелым взглядом провожали главу Тревасилов. Слуги Эскуороса имели дурную славу – жесткие, принципиальные, они признавали только установленный порядок и не терпели отступление от нормы. Снабженные полномочиями и неиссякаемой поддержкой господина, они стирали деревни с лица Сварда, не принимая в расчет чужие судьбы, жизни, и вечные пересекающиеся пути. Но Эскуорос смягчился, а вместе с ним и его слуги.
Гости заняли места и Хемлигет, апостол Духа, великий магистр монашеского ордена Арда, провозгласил тишину: стол с представителями закрылся прозрачным куполом, перекрыв доступ звуку как снаружи, так и внутри. Теперь каждый мог высказываться без опасения, что новости разлетятся слишком быстро – опасно быстро для говорящих тут.
– Ассамблея открыта, – старшая сестра Золотого Короля коснулась подвески на груди и вспышка ярчайшего белого света озарила залу – все достигнутые договоренности будут записаны в книгу собраний, копии которой хранятся в каждом государстве, ордене или земле, имеющей соответствующий ранг и право говорить. – Пришло время говорить и слово будет дано каждому, согласно силе, дарованной миром. Магистр Хемлигет и Эскуантрисия – первые представители, мастер Эскуорос – второй представитель, представители обращенных и вечных жителей Сварда – вампиров – на ассамблею не явились.
– Я уступаю место верховному магистру, – Друтнигха с благодарностью кивнула главе ордена монахов и пригласила Эскуантрисию начать.
– Члены ассамблеи, властители земель и сил, я прибыла к вам с вопросом – чьей злой воле угодно разбить наш союз? Я прибыла не одна, дабы подтвердить заинтересованность и озабоченность Форсталов и особенно – Алтисимии, под чьим руководством последние двадцать лет мы оберегаем земли Сварда от обращенных и иных магических существ, не обремененных законом и нашими правилами. Вы знаете, что нашими силами удалось добиться мира и процветания не только в наших землях, но и в землях монахов, чьи острова прибегают к помощи союзников в нашем лице. Мы огорчены, что обращенные нашли иные пути, воспользовавшись способностями монаха ордена Арда, и пришли к стенам нашей столицы с требованиями открыть проход для всех существ, обитающих на неизвестных землях. И вот мой вопрос: кто управляет этими явлениями и какое наказание он понесет. И в том у нас нет сомнения – виновные будут обязательно наказаны вне зависимости от их рода, расы или принадлежности к ордену.
– Ваше слово, – закончила Друтнигха после некоторой паузы верховного магистра и посмотрела на Хемлигета.
– Виновные будут наказаны согласно законам их расы и принадлежности – такова константа, одобренная членами ассамблеи. Другого выхода из ситуации не вижу. Подтверждать преданность союзу не намерен, когда мы мирно сидим и беседуем, а не встретились под стенами вашей столицы, верховный магистр, – у монаха пошла одна бровь вверх, когда Эскуорос сжал ладонь, до этого покоящуюся поверх стола, в кулак и блеснул золотым перстнем. Невидимый щит молчания вобрал в себя магический ветер, оберегая присутствующих за ним от удара, но расставленные по кругу на столе лампы и вазочки опасно закачались. – Желаете высказаться, мастер Эскуорос?
– Магистр, мой друг, магистр Эскуорос, – подскочил второй Лагстал и вцепился в свою длинную бороду, – Нет права отказывать нам в восстановлении справедливости и чести, не выдавая заговорщиков для суда. Или, хочу я спросить прямо, есть опасения, что ваш монах откроет тайные замыслы ордена Ардо? – Монах хотел осудить Лагстала, но тот продолжил, – Мы заберем столько монахов у ордена, сколько потребуется для выявления причин и их искоренения. И не будет силы, способной нам помешать.
– Магистр Эскуорос, – Эскуантрисия коснулась его руки, – Говорит от имени Великого магического Двора, пусть и так прямо, но мысль, им высказанная, верна – мы желаем разобраться в ситуации и не допустить подобного в будущем. Тем более, что у королевства и у монахов уже есть, с кем враждовать, чтобы подвергать наш союз опасности. Я не вижу выхода, если мы не достигнем консенсуса в рамках этой ассамблеи. Если решении не будет принято сегодня, мы вынуждены закрыть границы и считать представителей ваших земель – лазутчиками и врагами.
– Мы не можем указывать вам, что делать, – поднялась Друтнигха, – но и наблюдать спокойно не будем. Закон нерушим, раз принят всеми членами ассамблеи, и я не понимаю, почему мы должны делать исключения.
– Исключения необходимы тогда, когда ситуация выходит за рамки допустимого, – заговорил Эскуорос, – если вам недостаточно того, что кто-то открыл проход внутри наших земель для нескольких стай обращенных, позволив им беспрепятственно войти на территорию священного леса, то я тоже не понимаю, чего вы ждете. Я говорю прямо – кто-то, владея огромными силами, провел стаи в обход островов монахов и перенес их в центр наших земель. Кто способен на такое, если не глава ордена Арда или его первейшие слуги? Или вы знаете других магов такой силы, способных обойти меры безопасности магического двора? В лесу, на месте открытия портала, до сих пор волнение великих сил. А монах духа тринадцатого уровня – глупая уловка для лишенных ума – таких сил у него нет и никогда не будет. Так кто же должен ответить за произошедшее?
– Если вы ставите вопрос таким образом, то не считаю возможным продолжать собрание – ваши обвинения не обоснованы и высказаны сгоряча. Мой орден не несет ответственности за силы, удерживающие пути на ваших землях. Вы пропустили врага и допустили его появление у стен столицы. Кто мешал вам отследить магическое действо такой силы и отсечь пришедших еще на моменте появления? Или, хотите сказать, у вас не хватает сил? Тогда зачем вы купаетесь в магии в своей столице, позволяя каждому её использовать? Не считаете ли вы, что стоит задуматься, кто служит вам и как служит, прежде чем разбрасываться обвинениями, способными – в случае их принятия – расколоть все наши острова и оставить вместо них проклятые и мёртвые земли? Если бы мы хотели нанести вам поражение, – уже спокойно сказал Хемлигет, – то не стали бы выходить на линию столкновения. Мы способны на большее, как вы понимаете, и ведем с вами одну работу – преграждая путь всей той нечисти, что беснуется за океаном Орлегат.
– Какое мы вынесем решение, – поднялась королева Друтнигха, – кто из сторон уступит и проявит благосклонность и понимание?
– Я не могу выдать своих соратников для необоснованного суда, но готов сотрудничать в деле расследования и поимки виновных, – высказался магистр ордена Ардо.
– Мы закрываем границы, – встала Эскуантрисия, – до выявления всех обстоятельств.
– Блокада?! – Вспыхнула королева, – Лишите монахов помощи и продовольствия в угоду ваших корыстных целей.
– Да, – поддержал верховного магистра Эскуорос, – и установим преграду для магических путей. Вы не оставляете нам выбора: ни один монах или житель ваших земель не смогут пройти по нашим землям или сквозь них, пока мы не найдем виновных и не накажем их.
– Ассамблея окончена, – хлопнула в ладоши Эскуантрисия и сломила щит тишины: напряженные зрители охнули и сделали пару шагов вперед, чтобы оказаться первыми, кто услышит общее решение. Но верховный магистр только взяла под руку Эскуороса и двинулась в сгущающийся серый туман, что унесет их за тысячи миль от этого места.
В глубоком подземелье под горой Тунгрукк, что звали обителью старого графа Моркхерда, стоял человек в черном балахоне с широким капюшоном и читал одному слушателю книгу собраний Ассамблеи. Звук его глубокого грубого голоса отражался от высоких потолков залы и гулял между колоннами, высеченными из единого куска черного мрамора из сердца горы, под которой когда-то нашел покой первейший вампир Сварда.
– Славно, – остановил чтеца сидящий на троне, – Всё идет туда, куда мне и обещали. Сообщи Хогсталу, что мы поддержим начатое – готовьте Омеделов.
Танар низко поклонился властелину и скрылся в беснующемся черном облаке.
Пространство вытолкнуло меня на поверхность и сбросило с камня, небо осветила ярко-желтая вспышка.