Начало пути
Сердце Катрин сжалось, когда она вновь взглянула на тела солдат вокруг – кричащие, прижимающие рану руками, с налипшими сгустками темно-красной жижи. Многие никогда не вернутся к своим семьям, не увидят рассвета, пробирающегося сквозь рванные облака. Многие никогда не смогут восстановится – с оторванными ногами или руками – и останутся калеками на всю оставшуюся жизнь. Кто позаботиться о них, кто воздаст по заслугам подлым врагам беспричинно напавшим на крепость?
Янали, окруженная офицерами, раздавала приказы, сильно размахивая руками. Будто прямая дубовая палка, она не гнулась под сверлящими её взглядами и не давала спуску любому, кто хоть на миг начинал сомневаться.
«Куда ты пошел?! А ну, вернись! Скажи, что понял? Как будешь действовать? Ты глазами не сверкай, а то быстро привяжу к столпу в назидание другим.»
И офицеры слушались, передавали команды, неслись на всех парах исполнять порученное.
– Бедные дети, – обходила солдат Янали, – Чем они провинились, что были отправлены на такие опасные рубежи? Где вояки, старики? Где подготовка? Зачем так рисковать?
Нельзя было останавливаться. Усталость навалилась, плечи болели, ноги гудели. Катрин поймала себя на постыдном страхе, что следующий удар они не смогут отразить. Следовало взять себя в руки и восстановить порядок.
"Где офицеры? Почему не принимают рапорт о пострадавших и умерших? Куда делись солдаты гарнизона?"
Мимо проковылял офицер со сбитым доспехом, опустившимся ему почти до пояса. Непозволительное дело. Но кто его осудит – потерявшего своих подчиненных, а в обычной жизни – друзей, близких товарищей, возможно, членов его семьи.
Разрывая ткань и дрожащими руками перевязывая руку солдату, Катрин не могла не оглядываться на пустырь перед стеной – брошенные тела севапов серели под лучами восходящего солнца, изрытая и истерзанная земля оголилась черноземом – благодатной почвой для спокойной и богатой жизни для сотен, если не тысяч людей вокруг. Брошенные повозки вошедшими под защиту крепости мелких купцов и селян из ближайших деревень забросало кусками земли и частями тел севапов. Жуткий смрад обожженных тел, кровавое марево поднималось над долиной.
А где-то там, в нескольких сотнях метров или одной-двух лиг, под плотными кронами деревьев притаились враги – зализывают раны, не считая убитых и оставленных в городе.
– Янали! В городе севапы. Их надо остановить!
– Этим занимается Кортагар с Дитрессой, – отмахнулась матушка, а потом недобро улыбнулась, – Дитресса этому спуску не даст, я хорошо её выучила. А я хотела бы разобраться, что случилось с магической защитой крепости. Никогда не поверю, что оплот Золотого короля так плохо подготовлен к отражению атаки. Аннита, составишь мне компанию?
– Иди, – поймала Катрин на себе взгляд подруги, – Я останусь тут и позабочусь о раненых и потерянных.
Город затих в утренних лучах. Небо было на удивление чистым и высоким. День обещал быть хорошим. Если бы не выбитые двери и окна, встречающиеся на пути Янали и Анниты. Горожане не забирали погибших родственников, боясь повстречать севапа. На параллельных улицах был слышен шум стычек и боя, но матушка не отступала от намеченного плана – разобраться в ситуации с магической защитой крепости было важнее, чем вступать в противостояние с несколькими вампирами, проникшими в город. Если она не решит проблему до наступления вечера, ночью уже будет некого спасать.
– Далеко ещё, Аннита, – привычно сухим тоном поинтересовалась Янали, и тут же исправилась, – Прости, дорогая, я слишком возбуждена, чтобы соблюдать приличия. А ведь ты спасла нас от неминуемой гибели.
– Слишком-то уж не перехваливай, матушка, – ободряюще улыбнулась Аннита, – Без твоего вмешательства, весь гарнизон разбежался бы до начала битвы. А офицеры бежали бы впереди солдат.
Янали нравилась Аннита – простая, прямолинейная, она говорила, что думала. Но думала, прежде чем говорила. Высокая по меркам Приграничных земель, Аннита держала себя прямо и грозно в любой ситуации и в карман за словом не лезла. И когда они вошли под кров магической гильдии, маги вытянулись по струнке, встречая магичку.
– Соберите всех, обсудим текущую ситуацию, – приказала Аннита и маги смиренно послушались. Стерев с длинного прямоугольного стола пыль, они принесли стулья из соседних комнат и расселись под пристальным взглядом Янали, – где ваш Архимаг?
– Госпожа, Архимаг бежал.
– Проклятье, – выругалась Янали, – А кто отвечал за связь со столицей? Почему не пришла подмога?
– За связь отвечал Архимаг, госпожа, – ответил самый щуплый и пожилой из магов, – Никто не знает кода доступа к зеркалу.
– Зеркалу? – Удивилась Аннита.
– Да, зеркалу, – подтвердила Янали, – это обычное дело для магов другого порядка, дорогая. Мы, – выделила она, – не умеем как вы общаться на большие расстояния мысленно. Нам требуется предмет для синхронизации сигналов.
Обсудив, что они могут сделать, маги проводили подруг в комнату с зеркалом. С первого взгляда и не скажешь, что предмет обладает магическими свойствами. Но Янали понимала, что просто быть и не должно, открытый канал – источник бед для врагов, в чьих силах наблюдать за той стороной в случае захвата артефакта.
– Если вы оставите меня наедине, – повернулась Янали к магам, – я попробую разобраться.
– Мы будем внизу, – кивнула Аннита, понимающая, что матушка не спешит делиться своими секретами.
Когда дверь закрылась, Янали достала из сумки своё магическое небольшое зеркальце и открыла его. Мутное стекло не подавало признаков жизни – вот уже несколько часов она не могла дозваться до мужа, переживая, как обстоят дела в родной земле. Янали бесило, что она не понимала, что происходит в Россыпи королевств и в её царстве. Нападение обращенных на столицу Великого магического Двора могло быть следствием поражения её армии, иначе как они прошли по землям королевства?
"Ничего не поделаешь. Придется ждать, пока я не решу проблему этих бедных людей. Но потом сразу отправлюсь домой."
Расслабив плечи и вытянув руки вперед, Янали сложила указательные и большие пальцы рук и коснулась тонкого плетения, пропуская его через зеркало в комнате. Поверхность дрогнула будто водная пленка под касанием ветра и пустила рябь, пока сгущалась фигура на той стороне зеркала.
– Кто ты, магичка? Что ты делаешь в доме гильдии волшебства? – Статный мужчина, облаченный в белый балахон спрашивал строго и смотрел напряженно. Янали почувствовала, как комната наполняется плетениями – активизировалась защита помещения, и если она не скажет всё, как есть, она пожалеет о том, что вторглась на чужую территорию без спроса.
– Я – Янали, верховный маг Приграничных земель. Говорю с тобой от имени начальника гарнизона Окросбарда. На крепость напали севапы во главе с Танаром. Нам удалось отбить первую атаку, но они не повернули назад и притаились в ближайших лесах.
– Сработала ли магическая защита, госпожа Янали? Где сам начальник гарнизона?
– Защита сработала, но как будто неполно. Войско севапов перегруппировалось и ушло почти без потерь. Начальника гарнизона ищут. Как и архимага, который сбежал из крепости.
– Я услышал тебя, госпожа Янали. Передаю тебе благодарность от нашего ордена. Жди подмогу, она прибудет, как только братья соберутся в путь.
Связь оборвалась, а Янали пожала плечами.
"Немного информации. Ну, будем ждать."
Янали спустилась на первый этаж и тут же встретила Анниту:
– Матушка, у них тут накопительная башня, через которую они накачивают магическую защиту энергией. Не проверить ли нам целостность строения и системы. Маги говорят, что никого туда не допускали по приказу архимага. Не хотела бы я доверять предателю.
– Мысль своевременная, я с тобой. Больше ничего тебе они не рассказали? На той стороне спросили, куда подевался начальник гарнизона. А я так его и не нашла.
– Он отравлен. Лежит в одной из комнат.
– Вот это поворот. Даже не буду спрашивать, в какой. Эй, – окликнула Янали одного из магов, – где покои архимага?
Начальник гарнизона, он же генерал Ортан лежал на спине на высоком ковре, тяжело дыша. Маги сказали, что уже начали его отпаивать всеми средствами, доступными им, потому что не знали, чем его опоили. Генерал изредка открывал глаза, но говорил спутанно. И лишь при произнесении имени архимага, сильно сжал кулаки и попробовал подняться. Его тут же уложили обратно и снова попросили не двигаться, чтобы яд не распространялся по телу быстрее, чем сработает одно из снадобий.
– Как только генерал сможет ходить и говорить, сообщите мне немедленно, – сказала, как отрезала Янали, но никто не собирался с ней спорить.
Вместе с подругами отправили самого молодого мага, показать местонахождение башни и входа в неё.
Башня только называлась башней, а выглядела как простое здание, вросшее в стену крепости, крыша которого была не выше второго этажа.
– Даже охраны не выставили? – Удивилась Аннита.
– Не к чему, госпожа, – отозвался маг, – Находится там без подготовки – опасно.
Чем опасно быть в башне, маг не знал. Но наотрез отказался переступать порог. Поэтому смелые женщина как обычно всё взяли в свои руки.
Сразу за дверями их встретила лестница со стертыми ступенями, что вела их несколько витков вниз, пока они не вышли в широкое пространство под стеной, подпертое арочными укреплениями из кирпича.
– О, чувствуешь? – Аннита качнулась как будто под напором внезапно налетевшего сильного ветра.
– Чувствую, – подтвердила матушка, но ходу не сбавила, – не всё так просто, как мы думали, да?
В башне не было привычных накопителей или постаментов с магическими камнями. Не было обелисков или статуй, к которым обычно привязывается заклинание накопительства энергии. Если уж без прикрас описывать, что увидели подруги, то надо говорить – подвал. Старый, сырой, почти лишенный света, если бы не маслянные лампы, развешанные по опорам потолка.
– Ну хотя бы сгореть тут ничего не может, – усмехнулась Аннита, – а то развесили лампы, но не оставили служителя или солдат. Архимагу ставлю двойку за организацию и чистоту.
– Да за такое можно и в отставку отправить. Впрочем, похоже, он принял это решение самостоятельно.
Камни, камни, везде камни и больше ничего. Уже проглядывал песок и плесень, но ничего напоминающего запускающего механизма магической защиты в подвале обнаружить не удалось.
– Постой-ка, – Янали нагнулась и подняла камень. Оглядела его, прижала к щеке и что-то тихо прошептала. А потом улыбнулась, будто встретила старого знакомого, – Это дело рук мастера. Мастера, Аннита, если ты понимаешь, о чем я говорю. Весь этот подвал – накопитель энергии. Каждый камешек отсюда можно использовать как амулет. И, кстати, он будет накапливать и брать отсюда энергию, даже если мы вынесем его отсюда.
– Вот, почему сюда никого не пускали, – догадалась Аннита, – Это же золото, разбросанное на полу. Сможешь использовать потенциал? Что надо сделать, чтобы защита заработала?
– Надо набрать камней и разнести их по стенам и городу. Так мы построим сеть. А может, – не успела договорить Янали, как Аннита её перебила:
– А может, устроим что-то поинтереснее! Главное – рассчитать всё правильно. Надеюсь, у меня получится это сделать в таком масштабе.
Дитресса шла в нескольких шагах от меня, а я прикрывал тыл и смотрел в пол оборота на крыши домов, ожидая очередного севапа. Хотя, кажется, они начали понимать, с кем связались, и предпочитали теперь обходить нас стороной. Последний севап так и остался стоять, опаленный заклятием Дитрессы.
Ученица показывала недюжие способности и легко отбивала внезапные атаки. Янали хорошо её научила. Вот только бы в обучение в Приграничных землях добавили немного смирения и уважения старших. А я точно старше этой девчонки. Но вон как смотрит на меня – вылитая матушка.
– А кто займет место Янали, если с ней что-то случится? – Спросил я и тут же пожалел, что не выбрал другой формулировки. Дитресса встала как вкопанная и вонзила руки в бока, готовая испепелить меня взглядом, как недавно севапа пару улиц назад. И, если бы не крик о помощи в ближайшем доме, она бы использовала свои способности не по назначению. – Туда, скорее.
Хвала небесам, на этот раз меня пронесло. Надеюсь, Дитресса не вспомнит о моем вопросе при разговоре с матушкой. Уж та найдет, что мне ответить.
На первом этаже небольшого дома людей не оказалось, кричали на втором. Остывшая похлебка ещё источала манящий аромат, но эти мысли надо было оставить до полного освобождения крепости.
Севап выбил дверь в спальне и добрался до родителей с ребенком – парнем лет четырнадцати. Взрослым мы помочь не успели, и они так и остались опустошенные жадным вампиром на полу. А ребенок, схваченный севапом, боролся за свою жизнь, извиваясь и колотя того локтями. Если бы мы не привлекли внимание севапа громкой поступью, мальчик мог последовать за родителями.
Севап не знал, что ему делать, оказавшись с нами в одной комнате – в его руках был спелый сладкий плод, полный горячей пряной крови, а мы помешали его трапезе. Оскалив зубы, севап откинул ребенка, что тот отлетел к стене и с глухим стуком ударился об неё.
"Хотя бы ребенка отпустил. Теперь не уйдет!"
Уже походя вбирая силу камней внутри себя, я выбросил струю огня в вампира, но не рассчитал и промахнулся. А Дитресса была готова и накинула обездвиживающие сети на севапа и вспорола его мечом сжатого до предела воздуха. Вампир дернулся и повалился на пол. В нос тут же ударил тошнотворный запах внутренностей и остывшей крови. Комната перестала быть уютной и теплой, пусть и была разрисована родителями по стенам героями из сказаний.
– Он жив? – Я склонился над ребенком рядом с Дитрессой.
– Дышит, но посмотри на это, – ученица указала на рваный укус в плече, – Эта падаль всё-таки его укусил. Что же нам делать?
Укус вампира всегда страшен, потому что несет внутрь жертвы яд, захватывающий его тело. Если ничего не предпринять, парень умрет и переродится вампиром. Но как обезвредить яд, столько времени расходящийся по телу?
"Я не смогу это сделать. Даже если мне придется его поместить в клетку, я не смогу поднять руку на ребенка."
Похоже, у Дитрессы пронеслись те же мысли в голове и она резко встала и отвернулась. Спина её заходила вверх и вниз, и я решил, что не буду спрашивать, плачет ли она или смеётся. От увиденного можно было и сойти с ума. А это только несколько севапов, оказавшихся в городе. Что же будет, если они захватят крепость или ближайший город? Неужели, всех ждет такая участь?
"Ты же сделал это с собой, – пронеслось у меня в голове, – попробуй и с парнем. Сколько бы яда не было, хотя бы облегчишь его посмертие и дашь умереть человеком."
– Ты прав, старый друг, – вслух проговорил я.
Дитресса обернулась, утирая слезы и не понимая, с кем и о чем я говорю.
– Дитресса, держи его, я должен попробовать его спасти. И смотри в оба, я не смогу отражать атаки в таком состоянии.
Вход в пещеру был на том же месте. Вид с горы был даже прекраснее, чем обычно, когда я спускался в астральный мир – спокойный тихий лес покоился на горных склонах, наполняя свежим и легким вечерним воздухом. Грудь не могла вобрать все ароматы и покой, но времени наслаждаться не было. Я прошёл внутрь пещеры, уселся рядом с родником и закрыл глаза.
"Пойдем, времени мало."
Сенатус вышел из-за скалы и протянул руку мне подняться.
Мы стояли под парнем и Дитрессой, державшей его руки. Яд уже окрасил ауру ребенка темно-красным и расползался тонкими змейками по рукам и ногам. Остановить это было невозможно, нельзя было вытолкнуть яд, смешавшейся со всей кровью тела. Парень дернулся, чувствуя близкую смерть, но ученица навалилась на него всем телом.
"Начни с укуса, давай вытянем яд обратно."
Я сплел тонкие нити и протянул их к месту входа клыков. Края плоти подались назад, стараясь избежать контакта с плетением.
"Тело уже сопротивляется. У меня не получится, Сенатус."
"Делай, Кортагар, – не сдавался старик, – глаза бояться, а руки – делают."
Усилив плетение, я вонзил острие нити в рану и сразу же услышал стон, полной боли и сожаления. Отток пошёл, но медленно. А в тех местах, откуда уходи яд, подступали змейки из других частей тела. Немного укрепившись с плетением, я потянул яд на себя, стараясь не задевать потоки крови, продолжающие с усилием толкать жизнь по телу ребенка. Но всякий раз я видел, как плоть сама ищет другие источники яда и жадно их впитывает. Процесс был необратим, и не было средства остановить его перерождения.
"Смотри, Кортагар, – указал Сенатус, – там, где ты удерживаешь давление, плоть, вместо яда, впитывает энергию. Не старайся вытянуть яд, дай ему энергию. Давай заразим его волшебством, раз его тело так хочет чем-нибудь заразиться."
И правда, ткани и капилляры впитывали энергию и светлели, приобретая естественный вид. Больше энергии, еще больше. Пожалуй, я воспользуюсь более плотной ниткой магии, чтобы накормить тело для исцеления.
Спустя несколько минут, ребенок успокоился и начал размеренно дышать. Но я всё ещё не мог его оставить – требовалось постоянно подавать энергию в тело. Надо сделать по-другому, иначе я променяю свою жизнь на его.
Оглядевшись по сторонам, если это применимо к астральному миру, я попытался разглядеть плотные тугие нити энергии, которых тут было предостаточно, но не все были подходили: каждая куда-то уходила и что-то питала в этом мире, выберешь не ту и нарушишь естественный ход вещей.
"А, вот!"
Я дотянулся до нужной нити и прикрепился плетением, сотворенным для паренька. Энергия хлынула резко, что заставила ребенка вскрикнуть и изогнуться, но тут же вернуться в состояние покоя.
"Задышал. Подождем немного, чтобы проверить, и пора возвращаться. Тут небезопасно, Кортагар."
Подключая ребенка к нити, я почувствовал, как сила потекла и через меня. Видимо, моё плетение не могло идти не через меня, и наполняло и меня энергией. Энергией такой силы, что серый сумрак астрального мира стал расходится от моего внутреннего свечения, всё больше выходящего за пределы астрального тела.
"Еще чуть-чуть, Сенатус, я должен разобраться."
"Достаточно, Кортагар, не каждому дано сделать то, что сделал ты. Не играй с этими силами, они утянут тебя за собой. Выходим!"
Сенатус дернул меня и вытянул на поверхность каменного пола пещеры, что преобразилась и стала ярче что ли. Я оглянулся, проверяя чувства и услышал ветер, ласкающий скалы и играющий с кронами деревьев. Где-то падал листок, качаясь из стороны в сторону, а деревья скрипели, склоняя ветви под тяжестью наполняющей их влаги. Хотелось остаться тут и рассмотреть всё лучше, долина манила и звала, далекие пики и равнины раскрывались, будто приближаясь по первому моему зову.
"Достаточно, Кортагар, – Сенатус выглядел настороженным и испуганным, чего за ним никогда не водилось. Сразу куда-то пропали ехидная ухмылка и добрый взгляд. Казалось, старик смотрел на меня с опаской, ожидая чего-то плохого."
Я вернулся в мир и схватился за спину – неудачно оперевшись о кровать, я напряг какую-то мыщцу, не желающую теперь расслабляться. Ребенок спал, а над ним сидела Дитресса и гладила по голове.
– Что ты сделал? – Мягко, но настойчиво спросила ученица. – Смотри, даже рана затянулась. Он спит, как обычный ребенок. Вернулся румянец и даже улыбка касается его лица во сне.
– Не знаю, Дитресса, пока не понимаю, что я сделал. Но хочу верить, что сделал правильно.
На второй этаж вбежал солдат и направил на нас острие меча. Оценив ситуацию и разглядев наши лица, он опустил оружие и подошел в ребенку. Он не успел спросить "жив ли", когда Дитресса сказала:
– Жив, но требует ухода. А нам пора двигаться дальше, пока не закончим со всеми этими тварями.
Когда последний солдат на её участке стены был перевязан и передан в госпиталь, Катрин разогнула спину и взглянула на долину перед стеной – на поле не осталось ни одного тела севапа, хотя их никому бы не пришло в голову трогать.
– Офицер, – позвала Катрин, – Кто-то выходил из крепости?
– Никак нет, госпожа.
– А с той стороны?
– Хм, госпожа, мы не наблюдали за этим. Всё-таки день, солнце уже достаточно высоко, чтобы не позволить вампирам выходить из своих укрытий.
– А куда тогда делись тела убитых севапов, хочу я вас спросить? – Катрин не повышала голос, но тона было достаточно, чтобы смутить офицера и начать прятать глаза. – Выставите дозоры! Мы не можем упускать из виду действия врага. Вам всё ясно, офицер?
– Так точно, госпожа, – отрапортовал офицер и собирался уйти, но Катрин его остановила:
– А где в вашей крепости держат вампиров? Я хочу отыскать одного, который пришёл с нами.
Лицо офицера исказила гримаса гнева, но тотчас же приобрело внимательный и спокойный вид.
– Прикажете привести его к вам, госпожа?
– Именно, офицер.
Таджанара приводят в кандалах, но тут же освобождают его, встретив осуждающий взгляд Катрин.
А вампир выглядит отдохнувшим и воодушевленным. Даже какую-то мелодию насвистывает и улыбается.
– Ты чего такой довольный, – не понимает Катрин.
– Мир преобразился. Если бы ты почувствовала то, что только что почувствовал я, ты бы разделила эту радость со мной.
– Ты радуешь свободе? Я вот чувствую себя, как в тюрьме, в окруженной севапами крепости.
– Нет, я не об этом. Посланник Небес наконец проявил себя. И я рад, что судьба свела меня с ним.
Катрин еще не успела удивиться и задать вопрос, как на стену поднялась Аннита. И тоже улыбаясь и в хорошем расположении духа.
– Вы что, сговорились? – Помрачнела Катрин. – Шутки со мной шутите оба?
– Что? – Не поняла подруга, а потом увидела Таджанара.
– Ты тоже сейчас расскажешь про Посланника Небес? Вы сумели с кем-то связаться в столице королевстве Золотого короля?
– Сумели, – начала отвечать Аннита, а потом только поняла весь вопрос Катрин, – Про какого Посланника Небес?
– Ладно, не слушай. Рассказывай, что удалось узнать?
Аннита быстро пересказала разговор с магами и Янали, которой удалось запросить помощь. И радостно закончила:
– Тут есть накопитель энергии, который мы используем, если севапы нападут снова.
– Они нападут, – подтвердил Таджанар.
– Так вот, – продолжала Аннита, – Янали сейчас занимается отбором камней – не спрашивай – а я сформирую пентаграмму первого цикла. Мы дадим тебе столько энергии, что от севапов мокрого места не останется. На этом всё, я возвращаюсь к Янали. А ты, пожалуйста, постарайся отдохнуть. Нам потребуются все твои силы. Да хранят нас небеса.
Катрин вздохнула, но подруге не откажешь. Да никому в этой крепости она не могла отказать в спасении. Первые циклы опасны, но очень мощны. Когда-то переданные в мир, они делали мага всесильным, если у него хватало способностей управлять плетением такой силы. Тут одного образования по книгам было недостаточно, но через что только Катрин за эти годы не прошла.
Воспоминание о крыльях, проявивших себя в схватке в Аппенбареле вернули ей немного уверенности в своих силах.
"Если то, что мне принесли сны правда, я могу и не такое. Вот и пришло время проверить."
– Таджанар, – Катрин обратилась к заскучавшему вампиру, с не сходящей с лица улыбкой, – Почему вампиры забирают своих с поля боя? Даже мертвых?
– Не думаю, что ты хочешь об этом знать, Катрин.
– Мы тут не светские беседы ведем, отвечай на вопрос, пока я не применила другие виды убеждения. Я с тобой, как Кортагар, долгие разговоры вести не собираюсь.
– Ну что ж, слушай: вампиры никогда не забирают своих убитых с поля боя. В этом нет смысла, потому что вампирское тело быстро разлагается под солнцем. Но есть исключения, – Танджар вздохнул, но Катрина ждала ответа, – Они их едят, чтобы восстановить силы раненных севапов. Омеделы – те и вне схваток и войн употребляют в пищу кровь своих соотечественников, чтобы вобрать их силы.
Катрин отвернулась, смутившись картин, пришедший ей в голову.
– Отвратительно, – отдышавшись, сказала она, – Но теперь я уверена, что они вернуться и нападут.
– Они нападут.
– Это я уже слышала, Таджанар, – Катрин немного подумала и твердо посмотрела на вампира, – Ты должен нам помочь. И под "нам" я подразумеваю всех в этой крепости. Если хочешь, чтобы тебе доверяли, придется показать свою лояльность и рискнуть, Таджанар.
– Приманка, госпожа? – Съязвил вампир.
– И приманка в том числе, Таджанар.
Перемазанный солдат выбежал из переулка и чуть не бросился на меня. Дитресса выставила вперед руки, готовая ударить в любого, кто вздумает причинить мне вред. После произошедшего в домишке с парнем, она смотрела на меня удивленно и с восхищением, как будто не до конца веря в исцеление ребенка. Для неё это было выше её понимания – схватиться с чумой, от которой несколько сотен лет не было лекарства, и победить. Интересно, как отреагирует на известие Янали. Та не оставит новость без едкого комментария. Хотя бы Дитресса точно не перескажет теперь матушке мой вопрос о её возможной смерти.
– Господин, госпожа, – на наше с Дитрессой удивление солдат припал на одно колено, – Прошу вас помочь – в казарме буйствует тварь, севап. Он так разожрался, что три десятка солдат не могут его одолеть.
– Плохо, – только и ответила ученица и тут же кивнула головой, мол веди.
Пробираясь между домами – самым прямым и быстрым путем до казармы, – я не раз слышал чей-то плач, доносящийся из окон и дверей. Многие пострадали от горстки севапов. Проклятые создания, нашедшие себя в убийстве ни в чем не повинных людей, ответят за свои преступления. Надо во что бы то ни стало поднять народы всех земель и наконец пресечь преступную деятельность вампиров.
Если уж война началась, мы должны выйти из неё победителями.
– Сюда, господин, – указал солдат и остановился в нерешительности.
"Боится, – подумал я, и отослал его за подмогой."
– Давай зайдем с двух сторон, – спросил я у Дитрессы, – если он накачал себя кровью, то будет сильным, но тупым. И бросится на меня или на тебя, не обращая внимание на фланги.
– Давай, тогда я обойду казарму.
Внутри двухэтажного здания сломанная мебель и погибшие смешались в единое месиво – вампир обезумел и громил посуду, стены, и даже рвал обивку на креслах. Застигнутые врасплох солдаты, умирали от стремительного удара сбоку или со спины и отлетали в углы. В некоторых было по несколько тел, изломанных в нескольких местах – синие от потери крови, трупы твердели в оставленных позах, не находя покоя даже после смерти. Вампир был настолько жаден до крови, что не останавливался и убивал жертв, не давая им переродится в ему подобных.
"Плохо дело. Раз он уже с такой силой пришёл сюда, то сколько же в нём мощи сейчас."
В казарме было настолько тихо, что я не мог не морщится от скрипа половиц и скрежета разбитого стекла под ногами – в любую минуту севап мог налететь на меня из-за угла и прикончить или разорвать как куклу.
Как я устал от этого долгого похода в никуда. За эти семь лет я так никуда и не пришёл: не стал учеником, не нашел наставника, не показал себя. И только шёл, шёл, куда меня вела дорога. Но туда ли я шёл и мой ли это путь?
Обрел друзей – правда. Пытался спасти людей и, надеюсь, у меня получилось. И нам еще предстоит с Ромми за кружкой ароматного пенного сложить историю вместе, будто одеяло из цветных лоскутов, чтобы какой-нибудь менестрель на дорогах необъятного Сварда пугал ею детей в деревнях и стражу в караванах.
Но куда теперь? Что я буду делать, когда закончится сражение и мы выйдем победителями? Куда я отправлюсь, чтобы найти ответы на все мои вопросы? Меня не оставляет ощущение, что я даже не встал на тропу, которой должен пройти.
Севап сидел на развалившейся под его весом кровати на втором этаже казармы. Рядом он сложил трубы выпитых им солдат. И одного продолжал держать в огромной лапище – парня спасла только сытость вампира, но лицо его было смертельно бледным и опустошенным. Через пару минут и его отправят в кучу.
Внутри меня что-то лопнуло, образовав в животе живой обжигающий огонь. Не понимая, что происходит, я проследил движение потока через позвоночник и шею в голову. А потом руки сами поднялись и облеклись в желтый огонь, падающий на пол этажа прожигающими дерево каплями. Не желая мириться с увиденным, я выбросил весь свой гнев в сторону севапа и сам отлетел назад, едва не упав на спину.
Вампира скрючило, глаза его включились и стали острыми и цепкими – он пытался рассмотреть в огненном урагане нападавшего. Обнаружив меня, он с трудом поднялся, но поднялся, и неумолимо двинулся в мою сторону.
Я видел, как раны на его теле затягиваются с неимоверной скоростью, оставляя открытые от одежды участки. Но не более.
Скрежеща зубами, до боли впиваясь ногтями в ладони, я обратился к потокам вечной энергии, пронизывающим землю, воздух и всё сущее, и ухватился рукой за один из них – тело сковало дикой непереносимой болью, и я не понимал, я кричу или пытаюсь втолкнуть в себя хоть немного выбитого из меня мощной энергетической волной воздуха.
На руке раскрылись вены и кровь брызнула во все стороны, быстро напитывая одежду.
Вампир улыбнулся, почуяв сладкий железный аромат, и облизнулся.
"Не в мою смену, – подумал я, и ударил всем, что смогло вместить моё тело."
– Кортагар! – Донеслось откуда-то сверху. Меня начали трясти, но совершенно не хотелось двигаться и отвечать. Я перестал чувствовать правую руку, да и тело своё я уже тоже чувствовал слабо. Я не мог разобраться, лежу я и сижу. Не мог открыть глаза. А нет, правая рука отозвалась едва различимой резкой болью, будто кто-то нарочно приложил нагретый чайник к моей руке. Но мне не было до этого дела. Усталость испарилась, стало легко и спокойно. Похоже, что я проиграл. Или выиграл. Да кому какая разница. – Кортагар, дыши! Кортагар!
"Ты чего разлегся-то, – спросил Сенатус, – У тебя дел других нет что ли?"
"Старик, – наверно, улыбнулся я, – и ты тут. Это конец?"
"Да куда уж там, – усмехнулся Сенатус, – всё только начинается, мой мальчик. Но сейчас не об этом. Ты выживешь, я не чувствую, что твоё время пришло. Да и в пустоте вокруг нет посланников смерти. А они бы уже караулили такую жертву. Ох, я всё ещё чувствую силу жилы, до которой ты дотянулся. Ума не приложу, как ты это сделал, но результат, по-моему, закрепился. Твой разум, конечно, не был готов к таким событиям, но ты стал сильнее многих в этом мире, но пока этого не понял. И лежишь от скуки и лени, мой мальчик."
Сенатус бубнил не переставая, не давая мне забыться и ни о чем не думать. Он говорил так много, что впервые вызвал у меня гнев и нетерпение. Я не хотел его сейчас слушать. Может быть, в другой раз, но точно не сейчас.
"Сенатус, прекрати, дай отдохнуть. Поговорим потом."
"Отдохнем, конечно, – продолжал старик, – но точно не сейчас. Нужна твоя помощь, Кортагар. Парень умирает."