Секьюрити номер тринадцать, или Дневники «топтуна»

– Что это такое?! Покупатель всегда прав!

Ну, выходит, что и не всегда… Вернулись назад, она сходила, купила себе пакет и преспокойно унесла покупки. Вот ведь народ! Даже по мелочам – глаз, да глаз нужен.

И вот, наконец-то, вечер. Очень уж долгим получился этот праздничный день! Зато, как здорово закончился – снова набрали просрочки. Перед тем, как идти на остановку, я вышел и хорошенько проверил всю прилегающую территорию. Ни алкашей, ни ГБРовцев не обнаружилось. Сообщил Светлане, что всё чисто, и в компании с Аллой – кассиршей из второй смены, пошли на остановку. Пока ждали автобус, от Аллы узнал, что в округе нашего магазина иногда бывает очень неспокойно. В прошлом году было два серьёзных случая поножовщины, один даже со смертельным исходом. Теперь понятно, почему Светлана побаивается здешних алкашей.

Приехал в общагу, смотрю – у нас уже открыто, хотя я, обычно, приезжаю раньше всех. В комнате – Ромка и хорошенькая такая, рослая блондинка. Всё понятно, это его невеста. И, скорее всего, она здесь с ночёвкой. То есть, надо понимать так, что у молодой пары намечается первая брачная ночь? Занятный случай… Ну, не при нас же?! Или у Ромки есть какие-то свои варианты? Как оказалось, есть – он арендовал ещё одну комнату в этой квартире. Вход туда по соседству с комнатой Толяна. Хозяева там не живут, и сдают её всем желающим помесячно, посуточно – как угодно.

Когда готовил себе ужин, на кухню забегал Толян. Надутый, недовольный, на весь белый свет обиженный. Что интересно, почти трезвый и, самое главное, один. Его ухажёрка куда-то испарилась. То ли сама смылась, разочаровавшись в своих ожиданиях, то ли он её выставил, тоже разочаровавшись, в чём-то похожем.

…Ну а сегодня утром – опять «сюрприз». Ромка со своей зазнобой ушли, когда я уже заканчивал завтрак. Марат ушёл следом за ними. Пашка тоже позавтракал, и мы начали собираться на работу. Тут на пороге нашей комнаты появился средней упитанности, потёртый жизнью мужичок, годами слегка за сорок, и объявил, что он Ромкин «дружбан», и что тот разрешил ему какое-то время пожить в нашей комнате. Зовут его Макс Йолин, он не так давно работал охранником в одном из «Купи!», откуда его, мягко говоря, «попросили». И вот, он снова решил устроиться в «ЛОМ».

Слушаю его, и начинаю сильно сомневаться в том, что он Ромкин друг. Попробовал я набрать номер Ромки, чтобы уточнить – тот ли это «Федот», но его телефон не отвечает, загати его болото! Этого Макса и я, и Пашка видим впервые. Что за человек? Тут вещи и наши, и того же Марата. Макс тут же достал свой паспорт, и давай его нам показывать. Действительно, это Максим Йолин, откуда-то с верхней Волги. Ну, мы подумали, и ключи ему решили дать.

Вышли на улицу. Я достал телефон и набрал Володькин номер. Спросил, знает ли он такого – Макса Йолина? Он подтвердил, что этот кадр одно время в их комнате, и в самом деле, проживал. Действительно, работал этот Макс в «Купи!», откуда его выгнали за пьянку. В кражах замечен не был. Одновременно Володька предупредил, что Васин иногда проводит рейды по общагам, и, если обнаружится, что в нашей комнате проживает нелегал, всех могут оштрафовать – к гадалке не ходи. Поэтому Макс пусть или скорее устраивается в «ЛОМ», или ищет какое-то другое место обитания. Это сразу же малость успокоило: раз Йолин, и в самом деле, там жил, то всё будет нормально.

Сегодня на работе все отчего-то взвинченные, все бегают, суетятся… Спросил у кассирш, что за суматоха. Люська – она тут самая бойкая, пояснила, что приезжает ревизорская комиссия из главного офиса. Будут две ревизорши, которые выборочно проверят разные отделы. Например, могут просчитать элитную «алкашку», сыры или колбасы. Высказалась Люська и о самих ревизоршах. Одна из них – ещё и так, и сяк, а вот главная в этой паре – завзятая зануда и стерва. Она уже давно копает под нашу директоршу, чтобы на её место пропихнуть свою знакомую.

– …Так что, Петрович, нужно быть готовым к тому, что проверят любого из нас, – пояснила кассирша. – Эта мымра может устроить проверку на рабочем месте, а может и устроить экзамен в кабинете Александры Юрьевны на знание служебных инструкций. Бывали случаи, даже увольняли людей по причине «несоответствия».

Ревизорши появились в начале одиннадцатого. Одна – брюнетка среднего роста в очках в брючном костюме, другая – тоже брюнетка, но в мини-юбке, только лишь до половины, обтягивающей её «корму» обхвата в полтора. Начали они ходить по отделам, что-то там при помощи Светланы пересчитывать. Я от них держусь подальше, обстановку контролирую на расстоянии. Но видно и издалека, что Светку эти две кобры шпыняют нещадно: и то им – не так, и это – не эдак… Она, бедная ходит, словно сама не своя.

Добрались ревизорши и до «алкашки». Там я, как раз, «пас» троих пацанов предармейского возраста – уж очень они облизывались, отираясь рядом с коньяками. И тут – эти проверяльщицы. Старшая идёт, ничего перед собой не видя, и не замечая. Подошла к стеллажам, осмотрела спиртное, и эдак через плечо бросает:

– У кого ключ от элитного алкоголя?

Ключ у меня, но я делаю вид, что ничего не слышал. Светка поясняет:

– Вот, у охранника… – и кивает в мою сторону.

И вот только тогда «их чванлившество» изволило обратить на меня своё «высокое» внимание. Говорит, переплёвывая через губу:

– У вас что-то со слухом не в порядке? По-моему, я спросила у кого ключи!

Достаю ключ из кармана, показываю ей. Поясняю:

– Здесь есть люди, которые по рангу выше, – киваю в сторону Светланы. – А я впереди паровоза не бегаю.

Главзлыдня недовольно скривилась и приказала открыть шкаф. Открыл, ревизорши пересчитали все бутылки, потом эта «стройняшка» спрашивает:

– А где кнопка вызова? Вдруг, если здесь не будет никого, а покупатель желает приобрести интересующий его товар?

Светка отчего-то замешкалась, пришлось вмешаться мне:

– Вот она! – ткнул в кнопку пальцем.

Эта мадам глянула, хмыкнула недовольно, только что не хрюкнула, и молча пошла дальше. По морде видно: антипатии я у неё вызвал серьёзнейшие.

Попёрли проверяющие к кассам. Гляжу, туда же спешит и наша директорша. Теперь обер-зануда принялись за кассирш. Вопросы, вопросы, вопросы, вопросы… Смотрю, самая младшая – Тамара, сникла, скисла, прижухла. То ли на какой-то вопрос не смогла ответить, то ли ещё что, но уж на ней-то старшая ревизорша отыгралась по полной программе. Крови выпила чуть не полведра. И – опять пошли шариться по отделам. Только часу в пятом ревизорши, наконец-то отбыли. Наши девчонки издали общий вздох облегчения. Но мне почему-то так подумалось, что это ещё не конец. Наверняка, эти две мадам появятся тут ещё раз.

Вечером, уже перед закрытием, мне позвонил Пашка. Он созванивался с Ромкой, и они обговаривали, как быть с Максом. Как оказалось, Ромка признался, что был не в восторге от его просьбы пожить у нас – это могло стать причиной такой, общей для всех мороки, что хуже не придумаешь. Он согласие, как бы, дал, но надеялся, что мы с Пашкой его отфутболим. А мы, явив мягкотелость, не отфутболили. И вот теперь Ромка сам не знал, как быть в подобной ситуации.

– Всё понятно… Вам это кажется неудобным, и поэтому вы хотели бы, чтобы с Максом поговорил я? Так, что ли? – спрашиваю его.

Он помялся, потом подтвердил:

– Да, дядь Лёш… Вы старше всех, у вас авторитет, и вас он поймёт лучше, чем любого из нас…

Ну, хорошо. Надо, значит, надо. Домой я с работы вернулся ближе к одиннадцати. Гляжу, Макс лежит на свободной раскладушке, смотрит в потолок. Спрашиваю:

– Ну, как успехи? С Васиным созванивался?

Он мнётся.

– Да, не получилось… Я раза два звонил, он к телефону не подошёл…

Всё понятно. Не звонил он никому, и звонить не собирался. Это плохо! Тогда, будем говорить более предметно.

– Макс, – говорю, – мы, конечно, помочь тебе готовы. Но ты и сам, малость, давай, напрягайся. Работу найти надо, и – чем быстрее, тем лучше. Мы с Володькой сегодня разговаривали – ты его знаешь, он считает, что, если сюда нагрянет Васин, нам всем не поздоровится. Устроишься в «ЛОМ» – проблем нет, это койко-место будет твоим и далее. Ну а не устроишься… Ну, сам понимаешь, как быть.

Он кивает:

– Да, да, Петрович, я всё понял… Послезавтра, если что не получится, отсюда сваливаю. Завтра хочу поехать прямо в офис. Если с Васиным договориться не удастся, то поговорю с другими «буграми». Может, кто и возьмёт? Но я и здесь буду искать работу на стройках, или ещё где-нибудь… Найду!

Ну, вот, это совсем другой разговор! Предметно и по-мужски. Подъехали и все остальные. Я им передал наш разговор с Максом, парни облегчённо перевели дух.

Двадцать восьмое февраля

Вот и зиме конец! Позавчера, двадцать шестого, утром Макс, как и пообещал, начал собираться в Москву. Правда, сразу же пожаловался, что денег на поездку не хватает. А я прошедшим вечером на автобусной остановке нашёл бесхозный стольник. Ну, отдал его Максу. Он:

– Ой, я верну, верну…

Но я сказал, что эти деньги не мои, поэтому мне возвращать ничего не нужно. Гляжу, Пашка тоже достаёт сторублёвку. Как потом оказалось, Ромка тоже дал сотку. Макс тут же побежал на электричку. Ну а мы все погнали на работу.

…Как я и думал, ревизорши снова заявились к нам, и начали шарить по магазину с новыми силами. Уж, не знаю, сколько пользы от их возни, но уж всем нам напрягов – предостаточно. Все нервные, все взвинченные, у всех работа идёт кувырком… А старшей ревизорше это, как будто даже нравится – расхаживает с многозначительной ухмылочкой, вроде того: «Ну, вы у меня тут все попляшете!». Сегодня докапывались до правильности раскладки товаров, до своевременности выбраковки просрочки, проверяла состояние холодильных витрин. Опять пересчитывали спиртное. Светлана сказала, что, вроде бы, не хватило четырёх бутылок коньяка «Фронтовой». Не многовато ли? По-моему, это уже явная брехня, какую-то муть погнали бабы. Спиртное у меня постоянно в поле зрения, и я ни разу не видел, чтобы кто-то с «алкашкой» проскочил мимо кассы.

Баламутили ревизорши часов до трёх, потом опять наступило затишье. Зато вечером в магазин завалили трое нехилых мужиков в камуфляже. Иду к ним – что за «трио бандуристов»? Один достаёт корочку: ГБР! Я их уведомляю:

– А я ГБР не вызывал!

Показываю пульт «тревожной кнопки» – она заблокирована монетой и пластырем. Они:

– А мы сами приехали с проверкой состояния работы охраны. Вы охранник? А почему одеты не по дресс-коду? Почему рубашка белая?

А у меня и в самом деле рубашка чуть голубого оттенка. Ну, а что поделаешь? Основную вечером постирал, а утром погладить не получилось – свет отключили. Ну и пришлось надевать такую, какая есть. Не ходить же в мятой? Но им объяснил так:

– Это специально, для маскировки. В синей рубашке воришки меня видят от самого порога, и легко отслеживают перемещения по всему залу, что повышает их шансы совершить кражу. А в такой рубашке я, как бы, малозаметен, и в ней мне самому легче выявить потенциальных крадунов. Вон, в Чихалово, в тамошней «Удаче», я вообще одевался бомжом. Васин тоже, сначала был в шоке, а потом даже одобрил.

– Это вы, что же, постоянно в такой рубашке дежурите?

– Нет, только сегодня. Предполагаю появление одного ушлого мужичка, который давно уже пытается совершить кражу, но это у него не проходило из-за моего присутствия. Два дня назад он здесь был, тёрся около спиртного. Если сегодня появится, постараюсь взять его с поличным. Кстати, если задержу, вас вызывать?

Они:

– Да, да, конечно, обязательно!

– Хорошо, договорились. Но тогда возникает вопрос: а как скоро вы сможете прибыть? Скажем, в Стукачихе был у меня такой случай, когда я вызвал ГБР. Не хочу никого обидеть, но ГБР прибыла только через полчаса после нажатия на кнопку. Я уж было подумал, что пульт вызова неисправен.

Они начали объяснять, что у них тоже проблем выше крыши, а с учётом зимы не всегда удаётся быстро доехать, но они в любом случае приезжают и принимают меры. Рассказали и про систему проверки «тревожной кнопки». Оказывается, её обязательно надо проверять не реже раза в неделю. Для этого предварительно следует позвонить по специальному телефону оператору ГБР и предупредить, что сейчас на таком-то объекте будет проверка работы «кнопки», после чего включаешь вызов. А оператор потом даёт заключение по работе кнопки – исправна или нет. В пультах, оказывается, не так уж и редко случаются неполадки – или контакт в самой кнопке нарушен, или элемент питания разрядился…

Больше полчаса мы обсуждали все эти проблемы, они засобирались уходить, и тут старший опомнился:

– О, блин! Мужики! Мы же приехали с полномасштабной проверкой, и, по идее, должны были бы оштрафовать охранника за нарушение дресс-кода! Ну, лихо он нас уболтал! Ёшкин кот, даже забыли зачем и прибыли. Вы здесь свою «сигналку»-то хоть проверяете?

– Ну, понятное дело – ежедневно об этом расписываюсь в журнале. Могу показать. Все контрольные индикаторы горят, так что, электроника у нас в исправности. Директор следит за этим строго. И, можно сказать, в этом смысле – проблем никаких нет.

Они жмут плечами: ну, ладно, будем считать, что всё было нормально, и – на выход. Идут и смеются: вот, типа, нарвались!.. Ага! Знали бы вы, с кем связались! Тот, кто более тридцати лет назад отдувался на бюро райкома партии за чрезмерно расплодившееся поголовье жука кузьки и рекордные намолоты лебеды, вам, ребята, не по зубам. Там «синклит» собирался – не хухры-мухры. Иных «штрафников» с такого заседания с инфарктами увозила «неотложка»…

Пошёл к директорше, она в это время что-то выверяла по журналам. Рассказал о визите ГБРовцев и спросил, когда последний раз проверялась работоспособность «тревожной кнопки». Александра меня выслушала молча, некоторое время о чём-то думала, после чего пообещала, что на днях проверим обязательно.

Просрочка тем вечером была суперская. Её не слишком много, зато – какая! И колбаса, и шоколад… Но директорша на работе засиделась допоздна, поэтому с халявой – полный оболом. После закрытия направляюсь к выходу, заглядываю в вагонетку. Эх, эту бы просрочку, да на доброе дело! Но… Низ-зя! Когда я уже подхожу к двери терминала, где не захватывают камеры, со стороны раздевалки ко мне подбегает Людмила и суёт в сумку полукилограммовую палку хорошей, любительской колбасы.

– Петрович, это – вам!

Ух ты! Ну, девчонки! Не дадут умереть с голоду!..

Приехал в общагу, там уже Макс, чаи распивает. Физиономия довольная, видимо, что-то хорошее сказали. И – верно, он и в самом деле сумел договориться с Васиным, что тот меняет, так сказать, гнев на милость, и завтра-послезавтра что-нибудь ему подыщет. Предположительно, в торговой сети «Корзиночка». Но, несмотря на это, Макс ждать у моря погоды не собирается. Завтра ещё раз пройдёт по Боровкам и Рогожному. Кроме того, собирается восстановить отношения со своей бывшей квартирной хозяйкой.

Что за хозяйка? Что за отношения?.. Ну-ка, ну-ка! Оказывается, Макс ещё пару лет назад, прибыв сюда на вахту, кормить клопов в общаге не пожелал (их тут была – тьма, пока Володька с Ромкой не потравили), и подыскал себе квартиру с достаточно молодой хозяйкой, так сказать, не потерявшей интереса к жизни. Собственно говоря, она сама изначально поставила условие: как квартирант он нужен только в том случае, если будет для неё ещё и мужчиной. Макс, понятное дело, согласился сразу же – в этом их пожелания совпали как нельзя лучше.

Всё шло нормально, но перед нынешним Новым годом в голову ему ударила дурь, он надрался до чёртиков, после чего в момент вылетел с работы, да ещё надумал свою, теперь уже сожительницу, малость «пошугать». Но, не на ту нарвался. Она сама его так «шугнула», что он с вещами оказался на улице. Макс тут же подался к Васину на поклон. Тот ему грешок простил, восстановил на прежнем месте и определил в эту общагу. А Макс опять сорвался – выпил прямо на рабочем месте с полбутылки пива, за чем его и застал директор. Снова выгнали. Несколько недель пробомжевав в Москве, он в очередной раз вернулся в Боровки, надеясь начать всё сначала – и с работой, и с квартирной хозяйкой. Вот сейчас думает пойти к ней – может, поймёт и простит?

Слушаю его, и разбирает недоумение.

– Подожди, подожди Макс… Но ты же говорил, что у тебя, вроде бы, дома есть жена, двое детей. Она-то как относится к этой твоей ППЖ – «передвижной полевой жене»?

– А я ей, что, докладываюсь об этом?

– Но, говорят, женщины как кошки чуют соперниц на расстоянии…

– По-моему, это брехня. Моя ни разу мне ничего не сказала.

– Она и не скажет. Она, просто, расплатится с тобой той же «монетой» …

Макс морщится, машет рукой и, приглушив голос признаётся:

– Знаешь, Петрович, я и сам уже подумывал, что у моей, когда я в отъезде, мужики бывают. Но винить её ни в чём не собираюсь. Мы с ней в гражданском браке состоим – не расписаны, не венчаны. Старший пацан у неё от первого мужа, младший – мой. Поэтому деньги ей посылаю как своей законной жене. Ну, а что касается этой самой супружеской верности… Ну, понятное дело, как может молодая, здоровая баба – кровь с молоком! – обойтись без мужика, пока я месяцами валандаюсь в Москве? Да и она знает, что неделю-то я ещё выдержу, а потом – всё равно пойду «налево».

– А у вас, что, дома с работой совсем никуда?

– Не то слово! Я вот дом начал строить, а денег – где взять на стройку? Только здесь. Работать приходится по две-три вахты подряд – живу отсюда далеко, то и дело не наездишься.

– С домом-то хоть движется?

– Движется. Коробку уже почти закончил, в этом году крышу поставлю, окна, двери… Домой приезжаю – сразу начинается работа без продыху. А здесь я, можно сказать, отдыхаю, да ещё и деньги за это платят. Одно на вахте плохо: неделя проходит, без женщины у меня «чердак ехать» начинает. Поэтому, завтра же пойду к своей здешней. А вдруг, снова примет? И моя там, я думаю, даже если про эту и узнает, всё равно сможет понять. Знаешь, я никогда не приезжаю домой, вот так, резко, как снег на голову. Звоню заранее: роднуля, через два дня буду, встречай! И все довольны, и всем хорошо…

Да, похожих историй слышать доводилось немало. Пока «за жизнь» разговаривали с Максом, постепенно подтянулись и все остальные. Смотрю на Ромку – он какой-то задумчиво-загадочный. Что там ещё приключилось? Да у него всё только самое хорошее: он начал оформлять свою будущую семейную жизнь. Оказывается, его вахта вчера закончилась, и сегодня Ромка со своей избранницей подали заявление в ЗАГС, поэтому на днях он уходит от нас к ней насовсем. Вот такая обыденная романтика.

…А вчера, двадцать седьмого, нас опять лихорадило. Утром зашёл я в терминал, навстречу – Светлана, рассказывает, что ревизорши нашим магазином остались очень недовольны, напели начальству, будто бы работаем из рук вон плохо и, заодно, особо отметили плохую работу охранника. То есть, меня. Дескать, задержаний ни одного, что означает потакание расхитителям товаров. Правда, при пересчёте кроме коньяка (да и это ещё нуждается в уточнении!), нехватки колбас, сыров и дорогих сортов кофе, не обнаружено. Но «телегу» в «ЛОМ» они уже накатали. Теперь надо ждать звонка Васина…

В зал захожу уже несколько «заведённым». Кассирши интересуются причинами моего не шибко радостного вида. Упоминание о ревизоршах они воспринимают спокойно. По их словам, ещё не было случая, чтобы эти две мымры кем-то остались довольны. На всех охранников, которые оказались здесь во время их проверок, они регулярно отправляли Васину свои «телеги». Но он никого не выгонял. Разве что, тех, кто сам накосячил с пьянкой или выносом товара. Были, оказывается и такие – вместо того, чтобы охранять, они поворовывали сами.

Восемь утра. Открываю дверь, и – пошёл, и – пошёл народ! В числе первых появился и всё тот же «баскетболист». Как же он мне осточертел! Впрочем, наверное, где-то сто волков стали вегетарианцами: проходит он мимо меня, и – надо же такому случиться! – здоровается! Похоже, наш хитрец решил изменить тактику. Вроде того, нахрапом взять ничего не удалось, теперь хочет втереться в доверие. Хожу по залу, наблюдаю за покупателями, «баскетболиста» из поля зрения не выпускаю. Но сегодня он демонстративно «правильный» – вошёл с корзиной, за стеллажами не хоронится, набрал товара и – на кассу. Рыдаем-с от умиления!

А ещё отчего-то у очень многих открылся аппетит на красную икру. Шкафчик мне пришлось открывать то и дело. Во время очередного похода к шкафчику запиликал мой телефон. Догадался сразу: Васин. Начал он издалека – как идут дела, как условия в общежитии… Сказал ему, что и на работе всё путём, и в общаге – как всегда. Жду: когда же он перейдёт к «телеге» ревизоров. Ага, начал! Спрашивает: как с задержаниями? Да, без изменений. У нас не крадут, задерживать некого.

– …Ну, так не бывает! Вот, ревизоры установили нехватку четырёх бутылок коньяка. Значит, они украдены.

– Игорь Иванович, мне и в Стукачихе постоянно говорили об этом же. А как прошла тотальная инвентаризация, то оказалось, что нехватка товаров на десятки и сотни тысяч, о чём мне талдычили все три недели, была наглым враньём тех, кто это сочинял. И это при том, что там планировка торгового зала – хуже не придумаешь, воруй – не хочу! Здесь же у меня всё, как на ладони. Четыре коньяка… Если бы водка пропала – я бы скорее поверил.

– Ну, надо, надо ловить! Без задержаний – никак!

– Хорошо! Вон, я гляжу, женщина набирает продуктов в свою сумку. На кассе я обязательно посмотрю, чего она набрала. Но не прикажут же мне проверять её карманы и лезть под одежду? Или прикажут?

– Гм! Гм! Гм! Ну, глядеть, глядеть лучше надо! А то, вон, ревизоры прислали нам реляцию, что у вас там охрана совсем мышей не ловит.

– Это, когда же они успели заметить-то? Когда ходили, крутили своими «полушариями» перед мужиками, в том числе, и передо мной?

Васин в трубку «гыгыкнул», дал «ЦУ» быть бдительнее, и наш разговор закончился. В принципе, это меня даже успокоило – судя по всему, увольнением не пахнет. Снова хожу по залу. Отслеживаю, кто и чего взял, кто и что выложил на кассе. Уже поздним вечером, незадолго до закрытия, замечаю какого-то долговязенького, длинноносого типа, который с вороватым видом копался в товарах. Ага, думаю, вот этого-то голубчика я и застопорю на выходе! С отдаления наблюдаю за ним, жду, когда он пойдёт к кассе.

Ждать пришлось почти полчаса. Наконец, вижу, идёт он в сторону кассы, на морде какое-то непонятное выражение, как будто кому-то собирается устроить крупную подлянку. Выкладывает покупки на прилавок, Тамара их пробивает, вышло что-то на полторы тысячи с небольшим. Он отдаёт деньги, берёт чек и неожиданно начинает рассматривать упаковки. Спрашивает Тамару:

– А почему это вы мне продали просроченные товары? Вот, гляньте! Этот товар должны были снять с реализации вчера, этот – ещё два дня назад!

И тут до меня доходит: это же так называемый «тайный покупатель»! Тамара растерялась, по сторонам озирается. Я подошёл, спрашиваю:

– Наверное, нет никаких проблем пойти, и заменить товар на такой же, но непросроченный? Идите, выбирайте.

Он с нескрываемым злорадством:

– Не-е-е-т! Мне пробили просроченный товар, а согласно правилам, я имею право взять любой другой товар на такую же сумму бесплатно. Так что, может быть, решим этот вопрос законным путём, или мне обратиться в вашу службу безопасности? Её номер у меня в телефоне.

Ну, «красава»! Я о таком положении даже не слышал – ну, насчёт того, чтобы на халяву можно было взять другой, непросроченный товар. Прибежала Светлана. Выяснила в чём дело и махнула рукой – иди, бери. Он пошёл, взял заламинированную форель и осьминога. Как раз, на полторы тысячи. Время было уже десять, дверь я уже запер. Он вышел, но тут же вернулся, долбит в стекло. Гляжу на Светлану: открыть? Она кивает – открой. Впустил. Чего ещё надо? Оказывается, он забыл на кассе забрать деньги. Видать, от жадности даже память заклинило. Теперь девчонкам придётся эти полторы тысячи выплачивать из своего кармана. Спасибо, набрал не на пять-десять тысяч.

Единственное приятное воспоминание этого вечера – просрочка, халява… Перед тем, как идти на остановку, опять всё детально проверил, но ни алкашей, ни ГБРовцев не обнаружилось. Приехал в общагу, там никого, даже Макса нет. Либо, и в самом деле он опять вернулся к своей подмосковной пассии? Пашка пришёл, рассказывает, что днём Макс заходил в их магазин, брал продукты. Ну, скорее всего, так оно и случилось – воссоединились-таки «любящие сердца»!

…Ну а сегодня утро оказалось почти весенним. На улице плюс один, всё течёт, отовсюду капает. На дорогах лужи и ручьи. Вышли с Пашкой на улицу – чуть ли не жара. На работе у всех наших тоже весенние настроения. Только и разговоров о весенних праздниках. Пошёл народ. Смотрю, девчонки мне показывают на какого-то низенького мужичишку унылого вида. Подхожу к ним уточнить: что за фрукт? Они дают характеристику: за этим типом – глаз, да глаз нужен. Слямзить может всё, что угодно. Что, в самом деле? Ладно, тот «баскетболист» – у него и «фейс» вполне криминального фасона, такой фрукт, что запросто может «прихватизировать» всё то, что и хорошо, и плохо лежит. А этот-то – заморыш упоротый… И он – туда же?

Ну, хорошо, начал его «пасти». И сразу же понял, что это он просёк в один момент. О, как! Чутьё у заморыша звериное – сразу уловил, что оказался под моим наблюдением. Побегал он по отделам, побегал, купил «фугас» пива и ушёл. Но мне что-то сразу же подсказало: это была «разведка боем». Видимо, он от своих информаторов узнал, что во «Вкусе» новый охранник, и поэтому приходил проверить обстановку. Но почему он пришёл лишь через полторы недели после того, как я заступил? Может быть, ему хорошо «пёрло» в других магазинах, а сейчас его там начали гонять, и поэтому понадобилась другая «кормушка»? Посмотрим…

Часу в десятом в зал пришла директорша и сделала мне замечание по поводу тележки, которая всю ночь простояла на крыльце (как только её не спёрли!). Как я понял, кто-то из покупателей поздним вечером вывез на крыльцо покупки, отнёс их в машину, а тележку оставил сбоку, в тени. Когда я закрывал магазин, она на глаза не попалась, и осталась там ночевать. Вот, нагрузили на меня эту обузу! Уже в печёнках эти чёртовы тележки. Только, бывает, заметишь, что кто-то покатил покупки на улицу – всё, уже на уровне рефлекса бежишь следом: не забудьте вернуть! Потом ещё раз несколько проверишь – вернул ли? Покупателям – им-то «до лампочки», кого и сколько раз будут бить по башке и по карману. Ну а директриса, чуть заметит брошенную тележку, по этому поводу устраивает занудные разносы. Причём, некоторые идиоты, как нарочно, оставляют тележки, вообще, где-нибудь за углом. Поди, найди их!

Ближе к обеду заглянул к нам ещё один пьянчуга с излишне липкими руками. Мне про него Люба рассказала. Иду мимо касс, она мне рукой машет. Что такое? Сказала шёпотом, что вон тот мужик в синей куртке с капюшоном был замечен в краже сыров и кофе. Всё понятно… Беру его под наблюдение. Иду по параллельному ряду и отслеживаю, что и где он берёт. Тут появляется наша несравненная Александра Юрьевна и, стоя рядом с крадуном, озирается по сторонам и на весь магазин выдаёт:

– Алексей Петрович, где вы там? От кого это вы там за стеллажами прячетесь? Надо ходить, контролировать обстановку…

Типун… Вернее – типунище на весь твой язык! Вот, дубина бестолковая! Все мои усилия свела на нет. Этот хмырь сразу же, как вьюн шмыгнул к кассам, и – всё. Что у него было, показал, оплатил, и – был таков. Ну и как тут кого-то задерживать, если такие вот «умняшки» в самый интересный момент начинают давать свои никому не нужные распоряжения?!

Правда, я сразу же заметил, что наша директриса сегодня вообще не в адеквате. То спугнула крадуна, то в обед, когда я подошёл к ней за ключом от столовки, сделала вид, будто меня не слышит. Спросил ещё раз. «Не слышит». Ну и чёрт с тобой! Повернулся и ушёл. Поел уже в пятом часу, когда она ушла и вместо неё осталась Светлана. Что за дурь у неё в башке засела? Хотя, и не у неё одной. Что за день был?

Вот, где-то в обед слышу, со стороны касс доносятся голоса – кто-то надумал там бузить. Ну, я быстрее туда. Вижу – молодой тип, прямо, копия забугорного «нетрадиционала», именующего себя Кончитой Вурст, наезжает на Людмилу. Вроде того, ему дали не те сигареты, какие ему хотелось. Он, видите ли, заказал пачку, какой-то там, условно назвать, «тирлим-бом-бом» синий, а ему, понимаете ли, дали красный. И вот это «беспредельное безобразие» вывело его из душевного равновесия. Людмила ему объясняет:

– Но вы же мне не сказали, что вам нужен именно красный!

Эта «Кончита» в ответ с дешёвым апломбом визжит на весь зал, корча из себя капризную кинозвездуху:

– Вы уже должны бы это знать – я у вас постоянно покупаю эти сигареты, и только в синем! Неужели это так трудно запомнить?!

Да, кто ты такой, больной на всю голову баран ценурозный, чтобы кто-то держал в памяти, чем ты там дымишь?! Подхожу, спрашиваю:

– Чего глотку дерём? Почему нарушаем общественный порядок? Убавь громкость, а то сейчас вызову полицию, и запросто можешь схлопотать статью двести тринадцатую, часть первая.

Он мне с эдаким выпендрозом (но уже без воплей и визготни!):

– Покупатель всегда прав! Я имею право выразить свои претензии в плане обслуживания покупателей.

Ишь ты, деловое хамло! Ставлю его на место:

– Претензии выражаются в установленном законом порядке, а не так, кому как заблагорассудится. Кстати, у нас над каждой кассой камера видеонаблюдения, и ваши действия, которые вполне тянут на мелкое хулиганство, уже зафиксированы. Уведомляю, что если кто-то недоволен обслуживанием, то он должен обратиться к старшему администратору и написать ему заявление. А всякая тут самодеятельность не допускается. Ясно?

Он орать перестал, но продолжает корчить из себя особую персону.

– Х-хе! Заявление? Хорошо! Прямо сейчас напишу!

Ну а я ему добавляю:

– И ещё… Если ты мужик, то и веди себя как мужик, а не как склочная базарная торговка. По-моему, закатывать истерику из-за каких-то сигарет – это дешёвые понты, и полное позорище.

Вижу, «сдулся» он окончательно. Скривился, забрал сигареты и молча ушёл с оскорблённым видом. Типа того: здесь меня не поняли! После обеда настало затишье. Народу не очень много. Я как бы даже расслабился, и тут… Опаньки! Снова появился тот «метр с кепкой», а с ним – двое приятелей. Один среднего роста, другой – «фитиль» на метр девяносто, да ещё и с длинными волосищами на голове, которые когда-то называли «битлами». Пошли они по рядам, я тут же следом за ними. Они это дело уловили, чего-то там пошушукались, длинный сбегал за корзиной, и начали они комедничать. Берут, например, батон, поднимают вверх, демонстративно всем показывают, а потом уже кладут в корзину. Ну, меня-то этой идиотчиной не проймёшь! Выёживайтесь, как вам заблагорассудится – это ваши дела. А вот моё дело – за вами приглядывать. Видят они, что я их выпендрозы игнорирую, ну и всё, дурака валять сразу же кончили. Быстренько затарились, и пошли на кассу.