Исповедь православного скептика, или Парадоксы религиозного просвещения

Именно достижению этой цели следуют верующие скептики, изучая духовное наследие исповедуемых ими религий или религиозных учений, дополняя их новыми достоверными и объективными данными научных исследований.

Ведь основное достоинство скептицизма как методологического принципа познания, как «инструмента» постижения истины заключается не только в его независимости от области приложения – будь это область науки или теологии.

Скептицизм не может и не должен использоваться избирательно (фрагментарно) в интересах различных социальных групп, государственных и политических структур и в частности религиозных конгрегаций и объединений.

Ошибочно думать, а тем более обвинять верующих скептиков в критиканстве или желании нанести какой-либо вред той религиозной доктрине, ставшей предметом их скептического анализа.

Более того – выявляя неточности и противоречия, присутствующие в догматических учениях, религиозные скептики инициируют их скорейшее устранение силами священничества и представителей профессионального богословия (чьей обязанностью является решение этой задачи), исключая тем самым возможность искажения и сознательного превратного толкования основ и сути религиозных доктрин.

Недопустимо искажать суть, а тем более смешивать и подменять религиозный скептицизм его антиподом – антирелигиозным скептицизмом, ярким примером которого явилась целенаправленная богоборческая деятельность, обеспечивающая социальный заказ власти в период существования СССР.

Если Вы думаете, что антирелигиозный скептицизм исчез из нашей жизни, то это глубокое заблуждение.

Как не парадоксально, его наиболее уродливое проявление антирелигиозного скептицизма нашло свое место в странах, в которых законом установлена официальная религия.

В отчете IHEU (International Humanist and Ethical Union), направленном в декабре 2012-го года в ООН, были перечислены семь стран, в которых за атеизм и отказ от исповедования (или критику) избирательно отобранной и возведенной в ранг государственной политики религии, законодательно предусмотрено наказание вплоть до смертной казни.

Но, пожалуй, наиболее ярким проявлением антирелигиозного скептицизма является демагогия, возведенная атеистами в ранг их публичного обоснования своего отношения к религии.

Свой отказ от иррациональной веры в Бога они, представляясь скептиками «обосновывают», а фактически подменяют бесчисленными и бесконечными заявлениями о религиях, религиозных учениях, верованиях, как сознательно сформированных бизнес структурах, созданных их основателями исключительно ради власти и собственного обогащения.

И, к сожалению, сами религии, учения, верования, религиозные общества, секты, школы (количество которых определить невозможно), сами создают прецеденты и тем самым предоставляют аргументы для подобной антирелигиозной агитации.

Ведь несмотря на то, что любая религия или религиозное учение в своих декларациях пытаются дистанцироваться от секулярного мира, реальность свидетельствует об обратном.

Будучи интегрированными в социум, став по существу его составной частью, церкви не могут не испытывать влияния всех тех негативных факторов, которыми заполнена наша бренная мирская жизнь.

Ведь и сама церковь в какой-то мере отражает социальный срез общества со всеми присущими ему недостатками.

Вряд ли у кого-либо существуют сомнения в том, что среди служителей культа любой конфессии всегда присутствует определенный процент тех, для кого церковь стала средой удовлетворения не только духовных, но и собственных мирских интересов и далеко не всегда адекватных материальных потребностей.

Несмотря на относительно небольшой процент присутствия в ограде церкви подобных «духовных пастырей», именно они являются одним из наиболее болезненных для любой конгрегации негативным фактором, разрушающим репутацию и доверие к ее (церкви) миссии вести верующих к праведности и любви.

Церковь вне сомнения это осознает и стремится от них избавиться.

Насколько удачно – зависит от нее самой.

Но в состоянии ли избавиться от своих грехов и пороков человечество.

Так приходится признать, что антирелигиозный скептицизм жил и, к сожалению, продолжает жить.

Тем более, и это печально сознавать, что фактически все религиозные конгрегации (и православная церковь не исключение) в своей миссионерской практике использую по сути тот-же антирелигиозный скептицизм (его составляющую – критический анализ) направляя острие скептического подхода на дискредитацию религиозных доктрин своих оппонентов.

Ведь все мы являемся свидетелями рождения новых учений и непримиримой (и безрезультатной) многовековой конкуренции мировых религий на «внешнем фронте» за право именовать себя истинными путями к бессмертию с одной стороны, а с другой – ожесточенной борьбы внутри этих самых религий и учений за сохранение целостности и исключения вероотступничества в среде своей паствы.

Но тогда в чем причина того, что скептицизм как образ мышления верующих отторгаются ортодоксальными кругами священничества и богословия всех без исключения религий и рассматривается ими в качестве негативного фактора, направленного на разрушение их догматического учения.

Ответ содержится в самом вопросе.

Мы определили ту «узловую» точку, вызывающую болезненную реакцию у православного духовенства и богословия, требующих от своих верующих слепой, иррациональной веры в догматическое учение церкви..

Но подобного (слепого) отношения от своих верующих к исповедуемым доктринам добиваются представители священничества и всех иных христианских конфессий.

Все религии отвергают скептический подход в тех случаях, когда объектом его анализа является их собственное догматическое учение.

Но особую обеспокоенность представители священничество испытывают и проявляют болезненную реакцию тогда, когда инициатива такого анализа исходит от религиозных скептиков, являющихся последователями именно этой религии.

Религиозные скептики, выявляя подобные искажения и вынося их на обсуждение вне ограниченного (замкнутого) круга «уполномоченных» для богословского обсуждения подобных вопросов лиц, становятся «нежелательными элементами»

Как следствие, усилиями ортодоксальных фундаменталистов и фанатиков религиозные скептики внутри конфессии представляются в качестве раскольников или еретиков, ставящих своей задачей посеять сомнение верующих в ее (религии) истинности, разрушить целостность и духовное единство самого тела церкви, подорвать авторитет и само право духовенства осуществлять пастырскую миссию вести верующих к Богу и бессмертию.

Каждый в состоянии сформировать свое представление в качестве ответов на вопрос о возможной мотивации подобной агрессии в адрес религиозных скептиков.

Но неименной в данной ситуации является убежденность «защитников» догматических учений в недопустимости проявления любых сомнений (скептицизма) высказанных в адрес каких-либо вопросов излагаемого ими догматического учения.

Вот только, как мы уже знаем, само понятие веры они трактуют расширительно, сознательно объединяя ее образы (иррациональное убеждение и доверие) в единую «слепую веру» по отношению к различным составляющим догматического учения.

При этом «не замечают» не только различия, а зачастую неоднозначность и противоречивость, святоотеческих мнений и наставлений, имеющих место в историческом духовном наследии исповедуемой религии, но и что особенно важно – отсутствие четко сформулированных, не допускающих искажения и произвольного толкования текстов самих догматов – основы основ религии.

Резюмируем.

Чтобы определить свое отношение к религиозному скептицизму, верующему придется задать и найти (по крайней мере для себя) честный ответ на вопрос – моя вера должна быть слепой или осознанной.

Именно положительный (в пользу веры осознанной) ответ на этот вопрос пугал всегда и страшит сегодня представителей ортодоксального священничества и богословия всех религий, учений и конгрегаций, считавших своей монополией и религиозные знания и право на духовную власть над своими верующими.

Веками это право было обеспечено уровнем развития человеческой цивилизации и в первую очередь реальным, крайне несовершенным состоянием коммуникационной сферы.

И все это время церковь сохраняла монополию и на сами религиозные знания и на их содержание в миссионерской практике.

Представьте – ведь всего каких-то 100—150 лет назад на безграничных просторах России во всех удаленных селах, деревнях, уездных городках при практически полном отсутствии коммуникаций и доступа к знаниям, единственным источником просвещения являлись церковно-приходские школы.

И священнослужитель в этой социальной системе был фактически единственным их (знаний) носителем.

Революционные достижений в области информатики и сетевых коммуникаций кардинальным образом изменили эту ситуацию, создав с одной стороны новую реальность в отношениях верующих с представителями духовенства и богословия, а с другой – открыли каждому верующим окно возможностей всестороннего познания (скептического анализа) всей полноты исторического наследия исповедуемой религии как основы его духовного просвещения.

Закрыть это окно, или пытаться запретить верующим воспользоваться предоставленными возможностями, уже никто не в силах и не в состоянии.

1.4. Выводы

Основное содержание этой главы было призвано сформировать у читателя твердое убеждение в том, что скептицизм как образ мышления не только не находится в противоречии с задачами христианской миссионерской практики, но и составляет ее основу в достижении главной цели духовного развития верующего – осознании того, что истинная вера должна быть не слепой, а осмысленной.

Желание найти ответы на вопросы – что же такое вера (в частности религиозная вера), и какое место в нашем отношении к избранной религии играет скептицизм, очертило значительный объем аналитической работы, связанной с изучением колоссального информационного массива, сформированного из наследия великих мудрецов, мыслителей, философов древности и современных исследователей в области психологии, размышлявших над этими понятиями.

Отдавая себе отчет о невозможности охватить весь этот объем знаний, тем не менее попытаемся с большой долей уверенности констатировать те общие положения, которые не стали противоречиями в дебатах и спорах признанных авторитетов и их оппонентов в данной предметной области.

1. Вера в Бога – иррациональная убеждение, принятое в качестве суждения на основании единственно лишь внутренней субъективной убежденности в его истинности и в силу невозможности доказать (или опровергнуть) Его существование.

Тем не менее, это не мешает тому, что более 90% населения планеты верят, или склонны верить в Создателя.

2. Религиозная вера.

В этом случае мы имеем дело с иным образом веры – доверием конкретной религиозной доктрине в силу того, что каждая религия (учение, верование), заявляя о своей истинности, предлагает в качестве ее (истинности) обоснования совокупность аргументов, которые не могут быть в силу объективных или субъективных причин однозначно и убедительно доказаны в данный момент в сравнении с иными религиозными доктринами (учениями).

Очевидно, что существование широкой палитры различных верований предопределяет задачу их сопоставления и критического (скептического) анализа.

3. Религиозный скептицизм – выступает в качестве образа мышления, направленного на проведение объективного критического анализа содержания и обоснованности религиозных доктрин.

«Религиозный скептицизм является процессом открытия истины, а не общего неприятия».

При этом:

– скептик атеист задает вопрос – почему я должен верить в то, что религия (любая) способна привести своих верующих к бессмертию;

– религиозный скептик задает вопрос – а почему я не должен верить в способность других религий привести верующих к бессмертию.

4. Для всех верующих, исповедующих христианские религии, первые десять членов Символа веры, в целом (за исключение различий, приведенных в [30]) отражают их консолидированное представление:

– как образ иррационального убеждения по отношению к 1-му члену и образ веры;

– как доверие в отношении членов Символа со 2-го по 10-й включительно.

Еще раз подчеркнем, что члены Символа веры со 2-го по 10-й включительно являются фундаментальными догматами христианского вероисповедания основывающегося на признании триединства (троичности) Святой Троицы и воскресении Господа нашего Иисуса Христа.

5. Что же касается 11-го и 12-го членов Символа, определяющих и декларирующих ответ на, пожалуй, самый сокровенный и волнующий каждого верующего любой конгрегации вопрос о бессмертии (о форме и содержании жизни после смерти), то их содержание раскрывается в частных догматах каждой их трех мировых христианских религий и является образом веры – доверием, которому желательны основания, доказательства, проверка.

В текстах 11-го и 12-го членов Символа фактически отражена не только вера христиан, но и подавляющей части населения планеты в бессмертие (продолжение жизни после смерти).

К сожалению, приходится признать, что большинство жителей Земли выбрали в качестве своих верований иные религии, учения, школы, религиозные общества, подтверждая тем самым сам факт возможного существование иных путей движения к бессмертию. Демонстрируя тем самым убедительность исповедуемых ими религиозных доктрин.

6. Безусловно любая церковь заинтересована в том, чтобы ее религиозная доктрина воспринималась верующими как иррациональное убеждение (слепая вера) в полном объеме, стараясь достигнуть этой цели проповедованием своего догматического учения.

И как следствие церковь болезненно реагирует на проявление скептицизма (сомнения) в первую очередь в среде своих верующих, считая это не просто маловерием, а посягательством на основы (догматы) всего вероучения.

Конечно же это не так.

Во первых — реальностью является тот факт, что любая религиозная доктрина, как информационный продукт, который является доверием (как образ веры), обречена постоянно доказывать свое право именоваться истинной и вести верующих к бессмертию в условиях жесткой межрелигиозной конкуренции.

Во вторых – любая религиозная доктрина в процессе своего становления характеризуется наличием в ее положениях с одной стороны недостатков и противоречий, а с другой возможностью развития – роста своей обоснованности, убедительности и эффективности миссионерской практики.

Христианские религии в этом плане не являются исключением.

Так стоит ли отказывать религиозным скептикам в праве участвовать и выявлять эти недостатки, а также в поиске новых доказательств истинности самой доктрины и в совершенствовании практики проповедования Евангелия.

Трактат ученого и религиозного скептика Б.В.Раушенбаха «О Логике троичности» [13] – яркий и более чем убедительный пример ошибочности такого подхода.

А в завершении этой главы ответим на вопрос, который не может не возникнуть в сознании любого человека – верующего, агностика, атеиста.

В своей мирской жизни каждый из нас фактически руководствуется скептическим подходом и критическим анализом практически во всех жизненных ситуаций и при разрешении самых разнообразных конфликтов, стремясь найти из них выход или оптимальное их решение.

Тогда чем мы отличаемся от скептиков.

Ответ – по существу ничем.

Разница состоит лишь в том, что подлинный скептик в своем критическом анализе и поиске решения способен идти «до конца» направляя на поиск решения все свои временные и интеллектуальные ресурсы.

Истинного скептика на этом пути остановить невозможно.

Ведь по определению сомнение (особенно сомнение в надёжности истины) в качестве образа мышления скептика, делает этот путь (путь поиска истины) бесконечным во времени.

Мы же значительно чаще останавливаемся на средине этого пути, достигая и соглашаясь на какие-либо компромиссы.

Но поиск истины – это не путь соглашений и компромиссов.

Очевидно, что в области теологии при анализе религиозный доктрин, основывающихся на мистических переживаниях и эмпирическом опыте последователей различных религий и учений, поиск истины предопределяет неизбежность возникновения противоречий и конфликтных ситуаций в отношениях с представителями догматического образа мышления, превращая тем самым религиозных скептиков в «нежелательных элементов» богословских дискуссий и споров.

Более того, печально то, что в реальной жизни скептики сталкиваются не просто с эффектом отторжения, а испытывают агрессивное противодействие (вплоть до обвинений в раскольничестве и требований отлучения от церкви) со стороны ортодоксальных фундаменталистов и религиозных фанатиков,

Казалось бы, очевидным является не только целесообразность, но и необходимость присутствия религиозных скептиков в числе верующих любой религии или учения не вызывает малейшего сомнения.

Следовательно, существуют иные причины и факторы, формирующие такое отношение к ним.

Мы еще вернемся к анализу этой парадоксальной ситуации.

А пока, опираясь на уверенность в необходимости скептического подхода к изучению исторического святоотеческого наследия исповедуемой (православной) веры, вступим на путь религиозного просвещения.

Глава 2. Мы и религия

Но прежде чем попытаться дать ответ на этот вопрос, давайте определим его актуальность.

Ведь не секрет, что как глубина и искренность самой веры, так и отношение верующих к религиозным обязанностям лежат в очень широком диапазоне.

Уже эта задача сама по себе не проста.

2.1. Немного статистики

Для начала найдем ответ на вопрос – соответствует ли число верующих, которое приписывает статистика (и сама церковь) действительному количеству тех, для кого вера является фундаментальной составляющей мировоззрения.

Мне удалось найти две таких масштабные работы заслуживающие доверия.

Так, в 2015-м году Институт общественного мнения Гэллапа провёл опрос, в рамках которого спрашивал людей: «Занимает ли религия важную часть в вашей повседневной жизни?».

В списке оказалось 10 стран, в которых наибольшее число человек ответили «нет» на этот вопрос.

Представляю Топ-10 самых нерелигиозных стран

– Уругвай – 59%;

– Россия – 60%;

– Вьетнам – 69%;

– Франция – 69%

– Великобритания – 73%;

– Гонконг – 74%;

– Япония – 75%;

– Дания – 80%;

– Швеция – 82%;

– Эстония – 84%.

Если проанализировать приведенный перечень, то, вне всякого сомнения, повышенный интерес и недоумение вызовет присутствие в нем России.

И как единственная в этом списке страна, олицетворяющая православное вероисповедание, и как страна, претендующая на ее восприятие как «третьего Рима».

В этом контексте, конечно же 60% населения, не воспринимающие (согласно данным [31]) религию как важную составляющую своей мирской жизни, дают повод задуматься об обоснованности подобных надежд и притязаний.

Т.е. оставшиеся 40% (а это от 147 млн. составляет около 60 млн. человек) населения России действительно считают религию важной составляющей мирской жизни.

Чуть позднее мы вернемся к этой цифре.

Еще больший объем информации, позволяющей объективно оценить действительное отношение «верующих» к избранной ими религии, представлен в [32] в форме диаграммы ответов на вопрос «считаю ли я религию самым важным аспектом жизни»:

Как мы видим, в данном случае, картина выглядит значительно хуже – лишь 19% россиян считают религии важной составляющей своей жизни.

Представленные данные авторитетных зарубежных источников свидетельствуют о том, что даже в случае «оптимистического» сценария максимум 40% россиян не относятся к своему вероисповеданию по «остаточному» принципу.

Но реальная ситуация значительно печальнее.

Расширенный анализ данных представительного количества информационных источников статистической информации и проблемно-ориентированных социологических опросов, проведенный с целью установить объективные показатели, характеризующие религиозную жизнь России и Украины, представленный автором в [33], позволяет обоснованно утверждать, что к сожалению, именно в России и Украине количество «декларативно» верующих, отождествляющих себя с православием, соответственно в 3.21 и 2.26 раз превышает число тех, для кого вера и религия не являются пустым звуком.

Это означает, что и в Украине порядка 69% всех православных верующих относятся к своим религиозным обязанностям по «остаточному» принципу.

В России ситуация хуже и значение «декларативно» верующих составляет 76% от общего количества православных, что подтверждает обоснованность и достоверность диаграммы [32].

Какие выводы мы в состоянии сделать, получив такие данные.

Очевидно, что для всех тех, кто лишь формально отождествляет себя с православием, проблема собственного религиозного просвещения и изучения исторического духовного наследия православной церкви не стоит на первом плане.

Логичнее предположить, что эта категория «верующих» обратит свое внимание на сравнительный анализ религиозных доктрин иных верований и учений.

Тем более, что в их количестве нет недостатка.

Точное количество религий, которые существуют сейчас в мире, неизвестно. Их число оценивается в интервале от 400 до 5.000, в зависимости от подхода авторов к определению религии.

В первом приближении представление об их количестве, содержании религиозных доктрин, численности последователей тех или иных религий, учений, верований, Вы можете получить, обратившись к [34].

Но каждая из них предлагает свое видение продолжения жизни после смерти (бессмертия), при этом с максимальной убедительностью настаивает на ее истинности.

Вот где без скептического подхода и критического анализа не обойтись.

Несколько ранее мы уже рассматривали два образа веры (иррациональное убеждение и доверие) на примере Символа веры христианства, оставляя за скобками те непримиримые богословские противоречия, которые, как ни печально, проявляются при рассмотрении догматических учений мировых христианских религий.

Все сказанное определяет необходимость уделить определенное внимание тем отличиям, которые существуют между верой и религией.