Евангелие от Алисы. Пьесы и монологи

– Я никому ничего не должен, – такой он был смелый, потому что выпил.

– Плохо живете? – спросила Роза, когда Николай ушел.

– А мы, как те тельца – слишком приблизились, теперь отталкиваемся, надоели друг другу, – процитировала я Фейнмана.

– Так вам надо отдалиться. В лекциях же об этом написано. Там, если поискать, есть ответы на все вопросы. Только в зашифрованном виде. Поживите отдельно, опять будете испытывать притяжение. И помни: ты – избранная.

Я подумала, что Роза, наверное, права, и нам надо некоторое время, может быть, месяц, пожить отдельно. Николай сразу согласился, собрал вещи и уехал к матери. В комнате стало тихо, никто больше не смеялся над шутками «Камеди Вумен». Вот так.

11.

Муж ушел к матери, зато Роза стала приходить ко мне в гости с какой-то Люсей. Люся тоже работала корректором. Как я сейчас догадываюсь, это была какая-то секта корректоров. Или банда. Правда, их подлинных целей я не поняла. Может быть, они в своих газетах тайно исправляли правильные слова на неправильные. Чтобы свести с ума простого человека. ХЗ. А может быть, они положили глаз на мою квартиру. А может быть, это они специально подложили книгу в холодильник? Это сейчас я так думаю. А тогда расслабилась. Они поймали меня на крючок: ты – избранная. А я им верила. Даже выучила наизусть послание про маленькие тельца.

Каждый день они приходили ко мне и все время о чем-то говорили, говорили, говорили, ели торты и составляли планы на ближайшие дни – скольким людям они смогут передать завещание Фейнмана.

Первое время зауважала этого Фейнмана Ричарда Филипсовича, потому как почувствовала притяжение к мужу уже буквально на следующий день после его отъезда к матери. Как-то стало тоскливо. Но, понятно, что я ему не звонила, не звонил и он.

Еще и Роза с Люсей говорили:

– Ты – избранная, не звони первой. Пусть он тебя оценит.

И все торты они ели.

Роза приносила торт в своей тарелке, тарелку она мыла и забирала домой, а остатки торта вываливала прямо в раковину на кухне. В конце концов, она засорилась.

Я, переборов свою избранность, позвонила мужу, слышу – его телефон отключен, я позвонила на городской – его матери, говорю, мол, засорилась раковина, попросите сына приехать, надо почистить. Он хоть и электрик, а раковины тоже чистил неплохо, потому что руки гибкие.

– А Коля уехал в Нижневартовск. На полгода. Хочу, говорит, остыть от южных женщин, – так мамаша его сказала мне. Как-то злорадно. – Коля говорит, ты в религию ударилась.

Я ничего не ответила и положила трубку.

Задумалась. Вот это да. Вот это я избранная.

В общем, в себя я пришла в следующей ситуации: засорившаяся раковина, муж бросил, а в комнате какие-то две интеллигентки читают вслух лекции Фейнмана.

Я встала, открыла дверь и вытолкала корректоров на лестничную клетку.

– И чтобы я вас больше никогда не видела. И Фейнмана своего забирайте, мне такого не надо, и тортов я ваших больше никогда есть не стану. Не получится у вас меня обмануть. Ищите других избранных.

Они молча ушли.

А с меня как заклятие спало. Я села, заплакала.

Собрала вещи и поехала в Нижневартовск.

Лишний вес

В один прекрасный день нас всех заставили взвеситься.

Многие наши дамы, а у нас женский коллектив, от предложения поначалу отказались, мол, это интимный процесс. Им ответили, что лифтеры за свои услуги хотят брать с разных организаций разные суммы – в зависимости от произведенной лифтом работы: вес сотрудников будут умножать на высоту подъема, потом все суммировать, потом делить… Только на нашем этаже, кроме нас, есть еще три организации, в которых гораздо меньше сотрудников, как им кажется, они легче, их начальство не хочет переплачивать.

Есть у нас одна сотрудница – Вика. Крупная дама. Она заплакала и неизвестно кого спросила:

– Вы хотите, чтобы я уволилась?

Все промолчали.

– Хорошо, я буду ходить пешком по лестнице на шестой этаж.

В конце концов, все, кроме Вики, взвесились. Директор нашего филиала Александр Иванович посмотрел на полную Вику и сказал:

– Лично вам можно не взвешиваться. Под мою ответственность.

Вика забилась в истерике.

Вот такой у нас коллектив.

Я взвесилась. 49 кг при росте 160 см. Прекрасное соотношение.

В конце рабочего дня меня позвал к себе Александр Иванович, посмотрел сначала на бумаги, потом на меня.

– Значит, ты – Татьяна Леонидовна, 49 кг?

– Да.

– Молодец! Ты давно у нас работаешь?

– Пять лет.

– Где?

– В колл-центре.

– Можешь рассчитывать на повышение.

– Спасибо!

– Ты на самолетах летаешь? – продолжил Александр Иванович.

– Конечно.

– Молодец. А на воздушном шаре?

– Не доводилось.

– Это очень интересный жизненный опыт. Как проверка на полиграфе. Но воздушному шару не соврешь. Либо летишь, либо отказываешься, если ты из робкого десятка. Ты из какого десятка?

– Не знаю.

– А хочешь проверить себя?

– Конечно, хочу, – соврала я, воодушевленная вниманием и перспективой повышения.

– Ты смелая. Смелая и милая. Все кому я предлагал, отказались. Вот, подпиши здесь. Что все по доброй воле. На всякий случай. Считай, что ты уже начальник колл-центра. Поздравляю.

Я подписала все бумаги, не читая.

– У тебя есть девиз? – просил Алексанлр Иванович.

– Нет.

– А должен быть. «Все выше и выше и выше». По-моему, это прекрасно. Дарю. Напиши у себя на визитной карточке.

Наша фирма как раз и производила визитные карточки, поэтому визитные карточки были нашей, так сказать, визитной карточкой. Начальство требовало, чтобы у всех были девизы.

Оказалось, что первоначально лететь должна была известная фотомодель, но выяснилось, что шар не поднимает больше шестидесяти килограммов, а модель весила ровно 60. А надо еще 10 килограммов визитных карточек с собой взять. С нашими выходными данными. Чтобы разбрасывать с воздушного шара.

Чтобы летела фотомодель, надо было заказывать другой шар, а это еще 150 тысяч рублей. 150 тысяч на дороге не валяются.

Я подходила идеально. 49+10. 1 кг – резерв. Платить не надо.

– Завтра утром приходи на центральную площадь. Полетишь, – сказал Александр Иванович. – У тебя очень фотогеничное лицо. Оденься получше, будет телевидение.

Своему бой-френду Евгению я сказала, что мне надо делать карьеру и поэтому наш субботний секс отменяется.

– Так карьеру не делают, – расстроился Женька.

– А как делают?

– Не знаю.

– То-то же.

Я взлетела, одетая во все лучшее. Шар держали за веревку. Я разбрасывала визитки. Потом налетел ветер, и шар не удержали. Зрители захлопали в ладоши и заулюлюкали. Я сразу позвонила шефу на землю:

– Что делать?

– Ничего не делай. Как приземлишься, звони. Мы за тобой вышлем машину.

Балласта в корзине не было – только я. Шар мотался из стороны в сторону. То ближе к земле, то ниже. Один раз пролетели метрах в трех над вспаханным полем. Надо было прыгать, но не успела, растерялась, сразу налетел ветер. Решила, что спрыгну при первой же возможности, когда внизу будет вспаханное поле.

Иногда я видела внизу какие-то хутора и людей, я махала руками, кричать стеснялась. Но в небо деревенские люди редко смотрят. Да и как они могли мне помочь?

Я позвонила Женьке.

– Сделай что-нибудь.

– Ну что же я могу сделать, Танька? Может позвонить в МЧС? Ты можешь сказать, где ты находишься?

Я не знала, где я нахожусь.

Между тем, похолодало, все-таки сентябрь, накануне прошел дождь. Я дрожала от холода, и меня постоянно тошнило от качки. Я молила бога, чтобы мы не зацепились за высоковольтные линии.

Часов через пять, уже начинало смеркаться, шар видимо, дал течь, и выше 10 метров уже не поднимался. Я спрыгнула посреди вспаханного поля, как и планировала. Пролетела метров пять. Ударилась головой о какое-то бревно, которое не заметила в темноте, и потеряла сознание. Шар, став сразу легче на 49 кг, резко рванул в небо.

Я пришла в себя уже утром. Услышала детские голоса:

– Мишка, как ты думаешь, кто это?

– Девка какая-то, наверное, из города.

– Поле вскопанное, а следов вокруг нет. Не с неба же она упала. Тетя, тетя, – девочка постучала по мне палкой.

Я открыла глаза. Сумочки с карточкой, и телефоном не было. Мои дорогие туфли тоже куда-то исчезли. Поле было влажным, я вся была в грязи.

– Как вас зовут?

– Татьяна Леонидовна, – зачем-то я назвала себя по имени отчеству.

– А что вы здесь делаете, Татьяна Леонидовна?

Что я здесь делаю? Сказать, что работаю в колл-центре, вешу 49 килограммов, а это рекламная акция такая? Как-то глупо. И неуместно. Про визитные карточки тоже неуместно. А что уместно? Чтобы я не сказала, все прозвучит глупо. Очень глупо.

Надо как-то пошутить. Что ли. Да, хорошая шутка поможет выурутиться из любой затруднительной ситуации. Так нас учили.

– Вот, например, вы на визитке неправильно указали телефон заказчика. Что делать? Как убедить клиента, чтобы он забрал заказ? – спрашивали нас на тренингах.

Никто не знал, что ответить.

– Эх вы, – вздыхал коуч. – Надо сказать, что наши визитки клиент сможет вручать людям, которым не решается отказать, но видеть их больше не хочет. Учитесь!

Все апплодировали. Я тоже решила пошутить.

– Я – ведьма, я прилетела с Лысой горы, я превращу вас в баранов, – сказала я и зашипела. – Иди сюда мальчик, с тебя начну.

– Миша, не подходи к тете, – сказала девочка.

– Оля, я боюсь, пойдем, отца позовем.

Дети убежали, а вскоре появился мужик с вилами. За его спинами прятались дети, у них в руках были палки. На девочке были мои туфли.

– Она говорит, что ведьма, и она превратит нас в баранов.

– Посмотрим, кто кого, – задумчиво произнес отец, и у меня похолодело внутри, потому что в слове «посмотрим» я услышала угрозу. Он слегка ткнул меня вилами. Не больно. Как бы желая удостовериться, что я не призрак.

– Ей надо в грудь вбить осиновый кол, – предложил мальчик.

– А потом сжечь, – сказала девочка.

– Не тарахтите, всему свое время, – задумался отец. – Ты кто такая?

Я решила больше не шутить. Наоборот, подумала, усилю негатив.

– Дело в том, что меня ограбили. И выбросили на поле.

– Кто ограбил?

– Я не знаю. Они были в масках.

Мужик задумался.

– Как-то не сходится. Где следы борьбы? Где вообще следы? Как ты здесь оказалась? Может, ты действительно ведьма?

– Нет, нет, нет. Я прилетела на воздушном шаре.

– Шутишь? – спросил мужик. – Ты ебанутая?

– Да, я сумасшедшая, и я не помню, как, здесь очутилась, – я упала на землю и жалобно завыла. – Что мне теперь делать? Отвезите меня в больницу.

Я зацепилась за мысль о больнице:

– У нас скоро обход, а меня нет на месте. Доктор будет ругаться.

– Она врет, врет, врет, – радостно закричал мальчик. – Она – ведьма!

В этот момент я увидела, как от сарайчика на краю поля к нам побежала толстая тетка в платке, ватнике и резиновых сапогах.

– Витя, кто это? – спросила тетка.

– Да вот, Тома, ведьму поймали, – объявил мужик.

– Это мы с Олей ее нашли, – сказал мальчик. – Нам осиновый кол нужен.

– Мища, помолчи. Витя, и что ты собираешься делать с этой ведьмой?

– Пусть у нас в сарае поживет, по хозяйству будет помогать.

– Да? Я против. Не надо нам ведьмы в сарае. А ну пошла отсюда, ведьма, – закричала на меня тетка. – Пошла, пошла. А ты, Витя, быстро домой.

Я взмолилась:

– Дайте мне, пожалуйста, телефон..

– Ага, сейчас. Пошла, пошла. Тоже мне ведьма нашлась. А ну-ка, Витя, дай мне вилы, погоняю немного ведьму. Давно никого не гоняла.

Я побежала. Босиком, грязная.

– И чтобы я тебя больше никогда здесь не видела, – тетка схватила ком земли и бросила в меня. Больно попала в позвоночник. Я заплакала. Мальчик тоже бросил в меня грязью. Попал в голову…

Я бежала по проселочной дороге. Кругом были поля, справа – оросительный канал, ручей, арык, или как их там называют? Канава глубиной метра три. Главное – не свалится в нее – выбраться я бы не смогла. Ужас. Я представила себя в этой канаве. Как я пытаюсь взобраться на поверхность по скользким стенкам. Как я ломаю ногти. Зачем я это предсавила?

Я бежала, наверное, километров десять пока сзади меня не нагнал КАМАз с помидорами. Я встала перед ним на колени.

– Пожалуйста, отвезите меня в город. У меня ничего нет.

– Ладно, садись, – сказал водитель, – Не надо ничего объяснять. Меньше знаешь, дольше живешь. Правильно? – он рассмеялся. – Давай поговорим на нейтральные темы. Ты футболом интересуешься?

Я не ответила. Водитель усмехнулся.

– Это правильно. Я тоже.

Дальше ехали молча. Водитель высадил меня у въезда в город.

– Удачи тебе.

Когда я вылечила воспаление легких, Александр Иванович свое обещание выполнил, я стала начальницей колл-центра.

Вот такая у меня история успеха.

Женьке, моему бой-френду понравилось, что я стала начальницей.

– Ты молодец, все правильно сделала. Подумаешь, полетала немного и уже начальник колл-центра. Весело провела время.

– Я знаю. А все отказались.

– Да дураки потому что.

– Ленивые.

Рай

Когда я была маленькой девочкой, часто хотела умереть. Раз в неделю в среднем. Чтобы побыстрее оказаться в раю. Посмотреть, что это такое… Вдруг понравится? Реальный мир мне не нравился, я чувствовала себя лишней. Любви в моей жизни тоже не было.

– Мама, а ты бывала в раю? – спрашивала я родительницу.

– Конечно, бывала, доченька, – врала мне мамаша.

– А Ленина видела?

– Нет.

– А раньше говорила, что видела.

– Ну, сейчас другие времена.

– А телевидение там есть?

– 100 каналов, – называла мать фантастическую, как ей тогда казалось, цифру.

– А все мои одноклассники попадут в ад?

– Конечно, доченька.

– А вдруг не все?

Я начинала плакать.

– Успокойся доченька, все там будут.

Иногда я молилась: Господи, пошли мне капельку любви или тяжелую болезнь, чтобы я поскорее умерла и попала в рай! Пожалуйста!

В конце концов, Господь услышал меня. Лет в тридцать. Я влюбилась в футболиста, в нападающего Романа Мишакова, ему тогда было 22 года.

Однажды я увидела Романа по телевизору: он забил гол в ворота команды «Зенит» и заплакал от радости. До того я не видела, как плачут взрослые мужчины. Я сама часто плакала и полюбила его, как мать.

С Романом мы так никогда и не встретились, я любовалась им по телевизору и даже однажды поцеловала экран. Он не подозревал о моем существовании.

Однажды, уже поступив в пединститут – как и мать, решила стать преподавателем математики, – я написала Мишакову письмо – его электронная почта была на сайте клуба. Просто было интересно, что мне ответят.

Я написала:

«Я ваша поклонница, очень рада за вас, желаю успехов!»

На письмо мне ответили. Видимо, не он сам, а пресс-служба.

«Уважаемая Екатерина! Ваше предложение рано или поздно будет обязательно рассмотрено. Спасибо за понимание».

На письме был исходящий номер – очень большая цифра. Из чего я поняла, что не одна пишу Роману.

Невозможность нашей связи в реальной жизни, усиливало мою интерес к Роману.

Я собирала сканы газетных статей, фотографии. На рабочем столе моего компьютера появилась папка – «Футбол».

Ну а потом… Ну что могло быть потом?

Потом я постепенно смирилась с алгеброй и геометрией этого мира.

Через некоторое время из газет я узнала, что Роман получил травму, не совместимую с профессиональным футболом. Мишаков ушел из большого спорта, женился, собирался уйти на тренерскую работу.

Но эта информация уже не взволновала меня, как в прежние годы.

После института я вернулась в Зерноград, устроилась в местную школу, вышла замуж за учителя географии, и папку «Футбол» удалила с рабочего стола. По требованию мужа.

С мужем мы жили не очень дружно, потому что он не любил меня. Я его тоже не любила. И мечтала сбежать от него куда-нибудь подальше. Но куда сбежишь? Была еще моя больная мать, муж за дополнительную плату занимался с отстающими учениками, и его финансовый вклад в наш бюджет был весомым.

Зато я узнала, что такое ад. Уроки в 10-ом «Д» я называла адским часом. Десятый дебильный, так я называла этот класс.

Формула Х+Y=Z и число «пи» вызывали у них приступы смеха.

Своей тупостью они часто доводили меня до слез. Им нравилось смотреть, как я плачу.

Спустя еще года три, я прочитала, что Мишакова убили.

Какая-то непонятная история, о ней мало писали в газетах. Ну, убили и убили. 29 ножевых ранений и одно огнестрельное. Мол, на бытовой почве. Хотя были версии, что убийство связано с его профессиональной деятельностью – он к тому моменту был агентом нескольких очень известных спортсменов. Я удивилась, как такое может быть, выдающийся спортсмен, любимец миллионов, и никаких подробностей.

Я даже хотела поехать на похороны.

Понятно, что я никуда не поехала. К тому же на носу были выпускные экзамены.

А через год мне приснился Роман, он сказал:

– Что же ты не поехала, я тебя ждал? Впрочем, я жду тебя всегда. Знаешь, как хорошо в раю.

И Роман – во сне – стал мне показывать фотографии с видами рая. Обычные девятиэтажки, но без окон и дверей.

– А что у вас на обед? – поинтересовалась я у Романа.

– Нас, как космонавтов, кормят из тюбиков, очень вкусно и питательно.

– А яблоки дают?

– Конечно, конечно. Какой же рай без яблок? Это Адаму и Еве нельзя было есть яблоки, а нам можно. Правда, перетертые яблоки.

Я проснулась в слезах. Муж сказал, что во сне я кричала.

– Что я могла кричать?

– Что любишь Лобачевского.

Это он так шутил.

Лобачевского он ненавидел. Он на полном серьезе считал, что параллельные не могут пересекаться.

– Докажи, что пересекаются! Вот тебе лист бумаги, нарисуй, как они пересекаются! – так он мне говорил.

– Саша, это нельзя нарисовать, это можно только представить. Вот покажи мне на карте, где расположен рай.

– Запросто. Между Тигром и Евфратом. Вот примерно здесь – он показывал точку на глобусе. У него было шесть глобусов – подарки от учеников на дни рождения.

– Да? Ну, тогда отвези меня в рай. Ты же говорил, когда делал мне предложение, что у нас будет счастливая жизнь.

– Катя, но ты же знаешь, что на Ближнем Востоке сейчас неспокойно.

Однажды перед уроком я нашла у себя на столе записку: «твой муж спит с учительницей биологии». Не таким, конечно, словами. 10-й «Д» выжидающе смотрел на меня, ждал, когда я заплачу. Ждать пришлось недолго.

Я затосковала, и как в детстве, снова стала мечтать о смерти, как о каком-то избавлении от ненавистного мужа-географа, от вечно болеющей матери, от адского 10-го «Д», и от полного отсутствия перспектив в жизни. Вспомнила футболиста. Подумала, а ведь я ничего не сделала ради своей любви к Роману Мишакову. Не разыскала его в Москве, ни разу не сходила на его матчи, не поехала на похороны.

Может быть, повеситься?

Но тогда я прямиком отправлюсь в ад.

Я подумала, а вот интересно, если я попаду в рай, смогу ли я найти там Романа? Есть какая-то вероятность такого события? Как математик я знала, что у всякого события есть своя вероятность. Пусть даже очень маленькая. Малюсенькая. На уровне несбыточной надежды.

Только надо обязательно попасть в рай.

Но как это сделать?

Решила, что уволюсь и пойду нянечкой в дом престарелых – мне показалось, что эта работа обязательно приведет меня в рай. К тому же можно будет пристроить в дом престарелых и мать.

Я составила список добрых дел на ближайшие годы.

Защитить диссертацию.

Развестись с мужем.

Родить ребенка.

Но как я защищу диссертацию, если буду работать в доме для престарелых?

Я засомневалась. Может быть, все это фантазии? Кто мне скажет, могут ли люди встретиться после смерти? Я почитала Библию и не нашла точного ответа на этот вопрос. Как-то все уклончиво написано. Но признается, что бывали такие случаи, ветхозаветные праведники, например, встретили в раю разбойника, которого распяли вместе с Христом. Но хотели ли они его встретить? Или у них не было выбора? Вот в чем вопрос.

К нам в школу приходит отец Серафим, ведет «Основы православной культуры». Я спросила у него:

– Отец Серафим, могу я надеяться, что после смерти встречусь в раю с каким-то конкретным человеком? Например, с Лобачевским.

Священник задумался.

– На все воля господня. Но ты уверена, что Лобачевский в раю?

– А где ж ему быть, он же великий математик.

– Быть великим математиком недостаточно, чтобы попасть в рай.

Священник поколебал мою уверенность в том, что футболист Мишаков попал в рай. Вдруг он в аду? И что тогда? Я приложу массу усилий, чтобы попасть в рай и все понапрасну.

– Вот как узнать, куда попал человек после смерти? – спросила я священника. – В ад или в рай?

– Да никак не узнаешь. Как господь решит на Страшном суде, так и будет. Он крещеный?

– Не знаю…

– Если не крещеный, то шансов вообще мало. Практически никаких. Он не татарин случайно?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю, – хмыкнул священник. – Еще есть вопросы?

– А если мне не понравится в раю, смогу ли перевестись в Ад?

Священник посмотрел на меня, как на дуру.

– Эти вопросы не ко мне.

Я пошла к экстрасенсу, бывшему учителю литературы из нашей школы.

Экстрасенс, которому я принесла фотографию Романа, спросил:

– Он тебе кто?

– Это мой любимый. Он умер. Хочу узнать, куда он попал в рай или ад?

– Так, сейчас посмотрим, посмотрим… Ха-ха, – рассмеялся экстрасенс. – Этот человек, скорее всего, жив. Он по каким-то причинам инсценировал свою смерть. Но, ты его вряд ли найдешь, он сейчас в Новой Зеландии.

– В Новой Зеландии?

– Да. Сейчас многие туда едут. Рай при жизни.

Денег на билет в Новую Зеландию у меня не было…

И вы знаете, я почему-то поверила экстрасенсу про Новую Зеландию. И как-то мне сразу стало легко на душе. Как камень свалился с души.

А потом умерла мать, меня бросил муж, сказал, что раньше чувствовал какую-то ответственность за мою мать, а теперь раз ее больше нет, он такой ответственности больше не чувствует, ни за нее, ни за меня.. Муж ушел к учительнице биологии. Я ударила ее палкой по голове, у нее было сотрясение мозга. Меня уволили из школы. Теперь я работаю приемщицей заказов на ксерокопии.

В общем, закрутилась я в жизненной воронке. И больше я никогда не вспоминала Романа, и не думала ни о рае, ни об аде. Как будет, так и будет. Слава богу, что Роман жив.