С пылью в глазах

Со временем стали подходить остальные работники, с которыми Хегли редко общался, и, если выпадал такой шанс, разговоры были исключительно о работе. Все его коллеги стояли близко друг к другу, старались держаться вместе, а Фланнаган, словно отчуждённый, изгоем уходил от них. Единственным, кто смог добиться дружеских отношений, был Хью, который в силу своей простоты и распущенного языка свободно общался со всеми.

С открытием начался новый отчёт рабочего времени, предполагавший полную отдачу и выдержку. Хегли томно стоял в проходе, ожидая своих клиентов. К нему за столики обычно подсаживались только знакомые звери, некоторые из них имели карты постоянных посетителей. Их что-то привлекало в тех самых местах, где они всегда присаживались; возможно, красивый вид из окна, или желание сидеть у стены и наблюдать за всем залом, а, может быть и официант, который за всё время успел выучить имена своих частых гостей.

Шли часы, утро разгорелось в день. Уже приближался полдень – время, когда нередко приходилось брать два подноса и грациозно балансировать по залу, как жонглёр на одноколёсном велосипеде. Хегли успел забрать заказ у Хью, в основном готовившего для его посетителей, и выйти в царство аристократии и интеллигенции.

Он видел зверей, ждущих от него заказ не первый десяток минут, шёл к ним, но случайно бросил небрежный взгляд на остальных. Через один столик, также закреплённый за Фланнаганом, сидел высокий лев с пышной и ухоженной гривой, одетый в джинсовый костюм. У него был радостный вид, блестели глаза, очарованием которых старался заманить сидящую напротив девушку. Хегли не видел её мордочки, но само тело показалось ему знакомым.

Решив не заглядываться на посетителей, импала отнёс заказ.

Он поднял взгляд на тот столик – с его позиции можно было разглядеть спутницу льва. Худшие опасения антилопы подтвердились. Фланнаган, поправив галстук-бабочку, душившую его, плавным движением отцепил от фартука блокнот и торопливо подошёл к своим новым клиентам.

– Здравствуйте! Что будете заказывать? – спросил Хегли и начал монотонно перелистывать пустые страницы блокнота, делая вид, что на них написано множество полезной информации.

– У нас нет меню, – озадаченно ответил лев.

– В нашем ресторане возможно все. Если хорошо заплатить, можем приготовить кого-нибудь из гостей, – не отрывая взгляда от листов, сказал парень, что вызвало улыбку и лёгкую усмешку у гостей. Хегли боковым зрением видел, что сидевшая за столом Мишель вглядывалась в него, не верила своим глазам. – Извините, сейчас принесу.

Отойдя от них, импала с силой сжал зубы. Он впервые забыл принести посетителям меню и только из-за того, что хотел произвести на посетительницу неизгладимое впечатление, которое могло быть создано только удивлением. Но шутка ему удалась как раз. Только Фланнаган не хотел останавливаться на единственной атаке.

– Прошу, – сказал он, вернувшись и отдав меню. – У нас широкий ассортимент изысканных блюд. Ещё никто не устоял от аппетитной севрюги в лимонах – это блюдо сегодняшнего дня, которое для вас с удовольствием приготовит сам шеф-повар.

– Ну, госпожа Ярвинен, вы выбирайте, – резко произнёс лев, обратившись к Мишель, – а я ненадолго отлучусь, – он осторожно встал из-за стола, подошёл впритирку к антилопе. Хищник был огромным по сравнению с антилопой, чуть ли не в два раза шире, отчего у импалы пробежала лёгкая дрожь по всему телу. – Где у вас здесь…

– Там, – не дал договорить льву Хегли, махнув головой в нужную сторону.

Оставшись наедине со своим врагом, который ещё об этом не знал, Фланнаган медленно вздохнул. Мишель не глядя листала меню, смотрела на парня и почти незаметно улыбалась.

– Если вы не против, я подойду позже, – сказал импала.

– Я против, – ответила тигрица, не дав Хегли даже шагнуть в сторону. – Мне хочется, чтобы вы посоветовали блюдо на свой вкус.

– Понятия не имею, что вам может понравиться.

– Допустим, мне хочется десерт, – Мишель уловила суть игры с парнем, в которой он пытается уйти, а её задача разговорить его, постараться отключить от режима официанта и переключить в стандартные настройки.

– Ну хорошо, – Хегли наконец искренне улыбнулся, оглядев девушку, – госпожа Ярвинен. Я могу предложить вам тирамису. Это очень модный сейчас десерт, в состав которого входит кофе. Помнится, вы вчера наслаждались этим напитком.

– А что из напитков? Только, пожалуйста, без алкоголя.

– У нас есть множество фруктовых и молочных коктейлей. К чему вы больше тяготеете?

– А что вы мне посоветуете по своему вкусу?

– Я бы предложил вам апельсиновый фреш. Если хотите, могу лично поставить вам столько зонтиков, сколько вам будет угодно.

– Тогда налейте сразу в зонтик! – сказала терявшая терпение девушка, громко захлопнув меню.

– Как вам будет угодно, – с усмешкой произнёс антилопа и приставил к бумаге карандаш.

– Всё, хватит! – чуть ли не крикнула тигрица и недовольно из-подо лба посмотрела в глаза парню.

– Сдалась?

– Ты пытаешься делать вид, будто мы с тобой не знакомы – мне это не нравится.

– Я просто выполняю свою работу. Официанту нельзя вести беседы с гостями.

– А мне кажется, что ты обиделся за мой вчерашний уход.

– Тогда можно сюда приписать и странного мужика, который на тебя смотрит влюблённым взглядом, – сказал Фланнаган, понимая, что его слова слышатся как ревность.

– И это, в принципе, тоже. Но мне вчера действительно нужно было на работу, а сейчас я праздную поимку опасного преступника со столичным инспектором.

– Я ничуть не против. И вообще не таю на тебя обиды, просто рабочая этика.

– Хорошо. Тогда, я надеюсь, мы сможем встретиться снова и попытаться нормально поговорить. Как насчёт сегодняшнего вечера? Возле входа в центральный парк в девять часов.

Фланнаган замер, стараясь ни о чём не думать. Он взглянул за окно, на улицу, где был прекраснейший день, где звери наслаждались жизнью. Ему захотелось вдоволь напиться тем удовольствием, что все получают от приятных вечеров. А Хегли уже и забыл их сладкий вкус. Приходилось либо оставаться на работе, после которой ничего не хотелось, либо принимать участие в очередных авантюрах Хью, либо отправляться на опасные рейды, с которых можно было и не вернуться домой.

– Я приду, – задумчиво сказал импала, насильно оторвавшись от своих мыслей.

– Рада это слышать. Надеюсь, сегодня нам удастся поговорить ещё и узнать друг о друге больше.

Вернувшийся лев, который аккуратно обошёл Хегли и сел на своё место. Он был полон энтузиазма, сразу заказал бутылку дорогого вина, на которую сразу упал его взор. Своими манерами и действиями инспектор вызывал крайнее отвращение у антилопы, время от времени поглядывавшего на двух отдыхавших гостей. Мишель, конечно, вызывала симпатию у льва, чего он и не скрывал, изредка дотрагиваясь до её руки, говоря нежные слова, но на большее ему не позволяла сама девушка, чаще поглядывая на смущённого и напряжённого Хегли, чем на своего спутника.

Обеденный перерыв подходил к завершению, зал пустел от уходящих к трудящимся вершинам зверей. Последними из тех, кто просидел весь час, была Мишель и её начальник – как стало известно из разговора – Иероним. Лев под конец обеда склонил голову, загрустил, хотя, как показалось Хегли, больше давил на жалость, стараясь любыми методами добиться расположения девушки. С минутами терпение вытекало из чаши, Ярвинен решила прекратить позорище и увести Иеронима подальше от импалы. Они оба оплатили счёт, сразу же передав его официанту, так варварски похищавшего внимание Мишель всё это время.

Хью продолжал стоять у плиты, не прекращая работу ни на минуту. Его стараниям был рад шеф, который стоял в паре шагов и пристально поглядывал за своим подчинённым – это до безумства раздражало пса, старавшегося в такие моменты делать свои движения максимально идеальными и эффектными. Пёс вошёл в зону, был полностью погружён в работу, пока чужая рука не дотронулась до его плеча и не сбила лабрадора с волны.

– Чёрт! Хегли, ты как всегда не вовремя! – прошипел Хью. Он развернулся к своему другу и, полностью не охладившись от нарезания моркови, выставил нож перед импалой.

– Опять хотел на шефа произвести впечатление? – ответил псу Фланнаган и схлестнул два орудия ресторанных миров между собой: счётом отвёл нож в сторону. – Только вряд ли он оценит.

Обернувшись, Хью не увидел перед собой того зверя, которого краем зрения останавливал в течение нескольких минут. На той стороне плиты никто не работал, а сам шеф ранее вышел в зал.

– Глянь! – радостно прошептал Хегли, протянув другу счёт. Лабрадор замер в ступоре после осмотра содержимого. Он увлечённо перелистывал купюры, запутывался в сумме пару раз и пересчитывал снова.

– Неплохо так, как три рабочих дня… – наконец вымолвил пёс, отрёкшись от внешнего мира. – А кто это такой щедрый?

– Мишель. Сейчас приходила сюда с каким-то телом обмывать свои рабочие дела.

– Это… Зря я столько лет учился на повара. Для счастья нужно всего лишь родиться с красивой мордой, а всё остальное не важно, – он говорил это медленно, с отведённым в сторону взглядом. Хегли щёлкнул его по носу, отчего тот моментально пришёл в себя.

– Это была Мишель. Та, с которой ты меня вчера свести пытался.

– А, да?

– Я тебе это второй раз уже говорю.

– Отвлёкся немного, в небытие зашёл. Ну… если это Мишель, то тогда я не зря учился. А то уже злиться начал. Буду считать, что она проявила такой знак внимания. Немного обидный.

– Почему?

– Потому что это деньги. Лично для меня даже тёплые слова были бы более весомой благодарностью, – с долей обиды сказал пёс.

– Дорен хвалила твои блюда, но тебе это всё равно не понравилось.

– Как ты меня с этим достал… – Хью от негодования почесал подбородок ножом и, откашлявшись, развернулся к разделочной доске. – Я могу ей в тысячный раз предложить прогуляться, но она никогда не поймёт моего намёка на свидание. Тебе в этом плане даже проще. Сразу отказал всем, прокрутил динамо и спокойно жить, гулять по-своему. А мне уже тяжело… Я не знаю к какому берегу прибиться: оставить попытки её добиться, начать новую жизнь, или, как это обычно со мной случается, остановиться на полпути, придумать совершенно несуразную отговорку и с малейшего прогресса вернуться на свой любимый и вечный ноль.

У Хью с Дорен действительно были довольно сложные отношения, в которые даже Хегли был поглощён с рогами. Он знал о неумолимых чувствах своего друга, о том, что они полностью взаимны, но не говорил, молчал, как партизан, выполнявший приказы двух начальников одновременно. Его друзья были схожими – это, по мнению Фланнагана, не оставляло им шанса на счастливую жизнь вместе, – они любили шумные компании, развлечения, которые обычно создавали сами для себя. Но на самом деле в чертогах их душ таились спокойствие, навеянное меланхолией, скромность и миролюбие, а активными они были только в присутствии своих друзей.

Смотря на ситуацию с трёх сторон, Хегли располагал большими фактами, чем Хью и Дорен вместе. Свести их импала не пытался, самостоятельно отказавшись от этой идеи в первые минуты. Рано или поздно один из них в порыве эмоций, позитивных или негативных, должен был высказаться – на это антилопе приходилось уповать не первый месяц.

У самого Фланнагана история была ещё хуже, ещё запутанней…

Он, вернувшись из мира воспоминаний, устало поднял голову вверх, к резкому свету белых ламп, нависших над столами и плитами. Ему нужно было вернуться в зал, к гостям, но навязчивые фантомы вертелись в его голове, заставляя подчиниться им и попытаться впервые подтолкнуть лабрадора к важному шагу. Хегли отсчитал половину от своих чаевых, приподнял колпак Хью и, положив деньги между ушей, опустил его.

Зал практически опустел. У входа сидела влюблённая парочка, раздражавшая Фланнагана своим присутствием и существованием в целом, и трио девушек, которые нормальную еду не едят, а фотографируют и нюхают, питаясь в это время отравой для поддержания. В пристрастиях к разной пище Хегли разбирался с удовольствием – его привлекали взгляд и мимика тех зверей, которые никогда не ели «недоступного» им, но неожиданно решили попробовать. Смотреть на волка, грызущего огурец, не понимающего удовольствия в овоще, было менее интересно, чем на быка с куриной ножкой. Однако всех этих зверей объединяло нездоровое любопытство, страсть к новым ощущениям, порой выходящим за рамки приличия, которую никогда не понимал парень, делавший, живший по инструкциям и приказам.

В его голове вертелась будущая встреча с Ярвинен – её фамилию импала повторял сотни раз, старался запомнить на всю свою жизнь. Данные о девушке он хотел передать координатору, чтобы уже тот решал о её судьбе. А у Хегли была своя личная жизнь, в которую он не хотел впускать чуждую душу, способную свести усилия лучших лет в ничто.

Вечер подкрался незаметно. За окном исчезал день, медленно темнеющий, переходящий в ночь. Растворялась боль города, который остывал от горячей работы. В предвкушении завершения дня все старались поскорее закрыть ежедневник с обязанностями и перейти к свободе действий. Хегли был не исключением, но для него вечер мог стать страшнее дня.

Он явился в парк чуть раньше, воспользовавшись законом жанра, как отговоркой, а на самом деле желал осмотреть местность, на которой ему предстояло вести беседу со злейшим врагом. Его планам не суждено было сбыться – на скамейке с маленькой дорожной книжкой сидела Мишель. У неё вряд ли возникала проблема с нарядом на вечер, ведь Фланнаган видел девушку только три раза и всегда она была в разных платьях. На сей раз тигрица предпочла яркий образ, в котором красный цвет был украшен броскими жёлтыми оттенками – тонкими полосами вдоль талии и у воротника.

Очередное сравнение стремительно расположило к себе доминантную сторону разума. Ярвинен, на которую приятно смотреть даже неприятелю, казалась чистейшей, не имеющей в себе тёмного пятна. Её всегда опрятный вид заслуживал уважения, а утончённые манеры подчёркивали привлекательную женственность. Сам же Хегли почти не следил за собой, считая, что не обязательно выглядеть идеально для остальных. Но в тот момент ему стало тошно от самого себя. Хотелось выглядеть достойно рядом с настолько привлекательной особой.

Фланнаган нервно ступал по дорожке, выложенной красной и жёлтой плиткой в шахматном порядке, обращая внимание на каждую деталь окружающего мира: на зверей, воодушевлённых прогулкой в парке или просто пробегавших мимо для разминки, на выстриженные деревья с аккуратными кронами, на небо, где каждую секунду загоралась новая, еле видимая звезда. Хегли чувствовал слабейшее дуновение ветра, пробегавшего по его шерсти, поглаживающего её, тепло, которым был наполнен летний вечер.

И вновь импала пробудил излишнюю нервозность, спящую в обнимку с паранойей. В парке было довольно темно, но девушка сидела с книгой, наверняка даже не видела букв. Это выглядело очень подозрительно и глупо.

Заметив антилопу ещё за несколько метров, тигрица привстала со скамьи, захлопнув книгу, и пошла ему навстречу. Импала видел её довольный взгляд, видел её удовлетворённую улыбку и сам невзначай улыбнулся – редко он это делал, особенно в присутствии чужих.

– Так и знала, что ты придёшь немного раньше, – сказала Мишель, чуть опустив подбородок.

– Люблю всё делать заранее – усмехнувшись, ответил Хегли. Он спрятал руки в карманы брюк, слегка согнул спину. – Ещё не передумала идти со мной?

– Вообще-то, это я тебя пригласила.

– Ну, я, как видишь, не передумал. Хочешь мороженого или что-нибудь ещё? Сегодня одна гостья дала мне щедрые чаевые, которые я намерен вернуть ей в виде развлечений. Не знаешь, кто бы это мог быть?

– Не знаю, – оглядев антилопу и подвинув ему одно плечо, сказала девушка. – Возможно, ей очень понравился официант и подача блюд. А ещё может быть, что она хотела дать ему денег на новую рубашку.

Хегли опустил голову вниз, посмотрев на свою одежду, в которой он был и вчера, когда познакомился с Мишель. Импала потянул рубашку вниз, старался опустить её ниже, растянуть, будто она ему самому не нравилась.

– Нормальная футболка. Моя любимая. Я в ней… – он мысленно перебрал все счастливые моменты, связанные с вещицей, но о них ни в коем случае нельзя было рассказывать тигрице. – Много чего было, всего и не вспомнишь. Чем тебе не нравится?

– Мне нравится. Не всё то золото, что блестит.

Проведя пальцем по подбородку антилопы, Мишель словно звала его за собой. Она грациозно и свободно сделала несколько шагов вперёд, обернулась к парню, застывшему от удивления. У него было неизмеримое чувство, в котором он восхищался девушкой, одновременно испытывая отвращение; ему нравилась её игривость и острота, но сам факт, что она обер-прокурор Доминиона, ненароком заставлял ненавидеть Ярвинен. Хегли неуверенно шагнул к тигрице, не сводившей с него глаз.

– Куда пойдём? – спросил импала, рассматривая всё вокруг и ни разу не бросив взгляд на Мишель.

– Куда хочешь.

– Я безынициативен. Тебе придётся брать контроль в свои руки.

– Мне это нравится гораздо больше. Тогда давай пройдёмся по аллее, посмотрим на предоставляемые здесь развлечения. Мне не хочется дурачиться, а просто ходить очень скучно.

Чувство, что он попался на крючок, не уходило от Фланнагана. В ярком свете, исходящим от Мишель, ему виделась чернота, словно никто не мог относиться к нему с такой добротой, с таким пониманием – он чувствовал подвох. Это отторгало его от тигрицы.

Однако у девушки были свои размышления на счёт ускорения отношений с антилопой. Она демонстративно подала ему свою руку, напрашиваясь на прикосновение. Фланнаган перестал ощущать себя в себе – из него выходил собственный дух, пропитанный злостью и негативом. Ладонь хоть и находилась пару секунд без движений, но, как казалось парню, манила его блеском своей шерсти, ухоженностью, аккуратностью. Даже то, что это была ладонь девушки, казавшейся сошедшей с Небес, привлекало антилопу.

Он дотронулся до той, кого боялся, кого хотел уничтожить хотя бы в своём воображении. Прикосновение казалось колким и от этого приятным. Мягкая женская ладонь сжалась с его грубой, зачерствелой. По телу Хегли пробежал разряд тока, который опьянял разум.

Пара шла рядышком, держась за руки, аккуратно размахивая ими. Мишель была в восторге от достигнутого прогресса, даже иногда, казалось, старалась подпрыгнуть вверх, но неудобная обувь на высоком каблуке притягивала её к земле. Хегли же глядел на расплывающийся мир, где каждый зверь не чувствовал печали, довольствуясь благодатью вечера. Он чувствовал их радость, он понимал её. И ему это не нравилось. Неужели он, выполняя обязательства перед «Грозой», стараясь запугать весь город в течении нескольких лет, не заслужил права видеть огорчённого жителя?

– Хочешь прокатиться на таком? – сказанным Ярвинен выбила Хегли из размышлений. Она показывала антилопе на красный велосипед-тандем с двумя местами, сдающийся в аренду.

– Ты не сможешь ехать на нём в платье, – пытался выкрутиться Фланнаган, не желая даже подходить к палатке проката.

– Ну и что? Я до семнадцати лет жила в казарме с пятью парнями, так что стыд из меня давно выветрился.

– Чего?! – удивлённо спросил Фланнаган, вытаращив глаза. – До семнадцати лет?

– Да, – Мишель медленно шла в сторону палатки со сдающимися велосипедами и сегвеями, с головой окунувшись в океан воспоминаний. Детство было не из лёгких, оно лежало грузом в голове девушки, которая старалась как можно меньше рассказывать о тяжёлом прошлом. – Ещё в восемь лет отец отдал меня в академию, чтобы из меня воспитали первоклассного офицера. Хотел, чтобы в дальнейшем я могла руководить группой и ловить террористов. У меня не было больших физических кондиций, как у других, но из меня раньше вышел толк. Представь себе двадцать девять парней, которые могли сделать всё, чтобы добиться моего расположения. И я пользовалась этим, – тигрица развернулась к Хегли, остановив его, вглядевшись в его глаза, удивлённые услышанным, – научилась добиваться от парней всего, чего захочу.

– И чего же ты хочешь? – сказал Фланнаган, не отводя взгляда.

Импала чувствовал свою слабость, с каждой секундой всё больше и больше поддавался искушению. Прошлое, что двигало им, терялось в настоящем, и он стал забывать про свою цель в жизни, про своего врага, стоявшего слишком близко. Хегли, в собственном представлении, напоминал стоящего возле железной дороги бродягу, который пытался остановить двигающийся на полном ходу локомотив.

– Хочу покататься с тобой на велосипеде.

– Я не умею, – признался Фланнаган и приподнял взгляд чуть выше ушек Мишель.

В детстве у Хегли не было велосипеда, он сам был сыном военного, который был фанатиком своей работы и считал, что каждый самец обязан держать в руке автомат. Самому Фланнагану не хотелось стрелять, убивать, жестокий образ был не по его вкусу, но со смертью отца произошло резкое изменение взглядов, парень встал на тропу насилия и мести.

Его семья осталась отстраивать оставшийся кусочек Пустыни; импале на тот момент было тринадцать лет и у него не было иного выбора. Тяжёлая жизнь, выше которой стояла лишь тяга к возмездию, желание отмщения через сколь угодно лет. Ещё подростком его приметил диверсант под позывным Молния-1, набиравший себе учеников; Фланнаган был слаб, но его целеустремлённость не могла сравниться с ничьей больше.

Он чувствовал себя обделённым, когда смотрел на ту страну, в которую позже переехал, но в его разум ворвалась мысль о равновесии мира – ему приходилось уничтожать себя на тренировках и вылазках, чтобы разрушить чужой мир, а кому-то, также разрываясь от нестерпимой нагрузки, – защищать. Противостояние Зоны Пустынь и Центрального Союза официально закончилось подписанием мирного договора, но потерявшие на полях войны родственников звери хотели продолжения войны, вели её на чужой территории.

– Я могу тебя научить, – без доли уныния сказала Мишель, проведя рукой по плечу задумавшегося парня.

– Я уже стар для учёбы.

– Зато тебя легче обучить. Я поведу, а ты почувствуешь удовольствие от езды. Договорились?

Устремив свой недовольный взор на зверя, сдававшего в аренду велосипеды, Хегли решил сделать всё молча, без проявления злобных качеств. Взяв красного дьявола на час, парень подкатил его к Мишель, светящейся от восторга.

– А ты сама умеешь на нём кататься?

– В академии на ранних стадиях учат балансировке и мне приходилось кататься даже на моноцикле. Не бойся, садись.

Хегли молча занял заднее место, придерживая велосипед ногами, упиравшимися в плитку. Беспокойство управляло им, в голову стало подключаться всё больше дурных предчувствий, которые просили антилопу слезть с сидения. В определённый момент он подумал над хитрой уловкой, что тигрица могла совершить – отвести его в место, где будет стоять группа оперативников в полной боеготовности.

Заняв все доступные места, пара двинулась в путь. Фланнаган вцепился в раму перед собой, старался не двигать педали, чтобы не потерять равновесие. Только после нескольких десятков метров антилопа стал помогать девушке в движении, ускоряя велосипед медленными поворотами рычагов под ногами. Ему казалось, что тандем в любом случае рано или поздно окажется на земле. Езда была ровной, девушка чувствовала движение и старалась сглаживать углы, но каждый поворот руля заставлял сердце Хегли прыгать от испуга.

– Теперь отпускай руки! – крикнула она.

– Нет! – сразу же ответил парень, крепче сцепив ладони. – Мы грохнемся!

– Ниже земли не упадём!

Отпускать обе руки антилопа не стал. Одной он крепко вцепился в металлическую основу велосипеда, а другой, выставив в сторону, старался ухватиться за воздух. Мишель разгонялась всё быстрее и быстрее – она получала несравненное удовольствие от обдувающего её мордочку ветра, от чувства скорости.

Управление тандемом входило в список сложнейших умений для каждого, кто садился за руль впервые. Для Ярвинен вождение двухместного велосипеда не вызывало сложностей, она с лёгкостью маневрировала рядом с прохожими зверьми, успела рассмотреть каждый аттракцион и шатёр и поприветствовать проезжающих мимо других велосипедистов приветливым кивком. Задача Фланнагана была проще – держаться и крутить педали, но если первое ему удавалось с особым успехом, то разгонять велосипед ему не хотелось на уровне инстинкта самосохранения.

Он пытался отвлечься от движения и оглядеться. Темневший от наступления ночи парк пытался завлечь посетителей яркими огнями, которыми покрывалось практически всё. Растянутые через фонарные столбы и деревья гирлянды образовывали сеть над головами. Даже дорожная плитка переливалась всеми цветами спектра от висевших на фонарных столбах ночных проекторов.

Хегли впервые оказался в столь ярком и праздничном месте, его заворожённый взгляд цеплялся за всё, мимо чего проезжал велосипед. Перед глазами проносились пятна и полосы от длинных гирлянд, на фоне которых была кромешная ночь.

Импала и не заметил, как отпустил руки, случайно доверясь мастерству Мишель. Тигрица ни на минуту не забывала про сидящего позади пассажира, старалась вести велосипед максимально аккуратно, без резких поворотов и торможений, но упустила растянувшуюся поперёк аллеи деревянную вывеску, которая никак не была освещена. И Фланнаган, проезжая под ней, ударился рогами и слетел с сидения велосипеда. Его падение на спину оказалось довольно болезненным, но он первым делом взялся за рога, проверяя их целостность.

– Ты в порядке? – спросила подъехавшая девушка у лежащего парня. Она оставила велосипед и торопливо присела рядом с антилопой. – Нужна помощь?

– А я говорил, что это дурная идея, – сказал, не двигаясь, Хегли. В его словах еле слышалась злость. Дорожная плитка, находившаяся в тени весь день, была холодной, усугубляла боль в спине, но импала не вставал.

– Зачем ты себе такие большие рога отрастил?

– Я не отращивал. Ну, то есть… – неожиданно начал выкручиваться импала, – они сами выросли.

– Ты что-то скрываешь от меня? – с подозрением спросила Мишель. В её словах не было ни капли обиды, что подтвердила лёгкая улыбка. – Это так нехорошо.

– Ну… лучше, чем убивать, – приподнимаясь с дорожки сказал парень. Он тщательно отряхнул пыль со своих брюк и рубашки, стараясь не упустить ни единой соринки.

– Давай не будем трогать мою работу. Давай лучше вообще про неё забудем и никогда не вспомним.

– Я не про…

– Всё, – тихо сказала Ярвинен, прикоснувшись пальцем к губам Хегли. – Мы забыли. Не надо смешивать личную жизнь с работой – поверь моему горькому опыту.

– Если честно, у меня есть определённые сомнения насчёт твоей работы.

– В каком смысле?

– Ты не похожа на… таких.

– Ты хочешь сказать, что каждый обер-прокурор должен быть размером со шкаф? – Мишель тронула тема, на которую перевёл разговор Хегли. Ему захотелось позлить тигрицу, чтобы она оторвалась от разгона отношений и чуть сбавила темп. – Может я ещё должна уметь руки откусывать и ноги отрывать?

– Нет. В тебе просто слишком много доброты.

– Сказал зверь, который знает меня двадцать четыре часа.

– То есть, ты злая?

– Я такого не говорила. Мне нравится быть доброй, но порой хочется побыть жёсткой и колючей. И раз уж ты сомневаешься в моих способностях, я тебе докажу, что Орден окончания Академии мне дали не за красивые глаза. Пойдём!

Ярвинен с силой схватила запястье антилопы, слегка впила острые когти в его плоть. Не став сопротивляться разбушевавшемуся хищнику, Хегли молча шёл за тигрицей, оказавшись под её властью. Ему стало беспокойно от начавшегося превосходства обер-прокурора. В кошмарах Фланнагана его вели на цепи с той же твёрдостью и беспощадностью.

Нелёгкая судьба привела их к ближайшему тиру, который должен был стать свидетелем безупречной подготовки Мишель. Пока саблезубая тигрица пыталась найти подходящую купюру для расплаты с хозяином стрельбища, импала втихую заплатил за двоих и попытался облить водой разгоравшуюся злость девушки, но только усугубил неловкими словами своё положение.

– Если хотите выиграть главный приз, – начал объяснять правила стоящий за стойкой бобр, – вам нужно выбить все девять белых квадратиков. После я ставлю сигарету, и десятым выстрелом нужно попасть в неё.

– Это будет легко, – без промедления сказала Ярвинен и принялась заряжать пневматическую винтовку. – Тир – одна из самых лучших возможностей государства научить молодёжь полюбить стрельбу. Стрелков поощряют, ставят перед ними сложные задачи, чтобы они захотели держать оружие в руках чаще. Прекрасная схема.

Хозяин тира и Хегли испуганно переглянулись, поражённые мыслью тигрицы. Но если чужого зверя девушка удивляла разбросом внешнего вида и философии, то у диверсанта внутри дёрнулось сердце от глубины рассуждений своего врага.

Взяв в руки винтовку, Фланнаган осознал тонкость грани, на которой он стоял. Обычный официант, не служивший в армии, не мог стрелять на уровне обер-прокурора. Парень переложил винтовку под правую руку, с которой в последний раз стрелял не меньше пяти лет назад.

У Мишель уже было закрыто три белых квадрата, наибольший из которых был немногим больше спичечного коробка. Хегли переминал винтовку, стараясь прицелиться и хоть как-нибудь выстрелить.

– Подожди, у тебя неудобная стойка, – сказала ему девушка. – Давай помогу, – она опустила оружие и подошла к антилопе. – Стань чуть шире и слегка развернись. И закрывай левый глаз, а не правый. Перед выстрелом откроешь оба. Прислушайся к стуку сердца и стреляй под него.

Даже с подсказками и наставлениями Фланнаган старался выглядеть глупо с оружием в руках. Поняв, что легче научиться ходить по потолку, Ярвинен руками откорректировала стойку Хегли и, обхватив его со спины, прижавшись своим телом к телу парня, настроила прицел.

– Ну вот, видишь! – ободряюще сказала Мишель после попадания антилопы во вторую мишень.

– Да, только я в первую целился.

– Попробуй держать палец на курке только первой фалангой.

Девушка переключила внимание на свои цели. Ей было принципиально важно доказать импале своё мастерство, показать высокий профессионализм несмотря на половую принадлежность. И уже через минуту она смогла закрыть все квадраты без единого промаха, в то время как Хегли стрелял по медленно двигавшимся металлическим фигурам возле ширмы.

На линии огня появилась стоящая сигарета. Мишель основательно подготавливала выстрел, сосредотачивая свой взгляд в единой точке. Даже будучи уверенной в своих возможностях она боялась промаха, думала, что в самый ответственный момент главенствующую роль будет играть неудача.

– Я ошибался на твой счёт, – услышала она рядом от Хегли, внимательно наблюдавшего за её стрельбой. – Ты так выглядишь, будто тебя с подиума сняли, и я не поверил, что… А на самом деле ты мастер своего дела, я в этом уверен.