Ловец снов

– Что за вещица? Если знаю, то расскажу. Спрашивай начальник.

Они сидели вдвоём в маленькой допросной друг напротив друга и сверлили друг друга глазами. Каждый хотел получить своё и не прогадать при раздаче. Слово было сказано, и настала теперь очередь дела.

– Что за вещица-то? – Кривой старался быть расслабленным, что бы показать свою непричастность, но бегающие глаза, выдавали его с головой. – Не тяни кота за хвост, начальник. Я уже лишние пять минут тут сижу и всё по твоей воле.

– Заткнись и не ной! – Виктору надоел этот цыганский балаган. – Расскажешь мне про колечко. Колечко Натали.

Было видно, как напрягся Кривой.

– Какое колечко?

– Ты плохо слышишь?

– Не знаю я ни про какое колечко.

Виктор поднялся с прикрученного к полу табурета и направился к двери.

– Ну, не знаешь, так не знаешь.

– Погоди, начальник. Боюсь, как бы ты меня самого к этому колечку не привязал. Тогда кранты. – Кривой понял, что свобода начинает от него ускользать. – Показывала мне Натаха одно колечко. Не знаю только, то это или нет? Если бы ты мне его показал?

Виктор вернулся к столу и ударил по нему кулаком.

– Хватит паясничать! Прекрасно знаешь, о каком кольце речь! Расскажешь – свидетелем пойдёшь. Это я тебе обещаю, если вины твоей там нет.– Виктор сам толком не знал, чего хочет от Кривого, но решил не показывать ему этого и ковать железо пока горячо. – Её из-за кольца убили? Говори!

Кривой как-то весь сжался и сощурил глаза.

– А ты откуда про кольцо-то знаешь? Не уж-то нашёл его?

– Откуда про то знаю, не твоя забота и прекрати мне задавать вопросы!

Кривой пожал плечами и обиженно отвернулся в сторону.

– Воля твоя, начальник. Только колечко это Натали мне сама показывала.

– Откуда у неё кольцо это?

Кривой каждый раз перед ответом пожимал плечами, будто у него начался нервный тик.

– Хахаль подарил.

– Кто такой?

– Она не говорила. Говорила только, что у неё с ним всё серьёзно и колечко это обручальное.

– А чего она от тебя хотела?

– Хотела, чтобы я забыл её и не ходил к ней больше.

– А ты что?

– А что я? Девка она ладная. – Он сделал паузу. – Была. Только ведь верёвками к себе не привяжешь. Ну, полюбила другого. С кем не бывает?

– А как Сидор к этому отнёсся?

– К чему?

– К её грядущему замужеству.

– Так-то его дело. Я в их дела не лезу.

Виктор оторопел. Кривой говорил о Натали и Сидоре, как о чужих людях. Что ж это за отношения такие пошли? Натали, конечно, блядь знатная, но с душой. Всё по уму и сердцу разруливала. Разрулила.

– Опиши мне, то колечко.

– Да чего его описывать? Кольцо как кольцо. Старинное, правда. Не «новодел» дешёвый. Камешек крупный.

– Бриллиант?

– Ну да. Бриллиант. Сейчас таких не делают.

– Узнаешь, если покажу?

– Обижаешь, начальник. Такое узнаю сразу.

– Вот и ладненько. – Виктор направился к двери, вызывая дежурного. – Отпущу тебя, как и обещал, но под подписку. Чтобы с хутора ни ногой! Понял?

Кривой растёкся в улыбке при слове подписка.

– А говорили, что тебе, Шилов верить нельзя?

– Кто говорил?

– Дураки говорили. Теперь я сам убедился, что ты начальник правильный и дело с тобой иметь можно. Скажи только, откуда про кольцо узнал? Натаха на этот счёт щепетильной была и кому не надо его бы не показывала.

Виктор махнул рукой, отсекая блатные понятия, и чуть ли не бегом кинулся в свой кабинет. Про сон ему рассказать, что ли? Или про информационное поле? Виктор остановился у кабинета Анечки, но передумал открывать дверь. Было немного стыдно за своё прошлое поведение. Причём здесь она? Сам втянул её в это дело, потом накричал на неё, да ещё и нахамил. Решил всё же попросить у неё прощения, но чуть позже. Сам обрадовался такой идее и уже в приподнятом настроении вошёл в свой кабинет. В кабинете царила рабочая «суматоха». Пирогов с Григорьевым резались в морской бой, Власов, закусив нижнюю губу, интенсивно нажимал Enter, постоянно меняя девайсы, а Сорокин как всегда занимался черчением в своём потрёпанном блокноте. По всей видимости, ребята смирились со своей участью и переходом в отряд ППэСников.

– Отставить пораженческие настроения! – Твёрдым и властным голосом, Виктор попытался вернуть своим ребятам рабочий настрой. – Сегодня отрабатываем один интересный вещдок.

Сорокин нехотя оторвался от своего блокнота.

– Это что-то вроде ещё одного мифического ножа в квартире Пушкарёвой?

– Отставить иронию. Искать будем колечко.

– Вот те раз. – Власов ещё раз нажал на нужную клавишу компьютера, скривился и поднял глаза на своего начальника. – Откуда выплыло колечко?

– Долго объяснять.

Виктор совсем не собирался пересказывать своим операм свой сон и сразу стал давать указания:

– Каждый из вас возьмёт по одному району города и прочешет все скупки, ювелирные, ломбарды. В обязательном порядке взять в разработку всех скупщиков краденого. Следует иметь в виду, что колечко дорогое и купить его может не всякий.

– Да что, за кольцо-то? Толком можешь объяснить?

– Видимо, бриллиант средних размеров в золотой оправе. Если попадётся любое похожее – сразу звоните мне.

– Ну, это мы запросто. – Сорокин поднялся из-за стола. – Нам не привыкать идти туда, не знаю, куда и приносить то, не знаю что.

Виктор развё руками.

– Тогда и уговаривать вас не имеет смысла. – Он задержал всех у входной двери и с надеждой в голосе сказал:

– Ребята, это последний шанс. Найдём колечко – выйдем на убийцу.

По лицам ребят было видно, что они мало верят в такую перспективу. Для приличия, покивав головами, они скрылись за дверью. Виктор остался один на один со своими невесёлыми мыслями. Сорокин как всегда прав. Призрачное кольцо, возможно, существует на самом деле, но это всего лишь миф. Оно появилось из его сна, а откровения Кривого могут вполне оказаться очередной его ложью ради свободы. Пусть и ограниченной. Но на воле, он может залечь на дно в другом месте и тогда его уже никто не найдёт. Виктор понимал, что делает ошибку за ошибкой, но успокаивал себя тем, что другого выхода у него сейчас нет. Пока ребята ищут это кольцо, нужно раскручивать Сидора. Этот отказник наверняка что-то должен знать. Нужно заставить его разговориться. Но, как? Вариантов пока не было.

– Ладно, – сказал он сам себе вслух, – ввяжемся в бой, а там видно будет.

Рука потянулась к трубке внутреннего телефона, но так её и не коснулась. В этот момент дверь открылась, и на пороге кабинета он увидел Анну Сергеевну. От такого неожиданного визита, Виктор привстал с места и попытался что-то сказать, сопровождая свою речь обильной жестикуляцией. В ответ Анна Сергеевна улыбнулась и произнесла:

– Здравствуй, Шилов. Вижу, что рад встрече, но вообще-то я думала, что ты сам зайдёшь ко мне.

Виктор, не зная, что ответить, тут же кивнул головой.

– Это как нужно понимать? – Анечка вошла в кабинет и устроилась на стуле напротив. – Ты действительно рад мне или всё же собирался зайти, но так и не зашёл?

Виктор улыбнулся, понимая, как он сейчас глупо выглядит и опустился на стул.

– Здравствуй Анна Сер… Аня. Я действительно рад, что ты нашла время заглянуть ко мне, хотя я и сам собирался к тебе зайти. – Он с шумом выдохнул оставшийся в лёгких воздух и тут же добавил: – Но чуть позже.

– Это уже радует и обнадёживает.

Виктор робко поднял на неё глаза, и смущаясь сказал:

– Ты извини меня за прошлый визит. Нервы в последнее время ни к чёрту.

Анечка понимающе кивнула своей прелестной головкой.

– Да всё я понимаю, потому сама и пришла. – Она обвела взглядом пустой кабинет. – В коридорах шепчутся, что ты своих совсем загонял. Покоя от тебя никому нет, Шилов.

– Это не моя прихоть. Знаешь ли, есть такое понятие, как работа.

– Не обижайся. Из-за этой работы ты стал колючий и совсем не воспринимаешь окружающих тебя людей. Кофе угостишь?

Неожиданная смена акцентов несколько выбила Виктора из колеи, но он тут же взял себя в руки и пошёл к столу Вадика Пирогова, на котором стоял электрочайник. Налив в него воду, он включил его в сеть и достал из шкафчика банку растворимого кофе и коробку с сахаром. Пока вскипала вода в чайнике, он насыпал по две ложки кофе и столько же сахара в чашки.

– Ты по делу или…

Анечка подхватила его незаконченную фразу:

– Или то же, но в основном по делу. Я, Шилов, в отличие от многих, стараюсь заходить в чужие кабинеты исключительно по делу.

Виктор поставил перед ней чашку с дымящимся кофе и сел на своё место.

– И какое же дело привело тебя ко мне?

Анечка пригубила горячий напиток.

– А у нас с тобой одно сейчас дело на двоих, если ты не забыл.

Это был уже вызов. В душе проклиная себя за слабохарактерность, Виктор оценил её благородство. После того, как он нагрубил женщине, по сути, из-за своей мифической увлечённости, она же не ответила ничем на его грубость. Мало того, Анечка ещё и подняла с пола брошенную его надежду и принесла её ему с видом случайно утерянной вещи. Это был поступок. Только сейчас Виктор понял, как сам увяз в своей идее и та не то, что не отпускала его, она предлагала ему себя со всех немыслимых сторон, о которых он сам и думать не мог.

– Нет, не забыл.

– Тогда расскажи, что ты видел прошлой ночью. – Анечка удобнее устроилась на стуле, не сводя глаз с Виктора, – Я интересуюсь этим не из праздного любопытства.

– Да видишь ли, – Он развёл руки в стороны, показывая тем, что информации за последнюю ночь скопилось не так уж и много. – Особо говорить нечего. Моя память как бы разделилась на две части. Одна чисто интуитивная, а другая собрана из каких-то обрывков.

– Поясни.

– Где-то внутри себя, я помню, что информации было гораздо больше. Были какие-то перемещения, разговоры. Я что-то видел и слышал. На самом деле помню только кольцо и чью-то спину. Готов побиться об заклад, что я узнал убийцу. Я видел его лицо на месте преступления, но память напрочь отшибло.

Анечка внимательно его слушала.

– Это уже результат. Возможно, ты запомнил гораздо больше, чем думаешь. Осмотрись мысленно. Ведь тебя окружали какие-то предметы. Ты обращал внимание на что-то несущественное. Не торопись и прислушайся к своей внутренней памяти. Наверняка, это отложилось где-то глубже. Вспоминай спокойно и не бойся проводить аналогии. Сравнивай и откладывай частички воспоминаний на полочки памяти. Она потом сама всё сопоставит и выдаст нужный результат.

Убаюканный её голосом, Виктор, будто опять погрузился в лёгкий сон, который плавал где-то внизу. Ему сверху так было лучше всё видно. Узкая брусчатка улицы и дым отработанных автомобильных газов. Он его скорее почувствовал, чем увидел. Ступени. Бесконечные, тянущиеся вверх ступени, внутри какой-то высокой башни. Белый платок.

– Вспомнил! – От радости Виктор подпрыгнул на стуле. – Вспомнил какую-то отвратительную рожу. Это был не человек. Это было нечто. Свиное рыло! Вот, вот. Это был чёрт!

– Чёрт?

– Да. Самый натуральный чёрт с белым платком!

– А причём тут белый платок?

– Платок, в общем-то, ни причём, но он им всё время как-то странно махал, будто вытирал этим платком невидимое стекло.

Анечка всем телом подалась вперёд к Виктору.

– Не может быть.

– Что не может быть? Чёрта не может быть?

– Не может быть, чтобы ты его видел.

– Почему? – Теперь пришёл черёд удивляться Виктору. – Что в нём такого?

Анечка на секунду задумалась, будто что-то вспоминая.

– В Хрониках Акаши косвенно упоминаются некто, кто стоят на страже информационного поля. Они, якобы, стерегут информацию от случайных посетителей и стирают им память, если те ненароком что-то увидят или услышат в потоке самого поля.

Какое-то время они сидели молча. Каждый думал о хранителях информации в образе простых чертей. Каким способом им удаётся появляться во снах и в самый нужный момент стирать всю информацию? Это было нечто запредельное для обычного понимания вещей.

– И что теперь с ним делать? – Виктор первый пришёл в себя и подал голос. – Пока он будет за мной так бегать и махать платком, то я утром не буду помнить ничего. Какой тогда во всём этом смысл?

Анечка как-то хитро прищурилась и улыбнулась.

– Не ищи смысла там, где его нет.

– А как же тогда этот хранитель? Что мне с ним делать?

– А не надо с ним ничего делать. Пусть бегает.

– Не понял.

Почему-то она заговорила шёпотом, оглядываясь по углам кабинета:

– Попробуй разговорить его.

– Кого? Чёрта?

Анечка тихо хихикнула.

– Ну да. Постарайся его чем-то отвлечь.

– Чем, например? Песенку ему спеть, или станцевать чего?

Если бы кто посторонний сейчас слышал их разговор, то звонок в психушку последовал бы незамедлительно. Типа: «Алло. У нас тут двое с чертями разговаривают. Не хотите ли присоединиться?» Двое взрослых образованных людей сидели за одним столом и тихо разрабатывали тактику отвлечения хранителя информационного поля.

– Попробуй задавать ему вопросы.

– Может сразу загадки ему загадывать?

– Может и загадки. Это нужно делать в последний момент.

– А как я узнаю, что момент последний?

– Думаю, когда он начнёт интенсивно махать платком, тогда и наступит твой момент.

Виктор схватился за голову.

– Господи! Спаси и сохрани от чертей всяких.

Анечка рассмеялась и поднялась, собираясь уходить.

– Ты сам выбрал этот путь и нечего за голову хвататься. А прошлый раз я тебе не зря про молитву говорила. Прочти перед сном – это лишним не будет.

Когда она взялась за ручку двери, Виктор её остановил.

– Аня…

Анечка обернулась и одарила его тёплой улыбкой.

– Ну что ещё, Шилов?

– Спасибо тебе за участие.

– Всё-таки вы мужики дремучий народ. И ты, Шилов не исключение.

Дверь за ней захлопнулась. Оставив в кабинете, как воспоминание, тонкий сладковатый запах манящего Kenzo. Какое-то время у Виктора ушло на то, чтобы прийти в себя. В душе он был рад, что всё так получилось с Анной. Какая она всё же молодец. Я бы так не смог. Если бы на меня просто накричали, то я бы к этому человеку месяц не подходил. А она подошла. Виктор облегчённо вздохнул и почесал указательным пальцем за ухом. Точно все мужики дремучие. А к чему собственно политесы? Если перед тобой прямая дорога до конечной цели, то зачем идти в обход? Зачем тогда мышцы и кулаки? У мужчин на этот счёт есть своё мнение.

– Так. Стоп!

Виктор осадил сам себя, понимая, что подобная философия опять приведёт к нежелательным последствиям. Он скомандовал сам себе переключиться на другую тему, а эту закрыть с вердиктом, что мужчины и женщины люди с разных планет и вряд ли когда нибудь поймут друг друга в обозримом будущем.

Минут через десять к нему в кабинет ввели Сидора. Его отрешённый взгляд и обмякшее по-стариковски тело, наводило на мысль о вселенской скорби или об угрызениях совести. Усадив его перед собой на стул, Виктор не спешил с вопросами. Сидор был не настроен на его волну, да и наплевать ему было сейчас на всё, что твориться вокруг него. Он не будет отвечать на его вопросы, хоть ты бей кулаком по столу, хоть по его голове.

– Я прекрасно понимаю тебя, Алексей. – Издалека начал Виктор. – Возможно, Натали была тебе не только любовницей, но и другом. Наверное, единственным. После её смерти у тебя никого не осталось, с кем бы ты мог вот так запросто поговорить по душам. У тебя сейчас в душе зреет коварный план мести. По твоему виду понятно, что убийца от тебя никуда не денется. Я тебя собственно и задержал для того, чтобы объяснить тебе, что месть не самый лучший способ лечить душевные раны.

Сидор неожиданно поднял пустые, безразличные ко всему глаза.

– А ты Шилов, что? Врач?

– В какой-то степени да. Я тебе и врач, и патологоанатом в одном лице. Если не будешь принимать назначенных мной пилюль, то очень скоро я буду разделывать тебя на прозекторском столе.

– Не люблю пилюли с детства.

– Вот потому ты такой злой и вырос.

– Не тебе решать.

– А вот тут ты ошибаешься. Я решаю эти проблемы. Решал и буду решать! – Терпение Виктора подошло к концу. Либеральничать с вором и убийцей не было уже сил, да и времени на это у него совсем не оставалось. – Таких, как ты, нужно стричь под корень, чтобы людям жить не мешали! Смотрите, какие мы ранимые и чувственные. У меня беда, а этот со своими вопросами достаёт.

Неожиданно для самого себя, он со всей силы ударил кулаком по столу. От удара вся канцелярщина полетела на пол, а Сидор вздрогнул всем телом.

– Чего ты от меня хочешь? Я не убивал Натали.

– А я верю тебе. Но ведь и ты пойми меня. Твои родители под поезд лягут, чтобы выгородить тебя, а билетом на электричку ты мог обзавестись заблаговременно. Так что нет у тебя алиби, Сидор. Нет.

Сидор шмыгнул носом и посмотрел на Виктора уже другими глазами, в которых появились зачатки жизни.

– Натали для меня была единственным человеком, с которым я мог разговаривать по душам. Она понимала меня и по-своему жалела. Она дарила мне своё тепло и верила в мою лучшую долю. Как я мог убить её?

– Сейчас расплачусь.

В глазах Сидора появились огоньки протеста. Он оживал на глазах.

– Чего ты хочешь от меня, Шилов? Хочешь, чтобы я чистуху подписал? А мне плевать! Давай протокол – всё подпишу!

– Дурак ты, Алексей. Мне не нужно твоё липовое чистосердечное признание. Мне убийцу найти нужно.

– А чем я-то помочь тебе могу?

Виктор потянулся к нему из-за стола всем телом.

– А ты расскажи про колечко. Натали не могла его тебе не показать. Ты ведь для неё был самым близким человеком.

Неожиданно глаза Сидора опять заволокла поволока и они начали потухать. Нужно было срочно его реанимировать, пока Сидор опять не ушёл в себя. Виктор быстро вскочил со стула и схватил его обеими руками за ворот рубахи. Мелкая встряска на какое-то время вернула Сидора к жизни.

– Показывала она мне кольцо. Красивое и дорогое. Только ценой этому кольцу была наша с ней разлука. Она просила меня забыть её и больше никогда не появляться в её жизни.

С последними словами, его глаза опять стали безжизненными, а тело вновь обмякло, делая его похожим на большую тряпичную куклу. Видно парень действительно её любил и с болью в душе переживал её смерть. Сейчас перед ним сидел просто разбитый горем человек. Виктор теперь встряхнул сам себя, вспоминая, что перед ним матёрый уголовник. Такие, как он, идут на всё, чтобы разжалобить следователя и тем заработать себе свободу. Хотя карманники редко совершают убийства и не носят при себе никакого оружия, ещё не факт, что они белые и пушистые. Время идёт, а люди меняются. Виктор отправил Сидора в камеру и посмотрел на часы. Как быстро летит время. От ребят звонка не было, а это означало лишь одно – не было и результата. На всякий случай, он позвонил Сорокину. Тот в это время беседовал с кем-то из очередного проверяемого им ломбарда и разговора не получилось. Вытащив из сейфа наплечную кобуру с табельным «макаровым», Виктор влез в неё, словно в сбрую и накинул на себя пиджак. Теперь настала очередь Медведя изливать свою душу. Логово знатного медвежатника было известно, как и то, что из него он не выходит уже несколько дней и пьёт горькую, заливая раненую душу. На ходу, Виктор подумал о душевной ранимости преступного элемента и хрупкости их натуры. Вот уголовник пошёл – чуть что, сразу в слёзы. А он в должности воспитателя обязан им всем вытирать сопли.

Как и предполагал Виктор, Медведь в компании с одним из своих дружков пил водку, запивая её пивом и заедая всю эту термоядерную смесь солёными огурцами и вяленой рыбой. Его приходу он явно не обрадовался, но товарища тут же отправил в магазин за очередной порцией алкоголя, чтобы остаться с оперативником наедине. Из этого Виктор сделал вывод, что Медведь ещё находился в адеквате и понимал, что такие разговоры не для чужих ушей. От предложенной стопки водки Виктор тут же отказался, переходя непосредственно к делу.

– Скажи-ка мне Валера, когда ты виделся с Натали в последний раз?

Медведь откровенно удивился такому вопросу, отхлёбывая из бутылки светлое пиво.

– Так спрашивали уже. За день до её убийства это было.

– О чём вы говорили в последнюю вашу встречу, не припомнишь?

Медведь пожал плечами, разрывая крепкими зубами напополам твёрдую тарань.

– Да не помню я. О всякой ерунде говорили. О погоде, о кошках, о Галкине с Пугачёвой.

Виктор понял, что сам Медведь ничего ему о кольце не скажет и решил брать быка за рога.

– Она ни о чём тебя не просила? Может, показывала чего?

Нервы у Медведя были железные, ни чета Сидору. Он яростно жевал кусок рыбы и прихлёбывал из бутылки, а на его вопрос даже бровью не повёл.

– Может и просила, только после дня рождения кореша на следующий день, я уже ничего не помнил. Ты уж извини, начальник, с памятью у меня проблемы. В детстве с печки упал и головой сильно об пол ударился. После того, то помню, то не помню.

Медвежатник явно издевался над ним, зная, что доказать его слова не сможет ни одна экспертиза. Но Виктор был спокоен и улыбчив, а это раздражало Медведя. Чересчур он был суетлив с рыбой и пивом.

– А давай я тебе напомню.

– Давай.

– В последний день вашей встречи, Натали просила тебя забыть её и больше никогда не приходить к ней. Она говорила тебе о том, что собирается выйти замуж. Забыть такое, невозможно, даже если у тебя полная амнезия.

Медведь медленно поставил бутылку с пивом на стол и так же медленно поднял на Виктора злые глаза.

– А это, начальник, наши с ней дела. Ты в наши дела не лезь. Говорила, не говорила – не твоё это дело.

– Ошибаешься Медведь. Моё это дело, и я в него уже залез по самые уши. А с памятью у тебя всё нормально. Твою голову разве что танком можно повредить. – Виктор видел, как у его визави участилось дыхание и начало дёргаться правое веко. Поплыл. Нужно дожимать. – Ещё при этой встрече она показывала тебе одно колечко. Дорогое колечко. Это был ей подарок от жениха в день помолвки. И это колечко должно было убедить тебя в том, что у Натали серьёзные намерения.

– Ну и что?

– А из этого я делаю вывод, что ты в порыве ревности её всё-таки убил. Может из ревности, а может и из-за колечка. Уж больно дорогое-то колечко. А, Медведь? Так дело было?

Медведь неожиданно успокоился и налил себе стопку водки.

– Будь здрав начальник.

С этими словами он опрокинул её в рот, крякнул и потянулся за бутылкой пива.

– Я так тебе скажу. Всё, что ты мне сейчас тут рассказал, это сказки венского леса. Даже если я тебе во всём признаюсь, то у тебя не будет возможности это доказать в суде.

Он опрокинул бутылку горлышком вниз и вылил остатки пива в свою ненасытную топку.

– Давай так. Ты мне предъявляешь улики, а не свои выдумки, и я всё тебе рассказываю, как на духу. Если считаешь, что я виновен, то забирай, хоть сейчас, но через пять суток я буду опять здесь за этим столом опять пить пиво. – Медведь откупорил очередную бутылку и опрокинул её в рот. Когда добрая половина содержимого перетекла ему в желудок, он поставил её на стол и вытер мокрые губы рукавом рубахи. – Шилов. Я тебе как на духу, в который раз говорю – не убивал я её. А если сам найду убивца, то ты меня знаешь – живой он от меня не уйдёт. Для этого мне не нужно таскать с собой ножик. Я ему просто шею сломаю и всё.

Осмотрев грозного уголовника, Виктор понял, что так оно и будет.

– Я всё тебе сказал, Медведь. Мой тебе совет прийти с повинной. Суд учтёт ваши отношения с Натали. Сам знаешь, что повинную голову меч не сечёт.

Медведь ухмыльнулся.

– Ну да. Он её плавно отрезает.

В скверном настроении Виктор сидел за столом у себя в кабинете и нехотя «примерял рубаху» ППэСника. По своим размерам она была то слишком ему велика, то жала под мышками. Ворот её, как ни крути, оказывался тесен ему и сильно давил на кадык. В загашнике лежала ещё одна рубаха – изделие свободного кроя. Со стороны она выглядела привлекательнее и дороже, но сути не меняла. Весь вопрос был в том, как содрать с себя ту, которая с кожей вросла в него и сниматься никак не хотела. Дверь кабинета плавно отворилась и на пороге возникла могучая фигура главного специалиста по стаскиванию старых рубах. Полканыч, как показалось Виктору, смотрел на него глазами полными скрытой любви и жалости. Так смотрят на домашних собак и кошек перед их усыплением. Когда солёная слеза была уже готова сорваться с его слегка покрасневших глаз, полковник Моськин сдвинул свои густые, как у известного генсека, брови к переносице и извиняющимся тоном сообщил Виктору «принеприятное известие»:

– Ты вот что, Шилов… Завтра в десять расширенное заседание по проблемным вопросам… Сам генерал Семёнов будет проводить… Чтобы весь твой отдел до единого человека… В общем ты меня понял.

Виктор поднялся со стула и принял положение «смирно».

– Так точно товарищ полковник! – Подняв вверх подбородок и крепко прижав руки к бёдрам, он продолжил: – Всё понятно товарищ полковник!

Полканыч махнул ему рукой и скривился, будто раскусил целый лимон.

– Чего ты кричишь? Всё по-честному, как и договаривались. Я тебя две недели не трогал, и ты делал что хотел. Пришла пора отдавать душу. Вот за ней Семёнов и приедет. Так что расслабься и не поднимай пену. Что заработал, то и получишь. Понял?

Виктор медленно опустился в кресло.

– Да чего уж тут не понятного? Понял, не дурак.

– А раз не дурак, то понимать должен ещё и то, что авансы просто так не раздаются и любому терпению бывает предел. Ты классный опер, Шилов, но всем, – полковник поднял указательный палец вверх, – В том числе и мне, нужен конечный продукт. То бишь – результат. А у тебя его нет.

– Но у меня есть ещё целая ночь.

Полковник как-то уж совсем тяжко вздохнул.

– Работать, Шилов, нужно днём, а спать ночью. Если не понятно я перефразирую – чтобы спать ночью, нужно работать днём. Сон, как и еда, должен быть своевременен и полон. Иначе в организме начинаются необратимые процессы нарушения обмена веществ и мозгового кровообращения. Не веришь – спроси Анну Сергеевну, она подтвердит. – Полканыча понесло на нравоучения. – А постоянные нарушения сна и вообще режима, приводят к депрессиям и как следствие, на выходе получаются дегенераты, очень похожие на прапорщика Жирнова из хозчасти. Так что иди Шилов домой и выспись, как следует перед совещанием. Вот тебе мой совет.

Дверь плавно закрылась, стирая советчика с его глаз и отрезая Виктора от всего внешнего мира, расположенного по ту её сторону. Что-то тяжёлое опустилось на душу и давило на неё, мешая дышать. Видеть никого не хотелось. Хотелось лечь и умереть. Вот прямо за этим столом, чтобы на утро нашли его бездыханное тело, и всё управление вдруг зарыдало, осознав великую утрату. За окном стемнело, а ребята давно отзвонились и разошлись по домам. Как сказал бы полковник – результат сегодняшнего дня был нулевой. Кольцо вместе с убийцей легло на дно где-то в трущобах небольшого города. Зачем-то погладив столешницу ладонями рук, Виктор поднялся из-за стола и направился домой, выполнять указания своего начальника.