Часть первая.
Отрицание
39. Понедельник 1 июня
Андрей Юрьевич Дорохов родился почти сорок три года назад в подмосковном Веткине. Город славился своими церквями, и уже тогда, во времена позднего Советского Союза привлекал к себе множество туристов, желавших поглазеть на шедевры православного зодчества. Отец Андрея в то время работал главным инженером большого оборонного предприятия, был не последним в городе человеком, всё время пропадал на работе и дома почти не бывал. Благодаря известному папе, уже в детском саду и воспитатели, и воспитанники относились к Андрею с уважением, позволяя ему некоторые вольности, не допускаемые у других детей. Впрочем, вольности эти компенсировались тем, что почти всегда маленького Андрюшу забирали домой последним, – вечно занятые родители (мать, помимо работы на заводе, ещё преподавала в местном вечернем техникуме и сверх того брала себе на «халтуру» подготовку дипломников) могли зайти за сыном и в девять и даже в десять вечера. Когда до положенного возраста дорос младший брат Денис, его взяли в тот же детский сад, и вечерние ожидания стали менее тоскливыми, – братьев, несмотря на разные группы, оставляли вместе, разрешая им пить какао, уцелевшее после полдника. В любом случае, когда пришло время поступать в школу, Андрей ни секунды не сожалел о расставании с детским дошкольным учреждением и ещё пару лет свысока смотрел на брата, пока тот отбывал в саду остаток своего срока.
В школе Андрей по-настоящему полюбил математику. Если остальные предметы давались ему не лучше и не хуже, чем одноклассникам, математические задачки молодой Дорохов решал влёт, обгоняя сверстников на несколько корпусов. Обычно уже в первой четверти Андрей проходил для себя учебник до конца и искал новые задачи, помогая делать домашнюю работу одноклассникам и даже некоторым нерадивым старшеклассникам, за что пользовался их заслуженным покровительством. Когда пришло время, одарённый ребёнок начал участвовать в математических олимпиадах, которые выигрывал с той лёгкостью, с какой профессионалы обыгрывают любителей. Отец, поглядывая на сына, лелеял мечту, что тот пойдёт по его стопам и станет инженером, но надежды так и остались надеждами. Несмотря на явный математический талант, смежная физика, так необходимая в инженерном деле, давалась Андрею с трудом. Только из уважения к важному родителю и, отдавая дань защитнику чести школы на математическом поприще, физичка натягивала Андрею четвёрку, из четверти в четверть обещая себе, что делает это в последний раз.
Вопреки расхожему стереотипу о замкнутости талантливых детей, Андрюша Дорохов был открытым и общительным мальчиком, начиная класса с шестого, он сколотил вокруг себя компанию товарищей, отношения с которыми поддерживал потом и во взрослой жизни. Учиться Андрею было нескучно, но, когда пришло время оставить школу и поступать в институт, молодой человек сделал это без сожаления и не оглядываясь. При выборе факультета МГУ (другой вуз в его семье не рассматривался), Андрей остановился не на очевидной прикладной математике, а подал документы на экономический, куда, без особого труда сдав вступительные экзамены, и был зачислен. На фоне перемен в обществе экономическое направление сулило перспективы, а Андрей к своим семнадцати годам был уже не только умён, но и практичен.
За точное соблюдение всех возможных институтских правил и умение организовать, и даже по мере сил контролировать, малоуправляемых сокурсников Андрей был выбран старостой курса и бессменно оставался им все годы обучения. Он старался участвовать в любой студенческой активности, но только если это не расходилось с установленными нормами поведения, за что был любим преподавателями, но прослыл занудой у неформальных лидеров студенческого братства. При этом, несмотря на репутацию скучного блюстителя правил, Андрей закончил обучение с лучшим результатом на факультете, получив красный диплом, о чём одногруппники-бунтари не могли даже мечтать. И преподаватели, и соученики были уверены, что с такими результатами Андрею прямая дорога в аспирантуру и, если уж не в большую науку, то точно в серьёзный бизнес, но по окончании курса Дорохов удивил всех, – он пошёл служить в армию.
Андрей Юрьевич Дорохов читал Конституцию, и знал, что, служба в рядах Вооружённых Сил является почётной обязанностью любого гражданина страны, он не счёл для себя возможным от такой обязанности уклониться, как это сделали если не все, то абсолютное большинство сокурсников. При выборе служить год солдатом или два года офицером, Андрей выбрал второе, справедливо считая, что пользу Родине нужно принести в полном объёме, не теряя полученной в университете квалификации. Таким образом, молодой Дорохов две зимы и две весны честно проносил лейтенантские погоны, отслужив в одном из учебных центров министерства обороны в должности заместителя помощника командира по финансовой работе, или как было принято говорить, заместителем начфина.
Армия Андрею нравилась исключительно. Мало того, что он работал со своими любимыми цифрами, считая денежное довольствие и пайковые выплаты, так ещё его любимые нормы и правила, точность, порядок и контроль были возведены здесь в культ, и облечены в форму уставов, распоряжений, приказов и директив. Но, как и всё на свете, время срочной службы подошло к концу, а на службу контрактную Андрей, при всей его любви к дисциплине и контролю, оставаться не стал, – он повзрослел и понял, что в жизни нужны ещё и деньги.
Вернувшись «на гражданку», демобилизованный офицер посмотрел вокруг и отметил, что за те два года, что он отдал Родине, сама Родина сильно изменилась. Каждые день появлялись новые фирмы, разорялись и реформировались старые предприятия, на глазах росли крупные корпорации и концерны. Оборонный завод в Веткине, на котором работал отец Андрея, был переведён на мирные рельсы в рамках разоружения, модно называемого конверсией. Отца сняли с весомой должности и перевели в обычные инженеры, что он с его характером тяжело переживал, заглушая грусть крепким алкоголем. Мать же напротив, сориентировалась довольно быстро, отучилась на ускоренных курсах бухгалтеров и взяла на обслуживание несколько небольших фирм, которые росли вокруг как грибы после дождя. Прежнего достатка в семье уже не было, но она не бедствовала, несмотря на инфляцию, шагающую по стране семимильными шагами. Вспомнив университетские знания, Андрей предложил свои услуги на обширном московском рынке труда, но даже диплом такого престижного вуза, как МГУ, не гарантировал хорошего трудоустройства, – в новых условиях требовались люди со специальным опытом, а опытом последних двух лет у Андрея были только расчеты денежного довольствия и распределение финансирования на благоустройства гарнизона. В конечном итоге Дорохов устроился младшим специалистом в одну из фирм, оказывающих консультационные услуги в сфере экономики и бизнеса. Не имея привычки пасовать перед трудностями, Андрей взялся за новое дело с энергией, и, сменив несколько мест работы, параллельно получив заочно второе высшее юридическое образование в Налоговой академии, сегодня работал старшим менеджером в одной из самых известных консалтинговых компаний в Москве, и был отличным специалистом в области корпоративного налогообложения.
Владелец компании «Селиванов и Партнёры» Алексей Селиванов от партнёров, с которыми начинал бизнес, давно избавился, тем или иным способом прибрав к рукам их доли, но название осталось и звучало гордо. Дорохов был у хозяина на хорошем счету, поскольку приносил конторе немалые доходы, но сам он заоблачных денег не зарабатывал, ибо хозяин был жаден и расчётлив. Обладая поразительным чутьём, он поднимал зарплату только тогда, когда понимал, что это необходимо для того, чтобы Андрей не ушёл к конкурентам, а такие моменты возникали не так часто. Тем не менее, зарабатывал Дорохов неплохо, к своим сорока двум годам имел неплохой остаток на банковском счёте и две квартиры в Веткине, в одной из которых жила его бывшая жена с сыном, вторая сдавалась в аренду добросовестной семье из Томска. Кроме того, сам Андрей уже почти десяток лет снимал сносную квартиру почти в самом центре Москвы, в районе Павелецкого вокзала. Машину он не покупал принципиально, хотя вполне мог себе это позволить. Трезвый расчёт показывал, что такси и каршеринг в долгосрочном горизонте обходятся дешевле, кроме того, они дают определённую свободу, лишая необходимости думать о техобслуживании, гараже, платных парковках, страховке, и прочих неудобствах, с которыми сопряжена жизнь автовладельца. Не брезговал Андрей и общественным транспортом, пользовался метро и электричками, практично понимая, что это дешевле и часто быстрее. В общем и целом, денег у Дорохова было ровно столько, чтобы не замечать их отсутствие, Он относил себя к среднему классу москвичей и за огромными деньгами не гнался, имея в голове план стратегического развития до конца жизни, наступления которого он ждал не скоро.
Сегодня, в первый день лета, месяца и недели, Андрей, как и всегда, пришёл на работу за сорок минут до начала рабочего дня. Квартира, которую он снимал, находилась меньше чем в десяти минутах ходьбы от офиса, и он вполне мог выходить из дома позже, давая себе возможность подольше поспать, выпить дополнительный кофе или посмотреть новости, но таково было его личное правило. Ранний приход на работу позволял разобрать дела и собраться с мыслями до того момента, когда офис заполнялся шумными коллегами. Так получилось, что коллегами в основном являлись женщины и девушки различного возраста, мужчин было немного. Возможно, это объяснялось скупостью хозяина, который внимательно отсеивал чересчур амбициозных и требовательных до высоких зарплат мужчин. Так или иначе, Андрей работал в тесном окружении прекрасного пола, но, к недоумению знакомых и друзей, служебных романов не заводил и, в отличие от немногочисленных коллег-мужчин, корыстно пользовавшихся повышенным дамским вниманием, всегда держал дистанцию, ограничивая общение только деловыми вопросами. Тем более, что характер работы это позволял, – Андрей Юрьевич находился в непосредственном подчинении хозяина конторы и привлекался им к решению сложных задач и реализации особо выгодных проектов. Иногда на время большого проекта Андрею давали для неквалифицированной работы подчинённых-помощников из числа коллег, которых он выбирал сам, но чаще Дорохов старался работать в одиночку, руководствуясь принципом «хочешь сделать хорошо – сделай сам».
Сегодня Андрею предстояло оценить нужный объём работ по новому проекту, которым хозяин очень дорожил. Проект заключался в налоговом сопровождении большой сделки, – крупная инвестиционная компания планировала покупку сельскохозяйственного бизнеса на Юге России, и, если эта сделка пройдёт успешно с минимальными налогами, – а именно это и предстояло обеспечить Дорохову, – у компании «Селиванов и Партнёры» появлялся отличный шанс взять этот бизнес на долгосрочное и недешёвое консультационное обслуживание.
Андрей привычно включил компьютер, но сконцентрироваться, почему-то не удавалось. Привычные цифры налоговой отчётности клиента не складывались в стройную картину, а расползались кто куда, – налог на прибыль превращался в налог на имущество, налог на имущество в таможенные платежи, доходная и расходная части отчета категорически отказывались сводиться в баланс.
Андрей глотнул горячего кофе и протёр глаза. Что-то было не так, но он не понимал, что именно. Он ещё раз посмотрел на план работ по проекту, и взгляд его остановился на одной дате. Дата его выезда в командировку в Ставрополь – 10 июля сего года, через шесть рабочих недель. Андрей откинулся на спинку стула и сцепил ладони на затылке. «Ну конечно, десятое июля, восемнадцать часов сорок одна минута, геморрагический инсульт», – вспомнил Андрей и болезненно сморщил лоб. Проклятый улыбчивый мужик в светло-синей джинсовке и так вчера чуть не испортил ему остаток воскресенья. По дороге домой из пивного ресторана Андрей какое-то время даже серьёзно думал о состоявшемся разговоре, но, дойдя до квартиры, пришёл к окончательному умозаключению, что сегодня на Покровке он имел встречу с не вполне здоровым человеком, скажем, с городским сумасшедшим. А стало быть, к словам такого неполноценного собеседника относиться серьёзно нельзя, а лучше вообще о них забыть и настроение себе не портить. И вчера у Андрея это действительно получилось, он пришёл домой, проглядел электронную почту, почитал новости и даже посмотрел по телевизору какой-то старый фильм, из тех, что крутят по воскресеньям на радость пенсионерам, вспоминающим молодость.
И вот теперь, увидев на мониторе знакомую дату, Андрей невольно вернулся во вчерашний день. «Чёртов Пал Палыч, – подумал он про себя, – ну уж нет, что-что, а работать ты мне не помешаешь». Андрей даже устыдился, что такая мелочь смогла пошатнуть его внутреннее равновесие, и снова погрузился в чтение отчёта.
Постепенно начали подходить коллеги. Молодые и незамужние пораньше, те, что постарше, – чуть ли не минута в минуту, им нужно было до работы накормить мужей и развезти детей по детским садам и школам. Рабочий день начался. Андрей вежливо, но кратко со всеми здоровался, давая понять, что занят, и отвлекать его не стоит, и снова и снова погружался в цифры и налоговые ставки.
Однако, как он ни старался, обычная эффективность сегодня почему-то подводила. Сделав очередной расчёт, при его проверке Андрей Юрьевич с удивлением нашёл у себя две очевидные ошибки, которые при его уровне профессионализма были просто недопустимы. Андрей выпил ещё кофе, вышел на улицу перекурить, но уверенность в собственных силах так и не вернулась. Он бессмысленно перебирал на столе ручки и маркеры, рисовал на бумаге правильные геометрические фигуры, мял разрисованные листы и бросал их в корзину. Девушки за соседними столами удивлённо кивали на него и о чём-то перешёптывались. Около десяти позвонила секретарша шефа и сказала, что Андрея Юрьевича просит зайти Алексей Алексеевич. Вызов к хозяину, учитывая важность предстоящего проекта, не был неожиданным, и Андрей даже обрадовался поводу оторваться от отчёта, который всё равно не клеился.
Московский офис компании «Селиванов и партнёры» занимал два этажа в современном бизнес-центре, и на этажах этих работало около двух сотен сотрудников. Работники делились по отделам в зависимости от направлений, особенно ценные находились в прямом подчинении у генерального. К этим последним относился и Андрей Юрьевич Дорохов, не входивший ни в какой отдел и подчинявшийся напрямую хозяину. Учитывая размер коллектива, шеф, конечно, сам мог позвонить и пригласить Андрея, но он предпочитал делать это через секретаршу, считая, что этим повышает свою значимость в глазах подчинённых, но, в первую очередь, повышая её в своих собственных глазах.
Увидев Андрея, Алексей Селиванов приподнялся из-за стола, за которым имитировал кипучий мыслительный процесс, и одарил подчинённого крепким рукопожатием.
– Привет, Андрей. Ну, как наши дела, по проекту «Юг»? Первичные материалы посмотреть удалось? Что скажешь? – Алексей Алексеевич потёр руки, предвкушая хорошие новости.
– Материалы посмотрел не все, но первые выводы есть. Клиенту можно предложить зарегистрировать юридическое лицо в Калининградской области, и осуществить сделку через него. Калининград – особая экономическая зона, там много налоговых льгот, мы можем сэкономить клиенту до сорока процентов налога на прибыль, точные цифры дам позже.
Шеф широко улыбнулся, и эта улыбка отчётливо напомнила Андрею вчерашнего Пал Палыча. Улыбка была до того похожей, что Андрею стало неприятно. Он даже на секунду вздрогнул, но сразу взял себя в руки.
– Кроме того, – продолжал Андрей, – если мы возьмём шефство над местным детским домом, это не очень дорого, я посчитал, мы сможем минимум на пять лет совсем освободиться от уплаты муниципальной части налога на прибыль.
Селиванов улыбнулся ещё шире, и Андрей вздрогнул повторно.
– Что с тобой сегодня? Ты как будто нездоров? Дёрганый какой-то, – хозяин панибратски хлопнул Андрея по плечу и подмигнул. – Алкоголем, небось, вчера злоупотребил?
– Никак нет! – отрапортовал Дорохов.
Андрей Юрьевич, как и все в офисе, знал, что хозяин был сыном генерала, когда-то командовавшего одним из военных округов, и именно папины связи помогли сынку в своё время начать бизнес. Поэтому иногда в разговоре Андрей намеренно употреблял армейские выражения, что очень нравилось шефу.
– Ну ладно, может, устал просто, – Алексей Алексеевич смягчил тон. – Но за здоровьем следи, ты нам ещё очень нужен. Ты когда в Ставрополь летишь? Десятого июля?
– Так точно! – на этот раз Андрею удалость сдержать эмоции при упоминании шефом неприятной даты.
– А отпуск у тебя, стало быть, с начала августа? Ну, вот вернёшься, предварительные результаты клиенту сдадим, и отдохнёшь на всю катушку. Может, премию тебе выпишем, – шеф ещё раз хитро подмигнул.
При всем известной скупости начальника предложение о премии звучало странно, так что, видимо, прибыль от проекта обещала быть, действительно, очень хорошей. Но Андрей сейчас думал не об этом. Он думал о геморрагическом инсульте. Ведь если хотя бы на секунду, хоть на долю секунды допустить… Тогда и отпуска в августе не будет, а он уже билеты в Хорватию купил по раннему бронированию. «Да нет, чушь всё это!» – подумал Андрей, незаметно встряхнул головой, отгоняя бредовые мысли, и снова посмотрел на руководителя.
– И вот ещё что, – продолжил тот, – у нас тут Глозман заявил, что в сентябре уходит из компании. Конкуренты-гады переманили. Я подумал, и решил, что лучше кандидатуры на его место мне не найти. Я знаю твои слабости, и не думаю, что ты станешь возражать. Хотя, ты, конечно, можешь ещё подумать, – шеф снова улыбнулся отвратительной широкой улыбкой Пал Палыча, – но сейчас, за дело, Андрей, за дело!
Андрей пожал протянутую ему руку и вышел из кабинета. Яков Семёнович Глозман был руководителем отделения компании «Селиванов и Партнёры» в Санкт-Петербурге. Сказав, что знает слабости Дорохова, шеф не ошибся. Андрей обожал Питер и при любом удобном случае старался ездить туда хотя бы на выходные, чтобы побродить по Невскому проспекту, Васильевскому Острову и Петроградской стороне. Перевестись в питерское отделение компании было давней мечтой Андрея, он был готов работать там даже за меньшие деньги, но шеф, понимая ценность своего работника, старался держать его при себе. Видимо, с уходом Глозмана найти руководителя на замену за зарплату, которую был готов платить хозяин, не получалось, и он пришёл к единственно верному решению. Андрей вышел от начальника в приподнятом настроении. Он ждал этого давно, и мог бы считать себя абсолютно счастливым, если бы не одно «но». Как же он сможет возглавить отделение в сентябре, если инсульт назначен на июль? Андрей грубо выругался про себя за свою мнительность и вернулся к работе. В течение дня он внимательно изучал документы по проекту «Юг» и ни разу больше не вспомнил ни про злополучную дату, ни про странного Пал Палыча с его широкой улыбкой.
По заведённому правилу ровно в шесть часов вечера Андрей Юрьевич Дорохов выключил компьютер под завистливые взгляды коллег. У них самих оставалось ещё много недоделанных дел, и мало кто уходил с работы вовремя. Тем больше коллеги завидовали исключительному умению Дорохова так распланировать время, что ему удавалось всё успевать без всяких переработок. Сперва они думали, что шеф просто недогружает своего любимчика, но, когда однажды Андрей по личным обстоятельствам взял несколько дней отпуска, за время отсутствия с его задачами смогли справляться только три сотрудницы одновременно, причём с переработками и низким качеством результата.
Учитывая близость снимаемого жилья, менее чем через четверть часа Андрей зашёл в свою квартиру. Это была аккуратная «однушка» – однокомнатная квартира на десятом этаже, содержащая минимальный набор мебели, но вполне подходящая для холостяцкой жизни. Андрей переоделся в домашнее, вышел на балкон и закурил, глядя свысока на летнюю Москву.
Город жил обычной жизнью. Стройными рядами счастливое трудозанятое население тянулось в сторону метро, по домам, где их ждали жёны, борщи, и проверки детских домашних заданий. Автомобили выстраивались в привычные пробки, их водители с высоты своего достатка пренебрежительно поглядывали на пешеходов несмотря на то, что те будут дома на час раньше них самих, и им не придётся спорить с соседом за парковочное место у подъезда. Чуть дальше гудели поезда и электрички Павелецкого направления, – менее везучие жители Подмосковья кто дальше, кто ближе ехали по домам в область.
Андрей затушил окурок и вернулся в комнату. Посмотрел на себя в зеркало, провёл тыльной стороной ладони по щетинистой щеке. Андрей Юрьевич носил щетину не потому, что это было модно, а потому, что это позволяло не бриться ежедневно и экономить по пять минут в день для других дел. Но сейчас что-то было не так. Он пока не мог понять, что именно, но определённо что-то не гармонировало с картиной, к которой он привык. Андрей ещё раз внимательно огляделся. Взгляд его упал на дорожную сумку-планшет. Вот! С этой сумкой он вчера ездил в Веткин, и именно в эту сумку он положил тот самый «шагомер», что дал ему Пал Палыч. Андрей расстегнул сумку и достал непрошеный подарок. Небольшой мониторчик на черном дешёвом пластиковом и явно китайском браслете. Испытывая одновременно неприязнь и любопытство, Андрей взглянул на экран. «39 дней 11 минут, 3 секунды», «2 секунды», «1 секунда»… Он положил «шагомер» на стол и брезгливо отодвинул его от себя. «Нет, это чёрт знает, что такое!» – подумал он. Первой его мыслью было сразу выкинуть глупую игрушку, но, чуть подумав, Андрей просто убрал её в шкаф на полку с зимней одеждой, дав себе слово не доставать как минимум до зимы.
В этот день Андрей Юрьевич Дорохов нарушил одно из правил, заведённых для себя много лет назад. Перед сном он взял с подоконника бутылку коньяка, налил себе чуть больше ста грамм и выпил одним махом, чего раньше на буднях никогда не делал. Для себя Андрей нашёл оправдание, что ему просто следует успокоиться перед большим проектом, и в целом ему это удалось, – эту ночь он проспал спокойно и без сновидений.