Читаю (Бытие, 6:1-6):
Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери.
Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, каждую кто избрал.
И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет.
В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, когда сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди.
И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце Своём.
Какой короткий отрывок из Бытия, а сколько в него вместилось весьма интересного!
Во-первых, на сцене появляются параллельно с людьми Божии сыны. Кто это такие, объясни, Господи? Но поезд объяснений давно ушёл. Тогда на ум, если он есть, приходит следующее объяснение. Создав человека вместе с его неразумным помощником (помощницей), Бог продолжил священные дела с земным прахом, понравилось Ему это искусство – скульптурное дело. Но Он стал творить только сынов «по образу и подобию Нашему», без помощниц им, чтобы другие Евы не вкусили запретного. Сыны Божии пошли потоком из рук Божиих, но поскольку помощниц им в их мужских делах не нашлось, то они обратили внимание на разраставшееся в геометрической прогрессии население вокруг рая, где они, вероятно, и находились. Это их внимание переросло во взаимную любовь, поскольку сыны Божии стали брать в жёны дочерей человеческих. Как следует из повествования, по взаимному согласию, с добрым пирком и со свадебкой. Никаких противозаконных действий со стороны этих сынов новоявленных не было.
Во-вторых. С сынами Божиими как-то коряво разобрались. Но тут появляются на сцене ещё одни сыны – исполины, которые издревле были не только сильными, но и славными людьми. Не сказано, в чём их сила, не сказано, в чём они тогда могли так славно прославиться. Так вот, до того, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, были эти исполины, всего-навсего, исполинчиками. Не такими сильными и, похоже, не такими славными, как исполины – дети сынов Божиих и дочерей человеческих. Кто были эти исполины? Великаны? Богатыри? Насколько они были великанами, насколько – богатырями, об этом здесь и во всех строках потом ничего не говорится. То, что они были, факт известный, можно спросить у упоминавшегося ранее Э.Мулдашева, нашедшего их огромные окаменевшие следы и, похоже, могилы, в которых эти исполины, затвердев, спрятались до нужного времени. А вот куда же они подевались во время потопа? Ведь в отношении этих сынов Своих не позвучало со стороны Бога никаких угроз. Угрозы были только в отношении простых людей (Бытие, 6:7):
«…Человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов (может быть скоты – это и есть исполины? – С.Ч.), и гадов и птиц небесных истреблю (а этих-то вместе со скотами зачем? что же они-то натворили? – С.Ч.).
Видите, речь идёт о «человеках», которых Он сотворил, а не о «сынах Божиих», которых Он, вероятно, тоже сотворил. Кому же ещё?
В-третьих, повторюсь вместе с И.Губерманом, у Бога были (и конечно, есть) руки и сердце, как и у нас с вами. Голова, конечно, тоже есть, а как же? Сердце бьётся, организм работает, голова думает и даёт команду рукам делать из праха земного Своё подобие, чтобы с этим подобием потом расправиться как подобает. Но перед этим, чисто по-человечески, воскорбев в сердце Своём: жаль, конечно, но ничего Я поделать с Собой не могу; хоть и силён Я чрезвычайно, но привести вас в чувство, кроме как уничтожить (истребить), способностей Мне не дано Мной же, потому что выше Меня нет никого.
А дальше был потоп.
В-пятых …, в-шестых …, в-седьмых …
Читаю …, читаю …, читаю … Долго читаю, потому что после каждого стиха находит какой-то свой стих о великих странностях нашего большого Бытия, о которых ни в сказке сказать, ни пером описать.
С чего всё началось?
Мы ищем Начало, Начало нашего мира. Одни относят это к Слову, Идее, Мысли, исходящим от Творца. Другие определяют Начало, как преобразования материального мира, в его движении независимо ни от чьей воли и провидения. Первые ссылаются на якобы исходящую от Творца историю, в примитивном виде зарегистрированную по Его указаниям в соответствующих книгах. При этом довольно грандиозные, как мы теперь видим, свершения, произведенные за шесть дней, переплетаются с абсолютно не воспринимаемыми нормально последующими действиями Творца, показывающими Его полное несовершенство, Его действия, никак не согласующиеся с Его же законами и с Его возможностями. Получается, что человек все это написал о человеке, наделив его некоторыми выдающимися сказочными способностями. Можно открыть любую книжку сказок, в которой обязательно найдем те же примеры, что и в Священных Книгах. Будь то сказка о царе Салтане, об Иване Царевиче и Сером волке, о репке огромных размеров. И это при том, что сказки-то появились раньше всех этих мифов. Мифы о потопах существовали задолго до библейского потопа, мифы о чудовищах, которых победили ныне почитаемые святые, бродили в устных рассказах-сказках еще задолго до беседы господина Моисея с Богом, законы, якобы данные Им, еще раньше действовали в человеческом обществе в разных их сочетаниях.
Но ведь было же Начало! Несомненно. Только смотря какое. Начало жизни на Земле, например. А как же без него? Было это. Только постепенно. А Начало самой Земли? Тоже было, как и нашей Галактики, нашей Вселенной, беспредельной и безграничной в Пространстве и Времени. Все, что движется, изменяется – обязательно имеет свое начало и будет иметь свой конец, чтобы потом дать начало чему-то другому. Это же очень просто – приписать Создателя ко всему тому, о чем нам неизвестно.
Мы живем в мире, окружающем нас, структура которого определена существующей гравитационной постоянной, в пределах образовавшейся разлетающейся Вселенной в виде большой группы Галактик, в одной из которых мы и живем. Как полагают, разлетающейся после Большого Взрыва. А вот представим себе, что взрыв этот был бы несколько помягче либо, наоборот, несколько покруче, побольше мощностью. Вполне могла бы тогда быть совсем другая гравитационная постоянная. А это значит, что и другие элементарные частицы образовались бы, появилась бы и другая структура Вселенной, отличная от нашей, другие микро и макро образования. Ведь даже в нашем мире появление такой именно жизни на Земле определено характеристиками данного гравитационного сгустка. Ведь не может же появиться такой же человек на Юпитере, даже если и Юпитер находился бы на орбите Земли. Такие как мы не могут на нем существовать. Только козявочки какие-нибудь размером, например, с муравья, а то и поменьше. И никакой Создатель не сможет тут ничего исправить. Пусть и разумные, но именно такие. Да и для Земли существуют пределы размеров живого в большую сторону. Динозавры, мамонты, слоны, киты. Но не больше. Мало того, что надо прокормиться, трудно и передвигаться. Это не значит, что на Меркурии, окажись он на орбите Земли, могли бы быть огромные по размерам существа. Ничего подобного, только меньшие. По разным причинам, о которых легко сделать предположения. Хотя бы такие, что атмосфера такой планеты была бы сильно разреженной, если вообще была бы.
Мы должны быть благодарны нашему Создателю, Гравитационной Постоянной, которая позволила создать такую структуру, как Земля. При таком большом числе Галактик, невообразимо большом числе звезд в них, часть из которых наверняка имеют планетарные системы, часть из которых, в свою очередь, имеют похожие на нашу планеты и находятся примерно в таких же условиях, можно ожидать, что существуют и другие жизни, подобные нашей или похожие на нашу. Вряд ли только нам придется об этом узнать. Мало отпущено жизни самой Земле, еще меньше – человечеству. Не слышно в этом оптимизма? Что тут поделаешь. Таковы свойства нашей Гравитационной Постоянной. Слишком малая скорость перемещения в Ее Пространстве, даже если это скорость света.
И если мы практически абсолютно ничего не знаем о Начале с нашей Гравитационной Постоянной – это просто наши пока временные неведения об этом. Поэтому наше неведение мы начинаем прикрывать сказкой о Начале, в котором звучит Слово, бежит Мысль, подстегиваемая Идеей. Это, конечно, проще – не надо думать, да и задумываться не следует, потому что Слово это запрещает.
Поди туда, не зная – зачем
(Переложение Книги пророка Ионы)
– Садитесь-ка, дети, я вам сказку расскажу.
– А про кого?
– Про Иёну.
– Про дурачка?
– Ну, про дурачка, не про дурачка, а он себе на уме был.
– А это было недавно?
– Это было давно. Жил себе, поживал, в давние времена, лет почти три тысячи тому назад, в некотором царстве-государстве человек один. Звали его Иён Амафьевич, а проще – Иён, да и всё.
– А далёко от нас это было?
– Нет, недалече, на земле-матушке нашей. Ну, вот, жил он жил, не тужил, а тут, как-то, и говорит ему Бог-то, что, мол, сходил бы ты в город Нинею, к злым людям, которые в нём живут, да и сказал бы им, что накажу я их и всех погублю за это. Тогда тоже города были, а Нинея-то большой город, в три дни не обойдёшь.
– Ба, а Бог-то кто? Это царь?
– Царь – это царь. А это над всеми царями царь-государь, и всеми он управляет, Саввой Офом его звали. Сила у него была агромадная. Ну вот и говорит он Иёне, иди, мол, в город этот и скажи им, что накажу я их.
Испугался Иён, да делать нечего, пошёл он в город Нинею. Долго ли шёл, коротко ли, а пришёл он к месту, где дороги разбегаются, три пути перед ним оказались, и камень на этой развилке. А на камне и написано: Кто влево пойдёт, тот в Нинею придёт. Кто прямо пойдёт, тот смерть найдёт. Кто направо пойдёт, тот с Чудой-юдой повстречается.
Подумал Иён: «Не пойду я в Нинею, побьют меня там, злые люди там живут. И прямо не пойду, рано мне ещё смерти-то искать. Пойду-ка я направо, на Чуду-юду погляжу, что это такое-рассякое». И пошёл он, направо-то. Долго ли шёл Иён, коротко ли, а пришёл он в город Иопу.
– А это тоже большой город?
– Вот, чего не знаю – сказать не могу. А город этот на берегу моря-окияна был, и корабли из него шли во все страны земли-матушки. И подумал Иён: «А сяду-ка я на корабль, уеду в город далёкий Фарцу, не найдёт меня там Савва Офин». Сел Иён на корабль и поплыл корабль в Фарцу.
Но Савва Офин всё видит, всё знает. И решил он наказать Иёну за то, что он его не послушал. Стал Савва Офин дуть на море изо всех сил, и поднялась на море буря невиданная.
– Ба, а корабли тогда с парусами были?
– Тогда ещё с парусами. Это сейчас они самоходные. Ну, слушайте дальше. Так вот поднялась на море буря невиданная, буря неслыханная, стал корабль этот тонуть, мачты поломались, паруса изорвались, вот-вот корабль на дно морское потонет. Ужаснулись корабельщики несчастью этому, стали корабль спасать, стали груз с него в море выбрасывать. Не помогает ничего. Стали они тогда богов своих просить, чтобы бурю они утишили. Не получается у них. Савва Офин сильнее их богов оказался.
– Ба, а тогда много богов было?
– Тогда много, не то, что сейчас-то. Почитай – у каждого бог свой был. Ну, ладно. Буря-то не утихает, недолго кораблю жить осталось. А Иёна-то внизу в корабле спал в это время, не знал ничего о буре великой. Прознали об этом корабельщики, да и к нему: «Что же ты спишь-почиваешь, корабль-то наш тонет. Проси таперь ты своего бога, чтобы он бурю остановил».
Догадался Иён, отчего буря-то, что не получилось у него от Саввы Офина убежать, и сказал он Савве Офину, что каюсь я, мол, в грехе своём, что прости меня за это. А корабельщикам говорит: «Бросьте меня в море-окиян, за меня вы страдаете». Только бросили Иёну в море, как буря-то и утихла. А Иён в море плавает, смерти своей дожидается, горюет, что по этой дорожке пошёл. Савва Офин смотрел на него, смотрел, да и наслал на него Чуду-юду, кита огромного. Проглотил этот кит Иёну. Сидит Иёна в ките три дня и три ночи, печалится и просит у Саввы Офина прощения, пойду, говорит, я в Нинею, куда ты мне приказал, сделаю то, что ты мне говорил.
Сжалился Савва Офин, приказал он киту к берегу подплыть и выпустить Иёну. Так и случилось.
– Ба, а это тот кит, про который в Коньке-Горбунке?
– Наверно, тот и был, один он был такой в море-окияне. Ну, вот Иёна и пришёл в город Нинею, стал слова Саввы Офина им передавать, что, мол, через сорок дней погибнут они все за свою жизнь злобную, рассказал им про свои путешествия, про камень на дороге, про бурю на море, про кита огромного, который его проглотил. Поверили ему жители города, стали каяться и к смерти готовиться неминучей. Да и как не поверить-то, ведь от всего сердца рассказывает человек, клянётся, что правду говорит.
Увидел Савва Офин, что жители города этого стали добрыми, что они поняли, что не так всё делали, как полагается, и решил он не губить их, не трогать этот город.
Прошло немного больше сорока дней, видит Иён, что не разрушает Савва Офин город этот, и сильно опечалился: «Вот, меня теперь за лжеца сочтут, обманул я их словами своими. Теперь и тому, что я им рассказывал, верить не будут. Уйду я из города и поселюсь за ним».
Так и сделал, сад за городом посадил, сидит в саду, жизни радуется, на Савву Офина обижается, за то, что в обман его ввёл, город не разрушил, как говорил, за то, что опозорил его перед жителями-нинейцами.
А Савва Офин знает о мыслях Иёны. И посадил Савва Офин в саду Иёны дерево ветвистое да зелёное, красивое-распрекрасное.
– А это дерево – дуб, а, ба?
– Нет, дерево это не дуб, а другое, красивое, большое и зелёное. Обрадовался Иён дереву этому, живёт себе – не нарадуется. А Савва Офин в один день дерево это и погубил, засохло дерево в один час, в одну минуту.
Расстроился Иён, опечалился. Так опечалился, что даже стал смерти себе просить у Саввы Офина. А Савва Офин и говорит ему: «Вот ты о дереве каком-то так печалишься, что даже из-за него умереть думаешь. А что же ты на меня злобствуешь, что город я не разрушил? Это дерево всего-навсего, а там люди, сто двадцать тысяч человек, да и скота сколько. Что же ты об этом не подумал?»
Вот так и всё произошло.
– А чем же сказка кончилась, ба?
– Вот этим она и кончилась. А теперь – спать. Утро вечера мудренее.
Карлсон с поехавшей крыши
Упавший Ангел не умрёт,
Он станет былью,
Он только пыль с себя стряхнёт,
С себя и с крыльев.
– А Падший Ангел? – С ним дела:
Он станет пылью,
И Бог лишит его крыла,
А то и крыльев.
С.Ч.
Сейчас в Москве проходят выставки картин Рафаэля Санти. Я в первую очередь посмотрел книгу-иллюстрацию произведений этого художника, изданную в 1984 году и приобретённую нами в 1985 году. В те времена я не занимался вопросами религии, да и не читал ещё Библии. А сейчас я обратил внимание на картину «Видение Иезекииля». Я подумал, а как же Рафаэль смог изобразить не очень здоровое видение этого пророка. Вот ничего и не получилось толкового, на мой взгляд. Больше тут можно похвалить известного иллюстратора Библии, имя которому Юлиус Шнорр фон Карольсфельд. Отличие есть в том, что Карольсфельд не забыл в своей иллюстрации про колёса, которые, вероятно, играют очень большую роль в умопомрачительном видении Иезекииля.
Надо думать, что человек всегда завидовал летающим тварям, с тех пор, как начал осознавать своё Я. Понятно, что в далёкие времена его фантазии хватало только на то, что он видел, поэтому и летал он в воображении тоже с помощью того же, в основном – пернатых крыльев. В сказках прибавились и другие летательные аппараты: ковры-самолёты, метла, ступа и, возможно, что-то другое. Например, с помощью обыкновенного пропеллера, как у Карлсона, придуманного писательницей Астрид Линдгрен. Появились у фантастов и возможности наделения человека способностью левитации, перемещения в воздухе без вспомогательных средств.
На заре рождения нашего с иудеями Бога и составления Священного Писания, понятно, никаких технических средств на этот счёт не было известно. Бог был очень человеческим по своим характеристикам существом. Это можно найти во многих местах всего Священного Писания. Но впервые, на мой взгляд, это прозвучало в главе 3 Бытия, в стихе 8: «И услышали (Адам и Ева – С.Ч.) голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня…». Оказывается, что Бога, как и братца Иванушку из русской народной сказки, солнце припекает, жар донимает. И попить, вероятно, хотелось из козлиного копытца, благо, козы были к этому времени уже состряпаны.
Даже если и перенестись поближе к нашему времени, примерно в 600-500-е годы до Рождества Христова, то развитие техники ещё не позволяло воспользоваться для полётов чем-нибудь таким залихватским, поэтому больное воображение кроме пернатых крыльев ничего придумать не могло. А ведь надо было как-то установить перемещение Бога в окружающем мире, хватит Ему вышагивать в прохладе дня. Причём, задать Ему не самостоятельное перемещение. Не мог же такой объект Сам перемещаться, конечно же Его носили какие-то силы либо Силы. Первым, как я установил, об этом крепко задумался пророк Иезекииль (из больших пророков, которых насчитывается четыре), поскольку при описании его видений все ссылки (параллельные места) даются только на его бред. Есть две небольших ссылочки (на Книгу пророка Иова и на Откровение Иоанна Богослова), но они совсем о другом.
Чем же таким грезило больное воображение Иезекииля? Очень прозаическим – о перемещении во времени и пространстве господина Господа Бога, ни меньше, ни больше. То есть о том, каким образом Его перемещали во времени и пространстве, и кто занимался этим благородным и тяжёлым делом (да и, вероятно, занимается и до сих пор, поскольку эта правдивая информация до сих пор содержится в Священнейшей Книге). Всё это подробно расписано в главе 1 Книги пророка Иезекииля, поэтому я буду приводить только некоторые выдержки из этой главы, со ссылками на номера стихов.
Это видение настигло пророка, как он нам сообщает, при реке Ховаре. Там и увидел он Божью колесницу, конструкцию для перемещения Главного объекта Земли и всего мира, которая показалась ему сначала в виде светящегося облака и клубящегося огня (4). А вот и первая загадка (5-9):
«А из середины его (облака – С.Ч.) как бы свет пламени из середины огня; и из середины его видно было подобие четырёх животных (лицо человека, льва, тельца и орла; о последнем, в смысле лица орла, надо говорить весьма осторожно – С.Ч.), – и таков был вид их: облик их был как у человека; и у каждого – четыре лица, и у каждого из них – четыре крыла; и ноги их – ноги прямые, и ступни ног их – как ступни ног у тельца, и сверкали, как блестящая медь. И руки человеческие были под крыльями их, на четырёх сторонах их; и лица у них и крылья у них – у всех четырёх; крылья их соприкасались одно к другому; во время шествия своего они не оборачивались, а шли каждое по направлению лица своего».
Про тело-топаз и блестящие как медь руки-ноги писал и практически современник Иезекииля и такой же коллега по пророчествам Даниил (см. гл. 10 в Книге пророка Даниила, стихи 5-6). Но это единственное совпадающее с видением Иезекииля, поэтому я и называю Иезекииля первопроходцем в смысле описания Божьей колесницы.
Что можно сказать на эту тему? Летать-то с помощью пернатых крыльев можно лишь при наличии воздуха. А попади существа с такими крыльями в безвоздушное пространство – их употреблению наступит конец. А это совсем недалеко от земной поверхности, каких-нибудь 20-30 километров и взмахи крыльями пойдут впустую, даже если очень постараться. Так что спрятаться от Бога или Ангела весьма просто, за пределами земной атмосферы. А уж сколько крыльев-то у это колесницы понаделано! В её составе четыре животных, а у каждого из животных по четыре лица, а у каждого лица по четыре крыла! По моим подсчётам получается 64 крыла. Понятно, что при таком обилии крыльев летать можно было весьма шустро и куда захочешь. Но и это ещё не всё. В стихах 22-24 говорится о каком-то своде, тоже имеющем крылья (я никак не мог разобраться с этим сводом и с числом принадлежащих ему крыльев):
«Над головами животных было подобие свода, как вид изумительного кристалла, простёртого сверху над головами их. А под сводом простирались крылья их прямо одно к другому, и у каждого были два крыла, которые покрывали тела их. И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как будто шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, – опускали крылья свои».
Ещё бы! При таком количестве бьющихся друг о друга крыльев шум будет как от Ниагарского водопада, если не посильнее. Теперь и понятно, для чего служили эти многочисленные крылья, конечно, для перемещения в нашей родной атмосфере. Ведь окончание движения колесницы сопровождалось, как достоверно указывается Иезекиилем, прекращением взмахов крыльями.
А ведь начиналось-то совсем не так (см. Бытие). Дух Божий носился над водой, а как Он носился, с помощью чего, не говорится. Непосредственно Сам Бог не летал, об этом информации нет, даже наоборот, как я уже говорил выше, что Он ходил по земле (в раю).
И вот где они только не летают, и как они только летают, и там, и сям, и так, и наперекосяк, одновременно вперёд, назад и во все стороны, быстро туда и сюда, как молнии. Я только определённо и достоверно могу сказать, что дальше пределов человеческой головы у этой колесницы ничего не получается и не получится. Как и в истории с Карлсоном, который живёт на поехавшей крыше.