– Все, кто еще помнит славное прошлое, не могут ужиться в этом пошлом мире с дебилами, гомиками и другими оцифрованными приложениями. Нам совершенно невозможно ждать, когда нас тихо утилизируют в тотальной государственной эвтаназии! Мы давно уже слушим, как в нашив двери стучится новая реальность – старое мрачное средневековье с публичными ритуалами осмеяния, избиения и пыток. Непомерные налоги и предпенсионная смерть за станком – вот, что нужно этому алчному капиталистическому монстру от своих граждан! С ним в мир возвращается рабство, только добровольное и с мечтой всех жандармов: тотальной слежкой за всеми, настоящий электронный концлагерь с немым автоматизмом, полной социальной смертью и только одной радостью – гаджеты. Так что будущее человечества сейчас зависит только от звезд!
– Восстановление Советского Союза – страшный сон капиталистов! – сказал Портниекс.
Ленин задумчиво заходил по пещере.
– Идейные хакеры Лимонова обещали по моей команде парализовать работу всех мировых государственных структур. В первую очередь, силовых. Москва, Питер, Лондон,Берлин, Брюссель и Вашингтон (там уже наш человек!) скоро будут за нами! Как только старперы захватят там власть, мы сразу создадим глобальные социалистические Советы. Следующим нашим шагом будет вооруженная защита завоеваний свершившейся мировой революции и образовавшихся Соединенных Штатов Мира под руководством настоящих коммунистов!
– Таким образом – наш лозунг: «Звезды всех стран, соединяйтесь! Вам уже нечего терять, кроме своих украденных или мизерных пенсий!"
– Для нашей решающей победы нам необходимо сотрудничество всех оппозиционных сил мира, зачастую нам противоположных. И средства для этого у нас есть! – он пронзительно взглянул на меня, выразительно посмотрел на груды золота коммунистической партии, – Оппозиция тем хороша, что любую оппозицию можно купить.
– Владимир Ильич, с таким локомотивом как Вы, победа, считай, уже у нас в руках! – сказал Портниекс.
Но Ленин не обратил на его слова никакого внимания, ушел в себя, задумался.
– Бывают исторические моменты, когда возможно все! – твердо сказал он.
– Массы всегда терпеливы и послушны. Они там, где власть. Как овцы. Разве овцы кинуться на пастуха и собаку? А молодежь обязательно к нам подтянется! Она горячо любит всё революционное! – словно про себя договорил Ленин.
Некоторое время они с Портниексом скрывались у меня в пещере. Мне казалось, что Ленин относился ко мне с подозрением. Он не верил в чистую метафизику, мистику и волшебство, а квантовую теорию мира вообще не признавал. Всё относил за фокусы. Но увеличить покрывало майи над золотом партии перед своим уходом меня просили оба, чувствовали слежку. Ленин уверенно произнес:
– Нам бы больше таких! – и крепко пожал мне руку, – Материальная база для нас очень важна! Ну и эти твои штучки тоже.
Они достали две небольшие спортивные сумки. Набили их золотом.
– Завтра сдадим в ломбард,– ухмыльнулся Портниекс, – и купим оружие. Оно нам необходимо для возобновления деятельности "Народной воли". Кто не хочет бороться, тот трус!
– Только нужно успеть! – добавил он, – Они отменили золотой эквивалент, отменят и наличную денежную систему. С такими-то долгами!
– Это правильно, – сказал Ленин, – Только не совсем своевременно. Договоримся кое о чем с Европейским Союзом и США. В том числе и о рассчетах в золоте.
Портниекс посмотрел на меня. Я пожал плечами.
– Пошли с нами, – предложил он.
– Нет. Я буду обитать здесь. Продолжу менять себя, мир, помогать вам возвращать социализм и ждать прихода Тары.
– Ты думаешь, она живая?
– Она вечная. Я точно знаю это! В ней неразлучно переплетены жизнь и природа, смерть и любовь. Она обязательно придет сюда, – я хотел рассказать ему, что знаю, но подумал:"Зачем?"
– Тогда воскреси нам Веру Засулич,– сказал он.
– Как получится,– ответил я.
Мы помолчали.
– Да-а-а…– протянул он, – А что ты здесь ешь?
За время отсутствия он заметно раздобрел.
– Питаюсь Святым Духом,– серьезно ответил я,– Иногда с росой и медом.
Он улыбнулся.
Они торопились. Я поднял их на гору. Там уже ждала машина. Потом долго смотрел им вслед.
Нишкала-Шива, стремилась к Сакале-Шиве, а затем к Шакте-майе, потом опять Шакти-Майя устремлялась к Нишкале-Шиве. Так происходит вечно. Но скоро кончится. Мне иногда кажется, что с трезво мыслящими биологическими формами жизни будет покончено даже гораздо раньше, чем через какие-то 400 000 лет.
Но не это, не это хотел я рассказать вам! Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.
33. Гадес.
Дули холодные западные ветра, а масоны целеустремленно бурили скважину на Кольском полуострове в том месте, где по их расчетам должен быть Гадес. Но вопреки гипотезам о глубинном строении Земли, попали в Свердловский обком партии ( что, в принципе, одно и тоже), попали прямо к ЕБН, еще чуть-чуть им до него оставалось. Они бурили-бурили, устали и сели передохнуть.
– С таким заданием не сможет справиться Архитектор перестройки, – задумчиво сказал масон в фартухе с эмблемой, похожей на пиратский флаг.
– С такими заданиями и за такие деньги не смогут справится только полные идиоты! – возразил брат 21 градуса.
– Ну так дайте ему ещё наших прорабов, мастеров и бригадиров! – воскликнул Бафомет, он же Мамона и он же Энлиль, – А главное, обеспечьте преемника! У меня прямо отдышка от вашего злополучного Горбачева!
– А вот и он! – сказал брат 40 градуса, когда в перископе появился ЕБН.
– Вижу благо, люблю его, но зло меня соблазняет! – тяжко вздохнул Бафомет.
34. Астрология.
С виду все красиво на звездном небе. Но Меркурий Рейгана был тесно связан с Венерой Горбачева, и, поэтому, ему необходимо было её трахнуть. Тем более, что он её и так часто с Нэнси путал. И Венера шепнула Горбатому:
– Миша, не будешь делать, как Рональд скажет – уйду из твоего астрологического дома!
А она ему была гораздо дороже прокоммунистической водолейной России со всем её немытым, как сказал поэт, населением. Кроме того, он был как и многие тогдашние "коммунисты" жаден до власти, денег и "красивой" западной жизни…
– Мы должны менятся странами по очереди, – предложила Тэтчер.
– Хорошо, – согласился Горбачев, – Это по-настоящему ново и сблизит. Только первым буду управлять я.
– Отлично! -сказала она, – Ведь ты из нас самый гениальный!
У нее на рабочем столе его фотография для понта стояла.
Рейган внимательно и почти с плотоядным чувством посмотрел на него. Очень хотел Советский Союз сожрать. Он поуправлять ни Англией, ни тем более, Америкой Горби не дал. Горбачев его не ослушался, потому как хотя и хотел, хотелка его была ограничена личной драмой и международной политической ситуацией почти до нуля. И очередь управлять РФ тогда выпадала только США.
Коротка любовь артиста. Но любовь империалиста еще короче. А тут еще масоны ЕБН принесли, который стал для популизма на автобусах и метро с советским еще народом ездить и в открытую тогда не запивал. Тогда это еще на таком уровне принято не было, хотя работа политиков во все времена очень напряженная и от этого нервы их завсегда на пределе.
«Не прост, гад! – понял Горбачев, но Ельцин таки-так подловил его в Беловежской пуще и смял его, как какого-нибудь лоха. Хотя масоно-англо-сакская очередность в управлении страной от этого не поменялась.
А потом тезка из народа ( мало ли простых мишек), один из всего двухсот милионого бывшего советского народа публично по шее съездил. Только единицы из всего двухсот милионного бывшего советского народа не согласны были с изумившими весь мир результатами гласности и перестройки: рабочий, швея, продавец газет. А военные? Как вы думаете, какая у военных субординация: Родина, народ или президент?.. А что клятвы давали, так это совсем другое дело и понарошке! «За предательство интересов страны, за развал Советского Союза! – сказал и съездил." Потом, конечно, дальше, в сумасшедший дом поехал, уже по принудительному льготному билету. Им что, больше всех нужно? Куда катится эта страна? Черт знает что!
35.Таня.Москва-Гавгав.
«Эк куда тебя, Гвидон, бочка вынесла! – подумала она, вспомнив Пушкина: Гвидон, Дадон, скопцы, пидарасы… Мало я тебе денег за нечитанные лекции переплатила…»
Она не нашлась, что сказать вслух и вышла. Американцы хотели её удержать, но она вышла.
– В кремлевском зале за столиком нас было четверо: четвертое лицо в правовой верхушке республики Гвидо Какевич, я и два пиндоса, – рассказывала мне она, вернувшись со встречи советско-американских юристов. Нас там по пятьдесят с каждой стороны было, двадцать пять столиков, целый ресторанчик.
– Сначало всё было мило. Но когда мы пригубили третью бутылку конька, «Партия набрала очень много не нужного баласта и тонет,– подумала я».
– КГБ, – кивнув на меня, нетрезво пошутил Гвидо. Хотя мы с ним работали в одной сугубо хозяйственной системе.
– Рядом не стояла,– ответила я для американцев. Американцы поняли только КГБ.
– ЧК? Андропов? – переспросил американец, Стив.
– Ja,ja… – сказала я, – Kemska volost…
Он, конечно, юмора не понял.
– Вы за репрессии? – спросил.
– Нет, я за любовь, мир и жевачку!
Он улыбнулся и поднял рюмку.
– Маскируется! На деле она отпетая ставленница тоталитарного режима! Сейчас он называется "Интерфронт", – гневно сказал Гвидо, выпил и пожаловался, – Она живет в Латвии, а говорит по-русски!
" Того режима уже скоро сорок лет, как нету, – подумала я,– Какая за всё хорошее что он дал, ему достается черная неблагодарность! Клятву верно служить Советскому Союзу давали все. И ты давал, наверное, тоже! Клятвоотступники…"
– Мы не нацисты какие-то! Мы националисты! Без нас нация пропадет! У нее нет другого дома, кроме нашего! – заливался Гвидо.
«Поэт,– подумала она».
– Да вы и его разрушите!– сказала.
– А она… – он кивнул, на меня, – Она наш враг, враг демократии, нации и мой личный! Поэтому, мы враги! Враги до гроба!
«Тянет тебя за язык кто? – думала она, – Скажи ещё про индейцев… Под русский коньячёк с икорочкой. Ты просто пешка в чужой игре!
(Кстати, в недалеком будущем он будет местным ставлеником Газпрома.)
– У нас,когда одно зло перестает быть злом, на смену ему идет новое, совсем новое, но со старинными исполнителями. Оно пришло, зеленое, и все подумали,что это вечная весна, а оказалась – доллар. Опять хвост морковки перед мордой. Мол каждый теперь может стать миллионером! Типа, как раньше членом ЦК КПСС… – говорила она мне.
В кооперативномй лавке мы взяли бутылку «Клико», поехали в лес, легли на земляничной полянке, пили и закусывали земляникой прямо с куста. Потом я исцеловал ее в вереске, под высокими корабельными соснами. Она была слаще всех женщин, но не приторная. Я был счастливо пьян от неё.
Потом она говорила:
– Когда мы уже запускали людей в космос, у них еще негров в кафе не пускали, линчевали еще негров у них ещё! А теперь они нас демократии учат… И наши партбонзы бегут впереди паровоза!
– Фолкнер описывает, как у них негров жрали, – сказал я.
– Вот, вот…– сказала она.
– Государственный строй губит алчность богатых, олигархи клянутся в ненависти к народу, а все малые народы склонны к деградации и сумасшествию, – перечислил я в одном предложении сразу Платона, Аристотеля, Рассела и Фрейда.
Да она могла говорить о чем угодно. Когда она устала говорить, она вздремнула, а я любовался ею. Но уже чувствовалась печаль , и грустно пели ангелы. Жалко, что жизнь можно понять только назад. Близко, близко прошлое, только никак до него не добраться.
36. Ай-Петри.
А лжечекисты шли за Лениным и Портниексом по следу, почти ноздря в ноздрю. Может, на пару шагов отставали. Это было спланировано так, чтобы выйти на народные коммунистические сокровища.
– Золото не в цене, – говорили они между собой, утешая друг друга, – За последние годы только один раз оно выстрелило.
– Это потому, как ненавидящие весь мир олигархи хотят все расчеты перевести на карту, а золото все себе по дешевке забрать.
– Фашисты чувствуют прибыль и цену на товар назло себе и нам скидывают по демпингу. Глупые! Мы все равно все свое назад заберем! Их же об этом еще Бисмарк предупреждал.
– Они, как гады, все равно на рожон лезут!
– Надо, надо было товарищу Сталину дойти до Фашингтона и Гондона, чтобы человечество спокойно зажило! – говорили они между собой.
Словно вправду слыша их, как в каком-то компьютере:
– Золото, как всегда, заберут анунаки! – сказала Нинлиль и обратилась к Энлилю:
– Выбирай, – сказала, – или я, или золото!
Он подозвал Энки.
– Брат, как там Шумер?
Чтобы вы ответили?
Лжечекисты тем временем по альпинсткому снаряжению прямо в пещеру вползли, прямо в Сезам.
– Ты кто таков? – спросили они, увидев меня.
– Я коммунист в ретрите,– сказал я.
– В чем, в чем? – переспросили они.
– Что с вами разговаривать, если вас нет.
– Кто же мы? – спросили они.
– Пиксели.
– И тут ничего нет, – продолжил я, И меня скоро не будет.
– Но кто это, кто? – спрашивали они друг у друга, – И как он сюда попал?
– Да какой-то сумасшедший, наверное…
– Вяжите его! – приказал главный.
– Да это же наш Йог! – сказал один из них, – Григорий, это ты?
– Может ты и есть сокровище, – почти угадали чекисты.
Я свиснул и изчез.
Они недоуменно осмотрели пещеру, простучали и прозвонили все стенки, пол.
– Пусто, – сказали они. Скорбно помолчали.
– Как мы доложем Главному? Скажем, что у нас глюки?
– Надо брать Ильича!
– Как же мы его возьмем, если он в Риге?
– Он уже в Польше.
– Как?!
– И Портниекс с ним. Говорят, что в целях конспирации они сменили плоть.
Но никакой плоти они не меняли, хотя это было им предложено национал-большевиками. Но это их духу западло было.
37. Капиталистический лагерь. Москва.
На самом деле после ухода с пещеры Ай-Петри они договорились с ЕС И США. Я лично сделал их невидимыми и перенес в резеденции Ротшильдов и Рокфелеров. На очереди была английская королева. Если с монархами еще можно договорится, то разве можно договорится с буржуинами? Их можно только взять в аренду на недлинное время, а потом зарезать.
– … На систему «Мир» не хватит денег, – подвел резюме старщий экономист «Центробанка».
– Работайте бесплатно! Пока… – приказала главный банкир.
И людям было неясно, пока работать или пока бесплатно? Да и хер с ними!
А тем временем Ленин выступал в актовом зале центрального отделения "Сбербанка».
– Тише ты! – шушукали друг на друга банковские, – Ленин базарит.
Ленин знакомо вытянул руку. Она указывала в сторону «Центрабанка» России. Он продолжал.
– Американский доллар не обладает спокойной уверенностью советского рубля. Покупательный курс доллара часто меняется от конъюнктурных соображений капиталистического рынка. За доллары ведется беспощадная эксплуатация трудящихся «Маршализованных стран». Следовательно, доллар выполняет роль бессердечного хищника, усердно служащего своему хозяину – капиталисту. Доллар является средством обогащения капиталистов и обнищания трудящихся. Характер доллара такой же, как характер его хозяина, – бессердечно-жестокий, наглый, хамски-самоуверенный, напыщенно-важный и хвастливый. В отличие от доллара советский рубль обладает твердой покупательной способностью. Его покупательная способность с каждым годом все увеличивается. Советское государство сделало рубль устойчивым и надежным, верно служащим росту повышения благосостояния трудящихся Советского Союза и росту народного хозяйства страны социализма. Следовательно, характер советского рубля совсем иной, чем характер доллара. Советский рубль обладает внутренней силой, достоинством и благородством, – говорил Ленин, – Советский человек был уверен в завтрашним дне безо всяких денег и уж, конечно, без ссудных процентов. А в фашизме империалистический дух Запада находит свое последнее воплощение, подтверждая захватнические войны, работорговлю, инквизицию, варфоламеевскую ночь и бесчисленную череду своих ужасов. Отменим это капиталистическое государство, товарищи, вместе с его надоевшими атрибутами и всей этой буржуазной сволочью!
– Отменим!– закричали банкиры, -Да!
– Ведь бизнесу делают деньги люди, а загребает их он один. Наш план сводится к тому, чтобы истощить мировые рынки драгметаллов, осознавая, что только это реальные деньги, в отличие от бумажных валют, которые скоро невозможно будет обналичить. Золото и серебро являются прямыми конкурентами для любой бумажной валюты. Все мы прекрасно понимаем, что долг США и долг Запада в итоге неоплачиваем и в конечном итоге сводится к нулю, то есть становится бесполезным. Вкладывайтесь, товарищи, в наши золотые облигации!
– Плохо не то, что мир безумен. Плохо то, что люди не разумны, – продолжал Ленин, – Лучше умереть смеясь, чем сдаваться плача! Преодолевайте и всё у нас получится!
И к ним подписываться на золотые облигации за которыми будущее живо выстроилась очередь.
– Мы залезем в сейфы буржуям и заберем от них все наши кровные деньги! – возбужденно говорили между собой банковские клерки. И нам за это ничего не будет!
– Мы можем жить и процветать только все вместе. По отдельности и за наш счет могут процветать лишь некоторые. Вперед, товарищи! Все на баррикады! Я предупрежу вас о времени "Ч"! – призывал Ленин.
– Подумать только! Если бы я имел такого отца, как он… – сказал американский посол, зашедший в «Сбербанк» за зарплатой.
– Да это не тот Ленин. Это Михаил Францевич! – сказал ему Греф. Он заблуждался.
– Вот! – сказал Ленин Портниексу, – За нами не только одни пенсы!
(Продолжение следует)