Символ

К единоземцу вышел из кустов огр-людоед, растопыривая макаронистые руки, с одной из которых выходила из мускула рука, поглаживающая ковыляющею ногу. Он стоял на одной ноге, а передвигался на двух, потому что с паха тянулись ноги, одна из которых не имела обыкновенной оконечности, как сулит природа другим тварям, а врасталась в сгиб лодыжки. Однако подколенная ямка ходовой ноги выпускала еще для отталкивания ножку. Только Федор радовался вновь возникшему бегу.

Под ниспадающими ветками нам выпало время отдышаться. Андрей вглядывался в то, что не поддавалось нашему взору. Замеченное им влекло его.

Спросила Коробочка:

– Застал следы Существа?

– Только если оно надело ботинки.

Андрей перед собой раскрывал сплоченные кусты, и его нос ткнулся в что-то металлическое. Обзор перекрыло одноствольное ружье. Прошелся шелест по кустам, из которых вылез Максим с пистолетом. Незнакомец мельком бросил взгляд на головореза.

– Убирай оружие, оголтелый. И поживее.

Незнакомец на прицеливающегося Максима никак не отреагировал, продолжал пялиться на обескураженного Андрея.

– Добро пожаловать в тайгу, – наконец-то опустили ружье, ясно, желание убрать чужеродное с глаз долой улетучилось, его спина стала прямой. – Как вы сюда забрели?

– Никак не можем найти ближайший гипермаркет, – Коробочка задрала на бедра руки.

Глаза, подолгу зависавшие в изолированности, знакомились с нашим снаряжением. Он произнес:

– Шлепайте за мною. Вам нужно немного отдохнуть, я отведу вас в свой дом.

Пока мы шли, странный путник отвлеченно, лениво отвечал на вопросы «Много людей здесь живет?», «Далеко находится дорога?», «Есть что-нибудь сладкое?». Андрей только молча шел, сосредоточенно оглядывая округу и затасканную рубашку в клетку идущего впереди путника, которая усеивалась пятнами и опилками.

На вопрос «Это ваша хата?» путник вообще не ответил, взошел на крыльцо бедовой избы. Настороженно за ним последовали и мы.

– Гляжу, девушек не часто сюда водите? – съязвил Федор.

– Располагайтесь, где удобно. Не хотите ли присесть на кровать? Устраивайтесь в кресле. Хотя бы ненадолго вспомните отеческие удобства. Я пока печку растоплю да чай поставлю.

Прежде чем он вышел в маленькую кухонную комнатку без дверного проема, его спросили:

– Как вас зовут?

– Виссарион.

Лева заявил:

– Все, что с нами происходит, все к лучшему.

– Это не так, – завелся Андрей. – С нами творится черт знает что, а ты говоришь: все это к лучшему. Нет, мы заслуживаем другого!

– Андрей, – сказала Аня, – нельзя же так грубо.

Андрей чуть ли не пискляво простонал Ане:

– Ну, не получается у меня. Ну, не могу я быть мягким человеком. Таков свет, и никуда от него не деться.

Аня сказала:

– Случись что – ситуация потребует от человека измениться.

После того как все разместились и стали изучать экспонаты, которые ранее витали в воздухе, Федор заговорил:

– Уже ничего не сделать, но перед всеми вами я весьма виноват. Простите мне, что я поддался порыву смятения. Мне очень жаль, что я так поступил, покинув вас всех.

– У каждого есть вероятность, чтобы выдохнуться, – сказал Андрей. – Мой покойный отец часто говорил: «Все мы люди».

– Не у каждого. В тот момент я не осел духом, а принял сознательное решение. Прежде чем убежать, какое-то время меня сдерживали мысли о том, что нужно остаться, ведь с оружием я мог защитить всех остальных.

– В усопшем теле усопший дух. Сейчас заправимся, – вошел Виссарион, держа чайник в одной руке и пальцами другой руки за питьевые кромки стаканов.

Когда мы сидели вокруг стола, перед нами помещались банки с засоленными овощами, высокий стеклянный стакан с вертикальными, как у обелиска, гранями, наполненный кораллово-розовой жидкостью, по запаху напоминающей компот, начиненная пирожками алюминиевая тарелка и спиритическая книга.

– Увлекаетесь столовращением? – спросила Коробочка, отхлебывая чай.

– Поначалу. От книги пытался избавиться. Возвращается туда же.

– В смысле? – не уловил Андрей.

– А никакого смысла в этом и нет. Выбрасывал ее, сжигал. Бесполезно. На следующий день все равно оказывается на столе.

Максим подал идею:

– Попробуй стол переставить.

– Не поможет. Раньше книга на шкафу лежала. Одеждой закрыл, так она на столе появляться стала.

Виссарион дул на чай и отпивал его из блюдца, создававшего впечатление, что он пьет из коленной чашечки. Вскоре он заявил:

– То, что открылось, надо снова закрывать, дабы землю не накрыли трещины. Срочно возвратить Руинное чудовище на дно.

Лева буркнул:

– Никогда не хотел погибнуть от клыкастой пасти Руинного чудовища.

– Иначе оно произведет такое разорение в тайге, что никому не избежать беды.

– Это же то, что надо. Избавимся от приставучих огров-людоедов.

– Благодаря вам в эту пору Руинное чудовище оказывается большей угрозой, чем что-либо существующее.

– С какой стати нам такую долю нести? – спросил Андрей.

– Сравняв с землей обильную тайгу, оно возьмется за расширение пастбища. И оно покромсает ваших родственников.

Максим говорил:

– От него пули отскакивают. Есть способ, которым мы можем его уничтожить?

– Не обманывайте себя. Руинное чудовище может искоренить только сам Хозяин тайги. Нам лишь допустимо бороться с ним.

Нас загнали в недоумение.

– Придется вам провести ночь у меня, а завтра вы сделаете так, чтобы Руинное чудовище оказалось на дне того места, откуда ему незачем будет выбираться, если вы его опять не побеспокоите.

Наши толки посвящались предположениям, как загнать Руинное чудовище в болото, говорили о том, что мы еле справлялись с ограми-людоедами, Существом. На кухне оставались девушки.

Андрей со шкафа взял равную своей старую кофту, только чуть светлее и пахнущую мылом, а заместо этой закинул свою. Изображение ветвистого шара попало во взор Виссариона.

– Зачем ты сделал себе этот штамп? Знаешь, что он означает?

– Похож на кедр, – всмотрелся Андрей в свое плечо.

– Первостепенное значение включает богатство, которое следует беречь родовой общине.

– Что же ты раньше молчал?

– Такой же рисунок имеет по легенде меч.

Последнее слово поменяло выражение лица Андрея на пытливое.

– Бытует мнение, – говорил Виссарион, – что огры-людоеды – это люди, раннее населявшие эту местность. Есть два племени огров-людоедов, каждое из которых в попытках найти меч Символ враждует с другим. Племя нападает на второе, обирает его, уничтожает. Ты тоже ищешь его?

Подошли мы, когда Андрей говорил:

– Мне ли тягаться с громадными ограми-людоедами? Да и как я раздобуду Символ, если его не могут найти огры-людоеды в своей же тайге?

– Я знаю, где находится меч. Завтра я отведу тебя к нему.

– И где он есть?

– Далеко. Глубоко в тайге. В самом сердце тайги.

– Почему он до сих пор не у тебя? Если ты знаешь, где находится меч, почему он до сих пор не у тебя?

– На что мне меч в глуши? Скоро вы уйдете, и мне не перед кем будет хвастаться им.

Следующее, что произнес Андрей, поддержало Виссариона задуматься. Он закусил губу, когда услышал то, о чем знал, но до этого не размышлял.

– Символ не может служить как украшение. Своего обладателя он исцеляет от болезней.

– Ну что ж, давайте спать. Трудный день предстоит завтра. Спокойной ночи.

Мы расходились, Виссарион задержал Андрея, а Аня только собиралась поцеловать его.

– Постой. Возьми это, – сказал Виссарион, протягивая Андрею веревку. – Раз вы здесь, пойдем со мной. Поможешь мне.

Их спуск в подвал сопровождался поскрипыванием лестницы.

ГЛАВА 17

ПОЛНОЛУНИЕ

С косяков сорвалась дверь, впустив ветерок на смердящую площадку. Коробочка беззвучно затворила дверь. Она повесила большой тулуп за шляпу загнутого гвоздя, выходящего из окарябанной стены.

– Свежо, – поторопилась она к кровати.

Проходя мимо деревянного люка, ведущего в подвал, она услышала шуршание, доносившееся оттуда. Приближение к люку дало ей услышать, как кто-то внизу разговаривает. Подняв дверь, она услышала диалог.

– Не сильно туго завязал? – Коробочка по услышанному узнала Андрея.

– Чем крепче, тем лучше. Ослабление вас всех погубит, – журчал голос Виссариона.

Она спускалась по лестнице и наблюдала непроясненную сцену: Андрей, опершись ногой на перегородку между задними ножками стула, стоял сзади сидящего полуголого хозяина избы и обворачивал его веревками. Руки Андрея повисли в воздухе, и, кроме как глупо улыбаясь, он не знал, что продемонстрировать в своем выражении.

Андрей некоторое время молчал, прежде чем сказать:

– Он просил привязать его.

Она прекратила таращиться на двух артистов между перекладинами лестницы, ведь спрыгнула с нее.

Пока опускалась голова Виссариона, по его коже проступали волосы. Взвинченные щетинки, точно распускание цветов, перехлестывались на оголенных руках. В ту же секунду, как его глаза сомкнулись, они широко распахнулись.

Он посмотрел на перепуганных ребят разукравшимися зрачками и произнес:

– Удирайте.

Агония искривила лицо. Кожа обрела серый цвет. Он назад завалился, веревки на нем трещали. Боль выросла до такой степени, что вызвала в нем слезы, человечье-волчьи глаза в поисках поддержки буравили ошеломленную Коробочку. Все больше зубов у него можно было заметить, он рвал веревки. Он кусал себя до костей, разбрасывая в стороны мясные обрывки. Отгрызенные места тела в темпе зарастали темной кожей с опушением.

Коробочка полезла наверх, за ней рванулся волк-оборотень. Когтистая лапа вцепилась бы в ногу Коробочки, если бы Андрей не надернул стул на волка-оборотня, который оказался между перегородкой и сидушкой. Держа за спинку стула, Андрей отбросил волка-оборотня в сторону и пустился к лестнице. Ребята дверцу закрыли и побежали в комнату, где спали остальные. Перед тем как захлопнуть комнатную дверь, Андрей увидел, что в тот момент, когда распахнулась дверца, волк-оборотень выпрыгнул с подвала. Из-за него мы разорвали соглашение с дремотой. Щепки стали лететь из двери, Андрей уходил от нее назад, а Максим метался по комнате. Максим подвинул шкаф и толкнул его на окно.

В спешке мы не думали, что нужно осторожнее перелазить через разбитое окно. Грязное небо свернулось белыми розами. Кружевные цветы расцвели, распахнув светящийся, отмеченный червоточинами диск.

– Никогда не видела такой большой, идеально круглой луны! – искристыми глазами на Земной спутник смотрела Аня.

Мы зашипели на нее, чтобы утихомирить ее восхищение. Кусты начали шевелиться. Вероятнее всего, каждому из нас пришла догадка, что оружие осталось внутри. Андрей в мыслях убеждал себя: «Что бы это ни было, я готов».

Перед нами появился высокий бородатый человек с курчавыми волосами, стелющимися на плечи. Блестящие глаза разглядывали нас доброжелательно. В поношенной одежде он казался замотанным в простыни.

Прозвучал мягкий голос:

– Следуйте за мною, тогда не потерпите вреда.

Поспешили за скрывающимся в кустах человеком с нежно печальным лицом. Он завел нас в место, окруженное деревьями. Аня задела какую-то статуэтку, незнакомец остановил шатающуюся статуэтку. Он поправил предмет, находящийся в руках деревянной скульптуры, и предмет засветился. Обелиск осветил местность, он заключался у юноши, похоже, воссозданного с фрагмента оборотной стороны бельгийского достояния. Из спины юноши оттопыривались полураскрывшиеся орлиные крылья с детально отточенными перьями. Человек усадил нас на свернутые ткани под навес, проваливающийся на ветках.

– Без друзей здесь живешь? – спросил Лева, когда гостеприимный мужчина плюнул на лист подорожника и прилепил к порезу на руке Левы, привязав подорожник жгутом в виде травы.

– У меня ни мало друзей. Но многие обманывают, называясь моими друзьями: они делают то, чего я не хочу, и не исполняют того, чего я ожидаю от них.

Федор с вытянутыми вниз уголками рта многозначительно кивнул. Возле него с одной из веток свисали до земли полоски ткани, скрывающие еще одну полянку.

– А что находится там, за шторой? – спросила Коробочка.

– Мои покои. Там стоит кровать.

Андрей спросил:

– Не боишься спать недалеко от человека, по ночам превращающегося в волка-оборотня?

– Сбавьте скорость. Волком-оборотнем является Виссарион?

Вместе с Коробочкой Андрей покивал Леве. Лева резкой струей подул на себя с ошарашенным лицом.

– Бояться мне ни к чему, целиком тайга принадлежит мне, – отвечал врачеватель.

Он перематывал Максиму ногу, и пациент спросил:

– Есть имя?

– На что тебе мое имя? Оно поражающее. Можете называть меня Хозяином тайги, – он завязал узел на перемотанной тканью ноге, навострив глаза в глаза спросившего.

Хозяин тайги в темноте старался найти у нас ссадины, чтобы смазать их сосновой смолой. Почти полностью обмазали Коробочку, она спросила, где искать дамскую комнату, и, к нашему изумлению, Хозяин тайги указал, в какую сторону пройти в лабиринте, чтобы прийти к обустроенному туалету.

Мы сидели на освещенном участке в потрясении над своей участью. Хозяин тайги подал нам фрукты, чему неслыханно радовался Лева. Мы кушали большие, сочные плоды, а покровитель разъяснял, куда после ужина можно пойти, чтобы погрузиться в сон без всяких опасений.

– Огры-людоеды, – говорил Андрей. – То, что осталось от прежних жителей тайги – это огры-людоеды? Они остались от тех, кто первым заселил расползающуюся тайгу?

Хозяин тайги рассказывал:

– Им всего несколько сотен лет, тайгу я задумал, когда их еще и в помине не было. Им кажется, что без меня возможно налаживание хозяйства. Но не знают они, что тот, кто посадил тайгу, может не сдерживать вихрь намного древнее их, который в силах сравнять с землей место их призрачного обиталища.

Аня сказала:

– Оборачивающийся волком заверял нас, что мы вынуждены взяться за Руинное чудовище. Однако нам кажется, вы и без нас разберетесь с напастью, нам нужно увиливать отсюда.

– Действительно так, вам придется приложить руку в его утоплении, – говорил Хозяин тайги. – До вас в тайге произошло столько событий, к небольшим остаткам которых удается вам прикоснуться.

Федор сказал:

– Мы собирались попросить оборачивающегося затворника выпроводить нас из тайги, раз Андрей артачится, после хотели вас уговаривать, потому что мы ни под каким предлогом не собираемся ввязываться в борьбу с титаном.

– Представь себе самое омерзительное, скверное, отвратительное животное. И знай, что я могу вывести тебя из человека и поместить в него, – Хозяин тайги поднял брови, стараясь усмотреть его реакцию на подкинутый ему предлог.

– Пусть такое происходит с врагом. Умирая, я хочу чувствовать себя человеком, – отбивался Федор.

Когда Андрей посмотрел в сторону, то увидел, как с дерева что-то слетело на землю и клюнуло клювом. Птица была белого цвета, она вызвала в Андрее интерес. Он пошел к ней. Белая птица уводила его в чащу. Пока он шел за ней, рассматривал ее род. Это была ворона. Она взлетела на дерево, еле просматриваемое в ночи, и Андрей присел за кусты, чтобы не спугнуть. Белая ворона перелетела на дальше вырисовывающееся дерево, Андрей сидя глядел за ней. Хилая птица, облетев верхушки, приземлилась за кусты. Андрей раскрыл пышные кусты, и ему предстало снежное великолепие. В тьму привносили разнообразие оперенные кости с большими клювами. Затхлая на ветке ворона попала под прицел Андрея. Он пару минут с винтовкой, подобранной в жилище Хозяина тайги, наблюдал за птицей, перед которой пролетали ее собратья. Андрей опустил оружие и продолжил любоваться полетом белых ворон.

Недалеко от него, считайте, в соседней комнатушке, расслабленно сидели мы, пока нас не встревожил удар по металлу. Мы проникли через спускающиеся веточки на соседний участок. На спущенных колесах восседал вышедший из массовой эксплуатации, пузатый автомобиль. В тесном салоне постелен палас. На крыше металлолома устроился мужчина. Нам потребовалось несколько секунд, чтобы узнать Андрея. Этот Андрей довел себя до седин и надел синий пиджак, на котором свешивалась под перевернутым на бок мини-флагом России лучистая звезда.

– Не думал угодить в тайгу. В тот раз отклонился от поездки за мечом, нашел другой способ заработать деньги. И получил за то награду, – сказал Андрей состарившимся голосом и похлопал не по медали, а по пустому рукаву, убранному в карман пиджака.

Он поведал нам размышления, что могло стать с ним, окажись он прельщенным преданиями о мече, как он мог бы сломя голову пуститься корпеть ради семейной обузы. Мы были обескуражены развернутой презентацией. Он спрыгнул с раритета, отталкиваясь от лобового стекла единственной рукой. Он разминулся с ужившимся с нами Андреем, через другой проход тут же заявился молодой Андрей.

ГЛАВА 18

В ДОЛГУ ПЕРЕД СОБОЙ

С умом обустроенный ночлег, казавшийся самым темным уголком тайги, был наполнен светом. Заведенные птицы возвещали непрерывность существования. Мы ощущали себя здесь в безопасности.

– Что может быть вкуснее? – последние капли сока с глиняного стакана стекли в Андрея, и он грохнул им по столу.

Увлекшийся созерцанием рыбак отвлекается на колебание удочки, так Андрей услышал от прибежавшего Левы:

– Он пришел.

Раскачиваясь, Андрей подходил к Максиму, кричащему на Виссариона:

– Так может стоило предупредить!?

Виссарион ставил у наших ног мешок с комплектом оружия:

– Никто бы не стал слушать о важности заключения Руинного чудовища, узнай он, что за стенкой есть человек-волк.

Андрей продолжал к нему ход:

– Покажу любимый фокус, – Андрей выставил перед лицом Виссариона поднятую ладонь. – Следи за рукой.

Андрей рукой, которую скрывал за спиной, влепил по лицу Виссариона.

Мы бы все набросились на Виссариона терзать его, но прозвучал властный голос Хозяина тайги:

– Мой дом для общения, а не для криков.

Андрей обратился ко всем:

– До умопомрачения можете заключать Руинное чудовище или спасать заключенных Существа. Но нужно ли оно вам? Я признателен тому молодцу, что пришел в тайгу без карты, с тех пор я стал старше, но не отвернулся от намеченного. В своем сердце я чувствую запал прийти к Символу со всеми вами. Отсюда необходимо уматывать.

Коробочка размахивала стеклянной кружкой с чаем:

– Зай, голова у тебя в мираже, ты преследуешь невидимых призраков. Страусу никогда не научиться плавать. У змеи никогда не получится взлететь. Тебе, Андрей, никогда не удастся найти меч.

– Коробочка, ты забыла меня?

– Почему забыла?

– Забыла, Коробочка, как я помог тебе уйти от волка-оборотня, как я спас тебя от Руинного чудовища. То, что не дано другим, способен осилить я.

– Я думаю, это ваш долг, коль вы спровоцировали подняться Руинное чудовище, – вмешался в их разговор Виссарион. – Кто знает, вдруг мы здесь и потому, что Руинное чудовище сможет кануть от нас.

От Хозяина тайги исходило заверение, что сопровождающий нас Виссарион больше не сможет причинить нам хлопоты, так как закончились дни полной луны.

Судя по лицу Андрея, он что-то прикидывал:

– Хочешь утопления Руинного чудовища – веди к мечу.

Виссарион говорил нам, что покажет сокровища Эльдорадо, лелеемые Андреем, когда Руинное чудовище будет законсервировано в болоте, тогда одной проблемой в получении Символа станет меньше. Ведь и так есть те, кто будет не только препятствовать нам, находясь сам в поисках меча, да еще и пожирать нас. Одни более разумны, проворнее, сдержаннее, другие же выносливее, яростнее, задиристее, беспощаднее.

Умолкли мы, когда до нашего слуха докатился грохот. Все отчетливее слышали удары по земле, вибрации по которой доходили до нас. С тяжестью пережитого уже не могла совладать Аня. Ее колени сгибались, она оседала. Она зажала рот, поднимала трясущуюся руку. Стоило нам заметить, куда показывала она, мы сами чуть не стали жертвой паники. За деревьями, окружающими наше убежище, огромное, покрытое чернющим асфальтом, проглядывало яйцо больше, чем наполовину. Руинное чудовище что-то высматривало, пока хищные глаза не остановились на нас. Наше сердце ойкнуло, нас сгибал морозящий паралич.

Руинное чудовище протискивалось между деревьями, от полученных царапин злилось. Мы хотели бы убежать, не будь мы прикованы к земле своим настроем. Ближе всех нас к надвигающимся губам стоял Максим. Поддергивающиеся рептильи ноздри впитывали его от головы до ног, сохранялся злой взгляд. Большая голова отпала назад и раскрыла пасть, из которой полез изворотистый язык. Делая одежду Максима мокрой, липкой, язык окутывал его.

– Иди гуляй, баклан, – не допустил Максим окончательно притянуть себя к тягостной вони.

Последовал нестерпимый крик. Мы убежали, слышали за спинами ломающиеся деревья. Между деревьями проскальзывал Федор, которому в затылок било обжигающее дыхание Руинного чудовища. Споткнулся, повернулся. К нему подбирался изрядный хвост чудовища, вихляющий, выпускающий изогнутый, как коготь, шип. Резкие выпады шипа терзали воздух перед Федором. Острый молоток не достиг его, так как сзади его оттаскивали. Над ним оказалось Существо. Коробочка в бок плаща припарковалась и вместе с ним покатилась кубарем. Федор попытался подняться, но его нога повязла в земле. Он дергал пистолетом в ту сторону, в которую Существо уводило Коробочку.

Над ним возник еще незнакомец. Он воткнул факел в землю между Федором и Руинным чудовищем, которое при виде огня истерически заверещало, словно притащенная к ванной кошка. Шип вогнулся в хвост, и он отполз, и Руинное чудовище само убралось. Попавшую в ямку пятку Федора вызволял молодой человек, чье лицо в очках шибко напоминало его собственное, только молодое, а не изведенное.

– Откуда ты взялся?

– У нас здесь практика, учимся проведению раскопок.

– Но я не поступил в колледж.

При последней реплике Федора студент встретился с ним глазами и опешил. Наше появление окончательно его сразило, он от нас пустился наутек. Он бросился в кусты, в которых мы не обнаружили движения. Стоило открыть их пошире, и нам представилась кишащая насекомыми куча.

Энтузиазму Андрея нанесли сокрушительный удар вестью о том, что Коробочка числится пропавшей. Поинтересовались у Виссариона, куда Существо уносит жертвы.

– Существо? Ммм… Я зову его Тенью. Потому что однажды взглянул ему в лицо и не увидел там ничего, кроме тени. Мне о нем ничего неизвестно.

Мы рассчитывали за один день добраться, но расстояние растягивалось, и за этот период мы научились срезать ногти без ножниц, спать с открытыми глазами.

– Ты говорил мне, что утром сможешь отвести меня к Символу, – донимал Андрей Виссариона.

– Я говорил, что утром начнется путь к нему.

Брови Андрея спустились к переносице.

Аня высказала:

– Этот поход – верная смерть.

– Тщетность грусти. Думать о плохом себе дороже, – говорил Виссарион. – Лучше сделать оставшуюся часть пути мирной, пока мы идем. Когда пребудем на место, сердцу станет легче.

Всего и не опишешь, что произошло в нашем турне. Особо запомнился случай, когда Максим не желал показывать Андрею обнаруженное им.

– Не для твоих глаз, Андрюх, пройдем там, где поудобнее.

Прорвавшись, Андрей встретил бездыханное тело человека, с которым провел всю свою жизнь. Все те же приваливающие друг к другу брови, раздвоенная прическа, задранный нос с разнообразными ноздрями. Добавлены матовость с фиолетовыми кляксами, пьяные глаза, дранные губы.

Много времени он не терял, чтобы рассуждать, как скоро он может стать таким. Быстрее он покидал могильник, уводя и нас. Затхлый запах ходил с нами в сопровождении.

Той ночью нас ожидало еще столкновение со знакомой физиономией. Мы были вынуждены шагать в темноте, и боялись мы того, что, помимо звуков, издаваемых нами, всепоглощающая тишина произведет потусторонние. Первым ее увидел Лева:

– Ты, блин, кто такая?

Вязаная кепка укладывалась на оттопыренные уши, выказывая лоб, такой же перепачканный, как и белая майка, на которой болталась куртка того же цвета, что и кепка-шапка. Андрей угадывал в ней возраст своей сестры.

– Друзья называют меня Коробочкой, – она смотрела на него большими глазами, голос свой она старалась держать ровным вопреки такому скоплению старших. – Поэтому если хочешь быть моим другом, зови меня – Коробочка. От кого прячетесь в такой темени? Я б согласилась оказаться тут, только если позовут ребята со школы. Мне запретили гулять с ними, потому что они бросили петарду в капюшон, и вымахала дырка в капюшоне, а у меня завелись сожженные волосы на затылке. Но мне не с кем играть. Я вернулась к мальчишкам, хотя не присоединялась к ним, когда они собирали котят с улицы и уносили в подвал. С ними я сидела и видела, как котятам прокалывали глаза и заливали уксусом. Я слышала их смех, они где-то здесь резвятся.

Нам представился испорченный зад куртки. Девочка юркнула в кусты. Андрей гнался за галлюцинацией, пока не наткнулся на конусообразный нарост земли, укрытый пеленой ночи. Нас удивляла его настырная устойчивость, не дававшая ему накрениться подобно Пизанской башне. Организованная Виссарионом прогулка достигла пика. Мы отдали последние силы земле, на которой распластались под обелиском.

Дар Прометея все сильнее полыхал, потягиваясь к родине. Поминутно подкармливающий его дровами Лева спросил у Виссариона:

– Дальше что?

Виссарион сказал:

– Укажет обелиск, куда соваться.

– Каким образом? – очнулся Андрей, в последнее время проявлявший ко всему равнодушие.

– А каким образом – я не знаю, – ответил Виссарион.

Андрей склонил неимоверно низко, словно поднесение для казни, голову со взбухшими губами. Лева еще больше разозлился. Лева поднял наполовину выползшее из костра бревно и огрел им наряд плюща на обелиске. Под размашистые удары чуть не попал Андрей, подскочивший со словами «Зачем так делать!?». Правое плечо вперед повело, затем левое, и так по очереди, Андрей не разбирал, как погасить возгорание. Лева с разъедаемой пламенем палкой и такими же пылающими глазами шел на водившего нас за нос волка-оборотня.

Андрей подбежал к поджигателю:

– Зачем сделал это? Давай куртку!

– Шел бы ты!

– Нас увидят огры и подобные зверюги.

Андрей топорно отвернулся от безумца, к пускающему на него нещадный жар обелиску он волочил ноги, будто к ним закрепили кандалы с шаровыми грузами.

Невозмутимый Виссарион сказал:

– Погляди, что сделал.

Лева отвел горячую руку, и между ним и Виссарионом встал Максим:

– Обернись.

Пропорции обелиска приобретали идеальную симметрию. Свечение пламени сползало с него, его вершина озарилась ореолом белоснежного света. Стало светло на нашей стоянке, как днем. На горизонте, в непроглядной трущобе вспыхнула звезда. Мы отбросили отдых, чтобы наконец достигнуть того, ради чего измывались несколько дней. Светило погасло, но Андрей запомнил место его дислокации, подаривший надежду обелиск сзади также не давал света. Мы вышли к долине с распростертой в ней массивной горой.

ГЛАВА 19

АРЕНА

Виссарион не меньше нашего отдавался восхищению горой, помещенной в среду шпилевых зарослей. За зеленеющей глыбой, выдернутой из земли, выдвигались лучи, рассеивая мрак долины. Оглядывая разыгрывающуюся по кругу зелень, мы поражались, как удалось преодолеть все дебри. К наступившему моменту, считали мы, не сможем дожить, а мы, более того, стоим на уровне вершины горы. Перед нами раскидывалась яма, из-за которой гора консервировалась в безвестности.

Федор произнес:

– Рад, что дожил до этого момента.

– Это удивительное явление сокрыто от всего остального мира, – Аня к наклоненному к склону дереву прислонила для опоры руку.

– Перед нами утаилась область, где много золота. Что ты об этом думаешь, Андрей? – Максим поинтересовался у ближе всех стоящего к обрыву.

Голова Андрея раскачивалась из стороны в сторону. Как и мы, он должен был думать, как возможно взобраться на таящую трудности вершину горы. От Максима поступило предложение проверить телефоны. После неудачной поимки связи мы обменялись номерами. Не дожидаясь, пока уберут уцелевшие телефоны, Андрей навострился по склону.

Вслед за невоздержанным побежали и мы. Никому из нас не доводилось выкладываться на полную для бега. Теперь же мы использовали зарытую энергию, что называют потенциалом. Нами двигала нужда покончить с намотавшимися сложностями и лишениями, ограничениями и тревогами. Нам все равно было, что с нас текут ручьи, как убого мы выглядим. Нас вела уверенность скорого избавления. Даже навеивалось желание растолкнуть рядом бегущих и по Ньютоновскому закону инерции устремиться в приземляющий полет. Нам чудилось, будто гора на издыхании томилась в ожидании нас. Какая-то пара километров отделяла нас. Ровная земля неминуемо приближалась.

Наш спуск остался незамеченным для здешнего обывателя. Нагибалась высоченная спина с остроконечными холмами разрозненного позвоночника. Звучал мелющий хруст. За горбатым, сидящим на коленях, распластался страдалец, раскинувший жилистые исполинские ноги, которые подчас вздрагивали. Он не мог быть живым, скорее, его воротило от жадных прикосновений огра-людоеда.

Жующий принял стрелу виском, из которого вылетели графитовые капли крови. Вольтом легли два трупа, принадлежавшие к одному биологическому виду с разнившимися образами жизни.

Мы обнаружили стрелка в группе, движущейся в нашу сторону. Новая стрела заходила на тетиву, над головой одного из огров-людоедов булавы разносили звук бьющегося металла для превращения соперника во вздрагивающую жертву.

– Прячьтесь за деревья! – крикнул Андрей.

Немногочисленные деревья укрыли немногих из нас. Однако нагрянувшему страху могли бы и не подаваться, ведь мы не являлись добычей. Толпа обиженных природой акселератов рассредоточивалась навстречу высунувшим лысые головы ограм-людоедам. Мы оказались на поле, предназначенном сражению лысых огров-людоедов и их дальних родственников-уродцев.

Хромоногие, перекошенные, скрюченные, увечные переростки давали отпор симметричным ограм-людоедам. Некоторые из них располагали вдавленной грудью, треплющимися обрывками плоти, мы стали свидетелями вываливания огров пятнистых, двуносых, многопалых. Проносился мимо и дистрофик с выращенными на лице дополнительными ротовыми полостями, он сминал землю слоновыми ногами. Нас вводил в ступор трехметровый экземпляр, чья длина достигалась за счет того, что из груди скорчившегося назад бегуна, отодвигаясь от ключиц, с нечленораздельными изнываниями вылезал огр. С присущей им свирепостью огры-людоеды колошматили и без того изуродованных соотечественников.

Поднимающему лук со стрелой высокому кривостоящему огру-людоеду пришелся в лицо топор, разделивший тошнотворный глаз на два. Насмехающийся огр-людоед подошел к лежачему стрелку, поднял его лук, повертел его и бросил на безобразный труп.

Аня от кустов проползла на коленях, чтобы вытащить топор. Пока она пыталась отсоединить от тела вонзенное в него железо, это казалось Максиму мешканием, он подбежал к ней, схватил ее и заодно лук с колчаном. Обратно к нам путь им преградил подпрыгивающий и размахивающий тонкими руками огр-людоед. Он воображал себя обезьяной. Он уставился на человека, как ребенок, столкнувшийся с новым для его стесненного мирка. Трудно было оторвать взгляд от тонкой прозрачной кожи, которая выявляла треснутый череп. Демонстрируя маячащий глаз, видимый и под векой, он усиливал поскуливание. Искажали его лицо и нарочно сжатые линии, весь его перевернутый мир отражался на нем. Мало им было сомкнуть нас в бессмысленной бойне. Для них было забавой пошатнуть наше душевное здоровье. Огр-людоед натянутыми пальцами с окостенелыми ногтями ухватил голову, судорожно повернул ее на бок, что слезливые глаза встали вертикально. Вылезла на мгновенье счастливая улыбка, после которой он, изрыгая визжание, ускакал кромсать свинорылых соседей.