В сто миллионов раз больше

Глава 4. Внутренности

Весна, 3-й день. Роза

Здравствуй, дорогой дневник! Тебя единственного я посвящаю в свои тайны, и, надеюсь, только достойный человек прочитает эти записи. Может быть, они странные, сумбурные и непонятные, но так уж я пишу.

Я удивлена, но мою просьбу выполнили и положили нам в контейнер толстые тетради. Это для личного дневника. Мне необходимо записывать свои мысли и чувства. Почему-то кажется, что жить мне осталось очень мало. Я умру и ничего после себя не оставлю. А была ли такая девушка – Розалина Браун? А если после меня ничего не останется, то получается, что я зря прожила жизнь? Нужно работать очень усердно и стараться изо всех сил, чтобы не подвести свою команду. Мои компаньоны хорошо относятся ко мне, и я должна оправдать это отношение. Дуглас очень работящий. Он так классно и быстро построил крышу из дерева и железа. Я помогала ему с комбинатором. Он то проявляет чудеса гениальности, то глуп, как ребенок! Теона научилась работать с буром, и пока мы с Дугласом строили крышу над входом в убежище, чтобы занести все припасы, Теона пробурила еще один проем, а за ним еще комнату. У нас получилась двухкомнатная пещера. Потолок, правда, очень низкий.

Теона сегодня проснулась раньше всех, и пока мы с Дугласом дули в ноздри, завернувшись в одеяла, она успела найти четвертую точку падения обломков. Там были разные платы, микросхемы, какие-то сложные устройства, пульты с экранами. Полная белиберда. А по словам Дугласа – это бесценно. Теона рассказала, что в том районе, где она нашла контейнер, было очень много крови на земле. Все вокруг запачкано кровью. Чья это кровь, человека или животного, – неизвестно. Но место очень жуткое.

Теперь о хорошем. Я вчера собрала малину. Мы купили сахар у группировки Трибэт, и можно сварить варенье. Вместе с Дугласом уже под вечер мы достали вещи для сборки топливного генератора, но уже темно. Дуглас перетащил мою кровать в новую комнату пещеры и поставил мне вторую лучину. Сегодня ночью гораздо теплее, чем вчера. А Дуглас спал в комнате с Теоной. Я слышала из соседнего помещения, как он сдвинул кровати. Но она заставила его лечь отдельно, он попытался настаивать, но потом я уснула, и что там было дальше, не знаю.

Утром, когда я проснулась, увидела, что Теоны уже нет. А потом я услышала выстрел. Я встряхнула спящего Дугласа и начала паниковать. Ужас-ужас, в кого стреляли? Он быстро надел ботинки, и мы аккуратно вышли. У нас справа от выхода деревянные столбы с крышей – там мы храним припасы. А слева стоит оборудование, накрытое фанерными листами. Это Дуглас вытащил, собирается нам источник электричества конструировать. И вот мы с ним крадемся между генератором и складом, а навстречу идет веселая Теона и что-то тащит.

Кабана подстрелила! И мне, как самой опытной, надо приготовить из него еду. Дуглас возился с оборудованием, а я в одиночку даже подвесить тушу не могла. Когда же Дуглас мне помог, перетянув животное веревкой через толстую ветку дерева, я сказала, что дальше справлюсь.

Я видела, как это делается, и не один раз. Я жила с отцом на ферме. Но видеть – это одно, а выполнить все это в одиночку – совсем другое.

Я попросила нож Дугласа и начала разделку с шеи. Кровь пошла слабо. Не попала в артерию. Папа что-то рассказывал про сонную артерию… А мне пришлось перерезать шею в нескольких местах, чтобы кровь начала стекать прямо на землю, образуя огромную лужу. Надо было хоть яму выкопать – не додумалась. Прибежал Букаро и начал лизать красную лужу. Я накричала на него, но он не уходил. Пришлось взять на руки и унести в пещеру.

Когда кровь стекла, я ослабила веревки, спустив кабана на доску, и оттащила в сторону. У меня не было огня для обжига, но я не хотела никого беспокоить – ребята трудились над техникой. Паяльной лампы тут тоже нет. Я насобирала сухой травы, обложила тушу и слегка сбрызнула водой, чтобы сразу не разгорелось большое пламя. Не хватало только в роще пожар устроить. Сухая трава делала свое дело, обжигая кабана. Я соскабливала длинным ножом остатки обгоревших волос. Когда дошла до разделки, то нож Дугласа никак не хотел резать. Я взяла топор, которым мы рубили деревья, и рубанула несколько раз с размаху по туше. Надо было извлечь кишечник, но я не смогла. Меня вырвало, в глазах потемнело, и я, сделав несколько шагов назад, потеряла сознание. Не знаю, сколько я пролежала.

Высоко над головой светили два солнца. Я слышала негромкий разговор Теоны. Они все еще занимались сборкой генератора. Я взглянула на тушу. Я должна, должна ее победить!

Собравшись с силами, я приступила к делу снова. Вынула внутренности, аккуратно, не повредив желчный пузырь, извлекла печень. И снова у меня закружилась голова. Ужас-ужас! Будучи ребенком, я спокойно смотрела на то, как папа разделывал свинью, а сейчас меня стало тошнить, и этот запах крови… Он просто ужасный. Желудок вновь стал судорожно сжиматься, и когда я вынула почки, вырезала диафрагму и достала сердце, эти кровяные сгустки внутри снова вызвали рвоту. Просто ужас. Даже ужас-ужас. Я отошла от туши внутрь рощи и присела у дерева, дыша свежим лесным воздухом. Через двадцать минут реабилитации я снова вернулась к разделке. Разрубила его топором вдоль на две части. Они получились грубо разрубленные, неровные. Но все равно я гордилась собой. Когда я услышала звук двигателя, я подумала, что это наш генератор. Но оказалось, это Дуглас изготавливал в комбинаторе какие-то уголки. Из комбинатора летели искры. Видимо, внутри этой супермашины происходила сварка металла.

Дуглас делал для меня длинный прямоугольный стол. Он пояснил, что за круглым деревянным столом мы обедаем, а этот, металлический, будет стоять во второй комнате пещеры, где я буду готовить еду.

– А зачем мне второй стол? – спросила я.

– Я же сказал! На втором столе ты будешь готовить. Резать мясо и прочее.

– Это понятно, но я говорю про второй железный стол, – сказала я, указывая пальцем на комбинатор, из чрева которого медленно вылезал еще один большой железный прямоугольник.

– А, это не стол, – махнул рукой Дуглас. – Это будет что-то вроде печи, чтобы готовить наше мясо. Его же варить надо. У нас уже сегодня будет электроэнергия. Топлива очень мало осталось. Когда оно кончится – мы не сможем работать с комбинатором. А так мы подключим его к электричеству.

– А разве так можно?

– Все можно. Можно все, – устало ответил Дуглас и потащил в пещеру железо.

Я попросила Теону полить воды мне на руки, чтобы я отмыла с себя кровь. Но вместо того, чтобы мне помочь, она стала смеяться надо мной. Притом не просто смеяться, а хохотать. Я удивилась такому поведению и еще раз попросила мне помочь. Теона подошла, взяла меня за кровавую руку своей рукой и, испачкавшись, нарисовала кровью себе полосы на щеках.

– Теперь я индеец! – крикнула она и завыла, многократно закрывая себе рот рукой, чтобы создавался характерный клич.

– Теона? Это ты? Ты в своем уме?

– Да, детка, это Теона! – Она похлопала, нет, даже пошлепала меня кровавой рукой по щеке и заржала истерическим смехом.

Она смеялась не останавливаясь. Упала на траву, глубоко вдохнула и замерла. Я стала трясти ее, а оказалось, ей от смеха дыханье сперло. Тут она выдохнула и снова заржала. Мне стало страшно за эту истерику, и я побежала к Дугласу.

Дуглас выбежал из пещеры.

– Теона! Теона, черт возьми! – Он взял ее за плечи.

Теона обхватила его голову и жадно поцеловала в губы открытым ртом, пачкая кровью.

– Теона, что ты творишь, ты… – Теона вновь закрыла его рот поцелуем. Я заметила, что он больше не отталкивал ее и, не обращая внимания на кровь, целовался с ней.

После продолжительного поцелуя он приказал ей уйти в пещеру и не выходить оттуда, чтобы не мешала ему работать. Теона удалилась, и я слышала, как она пела песню и смеялась, пела и смеялась.

Я пересчитала коробки с едой. Осталось тринадцать, это очень мало. Дуглас так и не смог собрать генератор. Два солнца клонились к закату. Дуглас просидел над генератором до глубокой ночи и, расстроившись, что ничего не вышло, угрюмо поплелся в пещеру. Зажег мне лучину в моей отдельной новой комнате. Мы рано легли спать.

Глубокой ночью я проснулась от странного звука. Надо сказать, я сплю очень чутко. Я услышала, как открываются контейнеры на складе. Это оказалась Теона. Она одна среди ночи съела три упаковки рациона номер девять.

Глава 5. Теория игры

История Дугласа

Я вырос в семье работяг. Отец работал на заводе, мама на фабрике по производству мягких игрушек. С детства у меня были способности к логике и математике. Отец привил мне любовь к точным наукам, но в школе я учился плохо, просто потому что было лень. Учительница по истории заставляла много учить по учебникам, но сама была некомпетентной. Ругала нас за то, что путали даты, и заставляла эти даты за весь курс учебы учить и помнить. И не дай бог ты ошибешься, когда она будет спрашивать о какой-нибудь древней войне. А на географии постоянно приходилось писать множество докладов и рефератов. Я ненавидел историю, географию, биологию. Мне нравилась алгебра, геометрия, физика. Сотни формул в моей голове складывались в логические цепочки, и я моментально понимал, что и как нужно посчитать, чтобы получить верный результат. Но школа – десятки скучных предметов. Я ненавидел школу и закончил ее с трудом. Потом был колледж. В колледже мы с однокурсниками играли в компьютерную игру, и я был поглощен ею с головой. Все свободное время я проводил за компьютером. Поскольку жил с родителями, то все, что я делал, – это играл, спал, ел и ходил в колледж, частенько прогуливая его за игрой.

Однажды директор вызвал меня и объяснил, что если я не исправлюсь, то меня отчислят за неуспеваемость. Об этом узнали родители, и папа забрал у меня компьютер. Меня тогда ломало, как наркомана, и я понял, что у меня игровая зависимость. Даже когда я подготовился к занятиям, и у меня было свободное время, я не мог ничем себя занять. Я думал о своей игре с утра до вечера и всю ночь. Я стал раздражительный. Стал кричать на маму, и однажды, когда она с криком сорвалась на меня, я ударил ее. Отец запер меня в душевой и выключил свет на целый день. Я орал и бил в дверь. А на утро отец повел меня к психологу. Мне было тогда восемнадцать.

Психологом оказалась хорошая женщина. Мы много беседовали. Ее звали Катерина, и она разрешила обращаться к ней по имени. Катерина рассказала мне, что мне нужно чем-то заполнить пространство в моей душе. Там, где раньше была игра, должно поместиться что-то другое. Необходимо найти хобби и увлечься им. Что это будет – не так важно. Важно – чтобы оно больше не было связано с компьютерными играми.

В тот же день вечером я был приглашен на день рождения к однокурснице из колледжа. Под вечер все гости расселись за столом и стали играть в покер. Я не умел играть в покер и чувствовал себя чужим на этой вечеринке. Они веселились, пили, в основном безалкогольное, и кидались терминами, о которых я ничего не знал. Саша, так звали именинницу, чтобы я не заскучал, вводила меня в курс дела и объясняла, как играть. Я сидел возле нее, и она шептала мне на ухо свои мысли относительно игры. Оказалось, игра проста. Всем дают лишь по две карты, и, создавая определенную комбинацию с картами на столе, я должен был убедить остальных игроков, что мои карты лучше, чем у них, даже если они хуже.

Итак, за столом пять человек. В колоде пятьдесят две карты. Три человека сбросили свои карты. Два туза лежат на столе, и один у меня в руке. С моим аналитическим складом ума я мог просчитать вероятность моего выигрыша относительно вероятности выигрыша моих соперников. Немного математики. Эти студенты были такими эмоциональными, что и так ясно, кто с хорошими, а кто с плохими картами в руках. Но, с учетом просчета вероятности победы, я быстро отказывался от дальнейшей игры, если понимал, что вероятность низка, или, наоборот, шел до конца. Соперники думали, что я снова все просчитал и отдавали мне свои ставки, чтобы не потерять еще больше. В первый же день, когда Саша научила меня играть, я увеличил в пять раз свои карманные деньги. Жажда наживы не давала мне спокойно спать. Я узнал, где находится покерный клуб в нашем городе, пришел туда и, выиграв несколько раз, опьяненный удачей, занял крупную сумму денег – и был обчищен в следующей игре до нуля. Мои родители оплатили долги бестолкового сына. С тех пор мне было запрещено играть в покер. Но я не остановился. Я нашел кучу литературы. Купил книги. Компьютером мне было пользоваться разрешено лишь по учебе. Я читал книги по покеру и изучал теорию игры. Накопив немного денег, я снова пришел в клуб. Удача улыбнулась мне, и я не просто отыграл свое, но и с лихвой выиграл. Мы тогда жили небогато, и мне хотелось дать денег маме, чтобы она купила продуктов и вкусностей на стол. Но знал, что меня поругают за покер. Я сказал маме, что нашел деньги.

В покер-клуб я стал ходить постоянно. Выигрывая раз за разом, я опустошал кошельки игроков. Меня стали бояться и не садились играть со мной за стол. Благодаря сильному интеллекту я, как человек железной логики, умело просчитывал в уме вероятность выигрыша, знал, сколько нужно поставить на кон, и анализировал их лица, читая по глазам, когда блефуют, когда соперник в смятении, когда боится или, наоборот, когда мне нужно отступить. Проигрыши неизбежны, и не нужно пытаться выиграть все деньги. Что-то проиграл, что-то выиграл, главное, чтобы в конце всегда оставаться в плюсе и не гнаться за большими деньгами.

Потом был другой клуб. Под предлогом того, что я прохожу практику в другом городе и колледж оплачивает мое проживание там, я играл в клубе элитных игроков. Деньги потекли рекой. Мне пришлось открыть банковский счет. Я шиковал и жил на широкую ногу. Колледж я бросил, целиком посвятив себя покеру. Позже я признался родителям, как я стал богат, и, конечно же, мне все простили. Мы с мамой и папой переехали в новый дом. Я дал родителям столько денег, чтобы обеспечить им жизнь, не работая совсем. Мама увлеклась разведением винограда, а папа открыл автомастерскую. Саша стала моей девушкой. Мы путешествовали, развлекались и тратили деньги на удовольствия.

Почему-то люди думали, что у меня есть какой-то способ. Фанаты и корреспонденты из прессы и телевидения спрашивали меня о том, какой способ я использую.

Но был один человек, от которого я получал много электронных писем. Он предлагал мне огромную даже по моим меркам сумму денег за открытие моего секрета выигрыша. И обещал сохранить его в тайне. Но, черт побери, как я мог объяснить человеку то, что выигрываю я только благодаря грамотному распределению денег внутри игры, не пытаюсь отыгрываться более крупной суммой, если проиграл, понимая, что рано или поздно я наверстаю упущенное. И главное – умением анализировать эмоции и просчитывать вероятность победы. Но мне не верили.

Потом случилось невероятное. Рак легких Саши. В ее лечение я вложил много денег… В общем, неприлично много. Саша умерла через три года после обнаружения болезни. Врачам удавалось сдерживать болезнь. Я покупал все новые лекарства. Саше сделали две операции, но болезнь оказалась сильней. Я похоронил ее. Она была не только человеком, который привел меня в покер к большим деньгам, но в первую очередь – моей любимой девушкой. Я тяжело перенес эту утрату. Казалось, что дальнейшая жизнь просто не имеет смысла.

Глава 6. Человек из контейнера

Весна, 5-й день. Дуглас

Я проснулся, как всегда, позже всех. Девчонки что-то мастерили на лужайке перед пещерой. Уже вышло второе солнце, значит, я проспал очень долго. Отсутствие часов выбивает меня из колеи. Надо сделать часы и календарь. Ох, сколько же всего надо еще сделать. Часы можно сделать солнечные.

Я промучился с комбинатором, пытаясь заставить его обрезать и скрепить доски в виде круглого блина. Прошло около полутора часов, но я никак не мог задать ему нужную программу и уже перевел несколько хороших ровных бревен на свою идею. На помощь пришла Роза, которая, хоть и казалась глупышкой, иногда проявляла чудеса изобретательности. Она спросила меня, как я сделал круглый деревянный стол, который стоит в пещере. Нельзя ли сделать такое же основание, как у стола? Черт, это гениально! Я не мог задать новую программу, но мог воспользоваться той, что уже заготовлена в нем! Изготовить круглый стол!

Круг, из которого я планировал сделать солнечные часы, я закатил к нам на склад. Завтра надо будет расчертить этот круг на шестнадцать секторов.

Продолжительность дня на Арке отличается от земной на несколько часов. Мы успевали за день много сделать и долго спали, а просыпаясь, обнаруживали, что на улице еще темно. Предположим, что солнце светит шестнадцать часов. В пять утра солнце всходит и в девять вечера заходит. Можно будет планировать распорядок дня и понимать, как поздно ты проснулся и сколько дел успеешь сделать.

После поцелуев с Теоной я места себе не нахожу. Хочу еще и много. Но она ведет себя так, будто между нами ничего не было. Я попросил ее сходить на север от нашего поселения. Возможно, сохранились какие-то обломки нашего корабля, которые можно использовать в убежище.

Теона вернулась через несколько часов.

– Друзья, отличные новости! Там почти два целых отсека! Очень много материала. Но не дотащить. Если бы была хотя бы тележка…

– В комбинаторе нет чертежа тележки, а составлять чертежи никто из нас не умеет, – с горечью в голосе сказала Роза. Руки у нее были в земле.

– Ты что там, копаешь для нас могилы руками? – улыбнулась Теона.

– Я сажаю элаксифлор! Между прочим, уже картофельную грядку закончила!

– Да ты у нас молодец! – Теона снова улыбнулась, а я смотрел на ее белоснежную улыбку. Даже в условиях заключения она умудрилась сохранить красивые зубы. Солнце блестело в ее рыжих волосах.

– Чего пялишься? – подловила меня Теона.

– У тебя волосы красиво блестят.

– А я голову помыла! Там возле корабля озеро! А мыло в корабле. Нам-то они в контейнер мыло не положили. Ну и я, пользуясь случаем, искупалась.

– Голышом?

– Да, – игриво ответила Теона.

– Черт! Я пропустил великолепное зрелище! – Я засмеялся.

Роза развернулась и пошла к своему огороду. Теона за ней, но свернула в пещеру. Я за ней в пещеру. Закрыл за собой, но лучину не зажигал, наощупь схватил ее за руку и повалил на кровать. Внезапно Теона подняла мою руку, прокрутившись, оказалась сзади меня и, заломив мою вторую руку за спину, толкнула на кровать. Надавила коленом мне на спину и замерла.

– Бог ты мой! Отпусти! – еле выдавил я от боли.

– Вот прямо сейчас я могу свернуть тебе шею. Притом двумя способами. Ты знаешь, что я могу сделать с человеком?

– Знаю! – пытался отшутиться я. – Ты можешь прямо сейчас сделать приятные для нас вещи!

Она внезапно отпустила меня и спрыгнула с кровати.

– Дуглас. Зажги свет.

– Зачем? – я усмехнулся.

– Зажги, мать его, свет! – громко повторила Теона.

– Да, хорошо, не кричи.

– Дуглас, друг мой. Товарищ по несчастью, запомни, нет никаких «нас». Я не собираюсь делать счастливой ни себя, ни тебя с собой. Никаких нас. Есть я и есть ты.

– Но как же… Вчерашние великолепные поцелуи?

– О, бог мой, Дуглас, какой же ты дурачок…

– Ну так поясни мне! В чем я дурачок?

Лучина разгорелась, озаряя слабым светом ее лицо в веснушках.

– Дуглас… Дуглас, Дуглас… Я… Я курила сативу. Прикончила весь пакет. Одна. Я знала, что ты не будешь. Ты был занят генератором. Роза занималась кабаном. Я могла бы покурить с Розой, но она такая правильная и ответственная… Уверена, что она не захотела бы, еще и мне обломала бы кайф. Ты прости меня, хорошо? Ты хороший человек, Дуглас, я целовалась, будучи полной дурой, но одурение прошло. Я тебя уважаю и очень высоко ценю. А сейчас… А сейчас нам надо работать. Я принесла провода с корабля. Там есть солнечные батареи и аккумуляторы. Кроме того, ты настроил генератор.

– Я не настроил его.

– Не прикрутил раму? Он все равно уже работает. Ты запускал?

– Нет еще.

– Пошли, запустим.

– Но у нас кончилось топливо. Последнее потратили на комбинатор, – грустно заметил я.

– Дуглас, не тормози! Генератор же на дровах! – Теона рассмеялась в свете лучины.

– Да, он на дровах.

Теона не отходила от меня ни на шаг. Она постоянно спрашивала, что я делаю. Я бурил новую комнату в пещере – она помогала мне. Я настраивал генератор – она помогала мне. Поздно вечером мы сходили с ней к обломкам корабля и притащили оттуда два тяжелых аккумулятора. Было очень тяжело. Выдохлись ужасно. Ноги болят. Теона старалась шутить, сохраняя позитивный настрой. Роза на хозяйстве. Она сама выпотрошила и сварила мясо индейки, застреленной Теоной. Индейка килограммов двенадцать. У нас оставалось два сухих пайка «Рацион №9», и мы постепенно переходили на мясо. Наш картофель уже начал подрастать, и мы рассчитывали на то, что с голоду не умрем.

В ту ночь мы уже легли в разных комнатах. У нас получилась основная комната, которую мы пробурили первой, в ней стоял обеденный стол, три стула и кровать Теоны. Я просыпался позже всех, а Теона раньше всех. Поэтому в таком порядке мы расположили кровати. Кроме того, Теона боец. Она лучше любого из нас умеет стрелять.

Как известно, более сильный спит ближе к входу в жилище. Обратите внимание на то, как стоят кровати в вашем доме.

Если мужчина спит с женщиной, то мужчина спит ближе к двери, а женщина у стены. Если кровать не придвинута к стене, а стоит посередине комнаты, то мужчина спит с той стороны, с которой ближе дверь. Так ложатся спать инстинктивно, еще с первобытных времен. Мужчина должен защитить свою семью от возникшей опасности в первобытной пещере, если зайдет дикий зверь.

Исключением может быть, если мужчины нет. В таком случае на его кровати ляжет женщина, положив своего ребенка на ту кровать, что дальше от входа в комнату.

Времена меняются. В команде из нас троих, надо признать, Теона самая сильная. Кроме того, Теона ранняя пташка, поэтому комнаты мы распределили честно.

Я долго не мог уснуть, ворочаясь из стороны в сторону, и наутро опять проснулся позже всех. Теона уже подключила генератор, который вовсю жарил электроэнергию из дров, что рубила Роза. А Розочка молодец! Она нашла мой деревянный круг со штырем и сделала на нем отметку, когда взошло второе солнце. Круг закреплен на бревне. Осталось дождаться вечера и разделить его на сектора.

Сегодня холодно нереально. У меня застучали зубы, когда я вышел из пещеры. Нужно срочно согреться, и это можно сделать за работой. После завтрака я накрыл кровати и завел бур, расширяя пещеру. Из комнаты Розы я пробуривал еще один проход. Управлять вибрирующим буром и таскать к выходу тяжелые камни, поверьте, быстро согревающее занятие!

Пока мы возились, началась настоящая метель. И это в седьмой день весны!

– Пятый день, – сказала Теона, которая скручивала замерзшими руками провода. – Роза ведет дневник. Сегодня пятый день, как мы здесь.

– Пятый? Такое ощущение, что мы здесь триста лет… – проворчал я. – И, кстати, где Роза?

– Ушла искать тот парашют.

– И ты ее отпустила? А вдруг там какой-то астронавт? И он вооружен?

– Роза тоже вооружена, – спокойно сказала Теона. – И если пойду туда я, то мы так и не сделаем свет в убежище.

– Давно она там? – Мне вдруг стало страшно за Розу.

– Давно. Утром, еще когда было чистое небо, сделала отметку на твоих часах и сразу ушла. То есть с рассвета.

– Она завтракала?

– Да. Вчера вечером она сварила картошку из припасов, приготовила индейку. Кроме того, у нас есть еще кабан и две коробки рациона номер девять. С утра мы вместе покушали, пока ты спал.

– Я видел. Но… За ней надо выдвигаться. Пошли со мной.

– В такую пургу? Куда? – Теона встала и посмотрела мне в глаза. – Никуда мы не пойдем.

– Ты понимаешь, что девочка там сейчас замерзнет? Дай мне свою винтовку!

– Ты уйдешь?

– Я уйду! Ты в своем уме, Теона? Дай винтовку немедленно!

– Возьми у меня под кроватью.

Я со скрипом толкнул дверь, вышел из склада, снег защипал щеки, густыми хлопьями попадая в лицо, я прошел вдоль стены склада и оставил дверь в пещеру настежь, чтобы свет попал внутрь. Вытащил винтовку из-под кровати Теоны. Быстро покинул темную пещеру, обогнул склад и пробежался вдоль грядок к дубовой роще на запад. Нужно двигаться быстро, потому что неизвестно, как долго будет идти снег и сколько его наметет. Мне показалось, что его стало меньше. То ли потому что я в роще, то ли потому что он действительно стихает. Но вот ветер не стихает, и в моей тонкой курточке очень холодно. В правом кармане штанов патроны. И я бегу. Бежал я минут сорок без остановки, пока не увидел следы. Это следы двух человек с каплями крови. На снегу четко видно, что одна пара ног оставляла следы ботинок из шоу Криггса. Ботинки небольшие. Сомнений нет – это Роза. Или ее заставляют идти под конвоем, или ее тащат. И она ранена. Мое сердце забилось, как мотор. Какая-то тварь посмела похитить Розу и причиняет ей боль. Я поймаю тебя, клянусь. И если не успею убить сразу, то Теона с тебя будет кожу лоскутами снимать!

Я бежал по следу, и адреналин стучал в моем сердце и в моей голове. Следы на снегу очень четкие и я мысленно благодарил бога за то, что сегодня выпал снег. Казалось, что открылось второе дыхание. Я бежал, не уставая по четким следам с кровавыми каплями. Ветер стал стихать, хотя мне не было холодно. Только руки немного мерзли и уши. Деревья мелькали, я продолжал бежать как робот, не выдыхаясь. Как мне быть, если я успею их догнать? Стрелять на поражение?

Еще минут через двадцать непрерывного бега я увидел вдалеке две фигуры. Одна сидела, одна лежала на снегу. Я перешел на шаг, и перебежками от дерева к дереву стал приближаться. На расстоянии метров пятнадцать в тишине рощи я стал слышать разговор.

– Давай, нам немного осталось, поднимайся. Мне очень тяжело тебя тащить, но если я пойду за помощью, я могу не найти тебя снова. Я даже не знаю, в ту ли мы сторону идем, – услышал я голос Розы

Я вышел из-за дерева и, вскинув винтовку, стал подходить сзади к Розе и фигуре в фиолетовой одежде.

– Не двигаться! – прокричал я и навел ствол на лежачего человека. Он посмотрел на меня и, не пошевелившись, закрыл глаза.

– Дуглас? Дуглас! Не стреляй в него! Он и так еле дышит. Посмотри, какая у него одежда! – закричала Роза.

У человека полностью оторвана правая штанина на брюках, а левая оторвана до колена. На левой ноге без штанины глубокий кровоточащий порез и ссадины.

– Кто это? – спросил я, указывая стволом на лежачего.

– Я не знаю. Я нашла его. Он умирал, и я решила помочь человеку. Сказала, что мы рядом живем. Он измучен, посмотри!

– Как тебя зовут? Откуда ты? – молчание было мне ответом. – Я спрашиваю, откуда ты?! – закричал я.

– Он не разговаривает, – тихо сказала Роза. – Но это не значит, что мы его бросим. Быть может, он даже не знает нашего языка.

И мы с Розой вдвоем потащили этого парня. Дьявол! Какой же он тяжелый! Килограммов восемьдесят, не меньше! Иногда он перебирал ногами, а иногда ноги волочились. На вид ему около сорока лет. С короткой бородой и стрижкой под ежик. Немного полноват, среднего роста. Примерно как я или чуть выше. Мы периодически падали на снег, отдыхали и снова шли вперед. Второе солнце стало клониться вниз, а первое, слабое солнце, плохо видно за облаками. Я жутко проголодался, но дубовая роща наконец закончилась. Закончилась, но мы не вышли к пещере.

– Смотри-ка! – сказала Роза. – Это не наша гора вдали?

– Хоть бы это была наша гора! – устало выдохнул я, и мы потащили незнакомца снова.

Показались знакомые очертания горы. Вот и Теона нас увидела. На моем плече болтается винтовка, на другом плече повис бородатый мужик, а с другой стороны измученная Роза. Мы тащили мужчину, а Теона очень странно и пристально смотрела на нас, не шевелясь. Все ближе и ближе подходили мы к пещере. Теона закрыла рот руками и стояла не шелохнувшись. Потом медленно подошла к нам и сказала:

– Оскар. Оскар, что ты здесь делаешь?! Что, мать твою, ты тут делаешь? Это не сон? – Теона обхватила его голову руками, а затем обняла его. Из ее глаз текли слезы. Я впервые увидел ее плачущую. Мне казалось, что эта железная леди просто не способна плакать. У нее просто отсутствует эта функция организма.

– Немедленно отнесите его в пещеру! – сквозь слезы попыталась сказать она. – Нет! Я отнесу сама! – Она схватила мужчину, перекинув его руку себе через плечо и потащила. А мы, усталые, сели прямо на снег и изумленно смотрели, как Теона тащит его в наш дом.

– Теона! – крикнул я вслед. – Теона, кто это?

– Это мой муж.