Я поставил корзину на кухонный стол и приоткрыл ее. Там сидела обычная рыжая курица. Я быстро закрыл корзину, покрепче обмотав ее веревкой, чтобы птица не убежала, и спустил на пол. Курице явно было не место в доме, но я не решился отнести ее в сарай. Птица вела себя спокойно, и я решил, что оставлю ее на ночь так, пока не придет прабабушка. В полночь я проснулся от истошного куриного крика. Я вскочил с кровати, включил свет и пошел посмотреть, почему орала курица. Корзина оказалась пуста, хотя тряпка была не тронута, курицы нигде не было. Я обыскал весь дом, все места, где могла бы затаиться птица, но все было тщетно. Она явно находилась в доме, но я не мог ее найти. Через полчаса поисков я решил, что деваться ей все равно некуда, ведь двери и окна закрыты, и, где бы она ни была, утром с прабабушкой мы ее все равно найдем. Я залез в кровать и попытался заснуть. Как только я начал проваливаться в сон, опять услышал дикий куриный крик. Как будто курица орала мне прямо в ухо. Я вскочил, сел в кровати и огляделся, птицы нигде не было. Я просидел так минут двадцать, укутавшись в одеяло и всматриваясь в темноту. Я уже начал сомневаться, точно ли я слышал куриный крик или мне это приснилось. Я зажался в угол кровати, укутался одеялом с головой, оставил маленькую щель, чтобы видеть центр комнаты, и начал прислушиваться. Если курица прячется где-то в укромном месте и выходит только в тишине, то я ее точно увижу. Я пролежал так некоторое время, в комнате было тихо, птицы нигде не было. И вдруг прямо у себя над головой я опять услышал куриный крик. Надо мной не было ни полки, ни каких-либо вещей на стенах, где курица могла бы затаиться. Меня затрясло от страха, я больше не наблюдал за комнатой, сжался еще сильнее и укутался в одеяло, поджав края под себя. Я не помню, сколько я так просидел, помню, как услышал звук открывающейся двери и зашла прабабушка. Я убедился, приподняв одеяло, что это именно она, и бросился к ней. Я начал плакать и пытался рассказать ей, что произошло. В какой-то момент прабабушка оборвала меня и спросила, где корзина. Я показал. Прабабушка подошла к корзине, что-то прошептала и достала оттуда куриную ногу, перевязанную черной лентой с замысловатыми узелками. Она сердито посмотрела на меня, бросила конечность в корзину, смяла корзину, закинула ее в печку и подожгла. Больше мы это не обсуждали.
Андрей молчал, не понимая, как относиться к рассказанной истории. Он знал Артема много лет. Его друг всегда был немного себе на уме, но никогда не давал поводов считать себя суеверным. Скорее наоборот, все, кто его знал, отмечали, что ему присущи рациональность и здравомыслие.
– Да ладно, я сам уже сомневаюсь, было это на самом деле или приснилось, а может, я тогда грибов бабушкиных нанюхался, которые она под потолком сушила… – сказал Артем и посмотрел на Андрея. – Пошли уже…
Они поднялись, подобрали инструменты и молча побрели дальше, приближаясь к роще. Она оказалась совсем небольшая. Скорее это был небольшой овраг посередине поля, поросший кустами и деревьями. Возможно, именно это и спасло рощицу от распахивания и превращения в поля. Артем остановился и задумался.
– Не помнишь где? – спросил Андрей.
– Помню, подожди… – ответил Артем и повернулся вокруг себя.
Некоторое время они стояли молча, пока Артем уверенно не пошел вперед.
– Сюда.
Друзья вошли в рощу и направились в ее глубь. Пройдя пару десятков метров, они спустились в небольшой овраг. Артем остановился и огляделся.
– Когда ее сюда несли, тут не было деревьев. Овраг был с кустами. Мужики, которые гроб несли, все изматерились и чуть ноги не переломали. Торопились до темноты ее похоронить. Место специально выбрали в овраге поглубже, чтобы копать меньше.
– В смысле – до темноты? К чему спешка? Обычно же покойник пару дней в гробу дома лежит. За это время и могилу заранее копают, и похороны организуют.
– Не было никакой могилы заранее. И похорон не было. Утром прабабушка умерла. К вечеру уже похоронили. Вот тут могила, – сказал Артем, сделал шаг в сторону и воткнул лопату в землю.
– Удобное место, нас тут не видно будет, хоть светомузыку включай, – обрадовался Андрей, довольный тем, что хотя бы первая часть дела выполнена. – Но давай отдохнем сначала, я уже себе все плечи этим железом отдавил.
Артем сел на ствол упавшего гнилого дерева, а Андрей сгреб опавшие листья в кучу и лег на землю, положив голову на импровизированную подушку. Последний день осени был и без того мрачным, но в овраге темноты добавляли густые кусты и деревья, мешавшие пробиваться и без того слабому свету. Снег усиливался, накапливался на еще теплой земле, не успевая таять. На небе начали появляться первые, еле заметные звезды. Андрей повернул голову в сторону Артема, посмотрел на него и вопросительно кивнул вверх.
– Прабабушка сама так наказала перед смертью – похоронить ее до темноты, и никто не осмелился ослушаться. Она умирала три дня. Как будто знала, когда умрет, и спешила подготовиться к этому или подготовить меня, я не знаю. Она лежала на кровати, периодически подзывала меня и начинала что-то рассказывать. Про колдовство, нечистую силу и как все в этом мире устроено. Но через некоторое время, как будто передумав, резко заканчивала разговор и говорила, что мне все это не надо и чтобы я ее оставил. Она показывала свои книги, где были изображены всякие мерзкие твари, нарисованные от руки, и рассказывала про них. Рассказывала про травы и отвары, как устроить ночлег и спастись от нечистой силы, как силу мертвых получить и энергию жизни не растерять, про знаки, которые ее дом охраняют, да и много чего еще, я уже не помню…
– А какие твари? Типа водяные, русалки, лешие? – заинтересовался Андрей.
– Нет, про весь этот фольклор она говорила, что это все ерунда и выдумки и что по-настоящему нужно опасаться совсем других тварей, тех, что она показывала. Прабабушка начинала рассказывать про одно, быстро меняла тему и продолжала рассказывать про другое. Она как будто хотела успеть научить меня всему этому, ну или хотя бы заинтересовать. Последние три дня я провел рядом с ней. Она периодически подзывала меня, что-то рассказывала, но через некоторое время, обессиленная, отпускала. Она как будто боялась умереть ночью. Всю последнюю ночь я провел, сидя у ее кровати. Прабабушка держала меня за руку и рассказывала всякое. На рассвете, перед смертью, она сказала: «Ты можешь забрать все, но твоя жизнь никогда больше не будет прежней». Не знаю, что она имела в виду, возможно, свои вещи и книги, которые положили потом в гроб.
Холод земли все глу�