– Папа, я всё тебе расскажу, тебе незачем идти к Верке.
– Я же тебя просил не называть учительницу «Веркой»! – вспылил Каратов.
– Ладно, я забыл просто, – ответил Сашка, оглядываясь на своего партнёра, который нетерпеливо чеканил мяч одной ногой.
– Помни, что я тебе говорю, друг!
Вадим кивнул головой и отъехал к своему подъезду. Задача усложнялась. Вдруг Вадим встрепенулся. Это Сашка закончил посещать школу в этом учебном году, а старшеклассники! Ведь они не младшие классы, они должны учиться дольше! Чтобы проверить свои надежды, Вадим развернул машину и поехал обратно к детской площадке, которую юные футболисты приспособили под игровое поле, пользуясь отсутствием малышни в это время.
– Сашка, скажи, старшеклассники ведь ещё учатся? – спросил с надеждой Вадим.
– Не-а, они тоже уже закончили, ведь сегодня уже двадцать девятое мая. Ходят ещё несколько человек пересдавать какие-то предметы, но остальные уже на каникулах.
– Ладно, иди играй.
Вадим снова отогнал машину к подъезду. Посидев в автомобиле, он достал резиновое кольцо и стал машинально разминать кисть правой руки. Вдруг он увидел аккуратно одетую старушку. Это была жена старого учителя, живущего в их доме. Вадим поколебался – как-то неудобно идти к незнакомым людям с какой-то странной просьбой. Пока он сомневался, старушка скрылась в парадной. Вадим ещё немного посидел, обдумывая ситуацию, потом плюнул на приличия. Заперев машину, он направился к противоположному концу дома, к парадной, в которой скрылась аккуратная старушка. Дверь квартиры он зрительно помнил ещё с тех времён, когда, будучи пионером, ходил по квартирам собирать макулатуру. Поднявшись на третий этаж, Вадим решительно позвонил в обитую дерматином дверь. Через минуту послышался звук открываемого замка.
– Здравствуйте, Константина Ивановича можно увидеть?
– Здравствуйте, молодой человек, вам нужен Константин Иванович?
– Да.
– Подождите секунду, я узнаю.
Аккуратно одетая старушка скрылась в комнате. Через минуту она вышла и направилась в глубь квартиры, за ней показалась копна седых волос, принадлежащая старому учителю. Константин Иванович был худой и длинный, отчего его большая голова казалась какой-то чужой на такой тонкой шее. Старый преподаватель подошёл к Вадиму и спросил:
– Чем я могу вам помочь, молодой человек?
– Добрый вечер, Константин Иванович, мне неловко, но мне нужна одна информация, и вы мне можете её предоставить.
– Слушаю. Постойте, вы Вадим?
– Да, – удивлённо сказал Каратов.
– Ну, как же помню вас и вашего сына! Ведь это вы чинили баскетбольное кольцо на школьном стадионе! – воскликнул Константин Иванович. – Я ещё помогал вам его повесить прямо-перпендикулярно земле.
– Точно, был у меня такой факт в биографии. Вы мне с земли подсказывали, а я сидел наверху! – вспомнил Вадим.
– Так что вам угодно, Вадим?
– Понимаете, мне… мне надо связаться срочно с классным руководителем моего Сашки, с Вероникой Николаевной. Школа уже закрылась на каникулы, а я забыл записать, какие книги нужно прочитать сыну за лето. Мне бы адрес учительницы узнать, тогда я бы сам с ней, то есть к ней… – Вадим замолчал, понимая какую чушь он несёт. Эту информацию можно узнать у любого шестиклассника.
Константин Иванович снял очки, сползшие на самый кончик носа, и внимательно посмотрел на Вадима. Его живые карие глаза впились в лицо Каратова.
– Вы меня разочаровали, Вадим.
Каратов смутился, он не знал уже куда деваться от внимательных глаз старого учителя. А Константин Иванович вдруг улыбнулся и сказал:
– Да, вы меня разочаровали своей неуклюжей неправдой, но я вас понимаю, молодой человек. Я понимаю ваш интерес к этой молодой и красивой даме. Я её не раз видел, выходящей из дверей школы. Она, кажется, преподаёт иностранный язык?
– Да, английский.
– Так-так, – старик сложил дужки очков. – Вы, Вадим, подождите немного, я сейчас вернусь.
Константин Иванович исчез в комнате. Вадим слышал, как он набирает чей-то номер на телефоне. Каратов не стал подслушивать, он открыл входную дверь и вышел на лестничную площадку. Через минут пять старик вернулся, держа в руке клочок чего-то серого.
– Держите, Вадим, – учитель протянул ему небольшой сложенный вдвое кусок картона. – Я бы никогда не дал вам адреса учителя, если не тот случай с баскетбольным кольцом. Плохой человек такими вещами не занимается, плохой человек не будет вешать баскетбольное кольцо для школьников – пояснил он, видя непонимание на лице Вадима. – Я видел вашего сына, видел, как вы к нему относитесь, поэтому желаю удачи.
Дверь закрылась. Когда Вадим спустился на один лестничный марш, дверь квартиры учителя снова открылась, и в образовавшуюся щель просунулась седая грива.
– Если будут спрашивать, где вы узнали адрес, прошу не выдавать! – и карий хитрый глаз заговорщицки мигнул. Дверь снова захлопнулась.
Ещё лет десять назад Константин Иванович Шубин вёл в школе физику, будучи уже давно на пенсии. Он и двадцать пять лет назад так же преподавал этот предмет, когда Вадим был школьником. Так случилось, что они редко пересекались, даже живя в одном доме, но этот факт ничего не значил, ибо дом был большим – квартир на триста, поэтому ничего удивительного в этом не было.
Выйдя на улицу, Каратов нетерпеливо раскрыл картонку. Дом, в котором жила учительница находился совсем близко – на углу Авиационной улицы и проспекта Гагарина. Вадим посмотрел на часы, которые висели на фасаде соседнего дома: они показывали почти семь часов. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Каратов прыгнул в машину, направив её в сторону Московского проспекта. Доехав до цветочного магазина, он удостоверился, что опоздал совсем немного, но всё же опоздал – магазин был уже закрыт. Чертыхнувшись, Вадим развернулся и помчался обратно к своему дому. Не доехав до него один квартал, Каратов свернул во дворы. Район, в котором он жил имел одно большое преимущество: его проходные дворы позволяли проехать его, не выезжая на городские магистрали. Покрутившись по дворам, Вадим остановил машину возле двадцать восьмого дома по улице Гастелло. Там, сразу за домом, стояла беседка, а около неё росли большущие кусты сирени, они-то и привлекли его внимание. Каратов вылез из машины и крадучись стал приближаться к цели. Вадим поймал себя на мысли, что его поведение со стороны кажется смешным и одновременно трагическим – найти цветы в будний день в такое время при всеобщем дефиците, оказалось проблемой, да ещё какой! Приходилось – вот, как сейчас – идти на нарушение правопорядка. Штрафа он, конечно, не боялся, но всё же было неприятно чувствовать себя маленьким преступником.
Воровато оглядевшись, Каратов сорвал несколько веток душистой сирени. Спрятав добычу под пиджак, Вадим вернулся к машине. Закурив, он стал размышлять: вернуться ли домой и принять душ, или поехать сразу к Веронике. Победила чистоплотность. Дома, приведя себя в порядок, Вадим придирчиво оглядел себя в зеркале. Оставшись довольным своим внешним видом, он вышел из квартиры. Теперь, когда до встречи с любимой оставались считанные минуты, Каратов занервничал. Как отнесётся сейчас Вероника к его визиту?! С такими тревожными мыслями он подрулил к дому на углу.
Трамвай с грохотом вывернул на Авиационную, распугав мирно пасущихся голубей возле стрелок. Вадим инстинктивно обернулся, и ему показалось, что в вагоне он увидел девушку в очках, похожую Веронику. Тряхнув головой, он сбросил наваждение. Войдя во двор и отыскав нужную парадную, Каратов поднялся на третий этаж и остановился перед квартирой с цифрой семь на двери. Он задержал руку возле звонка, делая паузу, чтобы восстановить дыхание. Сердце от волнения стучало так, что, казалось, оно сейчас выскочит из груди. Постояв минуты две, Вадим нажал на кнопку. Внутри квартиры прозвучала трель, хорошо слышимая через дверь. Каратов был готов, но дверь всё же открылась для него довольно неожиданно. Перед ним стоял среднего роста мужик в пижамных полосатых брюках на подтяжках. На вид этому лысеющему субъекту было лет пятьдесят с хвостиком, живот, кстати, не выпирал, как у других в этом возрасте – видимо, мужчина дружил со спортом, или у него была такая врождённая конституция. Серые глаза обитателя квартиры спокойно смотрели на гостя. Вадим был готов к тому, что дверь может открыть кто-то из домашних Вероники, поэтому не растерялся и попросил:
– — Добрый вечер, Веронику позовите, пожалуйста.
– Добрый. Вероники нет дома, – ответил нейтральным тоном мужчина.
– Вы не могли бы подсказать, когда я смогу её увидеть? – вежливо спросил Каратов.
– Не знаю. Сегодня, я думаю, вряд ли.
– Но мне её необходимо увидеть, как можно скорее! – стал настаивать Вадим.
Мужчина оглядел Каратова с ног до головы, заметил букет сирени, тщетно скрываемый Вадимом за правой ногой, и догадливо спросил:
– Вы договаривались, а она не пришла?
– Да, – коротко ответил Каратов, не вдаваясь в подробности.
– Сочувствую, молодой человек… Если уж вам так срочно нужно увидеть мою дочь, то советую явиться завтра часов в одиннадцать утра, позднее, на сколько я подозреваю, она будет занята.
– Но я работаю, и не смогу в это время, – отчаянно ответил Вадим.
– Я вам посоветовал, а там уж сами, как знаете… – отец Вероники попытался закрыть дверь.
Каратов успел только сказать «спасибо», как дверь захлопнулась перед его носом.
Медленно спустившись по лестнице, Вадим так же медленно добрёл до машины. Какая-то пустота охватила его сознание, мысли куда-то спрятались, давая мозгу временную передышку. «Дождусь, чего бы мне этого не стоило», – эта вспышка прорвалась сквозь пустоту мысленного вакуума. Каратов, придя к этому решению, успокоился. Кинув на соседнее сиденье букет, он завёл машину и загнал её во двор, поближе к парадной Вероники.
4.
На часах было уже двадцать три сорок, когда Вероника появилась во дворе под руку с высоким молодым человеком. Вадим, изрядно проголодавшийся, во все глаза смотрел на соперника, который непринуждённо смеясь, шёл рядом с его любимой девушкой. На вид парню было лет двадцать восемь-тридцать, он снисходительно – так показалось Вадиму – слушал, что ему говорит Вероника, при этом непринуждённо жуя булочку. Наглец даже отвернулся на время, провожая взглядом встречную молодую женщину! Соперник Вадима явно был в фаворе, иначе как объяснить, что девушка так снисходительно относится к выходкам долговязого парня! Жар негодования и презрения к сопернику охватил Каратова. Вадим выскочил из машины, забыв про сирень и благие намерения. Он остановился недалеко от парадной, широко расставив ноги, и приготовившись к драке. Парочка увидела Вадима с последний момент. Вероника подняла глаза на Каратова и остановилась, дёрнув при этом непроизвольно своего ухажёра. Вадим ядовито, как ему казалось, сказал:
– Я ждал тебя, Вероника, в воскресенье у школы, как мы договаривались, но ты, как я вижу, предпочитаешь более юных поклонников!
Парень изумлённо уставился на Каратова, не пытаясь даже что-то возразить. Вдруг он сложился пополам и расхохотался. Вероника тоже улыбнулась кончиками губ, потом открыто посмотрела на Вадима:
– Вадим… Петрович, – она сделала паузу перед отчеством, как бы не решаясь назвать Каратова просто по имени, – вы немного ошиблись, приняв моего брата за ухажёра. Знакомьтесь: это Глеб, мой родной брат.
Лицо Вадима вытянулось, он не знал куда девать свои руки, до сих пор сжатые в кулаки. Несколько секунд он стоял, не решаясь предпринять что-либо, но потом чувство юмора взяло верх и Каратов тоже расхохотался. Ещё не окончив смеяться, он подошёл к Глебу и дружески протянул ему руку:
– Вадим, – представился он. – Вы уж извините меня, Глеб, я очень долго ждал вашу сестру, и немного озверел в засаде.
Глеб запрокинул голову и расхохотался:
– Очень приятно познакомиться, – он пожал руку Вадима.
Вероника во все глаза смотрела на Вадима, как будто видела его впервые. Она была без очков, отчего у Каратова мелькнула мысль, что девушка носит их просто для солидности. Сходство с братом была незначительной, что-то общее было в верхней части лиц, и то, если внимательно приглядываться. Глеб был почти на голову выше сестры, хотя Вероника была не маленькая для девушки – где-то под метр семьдесят. И брат, и сестра имели тёмно-коричневый цвет волос, по всей видимости, Вероника не красилась, что, безусловно было плюсом с точки зрения Вадима, который предпочитал девушек с естественным природным цветом, а не замаскированными под те цвета, которые сейчас в моде.
Глеб был умным парнем, он сразу почувствовал, что лишний в этом положении, поэтому откланялся:
– Был рад познакомиться, – сказал он, глядя в глаза Вадиму. – Ника, я поднимусь к отцу.
Глеб исчез за дверью парадной.
– Я сейчас, – встрепенулся Вадим, бросившись к своей машине.
Вероника осталась одна стоять на дорожке, ведущей к подъезду. Каратов схватил сирень, и захлопнул дверь автомобиля. Выпрямившись, Вадим замер, любуясь девушкой: в свете фонаря, в бликах белой ленинградской ночи, она была похожа на неземное существо, прибывшее из другой галактики – так, по крайней мере казалось влюблённому Каратову. На Веронике был красивый брючный костюм цвета спелой вишни, волосы были зачёсаны назад, открывая высокий, как у брата, красивый лоб. Уличный фонарь отражал блеск незатейливого скромного украшения в волосах инопланетянки, но Вадиму казалось, что это блестит звезда, что так и положено неземным красавицам иметь звезду в волосах. И не меньше!
Небесное создание шевельнулось, Вадим обрёл дар речи. Подбежав к девушке, он протянул букет, и сказал совершенно не к месту:
– Извини, но магазин был закрыт, и я вот…
– Спасибо. Как мило, – ответила Вероника, беря цветы.
– Пойдём, пройдёмся?
– Хорошо.
Они, не сговариваясь не касались того, что произошло между ними в школе. Казалось, это было не с ними, казалось, это произошло с кем-то и давно-давно. Вадим был на вершине блаженства, держа за руку Веронику. Он рассказывал ей о своей работе, рассказывал об Олеге, говорил много об Айвазовском, своём любимом художнике, коснулся даже политики, но вовремя спохватился – уж о ней-то негоже говорить на свидании с девушкой. Выговорившись, Вадим вдруг осознал, что сама Вероника ещё ничего не сказала, а трепал языком только он! Смутившись, он попросил её рассказать о себе.
– Живу я с отцом, мама умерла семь лет назад в экспедиции – она была врачом в археологическо-географической партии. Они что-то искали и раскапывали в Монголии, там мама заразилась какой-то гадостью, и её не стало. Глеб теперь ищет противоядие против этих болезней – он биолог, изучает всякие яды и заразы.
– Он с вами не живёт? – спросил Вадим.
– Нет, он работает и живёт в Москве, а к нам приезжает раза три в год.
– А чем отец твой занимается?
– Он мастер на заводе, на этом… кажется, на ленинградском инструментальном, по-моему он так называется.
– Да, есть такой: ЛИЗ – Ленинградский Инструментальный завод, находится на Новгородской улице. Был я там один раз по работе.
– Точно, он находится на Новгородской! Я как-то встречала папу после работы… Папа у меня славный, он справедливый, никогда, на сколько я помню, не кричал, не повышал голоса на маму и меня. Он боится, что, если я выйду замуж, то оставлю его одного, но этого никогда не будет! Я имею ввиду, что никогда не оставлю папу.
– Я рад, что у тебя такие отношения с отцом, – искренне сказал Вадим. – Чем ты увлекаешься, Вероника, кроме того, что ставишь двойки моему отроку?
– Я обожаю читать и потом мечтаю о дальних странах. Ещё я посещала раньше кружок танцев, я очень люблю танцевать. А… ты? – девушка с трудом, но заставила себя перейти на «ты».
– Я? Я отношусь к танцам нейтрально. Раньше мог до одури танцевать, но потом как-то не до танцев стало, – ответил Вадим, и сам ужаснулся, как это прозвучало. Со стороны, наверное, казалось, что говорит старик. – Нет, по большому счёту я могу так зажечь, что мало не покажется, – быстро добавил он, выправляя положение.
– Твоя жена была красивая? – задала девушка совсем ненужный вопрос.
– Наверное. Для меня – да, а для других – не знаю.
Он взял руки Вероники в свои, прижался к ним губами и прошептал:
– Любимая, я без тебя не могу существовать. Давай никогда не расставаться!
Девушка замерла, потом высвободила руки и обвила ими шею Вадима:
– Я, наверное, согласна.
Они слились в долгом поцелуи.
Потом влюблённые долго бродили по аллеям проспекта Гагарина, то и дело останавливаясь для долгих поцелуев. Вадим не стал расспрашивать Веронику о бывших мужчинах, которые были с ней, как это иногда делают глупые ухажёры – его это не интересовало. Пришёл альфа-самец за своей женщиной, и никакие бывшие его не пугали. Когда время перевалило далеко за полночь влюблённые знали друг о друге почти всё. Так откровенно о себе не рассказывал никогда ни он, ни она, что говорило о взаимном доверии. Вадим проводил Веронику до дверей квартиры. Прощались они долго, но всё когда-то кончается, и Каратов с сожалением оторвавшись от девушки, на прощание сказал:
– Я буду считать минуты до следующей встречи, любимая!
– Я тоже, – ответила Вероника.
– Завтра, вернее уже сегодня, я вечером провожаю сына в Латвию, на все летние каникулы. Потом поеду к тебе, ты ведь не против?
– Конечно, я буду с нетерпением ждать!
Наконец, счастливый Вадим отпустил руки девушки и ринулся вниз по лестнице. Не оглядываясь, он добежал до машины и нырнул в неё. Усевшись за руль, Вадим закрыл глаза и сидел так долго не шевелясь, боясь нарушить сладкую истому, после долгого свидания. Счастье переполняло Каратова, он даже поймал себя на мысли, что такое с ним случилось не наяву, а во сне! Прошло полчаса, и только тогда он включил двигатель. Медленно Вадим вёл машину по ночным улицам к своему дому. Спать совершенно не хотелось, он даже подумал, не поехать ли ему сразу на работу, но вовремя одумался – торчать в машине остаток ночи, даже после такого свидания, было верхом идиотизма. Правда, Каратов и чувствовал себя на грани помешательства.
Всё же он благополучно доехал до дома. Открыв дверь своей квартиры, Вадим прислушался, но вокруг стояла полная тишина. Прокравшись на кухню, он сделал себе пару бутербродов с колбасой, запил их остывшим чаем, после чего рухнул на тахту. Заснул Вадим почти сразу, счастливая улыбка как будто навсегда застыла на его лице.
Утром он обнаружил на своём письменном столе записку от сына, которую вчера не заметил в темноте. Сашка писал, что было три телефонных звонка от клиентов по поводу ремонта двигателей. Это было очень кстати – Вадим надеялся, что с помощью дополнительного заработка он поправит семейный бюджет. Ещё до командировки он отправил деньги тётки в Латвию, теперь маячила возможность их восполнить. Каратов перед уходом заглянул к сыну в комнату. Тот спал, уютно свернувшись калачиком, спал настолько сладко, что из уголка рта вытекло немного слюны на подушку. Вадим поправил одеяло и тихо вышел.
На работе бурлений после собрания никаких не наблюдалось. Все сидели на своих рабочих местах и трудились во благо обороны любимой Родины. Только Олег ёрзал на своём стуле, время от времени поглядывая на друга. Дождавшись десятиминутного перекура, он схватил Вадима за рукав и оттащил его от курилки на лестницу.
– Вадя, помнишь мы с тобой начали разрабатывать идею облегчения БЦС за счёт принципиально нового подхода к схемам?
– Ну, да, помню, потом чего-то у нас не получилось, и мы забросили это дело, хотя перспектива в этом направлении была хорошая, – ответил Каратов.
– Давай вернёмся к этой идеи! – Чулков снова схватил Вадима за рукав.
– Олег, я понимаю, что ты хочешь застолбить за собой место на работе за счёт этой идеи, но…
– Не за собой, а за нами, чудило! Ведь, если мы добьёмся результата, то нас точно не коснётся эта чёртова конверсия!
– Ещё ничего не известно, Олег. Гамлет сказал, что «может быть», а это не значит наверняка. И потом эта тема, как минимум тянет на кандидатскую и…
– Отлично, – снова перебил Чулков друга, – ты и защитишься, а меня укажешь, как помощника.
– Нет, Олег, так не пойдёт! Я прекрасно помню, что первым идею подал ты, а я к тебе присоединился уже после.
– Да плевать, кто первым начал, главное, продолжить работу в этом направлении, а там разберёмся!
Вадим прекрасно понимал Олега. По своей натуре Чулков был немного лентяем, зато голова у него была светлая. Идеи, и не плохие, надо заметить, частенько наведывались в его буйную голову, но что-то довести до ума у него не хватало терпения и усидчивости. Собственно, именно поэтому Олег ещё не был со степенью, хотя будь на его месте кто-то другой, с более прагматичной головой, то тот давно бы стал доктором наук. Каратов раскусил замысел друга – Вадиму отводилась вся подготовительная, техническая часть, а Олег будет только подбрасывать идеи. Времени на это у Вадима не было, учитывая, что большую часть своего досуга он теперь будет проводить с любимой женщиной, да и халтуру не надо сбрасывать со счёта, поэтому Каратов отрицательно покачал головой и сказал:
– Видишь ли, Олежек, я именно сейчас буду очень занят, поэтому помочь тебе не в силах.
– Ты же говорил, что Сашка сегодня уезжает в Латвию?!
– Правильно, сегодня вечером я его провожаю…
– Так в чём же дело? Или твоя халтура в гаражах тебе мешает? Так я её…
– Халтура здесь не при чём, Олег! – теперь Вадим перебил друга. – Я буду много времени проводить с Вероникой, да и не до научных разработок мне сейчас.
– Ах, вот в чём дело! – Олег погрустнел. Он прекрасно знал, что такое увлечься женщиной. – Ладно, я всё равно начну не спеша, а ты ко мне потом присоединишься.
На том и порешили. Рабочий день тянулся для Вадима нескончаемо долго, выручила дремота, в которую он впал сразу после обеда – всё же бессонная ночь дала о себе знать.
После смены Каратов, как всегда, отвёз друга домой. Олег, вылезая из машины не удержался напомнить:
– Вадя, КБ работают над этой проблемой, как бы нам не опоздать!
– Ладно, подумаем, – ответил Каратов.
Отъезжая, он увидел, что Олег не дошёл до своей парадной, а свернул к магазину. «Всё ясно, Олежек сегодня напьётся и будет заплетающимся языком ничего не понимающей матери рассказывать о том, как этот олух Вадя отказался работать с ним над перспективной идеей из-за бабы!» – усмехнувшись подумал Вадим. Он помчался в сторону дома, так как надо было ещё проследить за Сашкой – тот наверняка ещё не соизволил собрать чемодан.
Примчавшись домой, Вадим с удивлением констатировал, что сын уже закрывает крышку чемодана.
– Всё собрал, друг? – спросил он, когда они обменялись приветствиями.
– Ага.
– Поезд отходит в половине десятого, есть ещё время перекусить на дорогу. Ты что сегодня ел?
– Остался ещё обед с прошлого раза, так что я не голодный, – ответил сын.
– Вот, держи пять рублей на дорогу, на всякий случай. Там тебя встретят, я тётке отправлял телеграмму.
Они доели остатки жареной рыбы с картошкой, после чего присели на дорогу. Вадим закурил и спросил:
– Писать ты не будешь, как я понимаю?
– Не-а, – ответил Сашка.
– Ну и правильно! Я тоже не любитель писать. Что нужно узнать, я спрошу у тётки – уж ей-то мне придётся написать. Ты всё собрал?
– Ты уже спрашивал, по-моему, всё.
– Ладно, ты самостоятельный человек, если что забыл – виноват будешь сам.
– Ага, – Сашка с готовностью согласился. По всей видимости, он уже был в дороге.
– Поехали.
Отец с сыном благополучно добрались до Варшавского вокзала. Убедившись, что Сашка занял своё место в вагоне, Вадим обнял его и сказал:
– Отдыхай, набирайся сил на следующий учебный год, слушайся тётку, ну и просто веди себя хорошо, чтобы мне за тебя не было стыдно. Всё, пока, сын, до встречи в августе!
Каратов ещё раз потискал Сашку, поцеловал его и выскочил из вагона. Дождавшись, пока поезд тронется, Вадим помахал сыну на прощание и развернувшись пошёл в сторону своей машины. Стало сразу как-то пусто на душе. Вот он приедет домой, а там никого нет. Но вот мысли переключились на Веронику, и сразу душа запела, беспокойство о сыне ушло на второй план, Вадим взбодрился, и даже стал напевать мелодию из репертуара Пола Маккартни. Так он и упражнялся в вокале до самого дома Вероники.
Она выпорхнула из парадной, как показалось Вадиму, грациозной ланью. Каратов встретил любимую с букетом цветов в руках, который он приобрёл в привокзальном киоске. Вадим усадил Веронику в машину и рванул в сторону ЦПКО. Они долго бродили по аллеям парка, пока не вышли к ресторану «Восточный», который находился на берегу небольшого озера. Каратов уговорил Веронику посетить это заведение, так как изрядно проголодался. Они славно поужинали, правда, всё чуть не испортил официант, который недоумевал, почему такая симпатичная пара не хочет брать спиртное. После ресторана они снова гуляли по аллеям, и говорили, говорили. В час ночи Вадим повёз Веронику к себе домой.
– Посмотришь, как мы с Сашкой живём, – сказал Вадим.
– Неудобно в такой поздний час, – возразила Вероника.
– Я же тебе рассказывал, что сын сегодня укатил в Латвию на всё лето!
Девушка немного успокоилась. Потом через минуту снова у неё возникли сомнения:
– Вадим, может не надо так… форсировать события?
Каратов даже притормозил. Потом снова набрал скорость и ответил:
– Я понимаю тебя, Вероника. То, что случилось тогда в школе выходит за рамки привычного, ты это оставляешь как бы за скобками, но жизнь продолжается, и… разве ты не хочешь снова… – Вадим еле подбирал слова. Он не ожидал, что Вероника заупрямится и ответит отказом на его предложение. Они первый раз коснулись этой темы, и Вадим был уверен, что никаких препятствий не будет! А теперь Вероника ставила преграду, она действительно считала тот случай в школе чем-то особенным, выходящим за рамки условностей, чем-то вроде вспышки, которая может никогда не повториться.
Девушка посмотрела на него и сказала:
– Вадим, если у тебя серьёзные намерения, то я согласна… на посещение твоей квартиры, но вдруг…
– Никаких «вдруг» не будет! Я люблю тебя, Вероника, и никому не отдам. Мы на эту тему с тобой уже говорили. – Вадим тихо вздохнул, скосил глаза на девушку и неожиданно продолжил: – Хорошо, если ты так ставишь вопрос, то завтра же подадим заявление в ЗАГС, а сейчас я отвезу тебя домой.
Машина остановилась у дома Вероники. Вадим вылез из автомобиля, обошёл его, и открыл дверь, где сидела девушка: – Прошу.
Вдруг Вероника закрыла дверь. Каратов снова обошёл машину и уселся на своё место.
– Поехали к тебе, я хочу посмотреть, как ты живёшь! – воскликнула она.
Вадим не стал задавать никаких вопросов о том, почему Вероника так резко поменяла своё решение. Он просто развернулся и погнал машину к своему дому…
Утром, перед тем как уйти на работу, он на столе оставил записку:
«Ника! Оставляю тебе ключи, распоряжайся всем по своему усмотрению.
Еда в холодильнике, я позвоню часов в десять. Отдыхай. Люблю, целую.
Твой Вадим.»
Так началась их совместная жизнь. Каждый день по вечерам они навещали отца Вероники, который уже смирился с переездом дочки. Глеб, брат Вероники, уехал в Москву – у него закончились отгулы. Николай Васильевич Галкин сначала был настроен против Вадима, но со временем его отношение к Каратову изменилось в лучшую сторону. Была назначена дата свадьбы и Николай Васильевич успокоился. Теперь он даже частенько брал сторону будущего зятя, когда Вадим о чём-то спорил с Вероникой, что происходило довольно редко. В основном жизненная позиция обоих молодых людей совпадала, поэтому разногласия носили чисто бытовой характер. Единственное, что беспокоило Веронику и против чего она была категорически отрицательно настроена, так это частые отлучки Вадима в гаражи. Каратов же думал о предстоящих свадебных расходах, поэтому не отказывался от любой халтуры.
Однажды Вадим даже обратился к Николаю Васильевичу с просьбой повлиять на мнение Вероники относительно его левых работ на стороне.
– Она не понимает, что сейчас на один голый оклад не проживёшь! Николай Васильевич, скажите, пожалуйста, Веронике, что моя халтура необходима для семейного бюджета!
– Скажу, Вадим, скажу, но боюсь она меня не очень-то послушает.
Вадим поменялся с Олегом временем отпусков. Теперь Олег уходил на отдых в сентябре, а Вадим – в августе. Чулкову было всё равно когда уходить в отпуск, а Каратову было жизненно необходимо перенести отпуск на август, так как на двадцатое число этого месяца была назначена свадьба. Олег сначала эгоистично отнёсся к браку друга, он всячески ставил под сомнение это решение, утверждая, что за такой короткий срок не то, что проверить чувства – решить какие котлеты делать на ужин невозможно! Но постепенно он сдал позиции, видя с какими глазами летит на встречу с девушкой Вадим.
– Когда-нибудь это всё равно должно случиться, так почему не сейчас? – философски заключил Олег и стал думать о свадебном подарке.
Всё лето Вадим разрывался между домом, официальной работой и работой в гаражах. Единственное, что его утешало в этот период, так это верно ждущая дома Вероника. Каратов похудел, что сделало его ещё стройнее и благообразнее. Вадим не замечал, как его избранница всё хорошеет, и что это всё более заметно стало по мере приближения даты свадьбы. Вероника превращалась в красивую даму из высшего общества. Этому способствовало женское сознание, что она является избранной одним мужчиной, который её любит и боготворит. Безоблачное, чистое небо было над головой влюблённых и, кажется, ничто не сможет омрачить их счастье.
Это случилось в четверг, семнадцатого августа в двадцать часов четырнадцать минут. Вероника шла по улице Фрунзе из булочной. Когда она переходила по пешеходному переходу улицу Ленсовета, её сбил на смерть пьяный водитель.