13
Чистя зубы в ванной, я рассматривал в зеркале свое лицо.
Я стараюсь смириться с неизбежностью своей смерти.
Почему события видятся мне именно так, хотя все было иначе? Это происходит помимо моей воли. Потому что иначе я проиграю.
Чувствую себя лишь инструментом для записи чьих-то мыслей, которые приходят мне в голову. Очень мучительно ощущать себя не способным ни на что, кроме записи мыслей.
Я становился жесток. Каждый человек стремится найти то, чему подчинить себя. Ни один человек не может быть уверен в своем благоразумии. Знаю, что это происходит не только со мной. Все люди чувствуют одинаково.
Я хочу отомстить. Людям не должно быть хорошо, когда мне – плохо.
Сам выбрал свой путь – теперь терпи до последнего.
Я знаю – со мной происходит что-то страшное. Мне нравится ощущать себя пропастью, в которую я могу сорваться. Но я не хочу ограничивать свою жизнь только одной жизнью.
Я не знаю, что такое нормальная жизнь. Боюсь догадываться.
Наступило время принять решение.
Я никогда не хотел быть убийцей. Невозможно поверить, что я могу быть убийцей. Я никогда никого не убивал. Вряд ли в моих откровениях можно найти что-то, кроме фантазий. Я пытался вообразить, что бы я чувствовал, если бы был убийцей.
Человеку нравится воображать себя похожим на Бога и оставаться животным. Только отчаяние заставляет человека вспомнить о Боге. Человек всегда старается воспользоваться Богом.
Воспоминания об убийстве уже не вызывает у меня прежних чувств. Я отказываюсь от прошлого. Ни один человек не может избавиться от своих заблуждений. Мне необходимо следовать только за собой. Никто, кроме меня никогда не захочет подтвердить мое величие.
Мне был необходим правильный диагноз. Я шел от одного края себя до другого. Мне нравилось выстраивать свою замкнутую реальность.
Я не могу ненавидеть свое прошлое. Никто не убедит меня, что я единственный виноват в происходящем со мной. В смерти других людей я уверен больше, чем в своей. Я просто начинал отказываться воспринимать людей, как они есть.
Пусть произойдет худшее. Очень важно уметь не останавливаться, когда становится страшно.
Я не с вами. Живу в мире своих кошмаров. Я не могу контролировать действия своего мозга. Уже не надеюсь прожить другую жизнь.
Я собой не владею. Ненавижу ощущение подчиненности. Я странный. Теперь я тоже знаю об этом.
Я не мог не замечать того, что изменилось во мне. Не удавалось скрыть от себя радость от убийств. Я мог увидеть жертву в любом человеке. Оказалось, что если можешь казнить, то казнить и не обязательно. Но я уже знал: однажды казнь повторится.
Иногда я убивал только мысленно. Между желанием убить и самим убийством нет разницы. Если начал убивать – не следует останавливаться.
Только убив, я смог понять, что такое жизнь. Возможность убить доступна любому человеку. Я – то, чего вы боитесь в себе.
Не пора ли снова приступить к настоящему делу? Принеси смерти жертву, если хочешь почувствовать себя свободным. Конечно, эта реальность продержится не долго.
Я до сих пор мог жить только так. И мне больше ничего не остается – продолжать жить так и дальше.
Я не могу запретить подражать мне. Предупреждать об опасности бесполезно. Иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Я боюсь ритуалов, которым вынужден следовать.
Я удивлял себя. Слишком много всяких странностей со мной происходило в последнее время.
Похоже, самое время сделать глубокий вдох по системе йоги.
Я все еще воображаю себя разумным. Но мой мир не похож на ваш.
Вы смотрите на реальность снаружи, а я смотрю изнутри.
Меня начинает тошнить от ощущения своего существования. Жизнь для других людей. Я ощущаю себя пойманным жизнью. Чувствовать себя свободным в жизни невозможно. Я не умею жить. Я учусь умирать. Мне нравится ощущать себя частью смерти. Я знаю, какое отношение человека к жизни правильное.
Мне следует попытаться убить человека, который будет читать мои признания. Я уверен, что мне удастся убить не только его. Каждый человек, который сопротивляется желанию убийства, обязательно убьет.
Только убийца живет естественной жизнью. Смерть не должна зависеть от случайности. Убей другого, вместо того, чтобы убить себя. Возможность убить никогда не бывает единственной.
Я знаю, что любой мой шаг – шаг в сторону смерти. Кто из нас более странен? Я или жизнь? Вряд ли что-то имеет больший смысл, чем петля на моей шее. Жизнь – это проблема, которую мне необходимо решить.
Каждый человек умирает, как умеет. Только остановившись, можно ощутить движение. Мне необходимо загнать себя в угол. Не очень-то оптимистическая точка зрения? Это классическая схема. Распад личности.
Мне страшно. В моих ощущениях опять ужас. Мне следует удержать себя у опасной черты. Я боюсь оставаться один. Каждый человек ощущает страх перед собой. Я достаточно уязвим, чтобы быть казненным одним пальцем. Не знаю, что может быть опаснее для человека его самого.
Как только я отказался от попыток собраться с мыслями, в голову полезли обрывки разных воспоминаний. Я не люблю оригинальные мысли. Ожидать их от себя бессмысленно. Одно заблуждение всегда сменяется другим.
Я несколько раз онанировал. И не ради удовольствия, а исключительно чтобы вымотаться.
Только я сам могу быть судьей самого себя. Иногда нет ничего привлекательнее несовершенства. Себе я говорю это чаще, чем другим. Люди почти всегда имеют два лица. Одно – то, что видно, второе – скрытое. Удивительно, что это открытие, едва я его сделал, вначале разозлило меня, но тут же наполнило неожиданным ощущением покоя.
14
Сегодня мне хотелось быть в форме: через час я собирался принять участие в важных событиях. Мне нравится чувствовать себя посланником смерти. Я попытался оборвать эту мысль, но было уже поздно.
В моих словах появилась жестокость, которую прежде я старался скрыть. Это не может быть случайностью. Я очень устал и запутался в предосторожностях. Вообразил себя таким человеком, каким никогда не был. Теперь мои чувства уже не так просты, как прежде. Пытаюсь разобраться, что со мной происходит. Зло становится неизлечимо.
Нельзя не заметить, что я поступал нелогично. Мне не всегда удавалось быть предсказуемым даже для себя. Или я делал вид, что не понимаю происходящего.
Я старался расслабиться. Я начал больше нервничать. Иногда мне казалось, что мои действия имели какой-то другой смысл. Я оглянулся. Сосредоточился теперь не на защите, а на атаке.
Мне все было противно. Во рту был какой-то металлический вкус, к тому же вдруг разболелась голова. Меня подташнивало. Мысль о бессмысленных стараниях раздражала меня настолько, что в конце концов я пришел в ярость.
Я был упрям, я был безумен. Я отмел все возражения, считая их напрасными и бессмысленными. Мои мысли были путанными и противоречивыми.
Неожиданно я почувствовал, что ужасно устал. Но я уже думал о том, как сделаю первый разрез.
Отказывать себе в чем-то – это значит потакать своим слабостям. Находить удовлетворение в воздержании – вещь довольно вредная. Я остановил кровотечение кровоостанавливающей губкой. Отработанное действие, которое я проделывал уже много раз в своей прежней жизни. Я всегда старался быть точным. И поэтому придавал скальпелю отвесное положение.
Видеть страдания другого человека всегда приятно. Не было у меня к нему ненависти. Я мог быть более тщательным. Обычно я пользовался брюшистым и остроконечным скальпелями. Я бываю счастлив, когда вижу что-то красивое. Мною овладела радость. Я так смеялся, что даже начал задыхаться.
Забавно, но у меня не было ощущения, что я делаю что-то нехорошее, просто я получал удовольствие. Я умею делать вещи, которые мне интересны. Надо только продумать всю ситуацию до конца.
Притвориться мертвым невозможно.
Неожиданно я начал тихо, судорожно смеяться. Я не мог быть виноват в его смерти.
Что-то сдвинулось в желудке. Я резко выдохнул и из-за щекочущего ощущения в горле почувствовал мгновенную тошноту. Затем все тело начало покалывать. Я упал на колени и ладонями уперся в землю, чтобы не свалиться совсем. Я должен был контролировать себя. И я не мог.
Самые ужасные вещи. Конечно, они происходят.
Ситуация показалась мне забавной. Может быть, она и не была такой. Я не понимал этого. Я не жалуюсь и не стремлюсь быть лучше, чем есть.
«А все же это было забавно», – подумал я.
На самом деле все было очень просто. Умение приходит с опытом. Главное – точность.
Из его глаз текла кровь. Я все еще ощущаю ее вкус. Неожиданно я почувствовал, что ко мне возвращается хорошее настроение. И не из-за чего чувствовать себя виноватым. Человек может спасти себя только сам. Жестокость – это не нападение. Жестокость – это защита. Так я решил для себя.
Я не старался ничего исправить. Просто смотрел на то, что происходило со мной. Мне нравилось выдумывать смерть. Я ощутил, что снова владею собой – или хотя бы приблизился к своему обычному состоянию. Не так уж все было и опасно. Фактически я уже не принадлежу этому миру.
Вид у него был очень забавный, однако я не засмеялся. Не такая уж плохая смерть. В мире полно возможностей загнуться еще более жутким способом. Похоже, и правда нет другого выхода, – подумал я тогда.
Не могу сказать, что я был разочарован. Понимаю, что творю, а остановиться – не получается. Это мое слабое место.
Может быть, я сказал что-то лишнее. Но что?
Кто может утверждать без сомнений, что именно его отношение к смерти является правильным?
Моя ошибка могла обойтись мне слишком дорого.
В воспоминаниях очень легко противоречить самому себе. Я перестал искать этому объяснение.
Я почувствовал, наверно, злость. Почувствовал, наверно, обиду. Смотрел на него, а в голове начиналась ворочаться боль. Вот чего я боялся. Именно этого я и боялся.
У меня хватило силы, чтобы не закричать. Я не мог поверить, что все происходит со мной. Надо было примириться с очевидностью: я утратил чувство времени.
Я тогда не совсем понимал, что со мной творилось. Ты спятил и сам это знаешь. Есть вещи, которые лучше не знать. Если все обстояло именно так.
Я говорил себе: «Подожди, подумай еще, этому есть – должно быть какое-то объяснение». Но его не было.
15
Выйдя из дома, я бесцельно бродил по улицам. Бездействие угнетало меня. Я не параноик. У моих страхов всегда есть причина. Я знаю, что реальность где-то рядом.
Мне нравится соблазнять себя безумием. Я начинаю атаку на реальность.
Смысл – это тупик.
Все в этом мире устроено не в мою пользу. И, чтобы выжить, приходится исправлять его несовершенства.
Жизнь – это клетка, и тому, кто в нее попал, приходится, напрягая нервы, ждать, что с ним будет дальше.
Происходящее со мной нельзя объяснить случайностью. Только ощущение радостного шепота в ушах подсказывало мне, что я все делаю правильно. Мне хотелось нравиться самому себе. Человечеству пришлось бы оправдываться меньше, чем мне.
Можно сколько угодно думать о случившемся, сколько угодно жалеть, но ничего изменить уже нельзя.
Все равно – соблазн неодолим. Вот в чем дело. Вы от меня легко не отделаетесь. Я имею право знать.
Прочитал написанное и почувствовал презрение к себе – записки выглядят почти как попытка оправдаться. Сами собой мечты явью не станут.
Мне нравится записывать мысли, которыми я думаю о себе. Очень важно суметь избавиться от всех возможных смыслов. Моя способность контролировать себя может быть только иллюзией. Я не знаю, кем окажусь, когда перестану притворяться. Мне необходимо лелеять в себе каждый свой невроз. Каждый человек вынужден жить в реальности своего воображения. Я оказался в плену у своей болезни. Мало приятного. Глупо участвовать в гонке, в которой финиш не имеет смысла.
Я боюсь своей неправильности. Мне необходимо скрывать очень многое о себе.
Я знаю, что такое невозможно. Я – невозможен.
Вам не нужны мои оправдания. Правду обо мне обязательно постараются забыть.
Мне следует прекратить свои записи. Не хочу обманывать и притворяться. Желание раскаяния неестественно в человеке. Мне не удается ощутить чувство вины. Я лишь защищаю себя такого, какой я есть.
Любое убийство человека обществом может быть оправдано. Я стараюсь оправдаться только перед самим собой. Мне не в чем себя упрекнуть.
Прежде я, как и все, верил, что определяю ход своей жизни сам. Однако постепенно мне стало понятно. Я делаю то, что делаю, лишь потому, что не могу иначе.
Я все понял. Или только подумал, что понял.
Я могу думать о себе, только как о Боге.
Один человек – один Бог. Я – единственно возможный Бог для себя.
Каждую ночь во сне я ощущаю себя Богом.
Со мной что-то происходит. Похоже, слабеет мое внутреннее сопротивление. Я стараюсь не замечать ощущение страха, но боюсь, что это невозможно.
Думая, я всегда забываю об осторожности. Правильнее – не думать. Боюсь ощущать себя целью, в которую мне необходимо попасть.
Я стараюсь научиться тому, что не может ни один другой человек.
Хочу перестать бояться слов о себе. Я уже знаю о бессмысленности осторожности. Мне необходим донос на себя.
Как показывает большинство исследований, человек, задумавший убийство, обязательно тем или иным образом намекает на свои намерения или предупреждает о них.
Я не сомневаюсь, что меня держат на цепи. Всех держат. Я ощущаю себя изуродованным жизнью.
Сказать нужно столько, что не знаю, с чего начать. Не уверен, что мне удастся докричаться до тех, кто стремится услышать мой крик.
Мне нравится ощущать свое превосходство над жизнью. Убийство – всегда самозащита. Что угодно лучше, чем ничего.
Я не всегда слежу за собой. Это невозможно. Что я делаю в такие минуты?
Я стал врагом общества. Невозможно поверить, что я этого хотел. Не я выдумал жестокость этого мира. Ад у каждого в сердце.
Кто-то создал для меня ад. Все мои усилия бессмысленны. Каждое мое признание оказывается еще одним поводом для обвинений.
За шесть месяцев, после увольнения из клиники, я редко выбирался на люди. Если не считать охоты.
Я не намерен следовать за жизнью. Мир взорван. Живу на его обломках.
Иногда кричу и прислушиваюсь, стараясь угадать мотив в гармонии звуков отчаяния. Не хочу слышать свои призывы о помощи.
Вот о чем я думал в ту ночь и о чем продолжал размышлять время от времени.
16
Я всегда произвольно выбирал момент, с которого начиналась охота на жертву. Только случайные подробности могут рассказать обо мне самое главное. Правдой всегда оказывается самое невероятное.
Я еще не остановлен. Не могу объяснить свои действия иначе. Не позволю сделать меня частью какого-нибудь механизма. Ненавижу себя оправдывающимся. У каждого своя война. Моя война продолжается.
Я закрыл глаза. Мне хотелось уснуть. Мои чувства всегда метались между крайностями.
Я шел, чувствуя, как увеличивается страх. Мне надо было спасать себя. Я уже не соображал, куда иду. Старался не останавливаться. Мне не следовало оглядываться. Надеялся немного прийти в себя.
Я ощущал постоянную угрозу для себя, исходящую от людей. Мне пришел в голову не то чтобы план, но вроде того. Надо, чтобы были правила. Строжайшие правила. Это очевидно. Я умел быть незаметным. Это делало меня опасным. Я обдумывал свои поступки и приучил себя верить, что они по-прежнему важны. На самом деле ничего важного нет.
Мысли неслись потоком, сменяя друг друга с небывалой быстротой. Я обратил внимание, что они какие-то странные и возникали иначе, чем обычно. У моих мыслей есть свои особенности, и всякое отклонение сразу становится заметно.
Я хотел, чтобы чувства руководили мной. Удар всегда следует наносить первым. Страх – великий допинг. Быть тем, кем себя чувствуешь и не стараться приспособиться – это самое важное в жизни.
Меня удивляла беззаботность людей. Никто, кроме меня этого не заметил. Человек не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Мне никогда не удавалось избавиться от чувства опасного одиночества в толпе.
Ощущение опасности подступало ко мне со всех сторон. Стараясь не шуметь, я сделал несколько шагов. Улица была почти пуста и я почувствовал себя увереннее. Почувствовал, как на затылке и вдоль позвоночника выступает пот. Мое беспокойство усилилось.
Я сидел на скамейке и пытался преодолеть головную боль, сжав большими пальцами виски.
Беспомощно оглядывался по сторонам. Среди людей невозможно чувствовать себя в безопасности.
Он лежал на левом боку. Я сделал подковообразный разрез кожи, подкожной клетчатки в правой височной области соответственно линии прикрепления височной мышцы. Когда знаешь, что именно искать, все становится предельно ясно. Лоскут отвернул к основанию на уровне скуловой дуги. Не так чтобы хорошо, но могло быть гораздо хуже. Он не почувствовал боли. Я рассек височный апоневроз и височную мышцу до надкостницы.
На первый взгляд это казалось разумным. Чем дальше, тем интереснее, улыбнувшись, подумал я. Иногда человек хочет незамедлительно получить ответ на мучающий его вопрос.
Попытался сделать что-нибудь более яркое, более заметное. Мне не повезло и я рассек meningea media. Я был в совершенной растерянности. Это еще мягко говоря.
Некоторое время я рассматривал его, прежде чем обнаружил, что его глаза немного приоткрыты. Всего лишь узкие щелочки, которые и не заметишь при первом взгляде. Я ждал, когда он моргнет. Он не моргнул.
Казнь – это искусство.
Я могу быть очень деловым. Если бы я не смог, я бы сошел с ума.
И еще я думал: никогда не бывает в точности, как ожидаешь.
Неожиданно я почувствовал на себе взгляд.
Я знал, что он мертв. Можно сомневаться в чем угодно, но только не в трупе, который видишь перед собой. Мертвое тело казалось неестественно большим. Всегда происходит что-то, чему невозможно найти объяснение.
Только смерти удавалось сделать меня счастливым. Этого я не прощу никому. Я знал, что опять убью. Существует только один способ уменьшить свое мучение. Следует сделать его доступным другому человеку. Истина не для всех. Последнее средство убеждения.
Никогда прежде я не казался себе более убедительным. Только смерть не безразлична для людей.