Эффект Домино

Эффект Домино 17. Миллениум «00»

Народная мудрость гласит: как встретишь Новый год, таким он и окажется. Возможно, не только год, но и тысячелетие. По крайней мере то, что эта примета относится к двадцать первому веку – сомнению не подлежит.

Ведь год с символичным номером «00» просто обязан был предвещать конец света. Хотя бы потому, что так, говорят, нумеровали туалетные комнаты в допотопных гостиницах с общими удобствами в конце коридора. По мнению большинства аналитиков, последствия небывалого слива мировой истории в унитаз обещали быть ужасающими.

Миллениум¹⁹ начался с глобальной проблемы. Вернее, грандиозной аферы с одноименным названием. Грядущее тысячелетие сулило человечеству серьезное испытание. В ночь на первое января двухтысячного года мир с содроганием ожидал вселенскую трагедию – поголовный сбой компьютерных программ.

Аварии ядерных реакторов, самозапуск баллистических ракет, падение «обезумевших» от сбоя электронных мозгов авиалайнеров. Мировые столицы, погруженные во тьму. Массовые беспорядки, голодные бунты и прочее, прочее…

Все оказалось гораздо проще, как обычно и случается Дело, как всегда, оказалось именно в деньгах. По всему миру на борьбу с небывалой «угрозой» щедро выделялись и осваивались колоссальные бюджеты. А затем миллиарды долларов, евро, рублей и юаней успешно осваивались, оседая на «того, кого надо» счетах. Через неделю новогодних праздников расслабленное человечество о проблеме напрочь забыло. В нашем Отечестве тем более – впереди были выборы президента России.

Новому тысячелетию все же удалось посеять хаос. Пусть не всемирный, и то ладно. К сожалению, Димкина семья под раздачу тоже попала. Отдельная ячейка общества не смогла пережить обнуления века.

И причины оказались похожими. Опять эти деньги. Их катастрофически и так не хватало. А тут еще, Леонид, Митин папа, не упускал случая «отщипнуть» сотню, другую от семейного бюджета на отдых с друзьями. Алкоголь и ссоры гуляли в обнимку, постепенно остужая былое семейное счастье.

Родители в тот год разошлись. Для девятилетнего мальчишки крах семьи оказался нешуточной трагедией. Димка отчаянно пытался найти ответ – разве так может быть? С ними, родными мамой, папой. Он не представлял, как это могло случится? И что будет дальше? Еще вчера они вместе завтракали, потом папа, если не идти на утреннюю смену, провожал его в школу.

Вдвоем они шагали по корявому асфальту вдоль бесконечного бетонного забора, огораживающего промзону. Этот маршрут так и назывался местными жителями: «Пойти по-над заводом». Димка подпрыгивал перед каждой лужей и норовил хлопнуть детским сапожком ровно посередине. Чтобы больше брызг было. Папа, поддерживая игру, испуганно шарахался в сторону. А потом оба с хохотом стирали с лиц грязные капли.

С мамой Митя так не шутил. Нельзя, это же мама. Наоборот, он должен мамочку защищать и помогать ей. С самого первого класса в канун восьмого марта Дима делал для нее трогательные сувенирчики, рисовал открытки. Высунув от усердия кончик языка, вырезал аппликации из цветной бумаги. Наклеивал цветочки. Дарил, а потом замирал от счастья, получив ответный поцелуй в макушку.

А теперь они не вместе, и это никак не укладывалось в темно-русой голове. И все ждал, что папа вот-вот вернется. Пака однажды не перестал.

В тот день мама была на работе, а мальчишка старательно наводил порядок в квартире. Подметал, мыл посуду. Папа вторую неделю ночевал у дяди Саши. Мама плакала по ночам и Димке хотелось ее хоть чем-то утешить.

Как обычно уборку начал с кухни и завершал в коридоре. У входной двери на высоких кривых ножках высился комод для обуви. Димка пошурудил под ним веником, выгреб горсть мусора. Потом начал заталкивать швабру в щель между нижним ящиком и дощатым полом. Что-то мешало. Наклонился, вытащил рукой сначала смятую газету, а потом… стоптанные тапки. Папины.

Митя присел на пол. Взял запыленные, старые шлепанцы в руки. Крепко прижал их к себе. И начал тоненько, по-щенячьи, скулить.

Обхватив руками колени, он выл все громче, давясь слезами от тоски. По их прежней, такой счастливой жизни. Когда они были вместе. И как теперь не будет никогда. Папа уже не придет, не наденет эти тапки. И они не будут с ним пить чай вечером, разговаривая о пустяках.

Папа ушел навсегда, а тапки его остались.

Димка это пережил. Мама задержалась и вернулась поздно, когда он уже успокоился. Мамочке самой было очень плохо. Димка это чувствовал и понимал, что ее нельзя расстраивать. А наоборот, нужно развеселить. Рассказал, как сегодня с пацанами в школе они поспорили на «Сникерс» у кого длиннее руки. Оказалось, что у Димки. Придумал что-то еще, какую-то наивную глупость.

После ужина, расположившись на диване, они смотрели телевизор. Димка вдруг взял мамину руку и поцеловал. А потом прижался головой к такому теплому, родному плечу. И они долго сидели молча.

На Первом канале молодой Галкин задавал очередной умный вопрос в передаче «Кто хочет стать миллионером?». Максим еще не был знаменитым. И даже не был знаком с Аллой Борисовной. Поженятся они только через десять лет.

За это время много чего произошло с Димой. Но тот вечер с мамой сделал их самыми близкими друзьями. Навсегда.

Знает ли кто наверняка, что рождается в наших душах после тяжких испытаний и горьких минут… Недоверие к людям и сомнения в искренности сказанных слов? А может просто уходит детская уверенность, что можно безоглядно любить и не бояться предательства?

А как быть с наивной иллюзией юности, что мир населен хорошими людьми? Ждать, пока они докажут своими поступками обратное? Отвечать на неожиданный удар или нападать первым?

Каждый решает сам. Но так легко ошибиться. Порой даже проявив милосердие. Добрые дела зачастую имеют неожиданно жестокие последствия.

***

С начала нового тысячелетия миновало шестнадцать лет…

Три года назад младший лейтенант полиции отдельного полка ГИБДД Дмитрий Корбашов не стал новогодним утром «кошмарить» водителя синего «Форда». Понравился ему чем-то тот парень, светился просто от счастья. Вот Дмитрий отпустил его, не стал портить настроение.

Так ему казалось тогда. На самом же деле – попросту умыл руки. Банально мучаясь от головной боли, разламывающей затылок, нечаянно сломал парню жизнь. Без всякого злого умысла, конечно. Хорошо, что не отнял, как грозный прокуратор в великом романе Мастера. А лишь помог начать новую, пусть и не самую счастливую.

Пока Димка учился в Калининграде, по стране прошелся ураган имперских перемен. Россия бескровно отхватила Крым. Вовсю помогала мятежным республикам Луганской и Донецкой областей. Люди с двух сторон в упоении убивали друг друга. С неба, как знамение еще более жутких времен, рухнул «Боинг MH17» и навсегда унес двести девяносто восемь невинных человеческих жизней.

И слава богу, извилистые маршруты «цепочек домино» в те годы увели Димку подальше от родных мест, где начиналась война. А то вполне мог заехать в командировку по обмену опытом между полицией России и ДНР. По наведению нового «конституционного» порядка на территории Новороссии. И кем бы он вышел из этой мясорубки? Если бы вышел вообще…

Бывшие коллеги потом делились рассказами о безумной катавасии и беспределе, что творились тогда на границе с Украиной. На дорогах и пограничных КПП, полях и посадках, перемолотых мощными траками танков и гигантскими колесами тягачей. Парень мог сгинуть в этой заварухе любым из десятка способов. Но, видимо, не наступило пока время подсчета добрых и плохих дел Дмитрия Корбашова. Свою миссию пока не завершил.

Сейчас бывший гаишник и неудавшийся пограничник вновь стоял на распутье. Приходилось начинать все заново. Димке стукнуло уже двадцать пять. А он наивно продолжал считать, что будущее зависит только от него. Димке было всего двадцать пять, и сама молодость давала право на третий шанс.

Первый ему предоставили мама с папой. Самим фактом появления карапуза на свет. Второй – Антонина Сергеевна, которая попыталась помочь парню «ухватить журавля в небе». На этом костыли для Димки кончились. Пора было двигаться самому.

Однако не ему было решать, за кем следующий ход. Дмитрий не знал всех правил игры. Дед Коля ушел слишком рано. И не успел научить внучка главному умению профессионального игрока в домино.

Не загонять ситуацию в тупик, если есть вероятность в нем застрять. «Рыбу» нужно делать так, чтобы самому не продуть партию. Для этого требуется видеть общую картину. Не хаос, а стройную гармонию бесконечных лабиринтов, сложенных из людских поступков и их последствий.

Но для этого нужно находиться очень высоко. И уж точно не быть человеком.

Эффект Домино 18. Павел. Авария

Давным-давно, еще в прошлой жизни, Павел свято верил в народную примету про Новый Год. В то утро первого января он проснулся трезвым и так был доволен, что дал зарок всегда отмечать этот праздник без излишеств.

Все так и вышло, как нагадал, весело подпевая песне «Дискотеки Авария», несущейся из динамиков «Форда»:

«Новый Год к нам мчится, скоро все

случится, сбудется, что снится,

что опять нас обманут, ничего не дадут.

Ждать уже не долго…»

Через пятнадцать минут после встречи с необычайно добрым гаишником синий «Форд» попал в аварию. И убил человека.

***

Дорога в центр города уходила вправо. Рекламный щит, который здесь мог установить только полный кретин, закрывал частично знак пешеходного перехода. А заодно и людей, возможно стоящих у обочины.

Заметив в поземке полустертую зебру, Павел инстинктивно начал тормозить. АБС сработала, но было слишком поздно. Машину занесло на наледи, слегка запорошенной снежком. И потащило. Прямо на пешеходный переход. На вынырнувшую внезапно из-за щита мамочку с коляской…

После звука глухого удара о кузов машины Павел впал в ступор. Он проехал следующий квартал и только потом выключил зажигание. Движок недовольно хрюкнул и затих вместе с веселой музыкой. Паша уронил голову на руль и застыл в оцепенении. Такой звенящей тишины он больше не слышал никогда.

Дежурный наряд полиции, вызванный остановившимся перед телом женщины водителем грузовичка, так и нашел его. В уже промерзшей насквозь машине. С полуседой головой, опущенной на рулевое колесо.

Павел даже не понял, что лбом все это время давил на клаксон. И сигнал «Форда», как тоскливый вой раненого зверя, поднял на ноги половину жильцов прилегающих домов.

Ребенок остался цел и невредим. Женщина, вероятно, в последнее мгновение толкнула коляску, и та благополучно докатилась до бровки другой стороны. Встречка, по счастливой случайности, в те секунды оказалась пустой.

Дима потом читал о происшествии в дежурной сводке. Но мельком, значения особого не придал. Он ведь ни номера машины не помнил, ни документов Пашиных не видел. Очередной случай. Бывает. Голова гаишника была занята совсем другим. Света хотела замуж. Ее папа был категорически против. Димку же все и так устраивало.

Судья назначил гражданину Вакулину наказание по ст. 264 п.4. Дали десять лет общего режима за отягчающие обстоятельства. Алкогольного опьянения экспертиза не показала. Но Павел оставил место ДТП…

В зале суда на вопросы он отвечал односложно, опустив голову. Глаз не поднимал. От последнего слова отказался. Возможное примирение сторон не состоялось.

Муж погибшей был безутешен и только твердил: убийца, сбежал, ребенок без матери, как жить? Двоюродный брат отца Павла, генерал, из органов, помог деньгами с адвокатом. Пытался «решить» дело через знакомых. Но не сложилось.

В общем, Паша сел. Надолго. Жизнь в одно мгновение изменилась. Раньше он и не думал, что фатальная случайность значит в судьбе людей много больше, чем кажется. На неведомых весах секунда легко перетягивает десятки лет. И оставляет нас в недоумении: за что? Как это могло случиться? Почему именно со мной?

Все эти мысли крутились у Павла в голове все последующие годы, без внятного ответа. Он не знал за собой особых грехов. И вот авария…

Да, испугался тогда. Сбежал. Но неизбежное уже случилось ведь. Он стал убийцей. Пусть невольным. Но стал же. Молился, благодарил, что еще «повезло». «Господи, спасибо тебе, что ребенок остался жив. Тогда бы сразу лучше удавиться».

Дни наступившего года Паша зачеркивал в календаре с особым чувством. Два месяца минуло с того вечера, когда он вспоминал последний день счастливой жизни. И надеялся, что она вот-вот вернется. За ударный труд и примерное поведение Павлу светило УДО. Должны были раньше дать, но не сложилось.

Природный трудяга, Вакулин брался за любое дело на зоне одной из Казанский ИТК, расположенной рядом с берегом Волги. Имел постоянное место в цехе по производству пластиковых окон. Но когда случались перебои с комплектующими, он сам вызывался на хозработы. Вот и сейчас выдалась возможность помахать метлой и лопатой.

Зима «двадцать-двадцать» выдалась удивительно теплой. Говорят, такие бывают раз в сто лет. Лишь в феврале неожиданно выпал снег. И шел беспрестанно почти три дня, превратив зону в зимнюю сказку.

Через клочья облаков радостно сияло солнце. Круглую макушку краснокирпичной водонапорной башни покрывала ослепительно белая шапка. Такие же, но поменьше размером и угловатые, венчали крыши зеленых караульных вышек.

Лопата сноровисто мелькала в ловких руках. Павел расчищал сначала узкие проходы вдоль локалок. А потом, прямо через сугробы по пояс, уводил траншеи к главной аллее колонии.

В охотку работали и другие зэки. Не потому, что работали на досрочное. А просто подышать чистым морозным воздухом. Размяться, покурить. Отдохнуть от духоты двухэтажных бараков, где располагались отряды.

Павел приближался к сеточному периметру, огораживающему территорию шлюза. Все на зоне знали, что в их ИТК, примерно с год назад, организовали ТПП, «пересылку»²⁰. Здесь теперь кантовались зэки, идущие по этапу. Кто пару недель, кто недельку-другую. Как получится.

Вот и сейчас в шлюз въехал автозак ФСИНа. Павел издалека пригляделся через сетчатое ограждение: «Походу с пополнением. Конвейер начался, епт. Обшмонают, потом лепилы осмотрят. Сводят бродяг на баньку, обработают и запрут на жилке. С новосельем».

Послышался бешеный лай собак, крики конвоя. «Ага, этап принимают», – перед глазами встал день, когда Паша сам прибыл в колонию. Его аж передернуло.

«Бегом, бегом, – вопили дикими голосами контролеры. – Быстрее, быстрее!» И хлесткие удары резиновой палкой, если замешкался. Сидеть можно только на корточках, в обнимку с мешками. Смотреть – только вниз. Потом перекличка, сборка, опять шмон.

Отогнав воспоминания и сплюнув, Павел двинулся дальше, ритмично работая лопатой. И вскоре забыл про новый этап.

Он, конечно, не видел, да и не мог рассмотреть, что происходит через несколько заборов и сеточных ограждений. А обладай Паша сверхъестественным зрением и феноменальной памятью, опытный зэк бы очень удивился.

***

…Разъяренные псы, брызгая слюной, рвались с поводков конвоиров, выстроившихся коридором подле автомобиля. Из автозака на чуть расчищенное от снега пятно асфальта по очереди выпрыгнули человек десять-двенадцать.

Подгоняемые охраной сидельцы, отбежали от машины на несколько метров. У одного на ходу лопнул ремень большой спортивной сумки, рухнувшей наземь. Заминка стоила рослому зэку хлесткого удара дубинкой по спине. Верзила охнул, чуть не упал, но удержался на ногах.

Прибывшие присели прямо в снег, дрожа от холода. Парень в новой фуфайке чуть повернул шею, скосил глаза на владельца бракованной сумки и тоже схлопотал. «В землю смотреть!» – рявкнул вертухай²¹.

Арестанты покорно замерли, обреченно ожидая новой команды.

Среди них находился и старый Пашин знакомый. Впрочем, даже не знакомый. Скорее человек, который когда-то нечаянно распорядился его судьбой. Не волшебной палочкой, а обычным милицейским жезлом. Семь лет назад мимоходом поменял местами цвета в «зебре» нескольких жизней. С белой полосы на черную.

А теперь очутился в ней сам.

Димка на миг прикрыл красные от недосыпа глаза. Ноги затекли от тяжести объемистого баула. «Как его теперь нести? Говорил же маме с Олей, хватит тащить все подряд». От удара ныла спина.

Всем стать, бегом! – раздалось над самым ухом…

***

Партия в Домино, которую Димка играл с судьбой, на этом пока закончилась. Похоже, что полной… «рыбой» для него.

Камни, наконец, успокоились, заняв уготованные места. Прошли все замысловатые узоры, цепочки и полегли рядами именно так, как было определено судьбой. Последняя фишка повалила первую, завершая круг.

А жизнь свою игру с людьми уверенно продолжила дальше. Но уже с другими партнерами…

Часть II. Жажда

Жажда 1. Подснежник

В южном городе, возвышающемся на правом берегу великой тихой реки, жили-были два человека. Очень разные. Но кое-что имели общее.

Они дышали одним и тем же воздухом, «заряженным» тоннами песка и пыли, что круглый год несли на город восточные ветры. Летом их одинаково доставал вездесущий тополиный пух, и сжигало раскаленное солнце. Зимой пыль превращалась в жижу, покрывающую липкой пленкой дороги и тротуары. Подсыхая, серая грязь стирала все остальные краски городского пейзажа, оседая на деревьях, автомобилях и обуви горожан.

Помимо неважной экологической среды, наблюдалось и ментальное сходство персонажей.

Это были две потерянные души. Одна, падшая с рождения, даже не ощущала своего отсутствия. Вторая, напротив, со временем начала тяготиться грузом излишних переживаний. И, избавляясь от обузы, пыталась слиться при каждом удобном случае.

Объединял их также завидный аппетит. На завтрак эти двое обожали горячую глазунью с сосисками колбасного завода «Бык». Подкопченными, как предписывала оригинальная саксонская рецептура. Хотя на самом деле, любимые ганноверские изделия набивались под завязку отечественной глутаматной соей. Говорят, туда иногда добавляли мясо. И даже ходили слухи, что в «Любительской» как-то нашли следы лошадиного ДНК. Немудрено, ведь местный гигант пищепрома вырос на месте бывшей дореволюционной скотобойни…

Но главным общим увлечением оказалась страсть к охоте. Наша пара относилась к этому занятию предельно просто. Поиск корма, ничего личного. Но как только появлялась цель, в обоих просыпалось острое желание. И начинала мучить особая жажда.

Только утолялся сушняк по-разному. Фанат крепкого пива предпочитал сполна насладиться ужасом и покорностью жертв. Любителю же кофе эспрессо вполне хватало ощущения собственной силы, азарта и власти над загнанной добычей.

Эти двое еще не встречались. И друг друга совсем не знали. Впрочем, как и себя…

***

Он шел по следу, привычно жадно втягивая плотный воздух, набитый сотней запахов. Бензиновая гарь несущихся мимо автомобилей почти не отвлекала от дела. Ноздри щекотал кислый привкус сырой земли и талого снега. Нежная сладость вечерних букетов доносилась из цветочных рядов ближайшего базарчика.

Вот потянуло дымком шаурмы. «Точно, индюшатина. И не очень свежая». Горечь табака. Влажная одежда, белье, дешевый дезодорант. Тяжелый пивной перегар…

На миг остановился. Настороженно принюхался, почуяв едва заметный душок тлена. Ковырнул еще. показалось сломанное птичье крыло. «Ну да, голубь. Замерз, или коты придушили по осени. Теперь вот оттаял. Подснежник».

Двинулся дальше. Неторопливо, зигзагом. Он преследовал еле заметный аромат. Который то пропадал, то вновь, едва уловимый, манил за собой. Единственный, который может принести ему облегчение и покой.

…Девушка стояла впереди на переходе, посреди вечерней улицы. Терпеливо пережидала красный свет светофора. Белая вязаная шапочка была надвинута на самые брови, умело выделенные татуажем. Светлые пряди лежали на плечах. Бежевая куртка-пуховик едва прикрывала круглую попку, затянутую в джинсы. Милое юное лицо. Еще несколько прохожих переминались рядом на тротуаре.

Ее дом был совсем недалеко, метров через двести. Вот и окно кухни виднеется поверх черных деревьев. Наверно, мама сегодня напекла блинов, ведь масленица в разгаре. Но девушка боялась. Она нервно покусывала губы. Теребила лямки своего рюкзака. Потом быстро оглянулась.

К переходу, не торопясь, приближались еще несколько человек. Яркий фонарь позволил все хорошо рассмотреть. Парочка в возрасте, держась за ручки, чтобы не упасть. Девушка с парнем, увлеченно глядящие на ходу в телефоны. Подросток в наушниках. Позади маячило еще несколько силуэтов. Мужчины, женщины.

Девушка отвернулась. «Вроде все норм, чего я трясусь, как дура? – разозлилась на себя. – Наслушалась всякой лажи. Да и мама уже достала вконец своими советами».

Загорелся «зеленый», и Марина быстро перешла дорогу.

Через чахлый скверик срезать не стала, свернула на основную дорожку во дворы. Не обращая внимания на лужи и жидкую грязь, двинулась к последнему подъезду их изогнутого дугой дома.

Но чувство тревоги не проходило. Неожиданно Марина ощутила спиной взгляд. Буквально прожигающий насквозь позвоночник. Девушку охватил животный ужас, и уже не разбирая дороги, она понеслась к парадному, неловко вскидывая ноги в тяжелых ботинках.

Держа ключ-брелок наготове, двумя руками резко рванула на себя дверь. Влетела в подъезд. А потом из всех сил навалилась изнутри на стальное полотно. И давила спиной, пока не сработал доводчик. С металлическим лязгом тот отсек Марину от опасного мира снаружи. Но не от страха.

…Незнакомец постоял еще немного в тени дома. Успокоил дыхание, сбившееся от быстрой ходьбы. Еще раз потянул ноздрями стылый воздух. Чудесное дуновение исчезло, вновь оставив его с неутоленной жаждой.

«Симпатичная телочка, – подумал неизвестный мечтательно. – Испугалась сильно. Вон как летела. Прыгнула прямо в лужу. Наверно мокрая вся снизу», – зажмурился от нахлынувшего желания. Облизнул языком толстые губы. Потом оглянулся тревожно.

«Пора валить отсюда. Пойду еще прогуляюсь. Завтра на работу не идти. Лене скажу, что сегодня шабашили допоздна, а потом посидели с ребятами. Выпили. А чего ей? Деньги приношу неплохие. Детки, Саша с Анджелой, слушаются, любят меня», – улыбнулся довольно.

Постояв еще секунду, двинулся к автобусной остановке. Охотничий азарт отступил, накатило похмелье. А тревожный маячок без устали закрутился в голове: «Вот же сучка мелкая! Почувствовала как-то… Там на остановке. Она же не видела меня. Никак! Между нами ведь человек пять-шесть было».

Вспомнил опять, как сладко пахло ее страхом. Снова возбудился и старательно пошел медленно, пошатываясь. Как обычный подгулявший алкаш-работяга. Успокоился теперь окончательно.

Сел в автобус и через десять минут вышел в Северном микрорайоне. Окна стандартной девятиэтажки вовсю светились огнями. В квартире было тихо. Аккуратно положил ключи на комод и сразу прошел на кухню. Ужинать не стал, только плеснул полную стопку водки, выпил одним глотком.

Вышел опять в прихожую, что-то снял с вешалки, прошел в крохотный, но уютный зал. Жена, как обычно угомонила детей вовремя и теперь мирно дремала возле включенного телевизора.

Шли местные криминальные новости. Симпатичная фотомодель в модной стрижке с погонами полковника, не отрывая глаз от телесуфлера, старательно артикулировала подкаченными губами. Она предупреждала граждан от опасности случайных знакомств и призывала к бдительности:

«…В последнее время весьма участились случаи обращения граждан в связи со слухами о возобновлении активности так называемого маньяка, совершающего нападения на одиноких женщин и девушек. Сообщаем вам, что органами внутренних дел предпринимаются все необходимые меры по пресечению противоправных действий неустановленных лиц, направленных на покушение на жизнь и здоровье всех представителей населения города и области».

Неизвестный ухмыльнулся и потрепал жену по округлому бедру. Прошептал: «Лено-о-ок! Баиньки пора», – и направился в спальню. Вокруг кисти его правой руки уже была привычно намотана пушистая лента мягкого вязаного шарфика…