Эффект Домино

Эффект Домино 14. Шпионские страсти.

Мокрая закладка

Во время дождя Димку как-то занесло на полосу. По счастью – не на встречную, а общевойсковую. Штурмовую полосу препятствий. За наличие собственного мнения «шибко умный» курсант получил разовый наряд. Провинность требовалось искупить очисткой тренировочного полигона от скудной растительности.

Лениво помахивая тяпкой, курсант медленно двигался по границе плаца вдоль ряда разрисованных металлических щитов, на которых мускулистые парни лихо преодолевали немыслимые преграды. Рвы, заборы, пропасти и прочие военные трудности легко покорялись будущим пограничникам.

Остановился возле картины, изображающей розовощекого бойца на бревне. Тот стоял с раскинутыми руками, очень похожий издали на распятие. Внизу шел текст с инструкцией из наставления по физподготовке.

Дима решил передохнуть и принялся читать казенные строчки:

«Двигаясь по стене разрушенного дома, военнослужащий пробегает по одиночной балке», – а далее следовало неожиданное продолжение – «… как же я устал писать этот бред, хочу спать, есть и, вообще, пошло всё в жопу! После прыжка через пролом на землю военнослужащий преодолевает траншею и двигается по направлению к проволочным заграждениям».

Вот что бывает, когда начинают экономить на наглядной агитации и прибегают к творчеству личного состава. Сколько времени простоял здесь замечательный щит? И куда смотрел замполит? Ответы, похоже, знал только автор откровения. Судя по облупившейся от времени краске нагоняй от руководства института художнику-самородку уже не грозил.

Димка постоял немного. Потом достал маркер, оставшийся в кармане после занятий по тактике, и дописал прямо на стенде: «…я тоже».

Но это была минутная слабость. Скорее всего вызванная накатившей вдруг тоской по гражданке и сырой погодой. На самом деле учиться на пограничника Диме нравилось. Особенно, когда пошла специализация и курсанты на наглядных примерах могли оценить степень коварства потенциального противника.

Как-то на занятиях изучали приспособления для ведения скрытого наблюдения и фиксации перемещений объекта. Разгорелся спор. А зачем сейчас, в век интернета и спутников, при наличии специальных технических средств, нужны живые люди, агенты?

Мнения разделились поровну. Преподаватель, уже в годах, в штатском, но с военной выправкой, с интересом наблюдал за перепалкой возбужденных курсантов. Вмешался только когда основные спорщики выдохлись, исчерпав аргументы.

Подняв верх указательный палец, он веско произнес:

– Запомните, коллеги. Самое надежное оружие разведки – это шпион! Именно он нажимает все кнопки, расставляет хитроумные приборы, вербует агентуру А еще рискует собственной задницей.

Далее курсанты выслушали несколько любопытных историй, в которых вполне затейливо переплелись достоверные данные, известные и малоизвестные факты, курьезные происшествия. Признаться, некоторые скорее смахивали на байки. Может препод просто прикалывался над ними? Но все внимали, открыв рты.

Диме тогда запомнились несколько случаев, когда самые обычные предметы имели «двойное дно», порой дурно пахнущее.

Далеко не каждый владелец пса решится поднять с земли собачью какашку. Да еще от чужой псины. Особенно в России. А зря, не проходите мимо в следующий раз. Особенно если этот артефакт валяется на московском газоне на улице Знаменка, 19¹⁷. Или, к примеру, у проходной знаменитого «Уралвагонзавода». Ведь, сумев побороть брезгливость, вы исполните свой долг по защите Отечества. Под видом собачьего дерьма легко может скрываться замаскированный вражеский радиопередатчик или телекамера.

А еще в незапамятные времена, когда еще выпускали «Казбек», любители подымить прятали автоматические распознаватели радиации на местности в пачку знаменитых в СССР папирос. В это самое время их «коллеги» из ГДР умело вклеивали кадры фотопленки с разведданными в свои картонные билеты на поезда, чтобы тайно перевезти добытые сведения в ФРГ.

Квадрокоптеров в прошлом веке еще не было. Зато существовало специальное «ружье», на котором устанавливалась электронная аппаратура. Чудо прибор улавливал запахи на дальнем расстоянии. Например, запах аммиака, который издает тело человека. Так можно было распознать скопление противника, который скрывается в лесу либо овраге…

Когда зашла речь о методах организации тайников для размещения агентурных «закладок», Димка вспомнил одну из бесчисленных историй «Вдовы».

…На окраинной улице Ленинграда стояла неприметная кирпичная будка, обшитая по низу листовым железом. Обычное для таких мест замызганное бесхозное строение, залепленное доверху клочками объявлений. Согласно надежным источникам, это место регулярно использовалось одной западной резидентурой для закладок.

Между будкой и стеной соседнего здания была щель, сантиметров пятнадцать. Идеальное место для тайника с применением магнитного контейнера. Приостановился вроде бы прочесть объявление. Просунул в щель руку. И… контейнер послушно прилип к железному листу. Второму связному будет очень легко закладку снять, не привлекая чужого внимания.

В общем, задача была поставлена начальством следующим образом: выявить связного, когда забирать будет и взять вражеского пособника с поличным. А дальше – органы разберутся.

Но не стоять же возле будки часами. В тот раз Тоня и сотрудник по силовой поддержке, Василий, применили уже испытанный в деле микродатчик на движение. Очень чувствительный. Дежурили вдвоем рядом, в дворницкой соседнего дома.

Сигнал раздался ближе к полуночи на вторые сутки. «Шапокляк» чуть замешкалась, отключая прибор и, когда прибежала на место, все уже закончилось. На земле, испуганно тараща глаза в свете фонарика, лежал интеллигентный очкарик. Его руки, умело заломленные Василием за спиной, были пусты.

Мужчина ерзал, все пытался подтянуть колени к животу. Пока напарник держал очкарика за плечи, «Вдова» резко дернула того за лодыжки.

Стало понятно, что незнакомец прятал. Из расстегнутой ширинки выглядывало его мужское достоинство. Причем весьма внушительного размера. «И чего стесняться, – мелькнула мысль у Тони. – Таким хозяйством гордиться надо».

Контейнер оказался на месте. Но весь мокрый, датчик сработал от струи. С мстительным чувством напарники не стали ополаскивать пахучий коробок. Спустя сутки загаженный контейнер снял настоящий связник…

Закончил лекцию преподаватель историей о состязании шпионов и разведчиков, где в качестве непосредственного орудия классовой борьбы использовались обычные провода. Прямо как в начале двадцатого века, когда перетягивание каната было олимпийским видом спорта.

В разгар «холодной войны» некая европейская страна решила выведать секреты местного советского посольства. На этом настаивало коварное ЦРУ, как штаб мировой экспансии империализма. За крупную сумму американских денег в рекордный срок была возведена новая гостиница. Причем здание расположили впритык к стене нашего загранучреждения. И неспроста.

Задумка была простой, как и все гениальное. Прошурфить незаметно насквозь стены номеров нового отеля и нашего посольства. Заложить прослушивающие устройства рядом с кабинетами советских дипломатов. И секреты потекут рекой. Потягивай себе холодный «Budweiser» под гаванскую сигару. Да только успевай бобины на магнитофоне менять.

Но разведчики были начеку. Когда шпионы уже были готовы нажать на клавишу «Start» на аппаратуре, выявилось невероятное. Вражьи норы оказались также бесшумно вскрыты. Но теперь уже с нашей стороны. Всех интересуют чужие тайны.

Супостаты спохватились, когда их техника медленно поползла вслед за кабелями вглубь пробуренных скважин. Обе группы, пыхтя и тихо матерясь, каждая на своем языке, тянули на себя провода.

Конечно же, победили разведчики. Как иначе. Они успешно завладели иностранными электронными трофеями. Пиво же осталось посрамленным американцам.

…Димка слушал эти рассказы с любопытством. Тайники, секреты. Он тогда ещё не представлял, что пресловутая закладка окажется не просто шпионской фишкой, а тем «кирпичом» с крыши, который однажды упустит судьба. Из рук упоротого наркоши. Прямо на его буйную голову.

Ничего удивительного. У каждого времени – свои герои. И свои враги. Во времена Антонины Сергеевны чужака было легко отличить. Он обязательно носил добротную одежду и обувь. Источал запах мужского парфюма. Был вежлив и галантен с женщинами. Словом, сразу видно – не наш человек.

А вот в поколении Димки врагом мог оказаться каждый. Так, по крайней мере, его учили старшие товарищи и личный опыт. В силу вступали другие законы уже новой эры, где шпионы не были главной бедой. Опасностью веяло от самой жизни. Беспощадной к тому, кто не уверен и слаб. Зато выносящей на гребень мутной волны всякую пену. Дерзких и решительных.

Но, слегка покрутив в бурунах, бездна охотно затягивала в свою воронку и тех и других. А потом с наслаждением била о скалы.

Эффект Домино 15. Митя. Дитя «войны»

Шел последний год жизни СССР. На дворе стоял жаркий август тысяча девятьсот девяносто первого года. Это было время странного путча в одной, отдельно взятой столице. Танки, баррикады, невинные жертвы…

Президент великой империи, которая разваливалась на глазах равнодушных граждан, пребывал в почетном «заточении». На госдаче номер одиннадцать в украинском Крыму, она же объект «Заря» на окраине поселке Форос. Только не путать с Фаросом в дельте Нила, где в древности возвышался Александрийский маяк, одно из семи чудес света. Египетское направление туризма не было столь популярным в начале девяностых. Даже для президентов.

Остальная страна занималась в те памятные дни своими делами. Люди привычно женились, рождались и умирали. В роддоме провинциального шахтерского городка, под звуки «Лебединого озера», громко заявлял о своих правах новый гражданин России. Пока только криком и исключительно на бесплатное питание. Звали младенца – Митенька.

Горластый крепыш, суча ножками, бессмысленно таращил глаза на этот мир. Новорожденный вообще ничего не понимал. И был в этом не одинок. Миллионы куда более взрослых людей также не представляли, чем обернутся для них последующие годы.

Есть такое понятие «дети войны». Причем определяется эта «советская» общность совсем не по схожести нелегких судеб: голодному детству, массовой потери родителей, тяжелой юности. А весьма бюрократическим способом – по датам рождения.

Вот не исполнилось малолетке четырнадцати лет к началу Великой Отечественной. Или же младенец появился на свет исключительно в военные годы, с двадцать второго июня вплоть до третьего сентября сорок пятого, когда самураев разбили. Считай, что это счастливчики, в «рубашке» родились. Заботливое государство хоть как-то позаботится на старости лет, выделит подаяние на хлебушек. А на день раньше или позже – да какое ты отношение имеешь к подвигу советского народа в великой битве с врагами?

Мите Корбашову довелось стать ребенком новой эпохи. Он оказался дитем смутного времени. Как, собственно, и весь миллион восемьсот тысяч младенцев образца девяносто первого года. Эры бесконечных кризисов и катаклизмов. Представителем того поколения, на которое всем, по большому счету, было наплевать. Ну, конечно, кроме мамы с папой. И то, случалось по-всякому.

По причине совсем еще нежного возраста Митенька не понимал, почему окружающие взрослые заламывают руки и бесконечно проклинают какого-то страшного «Павлова». А еще злодея по имени «Сбербанк». Эти неведомые разбойники в год рождения малыша украли все кровные сбережения родителей. И родителей их родителей – тоже.

А карапуз лишь радостно улыбался и каскадом пускал слюнявые пузыри.

Потом Мите исполнилось два года. И ясным октябрьским днем российские танки прямой наводкой расстреляли «Белый» дом. Но не в далеком Вашингтоне, а прямо в центре Москвы. Свой же, российский парламент. Крови уже пролили побольше, во вкус вошли.

Но это было совсем малышу не интересно. Гораздо более его занимал здоровенный синий грузовик, на котором так хорошо было кататься по дощатым полам. Родители почти всю зарплату потратили на покупку заморской пластмассовой игрушки.

В декабре тысяча девятьсот девяносто четвертого всей стране, не только трехлетнему Димке, государство подарило первую чеченскую войну. На Новогодние праздники. Щедро, от всей души. Обещали управиться быстро, за месяц. Но этот подарочек оказался куда живучее хлипкого грузовичка. Радовал дольше, года полтора, до самого пятилетнего «юбилея» мальчишки.

День рождения в семь лет Димка помнит плохо. Может, его и не праздновали вовсе. Было не до того. Август девяносто восьмого. Родители страшно расстроились из-за какого-то дефолта. Папа недавно занял у знакомых денег, долларов американских, на покупку подержанного жигуленка. Теперь мама плакала: как отдавать будем?

Через год восьмилетие все-таки отпраздновали. Только дед Коля, бывший военный, был не весел. Горестно вздыхал, часто выходил из-за стола на балкон. Покурить. Все переживал, что опять война с Чечней началась.

Через месяц дед Коля утонул. Это случилось на рыбалке, в сентябре тысяча девятьсот девяносто девятого.

Димка тогда заболел и месяц не вставал с постели. Очень сильно переживал. Деда он любил больше всех на свете. После мамы, конечно. Тот мог сделать все, почти как волшебник. И еще был очень добрым.

Потом начались взрывы домов. Родители ходили на дежурство по ночам. В подъездах начали устанавливать железные двери. Боялись террористов. Еще бы, они были везде. Не только в Москве, вот и совсем рядом. Неподалеку, в Волгодонске целый дом взорвали.

Митя уже многое понимал. Что есть люди, которые могут убить его. И маму с папой. Они бандиты. От них нужно защищаться. И, если нужно, тоже убивать. Так учил дед Коля. «На войне, – говорил он, – как на войне».

И эта война не прекращалась еще много лет. Захват заложников на «Дубровке». Взрывы вагонов метро, пригородных электричек. Катастрофы лайнеров ТУ-134, разодранных в клочья бомбами террористов. Расстрелянная школа в Беслане на первое сентября. И еще, и еще, без конца и края…

Считай, вся Димкина юность прошла под знаком беды и катастроф. Такое вот «мирное» время выдалось. Поколение «игрек». Это вам не «дети войны». Никто никому ничего не должен. Выживайте сами, как знаете.

К счастью, детская память избирательна и предпочитает неприятности быстро забывать. А вот к хорошему может отнести любое событие. Причем иногда, по непонятной для взрослых логике. И таких счастливых дней в памяти у Мити сохранилось тоже немало.

Он рос открытым ребенком. Смотрел на мир ясными глазами, наивно полагая его добрым и справедливым. Жили они в доме, который топили углем. Было мальчишке тогда лет пять. Самая середина девяностых. Выдавать зарплату деньгами не получалось. Не было их ни у кого. Начальство расплачивалось с людьми, чем придется, обычно товарами, своей же продукцией. На чулочной фабрике – чулками, на мебельной, понятное дело, табуретками. Ну и далее, по списку.

Отец работал на шахте. И, разумеется, их семья получала уголь. Делалось все по негласному соглашению. Новым хозяевам шахт не нужны были забастовки. А начальство пониже, из бывших шахтеров, закрывало глаза. И в этом негласном договоре заключалось спасение целого города от зимних холодов.

В утренних сумерках, к терриконам и обратно, тянулись по тропинкам встречные вереницы. С ведрами, с санками. Туда ехали пустыми, налегке. Обратно еле волочили. Снег скрипел от лютого мороза. Черные от антрацита сугробы превращали картину совсем уж в нереальную. Дорога жизни через пятьдесят лет после войны…

А Димка был счастлив. Тащил маленькое ведерко, наполненное драгоценным углем. Спотыкался, иногда падал, наступив на наледь. Однако на чумазой сопливой мордашке светилась гордость. Еще бы. Он мужчина, занятый настоящим делом. Помогает своей мамочке. Любимой.

Ему еще вспомнится это ведерко. И тот уголек почти дармовой. Лет так через двадцать с небольшим. Но об этом потом…

Жили они не богато, зато весело. В стране, в одночасье ставшей нищей, пока не окончательно победила мораль нового века: «Если у вас нет миллиона – идите в жопу». Сама молодость делает жизнь счастливой. А если еще и выпить…

«Сухой закон» бывшего СССР позорно умер, но породил одно замечательное следствие. Люди научились виртуозно варить самогон, доводя заветный дистиллят до качества изысканных французских коньяков.

Марина и Леонид были молоды и наслаждались жизнью со свойственной этой поре беспечностью. Неожиданные вечеринки, когда гости приходили некстати, но им все равно искренне радовались. Празднование бесконечных дней рождений друзей, праздников и просто «посидеть на кухне» были частью жизни.

Маленький Митя очень любил, когда у них дома собирались шумные компании. Всегда был рад спеть незатейливую песенку, потанцевать, еще по-детски неуклюже, но с азартом.

А когда подвыпившие гости начинали нескладно выводить под гитару: «Вот, новый поворот и мотор ревет…», Димка просто не мог утерпеть. Вскакивал на стул и, мило картавя, голосил фальцетом: «…И мотол левёт!» Все ржали от удовольствия, а мамочки наперебой тискали юного «машиниста».

Славное было время эти лихие девяностые. А потом наступил «Миллениум».

Эффект Домино 16. Шпионские страсти. Отряд «стюардесс»

В Калининградский пограничный институт ФСБ девушек не принимали. Объясняли, что специфика службы не та. Но внимание женскому полу курсанты все же уделяли. И не только «левым» способом во время увольнительных или рискованных самоволок. Но и вполне официально. На занятиях, посвященных воспитанию идейной стойкости.

От морального разложения будущих офицеров оберегала особая учебная программа. Где доходчиво, на красочных примерах, раскрывалась теория и практика тайного сексуального фронта.

Слишком часто сыны России, да и всех других государств, шалили в прошлом с секретами родины. Меняли их оптом и в розницу на простые человеческие радости в постели. И представьте себе, не с законными женами.

«Мирмекофилия», как явление, прочно занимает почетное место в арсенале участников тайных войн. Это, отнюдь, не разновидность половых извращений, а попросту – любовь. Правда, между бабочками и муравьями.

Милые бабочки семейства голубянок откладывают в цветах яйца. Вылупившиеся из них гусеницы спускаются на землю и скромно ждут в тревожно-сладостном ожидании: когда же нас найдут муравьиные «ромео» и хищно поволокут под землю? Употребить там, в буквальном смысле слова.

Но в муравейнике все происходит не так, как ожидают наивные мураши-работяги. Щетинистые прелестницы начинают обильно источать сладкую жидкость. Под действием феромонов, содержащихся в этом нектаре, муравьишки впадают в экстаз и принимаются щекотать предмет страсти усиками до полного своего изнеможения…

Все, дело сделано. Довольная гусеница, устроившись в гнезде, неспешно лакомится личинками доверчивых муравьев. За зиму и весну жиреет, окукливается. и ближе к лету вновь выбирается из-под земли. Но уже не жирным волосатым чудовищем, а вновь – совершенно невинной бабочкой.

По сути, это анатомический срез процесса обмана и вербовки с помощью «медовой ловушки». И действует он безотказно, практически с библейских времен. Применим для обоих полов, включая особ всех цветов радуги. А также для обладателей высоких званий и должностей.

Примеров тому не счесть. В сладкой западне оказывались многие известные личности. И выдавали «под одеялом» топ-секреты своих стран. Однако, порой бывали исключения.

Как-то Антонина Сергеевна рассказала забавную историю про соблазнение индонезийского президента Сукарно. Случилась она еще во времена активной работы «Вдовы» в Комитете.

Дима попытался выяснить официальную версию этих событий на семинарах у преподавателей. Но те, в основном, отшучивались, ссылались на секретность или заявляли, что курьезный эпизод, скорее всего, был легендой. Типа, байку могли придумать и вбросить американцы. Цэрэушники, якобы однажды пытались использовать саму Мэрилин Монро чтобы завлечь в свои сети предводителя вулканических островов. Однако, при вербовке в отеле «Беверли-Хиллз» что-то пошло не так. Вот и решили перевести «стрелки» на СССР. Будто это у русских ничего не вышло со строптивым малазийцем.

Но Димка-то знал, как все обстояло на самом деле. У «Шапокляк» среди многочисленных знакомых была подружка. Как раз одна из «стюардесс», участниц тайной оргии в московском отеле. Она и поделилась с Тоней рассказом о пристрастиях знаменитого индонезийца.

Хорошенькую Антонину сначала тоже хотели включить в отряд «ласточек». Так называлось особое подразделение, выполнявшее деликатные задания по совращению «объектов».

Красивых девушек отбирали в специальную группу и после полугодового обучения выпускали на оперативный простор. К будущим «ласточкам» предъявлялись высокие требования. Они должны быть умны, элегантны, раскованы и главное – всегда готовы к соблазнению мужчин.

«Вдова» особо не вдавалась в подробности подготовки советских Мата Хари¹⁸, но кое-что поведала. Будущих секс-агентов всячески старались избавить от чувства стыдливости. К примеру, организуя совместные помывки в общей бане с коллегами мужчинами. Показывали порнографические фильмы, на «практических» примерах учили искусству любви, игре на особенностях мужской психологии.

Конечно, выдерживали не все. Дело такое, на любителя. Вот и Антонине эта «специальность» оказалась не по душе, хотя излишней скромностью «Вдова» не страдала. И мужчин любила. Но под микрофоны и кинокамеры? Тьфу на вас! Она предпочитала их скрытно устанавливать.

В середине шестидесятых годов прошлого века в гостиницах Москвы, где проживали иностранцы, просто не было номеров, не оборудованных прослушкой и фотокамерами. Шкафы, зеркала, цветы, картины, потолки, стены – все имело глаза и уши.

Прибывший в Москву с официальным визитом президент Индонезии Сукарно остановился в «Интуристе». Это был выдающийся мужчина во всех отношениях. Блестящие темные глаза. Завораживающий баритон. Артистичный, обаятельный, улыбчивый. Великолепный собеседник, владеющий шестью языками. К тому же любитель искусств и меценат. Обладатель коллекции из сотен скульптур и полотен. В основном изображающих обнаженные тела.

Дело в том, что любимым языком президента Индонезии был язык любви. Уж его-то «товарищ Карно» знал в совершенстве. Этому способствовали семь официальных жен и бесчисленное количество случайных партнерш в ходе мимолетных интрижек.

Позвали его в Москву, однако, не за этим. Требовалось склонить Сукарно к более активной поддержке продвижения идей коммунизма в юго-восточной Азии. Но про слабость к «клубничке» хорошо знали и постарались использовать. Скажем, так, не для шантажа, а в целях полного взаимопонимания сторон…

Стюардессы, как обязательный атрибут длительных авиаперелетов, оказались весьма кстати. Почему-то категория проводниц, в этом случае воздушных, основательно будоражит мужской мозг. Сработало это и сейчас. Знакомство элегантного донжуана со стайкой щебечущих «ласточек», начавшееся в ходе полета, предсказуемо продолжилось в номере отеля.

Вечер удался на славу. Даже опытные операторы, наблюдая за взрослыми играми, нещадно потели от возбуждения, покрывались красными пятнами и путали клавиши управления камерами.

Но шантаж не удался. Все оказалось зря. Ну, разумеется, кроме взаимного удовольствия.

Красавчик Сукарно, увидев предъявленный компромат, лишь расплылся в улыбке. Ведь, лучшей рекламы для его сторонников в стране, где могучий «Карно» правил уже более двадцати лет – не придумаешь. Очень остался, кстати, доволен общими планами, где помещались сразу все участники вечеринки. И, конечно, крупными, наглядно демонстрирующими всю мощь его… власти.

По одной из версий, он даже предложил сотрудникам Комитета сделать для него целый фильм для демонстрации в кинотеатрах Индонезии. Чтобы народ гордился своим президентом. Но более правдивым представлялся финал, озвученный «Шапокляк». По нему Сукарно лишь попросил сделать копии с нескольких особо удачных фото для личной коллекции. С тем и расстались.

Такая вот история. Очень поучительная и наводящая на некоторые мысли.

Димка во время редких встреч с Катей в увольнительных порой удивлялся. Его скромная на вид подруга, порой такое вытворяла в постели, что даже он, не новичок в любви, мог представить лишь в сокровенных фантазиях. Порой даже чудилось, а вдруг это подстава? Ну, раз есть школы ФСБ, значит должны быть люди, которые хотят знать: чему и как в них учат?

Конечно, это были пустые подозрения. Ведь Катя, добрая и отзывчивая девушка, все хорошо делала только из нежной привязанности к своему Димочке. Она никогда не разделяла мнение лучшей подруги Валюши, технолога с Калининградской кондитерки, что порой мужику легче дать, чем объяснять, почему не хочешь. Все только по любви. Просто она часто влюблялась…

К слову сказать, легкие победы всегда приятно тешили Димкино самолюбие, хотя парень давно перестал вести им счет. Женское внимание помогало ему справляться с неприятным чувством тревоги. Сродни боязни одиночества. Или страха быть преданным близким человеком. Вот и глушил Дима фобии, как умел. Хотя бесконечно меняющиеся подружки обычно помогали лишь на короткое время. Однако вот Катюша, порой думалось ему, особенная. Впрочем, никак не удавалось забыть и Светлану…

Когда в нем появилось ощущение некой сосущей пустоты, Дима точно не знал. Зато догадывался проницательный старина Фрейд. Знаменитый австрийский психиатр как никто разбирался в «скелетах в шкафу». Особенно в тех, что родом из детства.