В нескольких километрах впереди, там, где должны уже виднеться здания Херсона, висело огромное черное облако. Тьма накрыла город, клокоча и извиваясь клубами непроглядного марева. Белесые до слепоты молнии непрерывно шарахали, разносясь по округе оглушающим громом. Ураганные порывы швыряли в окна автомобиля потоки воды, и придорожный мусор, собравшийся в опасные стаи, атаковал машину, гремя по металлу обшивки.

– Что там? – трясущимся голосом спросил Рустам, указывая на черное облако.

– Там Херсон, – ответил водитель, – Но ехать туда не стоит – какой-то дикий ураган бушует!

– Мы выйдем здесь, – однозначно заявил Антип, открывая дверь авто, – Сколько до города осталось?

– Через мост километров семь, не более… – растеряно произнес таксист, перекрикивая стихию.

Дождь мгновенно промочил и без того непросохшую одежду. Ноги, по щиколотки увязнув в придорожной грязи, передвигались с трудом. Грохот грозы и усталость заставляли молчать. Ветер, больно лупивший в лицо, усиливался с каждой минутой, а дождь густел настолько, что пробиваться сквозь него приходилось почти наощупь.

Речушка, недавно весело журчащая под старым мостом, взбесилась. Всклокотала мутною пеной, поедая берега. Наконец, она разошлась настолько, что, приподнявшись еще, бросилась на асфальт. Залив электронику, остановилось несколько машин. Оторопевшие водители покрывали матом нерадивые драндулеты, погоду, друг друга, но повлиять на ситуацию не могли.

Высоченный автобус, рассчитывая на неуязвимость, прибавил скорости. Скрывшись за пенными крыльями воды, он смело форсировал разлив! Синий кузов появился на противоположном берегу, радостные крики пассажиров долетели сквозь грохот катаклизма и сигнал клаксона озвучил победу.

Со встречной полосы вылетела фура, и, сломавшись за тягачом, изогнувшись поперек шоссе, неуправляемая громадина врезалась в кабину автобуса. Фонтаном брызнули стекла! Металл кузова искорежился как перегретая фольга, и автобус подлетел в воздух. Многоголосый вопль перекрыл грохот стихии; транспорт, совершив кульбит, приземлился на бок, рассыпая искры по шоссе. Раздался взрыв! Шар огня мгновенно разросся, пожирая десятки жизней.

– Надо… надо помочь, – старался перекричать бурю Рустам.

– Нет! – однозначно заявил Антип, – Надо идти. Там много водителей – разберутся. Нельзя останавливаться.

– Как перейти реку? – снова заорал Рустам.

– Поищем другой мост! Пошли.

Вышли на пашню. По полю двигаться было почти невозможно – ноги вязли в размокшей земле. Пришлось сойти еще ниже к реке, благо она сама вышла навстречу, но у воды дерн еще не размыло окончательно. Ноги скользили, снимая скальп с травянистого слоя, но ниже не тонули. Идти было трудно, но возможно.

Сбившись в кучу, под стволом сваленного дерева спряталась семья диких уток. Серенькая мамаша, защищая детей от незваных гостей, высунула голову и защелкала клювом. Ураган подхватил героиню, и, не дав раскрыть крылья, запустил в черноту туч. Далекий кряк, маленькое пятнышко и нет больше смелой защитницы…

В бурлящем небе проявился вертолет. Разгребая винтом лохмотья облаков, железная туша устремилась к месту недавней аварии. Почти беззвучный на фоне стихии, он завис над шоссе, раскидывая по сторонам потоки гигантских луж.

– Смотри, спасатели! – заорал Антип, – Нам бы туда! На вертолете быстро доберемся!

– Не пустят! – отвечает криком Рустам, – Там раненных полно!

– Давай попробуем! Раз уж он осмелился вылететь в такую погоду… Попытка не пытка!

Развернули назад. В ярких отсветах грозы виден вертолет, качающийся в нескольких метрах над землей. Летчик примерялся, выбирая безопасное место, машина непослушно дернулась – очередной разряд – и молния попала в корпус. Вертолет подбросило, и винт разлетелся на куски, чудовищно лязгнув металлом. Горящая машина упала вниз, добивая взрывом выживших…

Старый мост истошно скрипнул, вздрогнул и обрушился в бурлящую реку.

– Твою ма-а-ать, – схватился за голову Антип.

Снова полезли вдоль реки, отворачиваясь от катастрофы. Снова в другую сторону. Снова в неизвестность. Деревья, под ударами стихии, до земли склоняли макушки. Некоторые, устав сопротивляться, со скрипом бросались вниз, угрожая прибить нерадивых путников могучими, шершавыми трупами. Огромная ель, не выдержав нагрузки, упала в сторону реки. Корни остались на обжитом месте, якорем вцепившись в землю, а макушка, взмахнув колючими руками, приземлилась на другом берегу. Образовался мост.

Не сговариваясь, направились туда. На четвереньках, для большей устойчивости, поползли по липкому от смолы стволу. Колючие ветви царапали лица, промокшая одежда цеплялась за изломанные сучья, в ладони впивались шрамы торчащей коры. Разгребая хвою, выбрались на берег.

Вокруг та же мгла и грохот. Те же трудности пути, но впереди, за жижей вспаханного поля, за стеной шипящего дождя, вырисовались силуэты деревни. Левее, где спрятан в черноте Херсон, безостановочно работают молнии; там же, где угадывались хатенки – неожиданное спокойствие. Решили зайти в село, отдохнуть.

Ноги Рустама утопали в пашне как в болоте, руки хватались за более сильного товарища, а лицо, залепленное грязью, выражало злость и напряжение. Но цель видна. Почти ощутима. Вожделенный отдых маячил впереди уютными избушками. Природа бесновалась, хлеща Херсон батогами урагана; над шоссе, где разбился вертолет, слышались выстрелы грозы; над головами темень, но дождь как будто начал затихать. А впереди… а впереди солнце! Яркое, теплое, высвечивающее белые мазанки. Оглядываться назад – страшно. Смотреть вперед – удовольствие. Усталые ноги не держали – по жидкой грязи пришлось ползти.

Выбрались на проселок. Сухой, словно берег бескрайнего моря слякоти. Выплыли! Сзади стеной шел дождь, а здесь тепло и спокойно. Рустам плюхнулся в пыль дороги, Антип присел рядом. Под горячими лучами солнца стало спокойно, приятно. Зеленые сады за хлипкими, но аккуратными плетнями, сверкали зрелыми фруктами. Ярко желтые подсолнухи классикой украшали изгороди. Калитка призывно поскрипывала на ржавых петлях, а за ней, на горбах ухоженных грядок, зеленели спелые кавуны – арбузы.

– В ноябре? – весело спросил Антип.

– Угу, – пробормотал Рустам с видом человека, разбирающегося во всем, – Здесь же юг!

– Тпру-у-у! – раздалось над ухом, сквозь чудной, старинный скрип, – Вы чей-то тут?

Подъехала телега. Старая, рыжая кобыла, склонив голову, с интересом обнюхала путешественников. Сморщенный годами дедок, с приветливой улыбкой, уставился на путников.

– Эт откуда ж такие?

– А где мы? – вопросом на вопрос ответил Антип.

– Маятовка енто. А куды надоть-то?

– В Херсон…

– У-у-у, – понимающе протянул дед, – Нонче там пасмурно. Отдохнуть своротились?

– Ага, – весело отозвался Рустам, поднимаясь.

– Заскакывай в тялегу! – пригласил местный, – Обсохните у мене. Водки не обящаю, а чаем угошу.

Путники переглянулись: несколько минут отдыха не помешают. Запрыгнули на скрипучий остов, разваливаясь на мягком, ароматном сене.

– Трогай, фью-и-и! – с присвистом выдал дед, и лошаденка неторопливо начала движение.

– А что за село-то? – Рустам с удовольствием рассматривал беленые хаты.

– Да сяло, как сяло. Молодежи-то мало, в основном-то одно старичье. Живем пока…

– Пока? – поднял брови Антип.

– Да город-то здоровущий – наступаить! Балакають, что пожрет нашу Маятовку. А вы-то сами-то откель?

– Москва, – не вдаваясь в подробности, объявил Антип.

– О, как! Столица? Эвано как… В Херсон-то на кой?

– Да, дела, отец. Дела.

– Хорошо, когда есть дела… – протянул старик, – Хорошо.

– Слушай, – Антип склонился к уху приятеля, – Странный говор у деда! Разве тут так говорят?

– Приезжий?

– Ага, и Москва у него столица! Типа, несколько десятилетий телевизор не смотрит, газет не читает?

– Ну, да, – согласился Рустам, – Странный. Будем внимательней – чайку выпьем, да и свалим.

Домик у старика чудной. Дед древний, а хата будто вчера поставлена. Небогатая, с соломенной крышей, но аж блестит чистотой. Словно декорация для фильма. Стекла в окнах новые, на подоконниках цветут герани; кровать, в дальнем углу, заправлена ярким, красным покрывалом.

Чай приготовила внучка – вот так одно старичье! – девица лет двадцати с небольшим. Волосы длинные и черные, почти смоленные. Лицо светлое, как будто всю жизнь пряталась от солнца. Глаза огромные, окружены густыми длинными ресницами. Высоченная. Стройная.

– Ты ж, дедок, говорил, что нет молодежи? – промурлыкал Антип, облизываясь на суетящуюся внучку.

– Так и не жавут же тута! Приезжають вона тока на праздники.

– Сейчас, вроде как, будни? – глаза Рустама не выпускали девицу.

– А хрен их знает, че понаехали, – отмахнулся старик, – Дашь, вы че приперлись-то на буднях? Почитай в кажном доме по внуку!

– Чтобы помогать вам, стареньким, – улыбнулась в ответ внучка, ласково теребя остатки волос на голове деда.

– Во, вишь, помощники! – скрюченный палец поднялся вверх, – То годами нетути, а то навалились усе разом! Дома, вон вишь, подправили! Как в кине сделали! Слышь, Даш, а че соломой-то покрыли? На андулины деньги́ нету?

– Так экологичнее, – отозвалась с кухни внучка, улизнувшая за печеньем.

– Вишь как! Экологичнее! Раньше-то говорили «по нищете», а теперь, во – экология!

– Дарья, – спросил Рустам, – А подруги тут у тебя имеются?

– Конечно, – появилась в комнате девушка, и принялась раскладывать печенье по блюдцам, – Сейчас чаем напою и поведу знакомиться.

– В таком виде? – испугался татарин, – Мы же в грязи все!

– Ничего. Сходим в баньку. Вещи почистим. А вечерком на дискотеку!

– Какая гостеприимность, – недовольно буркнул Антип, и продолжил, обращаясь к одному Рустаму, – Валить надо.

– Не спеши, – отмахнулся приятель, – В грязной одежде ни в одну церковь не пустят. Пусть помогут, раз предлагают.

– Эх, странно…

– Не переживай! От таких чудищ уходили, а от баб не уйдем что ли?!

***

– Смотри-ка, – пробурчал себе под нос Волна, – Как в сказке: и в огне не горят, и в воде не тонут…

– В сказке – это точно, – отозвался из-за спины Михаил, – Боюсь только, это совсем другая сказка.

***

Баня, шипя обжигающим паром, расслабила. Хлебный аромат, подгорелого на камнях кваса, приятно щекотал ноздри. Девахи, отборные и крепкие, словно выбранные по лекалу, бессовестно голые, умело работали веничками. Пар, густой как крем, аккуратно подцеплялся на размоченную березовую листву; нежно, чтобы не обжечь, горячая субстанция укладывалась на спины, и веники снова мягко прогуливались по коже, изгоняя остатки усталости.

Пшиииии! – вновь застонали раскаленные камни. Не стесняясь наготы, выскочили на улицу. Купель, сложенная из массивных бревен на месте бойкого родника, встретила ледяной водой.

– У-у-х! – радостно отфыркивался Антип, – Вот это дело! Вот это да!

– Жарковато, – утомленно, но радостно подхватил Рустам, делая большущий глоток прохладного пива, – Но хорошо-о-о!

В предбаннике болтовня. Весело стрекотали девицы, наперебой рассказывая о прелестях деревенской жизни. Молодые ребята, приезжие к дедам да бабкам, подхватывали разговор, раскрашивая его сальными, нетрезвыми подробностями.

– В общем, – заключила Даша, – надоел город. Решили перебраться на природу.

– Вот так вот вместе взяли и решили? – ухмыльнулся Антип, млея в объятьях молчаливой блондинки.

– А почему нет? – ответила Даша, – Решили вернуться в деревню, да и начать тут с начала. Хотите и вы оставайтесь. Поможете нам.

– Чем поможем-то? – засмеялся Рустам, – Ни пахать, ни сеять не обучены.

– Ну и что, – вступился за землячку молодой парень, – Вы ж московские! Образованные. Выберем в местную власть – будете порядок наводить. Выделим по дому. Девиц холостых полно – оженим!

– В Херсон надо, – вздохнул Антип, – Дело у нас. Да и куда нам…

– Дела не убегут – не волки! Останьтесь хоть на немного – поможете, подскажите.

– Не можем, – настаивал бандит.

– Почему же не можем? – неожиданно произнес Рустам, выбираясь из объятий Даши, – Отдохнуть-то надо. А что мешает помочь-то?

– Слышь, помощник! – огрызнулся Антип, но нежные руки блондинки, легким массажем плеч, сняли вырвавшуюся злость, – Дело сделаем, и вернешься, если так надо.

– Хорошо, – поднялась Даша, – Давайте о делах потом. А сегодня – веселимся! Как там дискотека?

– Готово! – объявил один из парней, – Слышь? Народ уже пляшет!

После баньки идти легко. Теплый вечерний ветерок приятно щекотал свежее тело, забираясь в складки чистой одежды. Друзья с громким смехом шествовали по деревне, окутанные девичьим вниманием. Быстрый, танцевальный ритм надвигался, вырастал, рассказывая миру о приближении дискотеки.

На окраине села, рядом с огромным прудом, возвышался бортовой грузовик, заставленный колонками. Мощная звуковая техника выплескивала оглушающие звуки техно. Разноцветные прожектора разгоняли надвигающиеся вечерние сумерки, и несколько сотен голов колыхались в быстром ритме. Крики радости, вопли ди-джея, многоголосый визг приветствий!

– У нас сегодня гости! – разбрасывая синтезированное эхо, объявил ди-джей, взмахивая веревками дредов, – Поприветствуем визитеров из Москвы, согласившихся возглавить наше веселое село!

Буря радостных голосов поглотила робкие возражения. Музыка снова набрала обороты, и толпа вобрала Рустама, Антипа и пришедших с ними молодых людей. Не выпуская из рук бутылок с пивом, охваченная общим весельем, компания смешалась с танцующими. Стройные тела девчонок извивались рядом, прижимаясь недвусмысленно, откровенно. Алкоголь будоражил, музыка возбуждала, мозг погрузился в негу, отодвигая прочь надоевшую действительность.

Расходились поздно. Звезды покрыли небо пушистым ковром. На улицах тишь: старички закрыли ставни, пытаясь спастись от молодежного грохота и мирно заснули, оставляя ночь бесшабашным внукам. Заплетающиеся ноги дотащили до дома под конвоем дамочек, расплывающихся в дурмане алкоголя, вызывая низменные, животные затеи…

Фантазии воплотились. Окруженные теплом тел, заснули в чужих постелях.

Утро пришло без ожидаемого похмелья. Головы свежие, мысли на месте. Новоиспеченные хозяюшки суетились на кухне, подтаскивая мужчинам обильный завтрак, усиленный традиционным рассолом.

– Эх-х, вот это жизнь! – радостно потянул Рустам, – Всегда бы так.

– Отдохнул? Оторвался? – хмуро поинтересовался Антип из соседней комнаты.

– Еще как! Ух я… – попытался похвастаться приятель, но Анти-поэт перебил:

– Ярко вспыхнула в небе комета.

Опыт древних несет Камасутра:

Каждый может любить до рассвета,

Приступив без пяти минут утро!

– Не-е, я же… я… да ну тебя с твоими стихами!

– Ладно, собирайся и пошли.

– Как? Сегодня? – затарабанил приятель, – Мы же обещали помочь людям. Разобраться…

– В чем? – Анти-поэт вошел в комнату, где еще валялся в кровати друг, – Ты разбираешься в муниципальном управлении?

– Я-то… Ну-у… А чего бы нет? Я ж из Москвы!

– И что?! Как одно с другим связанно?!

– Ну… не знаю точно, но ребята-то говорят, что…

– Мальчики, не ссорьтесь! – миротворчески заявили нимфы, загромождая стол яствами, – Давайте завтракать!

Рустам явно стеснялся поглядывать на девушку, смущенно отводил глаза, когда она обращалась к нему.

– Что так друг-приятель, – ухмыльнулся Антип, – С вечера пригожа, а с утра негожа?

– Что? – не понял Рустам, – Какая рожа? Нормальная у нее рожа!

Ответом был громкий девичий смех.

– Вот спасибо, – заливалась вчерашняя подруга Рустама, – Таких комплементов я еще не получала.

– Я это… извини, – покраснел парень, – Просто Антип вечно со своими поговорками…

Неуместный рассол не тронули. Зато отдали дань шипящей яичнице с прозрачными полосками копченого сала. Кстати пришлись и блинчики с соленой рыбкой, и холодный, пенистый квас. Напряженное настроение Антипа развеялось, девичьи улыбки разогнали последние сомнения. Больше для проформы, задал вопрос:

– А как там погода в Херсоне?

– По телевизору говорят – кошмар! – ответила одна из прелестниц, – Ураган лютует. Машины переворачивает, столбы вырывает с корнем. Людей погибло куча! А в Киеве… А в Киеве чуть ли не война на улицах началась. Люди горят как факелы, всюду черный дым. Ужас, что творится.

– По телевизору? – переспросил Антип, выискивая взглядом голубой экран, – А где он?

– Здесь нет. Не купили еще. Нам соседки рассказали, – объяснила девушка.

– Ясно. Так, чем мы можем помочь?

– Сегодня сход села, – произнесла Даша, открывая пиво и раздавая мужчинам бутылки, – Там и разберемся.

На сходе одна молодежь. Знакомая поляна. Красивый пруд. Безостановочное техно из черных колонок. Море голов, кажется не спавших и не требующих отдыха, снова колыхалось в танцевальном ритме.

– Вот они! – громко объявил ди-джей, приглушая музыку. Многоголосое приветствие огласило поляну.

– Кто за то, чтобы московские гости возглавили Маятовку?

Хоровое «ЗА!» покатилось по селу. Единогласие утвердилось увеличившимся звуком музыки. Антипа и Рустам подняли на руки и вынесли на грузовик-сцену.

– Речь! Речь! Речь! – скандировала толпа, и звук снова уменьшился.

– Поможем, чем сможем! – радостно объявил в микрофон опьяневший Рустам.

– Эх, была не была. Мы же должны помогать людям, – уговорил сам себя Антип, и, высоко поднимая бутылку, выкрикнул, – За Маятовку!

Сдался…

В ответ – громогласное «УРА!».

***

– Приплыли, господа, это конец! – обреченно заявил Михаил, указывая на экран телевизора, – Прошли огонь и воду, но не медные трубы…

– Что произошло-то? – не мог понять произошедшее Волна, – Куда их занесло?

Истинному пришлось несколько раз перемещаться от Ждана к бунтовщикам, чтобы узнавать новости. Маятовка, как удалось выяснить Андрею, заброшенная деревня в нескольких километрах от Херсона. Неожиданный расцвет села можно приписать только злому умыслу Израдца – дьявольской магии, направленной на срыв планов заговорщиков.

Демон не может создавать людей, но запудрить мозги, превратить в покорных рабов и заставить восстановить деревню – легко. Одурманенные жители в полной его власти. Девушки выбраны по вкусу путников. Подобраны напитки, обстановка. Антип и Рустам оказались в расставленных силках.

– Так что, ребят стало видно? – подскочил на месте Алексей.

– Саврииловцам – нет, но от Израдца, как Андрей и говорил, не спрятаться. Да и местные бесноватые сдадут по первому требованию. И ни к чему все это! Смотри сам – Анти и Рустам настолько не в себе, что расскажут все сами, и с удовольствием.

– Надо как-то передать сообщение! Где Истинный? – Волна нервно шагал по комнате.

– Он Ждана казнит, – выдавил глупость Макс и разродился мелким, глупым смехом.

– Заткнись! – рявкнул на гида Михаил.

– Алексей! – раздал крик из-за входной двери, – К Вам пришли.

– Что? Кто? – испугался Волна, посчитав, что в Меди мог появиться кто-то из родных или близких.

Он стремительно бросился к двери, но на пороге скромно улыбалась загорелая блондинка с Площади.

– Ой, – опешил Алексей, – Заходи… те, пожалуйста.

Казаки посторонились, и гостья вошла в комнату. Оглядывая нагромождение техники, девушка снова мило улыбнулась и произнесла:

– Мило тут. А я на одну минутку только. Кое-что рассказать. Я по работе была неподалеку, вот и решила заглянуть. Странные вещи происходят. Несколько Предбанников закрыты принимают людей, но сюда не впускают. Не местный – с этим все в порядке, но чуть подальше начинаются проблемы. Такого еще, пожалуй, и не было никогда, ну, чтобы совсем закрыты, да еще и несколько чтобы. Понимаете? – она обращалась уже не к одному Волне, но и к остальным, внимательно прислушивающимся к разговору, – Что-то намечается, но что именно я даже и не знаю. Но вряд ли что-то хорошее. Вот и решила вам рассказать.

Странно, но в присутствии девушки Алексей чувствовал облегчение, спокойствие. Вокруг происходит черт знает что, сама гостья принесла явно плохие новости, но Волна ощущал только нежность и… кое-что еще, в чем не желал признаваться самому себе. Он даже не знал ее толком – ни имени, ни специфики ее работы – но где-то глубоко был уверен, что ей можно безгранично доверять.

Гостья не принесла разъяснений, наоборот, ее рассказ еще больше все запутывал, и заговорщики умолкли, осмысливая услышанное. Девушка была уже в дверях, когда Алексей опомнился:

– Спа… спасибо тебе… Вам! – улыбка и прощальный взмах руки были ему ответом.

– Как же позвать Андрея? – вздохнул Михаил.

– Я тут уже! Вы, кажется, скучали? – серебристая лысина возникла в дверях, сразу направляясь к машинисту; было видно, что бывший палач крайне утомлен, —

Но у меня лишь несколько минут!

Давайте быстро: что стряслось на свете?

Нельзя оставить Ждана одного!

***

– Вы теперь у нас главные, – Даша тяжело дышала в ухо танцующего Рустама.

– Мы теперь все ваши, – обдала вожделением другое ухо блондинка.

– Да-а! – радостно вскрикнул татарин, поднимая руки.

– Да! Да! Да! – подхватила толпа.

– Веселье! Радость! Успех! – в ритм музыке выкрикнул Рустам.

– Веселье! Радость! Успех! – повторили танцоры. Ударные продолжали ритмично бить в грудь. Синтетические звуки заводили, принуждая танцевать даже тех, кто не умел – ноги двигались сами.

Мобильные телефоны всех присутствующих, прорываясь сквозь грохот музыки, выдали трели. Кто-то привычно вынул трубку, кто-то, не обращая внимания, продолжил танцевать. Ди-джей сощурился, вчитываясь в экран, и произнес в микрофон текст сообщения, подстраиваясь под бит:

– Танцы! Танцы! Больше танцев!

Толпа зычно подхватила:

– Танцы!!! Танцы!!! Больше танцев!!! – мобильники больше не опускали в карманы, а держали над головами, ожидая новых, синхронных сообщений.

– Вот придумали! – хмыкнул Антип, вовлеченный в общее веселье.

– У всех свои традиции, – попытался сумничать Рустам, но его перебивает ди-джей, зачитывая новое СМС:

– Танцы! Танцы! Без конца!

– Танцы!!! Танцы!!! Без конца!!! – проревела толпа, вскидывая вверх руки.

– Не забудь благоразумье! – продолжил читать ди-джей

– Не забудь благоразумье, – вторило ему несколько сотен голосов.

– Не забудь благоразумье… – еще раз тихо повторил Антип, останавливаясь.

Мозг словно проснулся от длительного сна. Кругом ураган – здесь тихое лето… в ноябре. Забыта необходимость действовать. Дурман. Женщины. Желание остаться.

Рустам пляшет, не обращая внимания ни на что. Снова трель телефонов. Ди-джей привычно всмотрелся в экран:

– Бегите отсюда! Вы в плену! Грозит гибель! – прочел он, не попадая в ритм, осекаясь от непонятного смысла.

– Беги… – попыталась повторить толпа, но нелепый текст прилип к гортаням.

– Бежим! – громко выкрикнул Антип, хватая за рукав сопротивляющегося Рустама, – Валим отсюда!

– Не хочу… – сквозь слезы промямлил приятель.

– Держи их! – истошно завопил ди-джей, и лето моментально закончилось.

Солнечный день обернулся холодной тьмой, небеса покрылись чернотой, и пронизывающий ветер резко ударил в лица. Колючий лед посыпался из туч тонами разбитого стекла. Молнии ударили в землю, подбрасывая в воздух груды разрытого дерна. Вспыхнули хаты! Выбежали на улицу кричащие старухи. Словно взбесившиеся, захлопали расписные ставни. Музыка продолжила громыхать, бешенным ритмом аккомпанируя катастрофе.

Силком волоча хнычущего Рустама, Антип прыгнул со сцены.

– Бежим, придурок, бежим!

– Зачем? Зачем ты все испортил? Так было хорошо…

– Испортил? Это ловушка, пойми!

– Ловушка?.. – Рустам не верил, – Ловушка…

Вихрь черного дыма, зародившийся в небесах, острым конусом врезался в деревню. Тени стражников разлетелись лоскутами, захватывая горящее село. Серебристые головы палачей, то здесь, то там, блестели во всполохах молний.

– Хватайте их! – в микрофон верещал ди-джей, и толпа недавних почитателей бросилась в погоню.

– Быстрее! – завопил очухавшийся Рустам, – В поле!

– Нет! К дороге. Потом к ручью. По полю не уй…

Договорить не успел. Разъяренная, перекошенная злобой Дарья, бросилась на Рустама. Острые ногти впились в руку, до крови раздирая кожу, и, вскрикнув от боли, парень вынужден был остановиться. Подоспевшая толпа танцоров повалила его на землю, придавливая телами. Появилась стража, окутывая свалку тел черным туманом.

Антипа откинуло в сторону. Ноги не удержали, и он полетел вниз, к берегу недавно еще красивого пруда. Теперь черная вода бурлила, выбрасывая неестественные волны, и шипящие водовороты кружились, готовые пожрать жертву. Анти-поэт в полете оглянулся – бесчувственное тело Рустама, под бдительным конвоем теней, волокли куда-то танцоры.

При очередной вспышке бандит разглядел высокую фигуру незнакомца на холме. Расплывчатые очертания худого, длинноволосого мужчины, спокойно наблюдающего за происходящим. Черты лица не разобрать, и только небесно-синие глаза светились ледяной магией другого, чужого мира. Вода расступилась под весом Антипа, и снова сомкнулась над головой.