Сказка для Алисы

Глава 63. Ульхунна

На душе у Лины было неспокойно – от былой уверенности в том, что она поступила правильно, не осталось и следа.

«А что, если я совершила роковую ошибку? – терзалась девушка. – Что, если из-за моего малодушия миссия провалилась? Подумаешь – тиран! На кону бессчётные миллиарды жизней, а я…»

Но был и другой голос, который успокаивал. Он не переставал повторять, что ни в коем случае нельзя возрождать Арина с помощью того, кто так низко пал – ничего хорошего из этого не выйдет.

Лине оставалось надеяться, что последний, седьмой по счёту персонаж её необычных снов окажется иным, и ей не придётся раздумывать над тем, забирать ли его с собой в тот мир, куда ещё только предстояло найти дорогу…

Светлые волосы девушки разметались по подушке. Уже который час она не могла уснуть, тревожась, что на этот раз долгожданное сновидение так и не придёт.

Но её опасения оказались напрасными. Тяжёлые веки, под которым подрагивали беспокойные глаза, наконец, сомкнулись, дыхание Лины выровнялось, и вот она будто провалилась в бездонный колодец, в иной слой реальности.

Она снова была Алетой, принцессой Кристального дворца на горе Пилар, внучкой могущественного и таинственного Арина, которому приписывали создание мира, где она сейчас находилась…

***

– Спасибо тебе за всё, Карделл! – улыбнулась Алета, обращаясь к удивительному металлическому голему, которого создал её дед на основе наработок Низшего мира. – Мы прекрасно отдохнули, но пора лететь дальше…

Робот уставился на неё.

– Вы полагаете, принцесса, что я отпущу вас без сопровождения? – произнёс он. – Ни в коем случае! Вы и взлететь толком не успеете, как на вас набросится толпа этих тварей.

Алета окинула взглядом могучую фигуру Симунда, который приосанился и поправил свою огромную обоюдоострую секиру.

Тарет, её двоюродный брат, высокий и светловолосый, как и она сама, пожал плечами.

– Старина Симунд и я, конечно, знатные воины, – произнёс он, – но помощь нам действительно не помешает. Полагаю, что эти мерзкие отродья только и ждут, когда мы выйдем.

Хальтазар, что сидел на плече у Симунда, махнул длинным хвостом и поджал большие уши с кисточками, словно выражая согласие со словами Тарета. Ему ни за что не хотелось покидать потаённую равнину, окружённую неприступными горами.

Но не только суровые горы делали неприступным удел, что обустроил для себя Арин. Повсюду были размещены замысловатые устройства, которые, как и большинство обитателей этого удивительного места, были созданы на основе технологий Низшего мира.

Время в том мире текло иначе, он развивался стремительно, и существа, что его населяли, уже очень далеко ушли от мечей, щитов и стрел. Правда, сам Арин, видимо, делал только первые шаги в освоении этого чужеродного «волшебства».

И всё же немногочисленные пока воины Арина уже кое-что умели. Они не чувствовали боли, ловко управлялись с мудрёными механизмами и диковинным оружием, из которого могли поражать врагов на расстоянии, да так, что Симунд и Тарет просто диву давались. Кстати, Тарет демонстрировал удивительные успехи в освоении этого нового оружия, и теперь за его спиной, вместо привычного лука, висело то, что Карделл называл «плазменным карабином». А вот Симунд предпочёл оставить при себе могучий лук, натянуть тетиву которого немногим было по силам.

Что касается самого Карделла, то он был вершиной того, что удалось создать Арину. Внешне робот немногим отличался от своих собратьев, но мыслил и общался уж если не как бог, то точно, как человек. Он и считал себя равным людям и говорил, что различия меж ними лишь в том, какие «алгоритмы» и материалы были использованы.

Было решено, что путешественники, в сопровождении отряда, выделенного Карделлом, покинут удел Арина следующим утром. Отродья Тьмы, что скопились снаружи, хуже видели днём, чем ночью.

Несколько дней назад орды чудовищ пытались было штурмовать горную твердыню, но лишь устлали подступы к ней своими уродливыми прожжёнными телами. После этого оставшиеся отродья затаились. Но Карделл, с помощью какой-то магии, видел каждого из них в диковинном «окне». Он видел даже тех, кто зарылся в снег, забрался в непроходимую чащу и думал, что незамеченным сумеет дождаться своего часа.

Утром, по команде Карделла, грянул мощный залп. До небес взметнулись фонтаны снега и мёрзлой земли. Израненные чудовища, которых не так-то просто было убить, метались из стороны в сторону, вне себя от ярости. К сожалению, запас зарядов был на исходе, поэтому вместо того, чтобы покончить с отродьями, оставалось лишь воспользоваться создавшейся суматохой.

Один из тайных проходов открылся, и из него на бешеной скорости вылетели чудесные самоходные сани. Всего их было семь, и каждые несли на себе трёх седоков. Управляли этими санями могучие металлические солдаты. Служителей Арина, пригодных для того, что затеял Карделл, было совсем немного, поэтому больше выделить он не смог.

Алета зажмурилась, крепче прижавшись к холодной спине того, кто сидел перед ней, и обхватив руками его серебристое туловище. Робот, который сидел позади, задом наперёд, вёл прицельный огонь по отродьям, что бросились в погоню. Они пытались было взлететь, но после меткого залпа мало у кого перепончатые крылья оказались целы. Тех же, кому это удавалось, либо настигали зелёные лучи, либо они путались в кронах исполинских деревьев. И всё же чудовища, что, сложив крылья, перешли на извилистый галоп, настигали.

Трое саней, что несли на себе Алету, Тарета и Симунда с Хальтазаром за пазухой, прибавили скорость и рванули на север. Вскоре они должны были спуститься в низину и скрыться от глаз преследователей. Затем предстояло продолжить путь по гладкому, словно зеркало, устью замёрзшей реки, чтобы замести следы.

Но чтобы всё это стало возможным, двенадцать солдат должны были пожертвовать собой, стараясь сдержать превосходящие силы. Алета тяжело вздохнула, видя, как четверо саней развернулись, подняв полозьями снежные волны, и бесстрастные металлические воины рассредоточились за деревьями.

К вечеру следующего дня путники были уже далеко, и всё же их настигли израненные и изувеченные отродья. Но теперь расправа с ними стала лёгкой прогулкой для Симунда и Тарета, которым помогли шестеро оставшихся металлических солдат.

Ещё через день к заранее условленному месту прибыл посланник Карделла, который доставил в небольшой лагерь, что разбили путники, трёх крылатых скакунов. Ими решили не рисковать, к тому же отродья только того и ждали – большинство чудовищ были будто специально созданы для воздушной охоты, и сумей хоть десяток из них взлететь, путешественникам, несмотря на могучий лук Симунда и новое оружие Тарета, было бы не так-то просто отбиться. Да и выследить летящих скакунов было намного проще. Самоходные сани и меткие стрелки стали для отродий сюрпризом, к которому они оказались не готовы.

Непонятно как, но чудовища то и дело давали о себе знать, то поджидая путников в засадах, то мчась по их следу. Они будто чуяли добычу, и оставалось надеяться лишь на то, что заслон Серебряного Легиона не позволит прорваться крупным силам.

Тарет и Симунд почти не убирали оружия, проявляя чудеса мастерства. Пока ни на одном из них не было ни царапины, а вот металлическим солдатам Карделла повезло куда меньше. Порой казалось, что чудовища связаны какой-то единой волей. Они будто передавали друг другу опыт, и, в конце концов, нашли способ совладать с железными воинами – из шести их осталось лишь двое. Одни сани также были безвозвратно потеряны, но и двух оставшихся вполне хватало.

Из-за всех этих передряг оставалось только посочувствовать и несчастному Хальтазару. Маленькое боязливое существо только и успевало находить себе убежища. Благо, чудовища почти не обращали на него внимания. Лишь однажды чешуйчатый двуглавый демон о четырех крылах погнался за ним, но стрела Симунда тут же пригвоздила его к стволу.

Вечерами у костра Хальтазар всем своим пушистым тельцем жался к великану. И больше всего на свете он боялся, что рано или поздно вновь останется один в этом жестоком мире. Ведь он даже не знал, кто он, и никогда не встречал никого, кто был бы на него похож.

Выглядел он и правда необычно. Его слегка приплюснутая голова, на длинной и гибкой шее, была увенчана беспокойными большими ушами с кисточками. Уши эти беспрестанно шевелились, пытаясь уловить малейшую опасность, да и зоркие глаза под густыми белыми бровями были им под стать. Пушистое рыжее тельце, с четырьмя лапками, заканчивалось длинным, почти гладким хвостом, на конце которого тоже красовалась кисточка. У Хальтазара, несмотря на миловидную мордашку, были довольно внушительные зубы, да и когти его обращали на себя внимание. И всё же невозможно было представить, чтобы он хоть раз набрался решимости пустить их в ход. Разве только затем, чтобы, как сейчас, подцепить испечённый на углях плод, который Симунд с улыбкой протянул ему, ожидая, что в награду зверёк забавно скушает угощение у него на глазах.

Эта ночь выдалась спокойной, и всё же сидящие у костра путники не теряли бдительности. Разговор вертелся вокруг деталей рискованного путешествия, которое предстояло совершить Алете. По её мнению, Тарет в этом вопросе проявлял излишнюю щепетильность, которая уже начинала граничить с занудством. И всё же Алета понимала беспокойство двоюродного брата, поэтому пыталась набраться терпения.

– Не совсем понимаю… – ворчал он. – Арин хочет, чтобы ты проникла в низший мир и отыскала там тех, к кому он «прикоснулся» когда-то. Но как это сделать, не сказал… Так?

– Да, мы с тобой уже раз сто это обсуждали! – закатила глаза Алета.

– Просто эта часть плана смущает меня больше всего, – скривился он.

– Да? – хмыкнула Алета. – А то, что я должна попасть на Тёмную сторону, где находится этот злосчастный второй портал, тебя не смущает?

На этот раз пришёл черёд Тарета тяжело вздыхать.

– Конечно, это тоже… – покачал головой он. – Особенно потому, что мы с Симундом тут тебе не помощники…

Действительно, они с великаном могли сопровождать Алету лишь до Края Мира. Там находился первый из двух порталов, что был им нужен, и пройти через него мог только тот, в ком, как в Арине и его потомках, текла тёмная кровь. Ведь портал этот вёл в самое сердце Тёмной стороны, в бывший удел Ликина, которого называли Сумеречным демоном. Тёмные, что хотели помешать путникам, не имели представления об истинной цели похода. Им было невдомёк, что проход в Низший мир находится у них под самым носом, в одной из потаённых комнат, куда Алете и предстояло проникнуть таким замысловатым путём.

Оказавшись в тайнике, она должна будет поставить Этаринт – Сферу, что вмещала в себя Низший мир, на особый пьедестал. После этого предстояло отыскать и настроить «терминал», как называл это Арин. И тогда вместо картины с изображением Ликина должно появиться тёмное зеркало, через которое и можно будет попасть в Низший мир, в указанное место и время.

– Так вот, – не унимался Тарет, – как ты найдёшь тех, кто тебе нужен? Ты же понятия не имеешь, как они выглядят, где обитают…

– Пока не знаю, – согласилась Алета. – Но Арин сказал мне, что нужно сделать. Портал сам отправит меня туда, куда нужно, ведь именно им он пользовался, когда играл в эти игры. Вроде, должно сработать…

Как она ни старалась, в её голосе промелькнула неуверенность, и Тарет тут же зацепился за это.

– Вот то-то и оно, что «вроде должно»! – воскликнул он. – Арин сам ни в чём не уверен! Тут же ничего конкретного! А что, если не сработает? Что ты тогда будешь делать?

– Вернусь, и постараюсь заново с этим разобраться, – пожала плечами Алета. – Благо, с возвратом вроде всё просто: нужно лишь заклинание и капля моей крови, которая откроет портал на той стороне. Арин сумел расшифровать записи Ликина, усовершенствовал это и настроил всё на свою кровь, чтобы никто другой не смог открыть проход. И теперь вряд ли кто-то ещё сумеет с этим разобраться или что-то изменить, даже волшебник Элфир. Вот и получается, что без меня – никак! Я последняя, в ком течёт его кровь…

– Ну, а где гарантии, что, вернувшись, ты сумеешь всё перенастроить как следует? – гнул свою линию Тарет. – Ты собираешься до бесконечности бегать туда-обратно, под носом у Тёмных?

– Буду пробовать, пока не получится, – вздохнула Алета. – Другого варианта нет… Все те, кого я должна разыскать, жили примерно в одно время, и все умерли не своей смертью – такие настройки когда-то задал Арин. Он говорил, что ночами будто воплощался в каждом из них, смотрел их глазами, чувствовал их чувствами, а наутро все эти потоки собирались воедино, даря ему неведомые дотоле ощущения… Он не помнит точно, как их звали и где они обитали, но это, как я уже говорила, будет записано в настройках портала. Там хранится вся история.

Время, когда они жили, давно кануло, да и подходящее место предстоит выбрать – все они жили в разных местах… Но если я всё сделаю правильно, то окажусь там, где нужно. И тогда буду знать, кого искать. И да, раз уж все они погибли, то мне предстоит изменить это. По крайней мере, одного я должна спасти и привести сюда. Как считает Элфир, чем больше я приведу, тем быстрее мы сможем возродить Арина. В каждом из них – малая, почти эфемерная толика, просто след от того «прикосновения», но это всё же возможность… На худой конец, подойдёт их кровь…

– А что потом станет с этими несчастными? – вдруг спросил Симунд, который до этого молча слушал внучку своего старого друга.

Алета задумалась.

– Не знаю… – наконец, произнесла она. – Об этом Арин ничего не говорил.

Симунд в ответ лишь хмыкнул, а затем пригладил лоснящуюся шёрстку Хальтазара, который забрался к нему на колени.

– Хорошо, – не отставал Тарет, – а как ты будешь искать их, раз они все в разных местах? Ты ведь говорила, что, со слов Арина, тот мир совсем не похож на наш, и люди там обитают на каких-то шарах, что кружатся в пустоте… Чушь какая-то, до сих пор не могу представить, как такое может быть… И всё же как ты будешь скакать с одного шара на другой?

– Да не знаю я! – наконец, не выдержала Алета. – Не знаю, чего пристал!

Она понимала, что её кузен прав – у неё не было чёткого представления о том, что именно и как она должна сделать. И всё же отступать было поздно. Как назло, Арин, что раньше то и дело являлся ей в видениях, куда-то запропастился. Как он говорил, с каждым разом эти появления давались ему всё тяжелее…

– Не злись, – примирительно улыбнулся Тарет. – Просто я волнуюсь… Пожалуй, ты самое дорогое, что у меня есть…

– Да ладно!? – выгнув бровь, усмехнулась Алета. – Значит, ты всё же разругался со своей Гардарой? А то, помнится, про меня ты надолго забыл…

Тарет махнул рукой.

– Нет, всё в порядке, – скривился он. – Просто…

Внезапно Тарет выхватил карабин и насторожился, весь превратившись в слух. Симунд, по всему, тоже почуял опасность, и это тут же передалось Хальтазару, который соскользнул с колен и, стараясь двигаться как можно тише, полез на высокое дерево, что одиноко росло посреди большой поляны.

Двое оставшихся металлических воинов Карделла, что притаились за деревьями на разных концах этой поляны, увидели реакцию Тарета и словно нехотя взяли оружие наизготовку.

– Прошли мимо, – еле слышно произнёс Симунд. – Я так и понял, что идут не сюда…

Один из металлических воинов подошёл поближе и обратился к Симунду, которого считал предводителем:

– Мои сканнеры засекли двоих, шестой и двадцать девятый типы. Триста шагов отсюда, – негромко произнёс он. – Направляются туда, – робот вытянул железную руку. – Это не представляет опасности, поэтому я не стал поднимать тревогу.

Симунд кивнул. Он быстро выучил мудрёные слова, что использовали железные солдаты, и знал, что они могут не только видеть в темноте, но и словно чувствовать врага. В то же время порой они слишком буквально понимали то, что от них хотели, и реагировали лишь тогда, когда было уже поздно. Но на этот раз Симунд был согласен с тем, что чудовища искали вовсе не их. Но тогда что же они ищут в этой чаще?

Всем видам монстров, которых встречали железные солдаты Карделла, они присваивали номера. Но Симунд не слишком хорошо помнил, что к чему: «шестой» – вроде здоровенный шипастый демон с огромными ручищами, очень сильный, но неповоротливый, а вот «двадцать девятый»…

Вдруг из чащи донеслись отдаленные крики. За ними последовал отчаянный визг, который внезапно оборвался…

Ломая ветки, Симунд и Тарет бросились туда, откуда доносились эти звуки. Алета и двое железных солдат помчались за ними следом.

Выскочив на небольшую, едва припорошенную снегом прогалину, которую отделали от лагеря, пожалуй, полтысячи шагов, Алета увидела жуткую картину: небольшой крылатый монстр когтистой лапой придавил в земле мёртвое тело и вырывал из него куски плоти острыми клыками. Поодаль второе чудовище грозно наступало на жавшихся друг к другу оборванных людей, которые выставили перед собой жалкие рогатины…

В следующий миг выстрел Тарета снёс голову тому, что не мог оторваться от добычи. Стрела Симунда вонзилась в грудь второму, который успел повернуться на хруст ветвей. С диким рёвом монстр бросился в атаку, и даже выстрел, что прожег в нём дыру, его не остановил. Зато это сделала огромная секира, которая одним махом лишила чудовища и внушительной лапы, и мерзкой, оскалившейся головы…

– Стойте! – крикнул Симунд, обращаясь к несчастным, что хотели было пуститься наутёк. – Мы не причиним вам вреда!

От группы, состоящей из пяти человек, отделилась девушка, которая боязливо направилась к Симунду.

Остановившись от него в нескольких шагах, она устремила на великана настороженный, затравленный взгляд. Но через миг в этом взгляде уже читалось благоговение.

– Великие боги услышали наши молитвы! – воскликнула она, упав на колени. – Они явились в час, когда надежды уже не было!

Остальные люди, последовав её примеру, тоже припали к земле.

– Встаньте! – воскликнул Симунд. – Хватит ползать в грязи!

Но девушка ещё ниже преклонила голову.

Алета с любопытством рассматривала её. Девушка была грязной и оборванной, укутанной в какое-то тряпьё, которое, по всему, не очень-то защищало от холода. По некоторым чертам, включая особую форму острых ушей, можно было предположить, что она, как и её соплеменники, принадлежала к народу, что был родственным народу Мата – давнего друга Алеты, который погиб, борясь с Тёмной стороной в рядах Серебряного Легиона.

– Не бойся, – стараясь, чтобы её голос прозвучал как можно мягче, произнесла Алета. – Как ты уже поняла, мы не причиним вам вреда.

Девушка коснулась лбом мёрзлой земли, а затем выпрямилась.

– Простите, Великая госпожа, – покачала головой она. – Я, ничтожная, имею честь лицезреть великого Симунда – странника и воителя, которому нет равных…

При этих словах лицо великана передёрнулось, а Тарет скорчил многозначительную гримасу.

– Именно к нему мы взывали чаще всего, – продолжала девушка. – Но… Но я… – замялась она. – К своему глубочайшему стыду… Простите, простите мне мою дерзость!..

– Алета. Меня зовут Алета, – улыбнулась светловолосая «богиня». – А это – Тарет…

Услышав эти имена, оборванная девушка вновь припала лбом к земле.

– Славься вечно, Повелительница Утренней зари! – воскликнула она. – И ты славься, доблестный сын Турна, властителя грома!

Тут уж настал черёд Симунда вернуть Тарету ироничную улыбку. В ответ тот пожал плечами и принял нарочито-горделивую позу.

– Встаньте! – снова обратилась Алета к распластавшимся на земле людям. – Мы не хотим этого…

Оборванные путники с испугом вскочили, бросая на «богов» опасливые взгляды.

– Ещё раз повторяю, – покачал головой Симунд, – вам не нужно нас бояться. Да и говорите с нами просто…

– Когда мы спускаемся с горы Пилар, – вставила Алета, которая была хорошо знакома с верованиями этих народов, – мы обретаем плоть. И тогда становимся, как бы это сказать, почти такими, как вы…

Девушка в лохмотьях одарила её недоверчивым взглядом. По сравнению с людьми, глаза богов искрились дивным светом, да и сами они казались величественными и могучими.

И всё же Алета не хотела ударить в грязь лицом, если они вдруг не сумеют защитить этих несчастных… Хотя, пожалуй, тогда им будет уже всё равно…

– Воистину, боги одарили нас своей милостью, – прошамкал беззубый старик с вымазанным сажей лицом. – А этот нечестивец Наринар… – кивнул он туда, где лежали останки его растерзанного соплеменника. – Он получил по заслугам за свою ересь…

– Он не верил… – вздохнула девушка в лохмотьях. – Вот и поплатился за это… Как и другие… – чуть запнувшись, добавила она.

– Боги суровы, но справедливы, – затрясла головой худая женщина, бросая на Симунда, Тарета и Алету настороженный и в то же время подобострастный взгляд.

Тут из чащи показались металлические воины Карделла, и люди в испуге бросились было врассыпную. Но Тарет и Алета, приложив немалые усилия, всё же сумели их успокоить.

А вскоре, у костра, благоговейный трепет понемногу пошёл на убыль, уступив вполне уместной почтительности и благодарности. Несчастные путники, видя гибель своего товарища, уже приготовились было разделить его судьбу. И они до сих пор с трудом верили в своё чудесное спасение.

– Таких жутких тварей нам ещё не доводилось встречать, – качала головой худая женщина, которую звали Лурдаса. – Раньше нам другие попадались…

Как выяснилось, эти люди уже много дней плутали по лесу, и тот несчастный, что закончил свои дни в когтистых лапах одного из отродий, был далеко не первым, кого постигла такая участь. Обычно монстры нападали по одному, и, заполучив своё, оставались у добычи. Люди разбегались по лесу, а когда вновь собирались, то, превозмогая страх, продолжали свой нелёгкий путь.

– Пожалуй, теперь мы всё же сумеем добраться до горы Мальхор, где обитает могущественная Ульхунна… – с надеждой произнесла та самая девушка, что первой осмелилась заговорить с богами. Звали её Кабрина.

– Ульхунна? – переспросил Симунд. – Это ещё кто такая?

Лицо девушки перекосилось.

– Ну как же… – чуть слышно пролепетала она. – Великий Симунд не слышал про Ульхунну?

– Говорила я вам! – взвилась старуха по имени Игарва. – Нет никакой Ульхунны! Нет её! Никто о ней слыхом не слыхивал! Даже могучие боги!

Девушка затрясла головой, глаза её наполнились слезами.

– Погоди! – оборвала старуху Алета. И обращаясь к девушке, добавила, не боясь за своё мнимое «величие»: – Боги далеко не всемогущи, да и знают далеко не всё. Так что даже такой скиталец, как Симунд, может чего-то не знать…

Услышав эти слова и почувствовав доброжелательность в голосе Алеты, девушка чуть успокоилась.

– Так что за Ульхунна? – спросил Симунд. – Может, я знаю её под другим именем…

Великан тоже не хотел разочаровывать несчастных. Да и ему самому, в конце концов, стало любопытно.

– Ульхунна – могучая волшебница, что явилась мне во сне, – утерев глаза грязной ладонью, ответила Кабрина. – Она обещала помочь нам, если мы сумеем до неё добраться. И она сказала, что на нашем пути мы встретим тех, кто должен прийти с нами… Но я и представить не могла…

– Вот это уже любопытно, – хмыкнул Тарет. – И ты думаешь, что речь о нас? Мы никому ничего не должны…

Алета бросила на него нетерпеливый взгляд, а затем обратилась к девушке:

– Расскажи по порядку: кто вы, куда направляетесь, и что тебе пообещала эта самая Ульхунна…

Глубоко вздохнув и уставившись на пламя костра, в котором догорали разлапистые ветви, Кабрина начала свой рассказ.

Оказалось, что её народ жил в небольшой деревушке, недалеко от Приграничных земель. Случалось, что редкие чудовища прорывались в Мир с Тёмной стороны, но их быстро усмиряли. Заслон Серебряного Легиона был надёжен, и жители, что много поколений жили на этом месте, уже и не особо волновались на этот счёт.

Кроме того, жители деревушки верили в покровительство светлого культа, которому служили. Назывался он «Братство холодного пламени», и его последователи восхваляли древний Огонь, что озаряет, но не сжигает, а ещё отпугивает злые силы. По заверениям старейшин, культ этот восходил к незапамятной древности, когда люди только появились, а Миром правили те, кто был богами богов…

При этих словах Симунд, Тарет и Алета удивлённо переглянулись: неужели в землях Приграничников сохранились такие предания?

И действительно, называла Кабрина имена Аваларта и Ликина, Трэи и Ягри, Ферны и Ки-Ву и других Демиургов. Пожалуй, даже старейшие из тех, кто теперь считался «богами», не знали столько древних преданий, сколько перечислила девушка.

Жил в деревне чудной старик, которого звали Цевелт. И вот как-то пришёл он на сбор и сказал, что было ему худое видение: придут скоро в их деревню орды чудовищ. И увещевал старик всех уйти в другие земли, потому что не в силах будут люди отстоять свои дома. Но жители, видя, что всё прибывают и прибывают воины, и крепнет сила Серебряного Легиона, помыслили обратное. Откуда-то зародилась в них вера, что задумали боги освободить землю от Тёмной стороны, вот и собирают свою армию.

И говорили они: «Далека Река Тумана, что разделяет Свет и Тьму, силён как никогда Легион, и не о чем нам беспокоиться».

Качал головой старик Цевелт. «Глупые вы, – говорил он. – Глупые и слепые. Но вижу я, что пелену с ваших глаз смоет только кровь».

Так оно и случилось. К ужасу жителей, проснулись они среди ночи и кровь похолодела у них в жилах. Рыскали по деревне жуткие твари, пожирая тех, кого находили, и землю эту начала пропитывать Тьма.

Как чернильное пятно расползается Тёмная сторона, поглощая земли, с которыми граничит. Такая участь постигла и деревню. Обычно чудовища либо пожирали жителей, либо преграждали им путь, не давая покинуть проклятую землю. И все, кто оставался, тоже предавались Тьме. Лишь воины Серебряного Легиона могли противиться этому дольше остальных, так как проходили особый обряд, который требовал немалого мужества.

Но на этот раз не стали чудовища ни пожирать несчастных, ни удерживать их на осквернённой земле. Как по команде собрались они в кучу и устремились куда-то на Север, застлав звёздное небо чёрными крылами. Те же, что не могли летать, бросились вприпрыжку, не упуская возможности при случае полоснуть кого-нибудь острыми когтями или задеть клыками.

«Ну, пожалуй, я знаю, куда они так торопились», – подумала Алета, и Тарет, поймав её выразительный взгляд, согласно кивнул.

Кабрина продолжала свой рассказ.

Поговаривали, что на этот раз расступились воины Серебряного Легиона, ибо проникло туда предательство. Не хотели люди верить в это, и всё же стали обвинять в случившемся всех, кроме самих себя. Лишь немногие вспоминали старика Цевелта, который, видя, что никто не хочет слушать его, собрал свои пожитки и ушёл. И теперь, когда всё свершилось, каждый вдруг понял, что и не могло быть иначе. Вспомнили они, что всё чаще стали чудовища прорываться сквозь заслон. А боги, видать, знали что-то, вот и готовились отразить напасть, но не сумели…

Со слезами на глазах поведала Кабрина о гибели своей семьи, своих родичей и друзей, и остальные четверо оборванных людей кивали и наперебой называли тех, кого потеряли.

Но и участь тех немногих, что уцелели, оказалась незавидной. Хоть и скоро покинули они свою разорённую деревню, Тьма успела проникнуть в них, но не подчинила, а лишь отравила… И стали они изгнанниками, которых называют «Детьми Тени» – ещё не отродья, но уже и не люди… Никто никогда не пустит таких в своё селение, не протянет руку помощи. Лишь особо сердобольные оставляют им, как зверям, остатки со своих столов, да и то лишь за деревенской оградой.

Но самое страшное, что со временем зло разъедает их изнутри, сводя с ума, превращая в лютых зверей, что не слышат увещеваний и не знают пощады…

Но тут выяснилась странная вещь: те, кто были служителями культа очищающего Огня, казалось, были не подвержены этой скверне. Из оставшихся в живых, которых было около полусотни, их было девятнадцать, и они быстро поняли, что не могут остаться среди своих соплеменников – стали те подозрительными и злобными, во всём видели только лихо и были скоры на расправу.

И вот тогда и приснился Кабрине удивительный сон. Привиделась ей высокая седая женщина с огромными ясными глазами. Несмотря на почтенный возраст, была она статной и сильной. И женщина эта, что назвалась Ульхунной, позвала её в дорогу.

«Собери всех, в ком ещё не победила Тьма, и веди их за собой на Север, – говорила она. – Ибо рано или поздно доберётся скверна и до ваших сердец, и тогда закончите вы свои дни, впиваясь друг в друга ногтями, раздирая зубами. Я же дам вам зелье, что сдержит Тьму, даст вам власть над нею…»

Когда спросила Кабрина, что она должна будет дать взамен, рассмеялась старуха. Но потом сказала: «Приведи с собой тех, кого встретишь, это и будет твоя плата».

С трудом уговорила девушка своих соплеменников пойти с ней. Сначала они не очень-то ей поверили, и не хотели пускаться в дальний и опасный путь. Но вот решили они как-то проведать тех, кого оставили, отнести им еды, что удалось собрать в лесу. Но когда пришли посланцы к лагерю своих родичей, волосы у них встали дыбом. Повсюду была кровь и изуродованные трупы. А посреди лагеря, вцепившись зубами в чью-то оторванную руку, стоял тот, кто раньше был деревенским кузнецом. По всему, бились все со всеми, и он оказался последним, кто уцелел.

С рёвом бросился он на своих бывших товарищей, и увидели они, что изменился его облик: теперь на месте его рта была окровавленная пасть с длинными клыками, как у дикого зверя. Он убил двоих, пока остальные пятеро не изловчились и не отрубили ему голову. Покатилась эта голова по земле, но не закрылись злобные глаза, а из пасти вырывался нечеловеческий смех вперемешку со звериным лаем.

Вот тогда-то и вняли соплеменники призыву Кабрины, и в тот же день отправились в дорогу. По пути шестеро из них начали звереть, и остальным, скрепя сердце, пришлось убить их. Других же сгубили чудовища, что то и дело появлялись на пути.

Вот так и добрались Кабрина и её сородичи до этого леса. За ним начинался Хребет Казарр. Именно там и находилась невысокая гора Мальхор, у подножия которой была хижина Ульхунны.

На этом Кабрина закончила свой рассказ и с надеждой подняла глаза на Алету.

– Не сочтите за дерзость, – начала она, – но может ли статься так, что вы и вправду пойдёте с нами? Боюсь, что без защиты богов нам туда не добраться…

То место, что указала Кабрина, которая каким-то неведомым образом будто знала верный путь, было чуть в стороне, но Алета была уверена, что они должны помочь несчастным. Она уже собиралась было ответить, но за неё это сделал Симунд.