Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не новая опасность, заставившая мгновенно забыть о страхах до этого момента. В комнате он был не один. Два человека, в черных костюмах, совершенно неизвестные Андрею стояли возле выхода. Лица их были спокойны и сосредоточены.
–Кто вы такие…– начал было Севастьянов, но осекся. Страшная догадка привела его в смятение. – Вы, вы…
Сомнений не было. Никто иные, как сопровождающие в гибернатор. У тебя есть возможность спокойно идти, а есть вариант, когда поволокут силой. И, кричи, не кричи, никто не услышит тебя, а тем более не придет на помощь, ибо нет желающих раньше времени отправиться в вечный сон.
–Нет, нет, нет, – шептал Андрей, отступая назад. – Вы не можете забрать меня сейчас. У меня еще есть время, почти неделя.… Да, да, у меня есть деньги, чтобы купить еду. Я долго их копил, и сейчас они у меня есть. Вот, смотрите…
Андрей, продолжая пятится, ввалился на кухню и поднес трясущуюся руку к считывателю кухонного автомата. – Смотрите, смотрите, у меня есть деньги и сейчас меня накормят завтраком…
Вместо этого, бесстрастный металлический голос негромко произнес: – Недостаточно средств. Пополните счет. И зловещие красные отблески запрещающего сигнала озарили кухню.
От бессилия, от злобы, от безысходности, Андрей завыл в голос, и в паузах между воем, всхлипывая, твердил как заклинание: – Там были деньги, достаточно денег, я не хочу умирать, я только начал жить…
Незваные гости равнодушно наблюдали за истерикой квартиранта. Ни один мускул не дернулся на их лицах. Быть может, они за свою службу насмотрелись и не на такое. Кто знает, как поведет себя обреченный человек, когда наступает час идти на эшафот. В особенности безвинный человек, всю вину которого, даже если сильно захотеть, не разглядеть и в лупу…
Человек существо слабое, но, несмотря на это, в минуты отчаяния или опасности, он способен совершить нечто неординарное, физически почти не выполнимое в обыденной жизни. Андрей понимал, что обречен, что бежать некуда, но, не смотря на все это, внутренний голос шептал, не останавливаясь: – Беги, Андрюша, беги, другого тебе не дано. Пока ты жив, ты должен, обязан даже, просчитывать свои ходы и ходы противника наперед. Ты не должен слепо подчинишься судьбе, а приложить все усилия для спасения самого себя, даже тогда, когда кажется, что все против тебя и нет спасения. В конечном итоге побеждает тот, кто идет напролом к своей цели, не оборачиваясь, лишь изредка позволяя себе остановиться, чтобы собраться с новыми силами для продолжения начатого. А если ныть и искать виновных, это путь никуда. Жизнь – это борьба, преодоление препятствий, инструмент достижения цели. И стоит хоть единожды расслабиться, как судьба выкинет тебя на обочину жизни, если не хуже…
Эти мысли пролетели в голове Севастьянова, пока он стоял посреди кухни и смотрел на тюремщиков. Решение пришло быстро. Оно не отличалось изощренностью и умом, скорее это был жест отчаяния. Но другого выхода он не видел. Решение было таким же быстрым, как и бессмысленным. Последнее сейчас его не волновало.
Андрей сделал шаг навстречу визитерам. После чего присел на полусогнутых ногах, и неожиданно для самого себя, для непрошенных гостей, прыгнул вперед, одновременно руками расталкивая в стороны охранников, рванул прочь из своего жилища.
Незваные визитеры такой прыти не ожидали. Но, и судя по дальнейшему поведению, особо и не беспокоились о побеге молодого человека. Встав с пола, они отряхнулись, и не торопясь, двинулись за Севастьяновым. Бежать все равно ему некуда, побегает часик-второй, устанет, и сам, как миленький вернется, искренне раскаиваясь за свое поведение. Так уж было, и было не раз…
Андрей несся по улице, не глядя по сторонам. Улица, как обычно в этот час была пустынна, и фонари зажигались перед ним в вполнакала. Не приученный к долгим пробежкам, он остановился. Он задыхался и открытым ртом шумно, со свистом втягивал в себя воздух. Колени дрожали, на лбу выступила испарина. Две зловещие фигуры не торопясь шли в его сторону.
Севастьянов толкнул первую, попавшуюся на его глаза дверь. «Комитет по образованию» – прочитал он. В детстве он сюда не заходил, а во взрослой жизни делать здесь ему было абсолютно нечего. Поэтому он даже представления не имел, что можно увидеть за этими дверьми. Он из всех сил толкнул дверь, но она не поддалась. Фигуры охранников в полу сумрачном освещении казались еще боле зловещими. Их крупные фигуры все ближе и ближе.
Когда Андрей хотел бросить попытку проникнуть в это помещение и бежать дальше, он вдруг машинально потянул на себя дверь и – о, чудо! – дверь с противным скрипом начала открываться. Ей явно никто не пользовался много лет.
Еще мгновение назад, Андрею казалось, что ему не убежать. То, что должно случиться, обязательно случится. Таков закон. Жестокий, нечеловеческий, но все же закон. Закон один для всех: мужчин, женщин, дети – все обязаны подчинятся ему. И вот, когда в душу предательски заглянуло отчаяние – дверь распахнулась. В другой ситуации, он бы давно сообразил, что двери в его городе открываются, как и наружу, так и во внутрь. Не раздумывая, он прошел в широко раскрытый зев помещения.
Здесь он никогда не бывал. Он оказался в широком белом и чистом коридоре. Нет даже намека на ржавчину или серую краску. Это был совершенно иной мир. Всюду белый, матовый пластик стен, хромированные металлические детали интерьера, огромные окна, за которыми открывается непривычный пейзаж: пугающая чернота без горизонта. И на этой черноте разной степени яркости точки: зеленые, желтые, красные, белые, голубые, создающие завораживающую картинку, которая невольно приковывает к себе внимание.
– Вот оказывается, как живут представители других каст, – подумал Андрей пораженный увиденным. – Они явно не экономят на освещении.
Его минутный восторг был нарушен противным скрипом давно не смазанных петель. Это заставило его вернуться на грешную землю. Мрачные фигуры не торопясь двигались на него.
Андрей снова побежал. Бежал он долго, а коридор все никак не заканчивался, и не было ни одной двери, вообще не понятно, куда ведет этот великолепный туннель. Но вот впереди замаячил тупик, с небольшой стеклянной пластиной посреди стены. Севастьянов очень хотел, чтобы это оказался лифт – чутье подсказывало ему, что ничего другого здесь и не должно быть.
Преследователи вновь немного отстали. Вероятнее всего, они как никто другие понимали, что все это бегство бессмысленно, и шли по стопам беглеца, даже не увеличивая скорость. Но у Севастьянова были другие надежды. Ему опять повезло: это действительно оказался лифт. Только он, как и все вокруг, был другим. Внешне. Первое, что бросалось в глаза, он был прозрачным. Пол, потолок, стены – все было сделано из стекла. И автоматика соответствовала. Ему не пришлось даже нажать на кнопку вызова – при его приближении двери сами бесшумно распахнулись, приглашая Андрея совершить небольшое путешествие. Немного отдышавшись после столь утомительного бега, он наугад нажал одну из кнопок, как ему показалось, висящих в воздухе, настолько было прозрачным стекло. Послышалось мягкое гудение, створки дверей сошлись, и кабина лифта пошла вверх, с быстро нарастающей скоростью. Только что он видел своих преследователей, не успевших дойти до кабинки лифта буквально несколько метров, а уже мелькают перед глазами многочисленные перекрытия, которым, как казалось, не будет ни конца, ни края.
А вокруг темнота, как и там, за окном туннеля. Непроницаемая темнота, если присмотреться, не такая уж и черная – бесчисленные светящиеся точки, разбросанные в беспорядке, кажется, что они слегка подсвечивают фон. Кое-где точки настолько близко теснились друг к другу, что от них шел ровный тусклый свет. И еще на одну особенность обратил внимание Севастьянов, под каким углом или точкой зрения не смотри на эту картину, не чего не меняется, как будто предметы незаметно двигаются вслед за наблюдателем.
Кабина продолжала подниматься. Этот факт начал тревожить Андрея. Насколько он помнил, поверхность Земли находилась в нескольких десятков этажей от города. А здесь, даже по предварительным подсчетам, миновали сотни две меж этажных перекрытий. И полет продолжался…
Все когда-то заканчивается. Закончился и этот сумасшедший подъем. Кабина замерла, и двери приветливо открылись. Впереди опять был длинный коридор, который вывел его в такой же город, как и его. Такой, да не такой. Светлый, приятный на ощупь пластик, яркое освещение. Двери располагались только с одной стороны улицы. На противоположной стороне – огромные, овальные окна, все с тем же пейзажем за ними. Похоже, у этой касты свои предпочтения в видах за окном.
Больше всего его заинтересовали таблички на дверях. «Обсерватория», «Командный пункт», «Пульт управления», и еще какие-то мудреные названия, запомнить которые Андрей не смог даже в более спокойной душевной обстановке для себя, да и слов то многих он никогда не слышал, тем паче не знал их значений. Ко всему прочему, он совершил еще одно открытие: улица была небольшого диаметра, метров пятьсот, не более, ибо он совершил полный круг за каких-то десять – пятнадцать минут.
–«Здесь, наверное, обитает каста правителей», – подумал Севастьянов, зачарованно глядя по сторонам. – «Где же находится этот город? Судя по лифтовой шахте, намного выше поверхности Земли. А разве так бывает? Странно все это…».
Неожиданно, перед ним бесшумно скользнула в сторону дверь, и в проеме показался человек. Один. К тем двум, равнодушным, явно никакого отношения не имел. Мужчина, лет шестидесяти, с короткой седой бородкой. На морщинистом лице играла приветливая улыбка. В больших, серых глазах читалась грусть. Небольшой мясистый нос, плотно сжатые бледные губы, морщинки на лбу, в уголках глаз, придавали его лицу доброжелательное выражение. Такому человеку хотелось верить с первой минуты знакомства. Одет незнакомец был в светлый, легкий, спортивного покроя костюм. На лацкане куртки стилизованное изображение, какого-то продолговатого и заостренного, как карандаш, предмета, и под ним надпись: «Гончий пес».
–Здравствуй, Андрей, – голос незнакомца был слегка хрипловатый. –Мне интересно было посмотреть, как ты бежишь от своей судьбы. Честно говоря, я не ожидал, что ты сможешь так долго бегать.
–Кто вы? И откуда вы знаете меня? Ваши помощники не такие уж и прыткие, а уж вам и подавно не поймать меня, – Севастьянов хотел вновь бросится бежать, но повелительный жест незнакомца остановил его.
– Не делай глупости. Скоро ты выдохнешься, и отправишься в гибернатор так и не узнав своего будущего, – теперь в голосе мужчины проскальзывали жесткие, не терпящие возражения нотки. – Я даю тебе шанс. Шанс узнать, что ждет тебя впереди. Но, прежде всего ты должен дать слово, что больше не будешь бегать от наших киборгов. Я очень не люблю насилие, но, если понадобиться, я их перепрограммирую.
–Киборги? Так это были киборги?
–А ты думал, что такой шустрый и никто тебя не поймает? То, что ты можешь сегодня узнать, перевернет весь твой мир. Слово. Я жду. Только слово.
– Хорошо. Но…
–Никаких «но». Хватит разглагольствовать. Не стоит стоять на пороге. Проходи и присаживайся.
Это было огромное – Андрею еще ни разу не приходилось видеть такое – можно сказать гигантское помещение, с большими, от пола и до потолка, окнами. А за ними все тот-же пейзаж: чернота и россыпь разноцветных точек. Посреди комнаты находились что-то наподобие небольших шкафов с сотней кнопок, тумблеров, индикаторов и разнообразных экранов: больших и маленьких, квадратных, круглых, цветных и черно-белых. И все это жило своей, неведомой Андрею жизнью. Индикаторы перемигивались всеми цветами, на экранах ползли какие-то кривые, появлялись и тут же исчезали цифры. Андрей заворожено смотрел на это чудо техники, даже не имея понятия, что это такое. Несколько кресел стояли рядом. Незнакомец жестом указал на одно из них.