Цент подошел к Коле и привел паренька в чувства проверенным методом – удар ногой в пах еще ни разу не подводил реаниматолога-любителя. Глаза и рот страдальца распахнулись одновременно, рощу огласил истошный крик боли. Но физические страдания оказались пустяком на фоне мучений душевных, что накрыли Колю с головой, когда он увидел над собой ужасное лицо терзателя.

– Мне кажется, мы с тобой так и не достигли взаимопонимания, – озвучил свою мысль Цент, наблюдая за корчами пленника. – Я прощаю тебя раз за разом, а ты всякий раз плюешь на мою безграничную доброту и цинично пытаешься убежать.

– Отпустите меня! – взмолился Коля, глотая горькие слезы. Еще совсем недавно ему казалось, что он пережил в своей жизни все самое страшное. Зомби-апокалипсис, гибель друзей и близких, выживание в полном опасностей мире, антисанитария и плохое питание. Но после знакомства с Центом парень пересмотрел свои взгляды на страшное. Теперь жизнь, которую он вел после конца света, казалась ему прекрасной и счастливой, и он отчаянно желал к ней возвратиться.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной? – грозно уточнил Цент.

– Нет, я не издеваюсь. Я просто прошу меня отпустить. Я уйду и все. Вы меня больше не увидите.

– Сделать так, чтобы мы тебя больше не увидели, можно и другим способом, – прозрачно намекнул изверг.

Коля переводил умоляющий взгляд с Цента на Ингу, а с Инги на Владика, и ни в ком из них не находил сочувствия. Разве что девушка, в итоге, сжалилась, и предложила Центу:

– Может, его действительно лучше отпустить? Он нас только тормозит.

– Но я не могу этого сделать, я ведь христианин, – возразил ей князь. – Если отпустить Колю на волю, долго ли он там протянет? Ты предлагаешь мне бросить человека на верную погибель? Не бывать этому! Буду бороться за Колю. За его спасение. И за спасение тела, и за спасение души. Больше, конечно, души, тело ведь просто бренная оболочка. Но зато через страдания телесные обретается чистота духовная.

– Ты действительно желаешь ему добра, или просто хочешь помучить? – подозрительно глядя на Цента, поинтересовалась Инга.

– И почему все вокруг приписывают мне какой-то злой умысел? – удивился Цент. – Неужели я не могу быть просто добрым?

После этих слов он смачно прописал Коле с ноги по ребрам, и замогильным голосом изрек:

– Еще раз выкинешь нечто подобное, и я рассержусь. А теперь вставай, и иди обратно за рюкзаком. Очкарик, ты пойдешь с ним, проконтролируешь. Если Коля сбежит, казню тебя. А потом и его. Времени у вас пять минут, так что шевелите булками.

Владик помог Коле подняться на ноги и попытался снять с его тела кирпичи, но Цент эту затею не одобрил. Он заявил, что Коля и с кирпичами передвигается удивительно быстро, так что пусть они остаются, раз никак ему не мешают.

– Ступайте, да поторопитесь, – напутствовал парочку Цент. – Не испытывайте мое терпение, ибо оно….

Цент не договорил, уставившись куда-то за спины Владику и Коле. Те тоже обернулись, и увидели мертвеца. Зомби брел через лес прямо к ним. Брел в молчании, не производя шума. Будто подкрадывался.

– Ладно, спокойно, – ободрил оробевший коллектив Цент, и потащил из-за пояса волшебный секиру. – Всего-то один дохляк.

– Не один! – выдохнула Инга. – Смотрите, там еще!

Она была права. Мертвец явился с компанией, и та оказалась немаленькой. Зомби, коварно подкравшись, наступали развернутым фронтом, пытаясь окружить добычу. Среди деревьев, то тут, то там, мелькали их гнилые тела. Двигались они бесшумно и удивительно проворно. Но более всего пугала слаженность их действий. Слаженность, которая указывала на наличие разума, пусть и довольно примитивного.

– Пожалуй, лучше отступить, – принял мудрое решение Цент, быстро пробежав глазами по рядам наступающих неприятелей. Драться с толпой зомби, да еще среди леса, было бы не самой удачной затеей.

– Бежим? – спросила Инга, которая уже приплясывала на месте от нетерпения.

– Нет, отходим спокойно, не нужно их провоцировать….

Цент не успел договорить, поскольку в коллективе оказалось слабое звено, которое всех и подвело. Коля, ввергнутый в ужас наступающими мертвецами, сорвался с места и, сломя голову, помчался через лес. Зомби только этого и ждали. От их хорового рева содрогнулась земля, и вся орда дружно бросилась на свежее мясо.

– Вот до чего ваша доброта доводит! – ворчал Цент, скользя между деревьями. Инга и Владик бежали рядом с ним. А позади них катилась свора плотоядной нечисти.

– Надо было сделать так, как я предлагал – бросить этого гада Колю на верную смерть. Или забить ногами.

– Он просто испугался, – попыталась оправдать юношу Инга.

– И не без причины, – заверил девушку Цент. – Потому что когда я доберусь до него, его ждут муки столь грандиозные и немыслимые, что даже черти явятся понаблюдать за ними из ада, дабы повысить свою профессиональную квалификацию.

– Они догоняют! – подал голос оглянувшийся Владик. – Господи!

Программист был прав – проворные мертвецы ускорились, и заметно сократили дистанцию между собой и добычей. Цент уже стал высматривать удобное место для последнего боя, но тут внезапно роща оборвалась, и они трое выбежали на берег довольно широкой реки.

Возле воды, на песке, стояла большая лодка. Рядом с ней обнаружился быстроногий Коля. Несчастный юноша пытался столкнуть суденышко в воду, но то оказалось слишком тяжелым и не желало двигаться с места. К счастью, вовремя подоспела подмога. Цент на всем ходу врезался в лодку, и один сдвинул ее сантиметров на двадцать. А когда к нему присоединились Владик и Инга, они легко столкнули судно в воду.

– Весел нет! – причитал Владик, пытаясь втащить себя внутрь лодки.

Инга пробежалась по берегу и подобрала две палки метровой длины – это было лучшим, что удалось найти. Да и времени на поиски не оставалось, поскольку из леса уже вываливались первые мертвецы и бежали вниз по склону, к реке.

– Все на борт! – крикнул Цент, после чего схватил Ингу за талию и рывком забросил ее в лодку. Владик уже был внутри суденышка. Коля попытался цинично последовать его примеру, но Цент придержал безбилетника за плечо, и сказал ему:

– Кто-то должен оттолкнуть лодку на глубину. Сделай это, Николай.

После чего ухватился руками за борт и влез внутрь судна.

Владик и Инга яростно, но не слишком успешно, гребли по воде палками. Цент ухватился руками за деревянную скамью, вырывал ее из пазов, и крикнул товарищам:

– Разойдись!

Те послушно попадали да дно лодки, а Цент, орудуя скамьей, стал яростно грести от берега. Судно быстро набирало ход, и когда первые мертвецы добежали до кромки воды, их и добычу уже разделяли добрые десять метров.

Вскоре на берегу собралась вся орда мертвецов. Тех было даже больше, чем показалось в лесу – голов двести, как минимум. В воду они, по каким-то причинам, не лезли, вместо этого наблюдали за лодкой с берега, время от времени издавая злобные рыки. Выяснив, что зомби прекратили преследование, Цент оставил греблю и вернул скамью на место.

– Спаслись, – произнесла Инга, с ужасом и отвращением наблюдая за тухлой ордой на берегу. – Еще бы чуть-чуть, и конец.

– Спаслись, да не совсем, – возразил ей Цент. – Рюкзак с моей едой остался там, возле дачного массива. И кого мне следует поблагодарить за эту невосполнимую утрату? Гнусного Колю!

– Ой! А где он? – опомнилась Инга. – Он что, остался на берегу?

– И поделом, – заметил Цент, воткнув скамью на место и усевшись на нее сверху. – Заслужил, мерзавец. Одни неприятности от него.

– Помогите! – прозвучал вдруг где-то рядом весьма знакомый голос.

– Что это? – испугался Владик, ползая по дну лодки. – Это голос Коли?

– Неужели с того света докричался? – удивился Цент. – Надо же. До него это никому не удавалось. Экий горластый, однако, паренек.

– Я здесь, – вновь прозвучал Коля. – Спасите! Я сейчас сорвусь!

Выяснилось, что Коля кричит вовсе не с того света. Многострадальный юноша все еще был жив, чем отнюдь не порадовал Цента. Страдалец висел на носу лодки, ухватившись руками за какой-то крюк. Привязанные к телу кирпичи тянули его вниз, и Коля прекрасно понимал, что если разожмет пальцы, то камнем пойдет на дно.

– Держись! – крикнула Инга. – Сейчас мы тебя вытащим.

– А стоит ли? – усомнился Цент, продолжая восседать на скамье и наблюдать за зомби на берегу. В спасательной операции он участия, разумеется, не принял, но и препятствовать ей не стал. Более того, когда Колю втащили на борт, князь явил такую невероятную доброту, что не кинулся тут же бить его ногами.

– Спасибо! – бормотал страдалец трясущимися губами. – Спасибо вам, люди!

Тут он встретился взглядом с Центом, и понял, что поторопился с благодарностями. Спасти-то его спасли, но вот для чего? Не для того ли, чтобы подвергнуть новым порциям издевательств?

– Почему мертвецы не лезут в воду? – спросила Инга, тоже обратив внимание на собравшуюся на берегу тухлую толпу. – Не знала, что они боятся воды.

– И я не знал, – пробормотал Цент.

Течение подхватило лодку и повлекло вниз по реке. Мертвецы на берегу следовали параллельным курсом, видя и чуя свежую плоть. Тогда Цент распорядился отвести судно дальше от берега, в надежде на то, что зомби потеряют их из виду и отстанут.

Река сама несла лодку вперед, так что пассажиры получили возможность отдохнуть и насладиться окрестными пейзажами. Коля, глотая слезы, отвязал от своего тела кирпичи, и теперь пытался перевязать обрывками своей рубахи оставленные проволокой раны. Инга сжалилась, и взялась помогать ему. Цент гордо восседал на носу ладьи, бесстрашно глядя вперед. Владик устроился на корме, на максимально возможном удалении от князя. Он знал, что спокойствие Цента обманчиво. Тот наверняка тяжело переживал утрату рюкзака с консервами, и потому не стоило лезть к нему под горячую руку. Вместо этого программист следил за зомби на берегу. Те продолжали преследование, и вряд ли стоило рассчитывать на то, что им это надоест, и они отстанут. Впрочем, всегда ведь был другой берег, но он не содержал в себе ничего интересного. Сойдя на сушу, пришлось бы вновь идти пешком неизвестно куда, а то, сколь опасно передвигаться по кишащему зомби миру своим ходом, они только что выяснили. Лодка была неплохим вариантом. Течение несло их само, и, возможно, оно доставит их в более благоприятные края. Туда, где есть рабочий транспорт, пища, и нет мертвецов.

Во всяком случае, в это хотелось верить.

Глава 9

Зомби всей своей тухлой толпой преследовали их до полудня, но затем река стала заметно шире, и на ней появились небольшие островки, заросшие высоким кустарником и молодыми ивами. Следуя гениальному плану Цента, беглецы заплыли за один из островков, причалили к нему, и, таким образом, скрылись с глаз зомби. Как только мертвецы потеряли из виду свою добычу, они тут же остановились, разбрелись по берегу и стали бесцельно топтаться на месте, то и дело натыкаясь друг на друга. Не привлекая их внимания, экипаж лодки, выждав немного, тихо вывел суденышко из-за острова и направил его в дальнейшее плавание, оставив преследователей с носом.

Путешествовать водным маршрутом оказалось неожиданно приятно. Во всяком случае, приятно было Центу, а мнение остальных он в расчет не принимал, ибо считал, что право на собственное мнение еще нужно заслужить. А спутники не больно-то и старались заслужить право не то, что на мнение, но и просто на жизнь. Герой девяностых сидел на носу лодки, и с нескрываемой неприязнью смотрел то на Владика, то на Колю. Оба этих деятеля ему решительно не нравились, притом он не мог определиться, к кому из них он испытывает более темные чувства. Владик старательно бесил его последние два года. С Колей Цент познакомился только вчера, но уже успел порядком возненавидеть этого клеветника и симулянта.

Вид двух депрессивных юнцов (Цент считал их юнцами, хотя Коле было основательно за двадцать, а Владику прилично за тридцать) портил настроение, а тут еще голод напомнил о себе сердитым урчанием пустого желудка. Вспомнив о полном харчей рюкзаке, что ныне валялся где-то там, брошенный на произвол судьбы, Цент едва не кинулся душить Колю. Вместо этого, чтобы поднять себе настроение, громким выразительным голосом затянул веселую песню:

– Речка, речка, катит волны,

Гонит лодочку вперед,

Если Цент пропустит ужин,

Точно кто-нибудь умрет.

Владик и Коля в страхе сжались, прекрасно понимая, что выбор жертв у Цента невелик. Князь же, меж тем, продолжил вокальным образом разгонять тоску:

– В эту тяжкую годину,

Ценен всякий протеин.

Кушать хочется, ребята,

Выход вижу я один.

Разведу костер у речки,

Программиста зарублю.

Угощусь мяском от пуза,

Очень я его люблю.

Владик невольно пустил слезу от жалости к себе. Леденящая душу песня являлась, фактически, официальным уведомлением о его предстоящей гибели. Рядом сидел Коля и занимался интенсивным выделением пота из всех пор своего трусливого организма. Что-то подсказывало ему, что ужасный изверг едва ли насытится одним тщедушным программистом.

Цент с отвращением обозрел скорбные физиономии двух голубков, и у него окончательно испортилось настроение. Он понял, что по-хорошему с этими двумя никак нельзя, поэтому повысил кошмарность песнопений:

– Владик с Колей очень долго,

Злили Цента удальца,

Ведь они не ожидали,

Столь ужасного конца.

Цент за шиворот хватает,

Программиста паренька,

И за борт его бросает,

Дав под задницу пинка.

Коля думал, что счастливчик,

Коля думал – повезло.

Цент его убил скамейкой,

Труп теченьем унесло.

После прозвучавших строк Владик и Коля с кристальной ясностью осознали, что для них это плаванье в один конец. При этом Владик хорошо знал Цента, и понимал, что тот способен на все. Коля знал этого ужасного человека чуть хуже, но о чем не знал, о том весьма успешно догадывался.

До самого вечера они шли вниз по течению, не видя на берегах ничего интересного. Вначале там простирались бескрайние поля, затем появились деревья, а те сменились настоящим лесом. Местность выглядела дикой и необитаемой, что позволяло надеяться на отсутствие поблизости толп зомби. Цент, который сегодня пропустил обед, во всеуслышание заявил, что пропуск ужина не переживет. Затем уточнил, кто именно его не переживет, и тех несчастных оказалось двое. Владик и Коля сжались от ужаса, а князь, тем временем, приказал им править к берегу, высмотрев там участок суши, свободный от камыша и густого кустарника, подступающего к самой воде.

– Может быть, будет разумнее переждать ночь на реке? – предложила Инга.

– Я жрать хочу, – раздраженно напомнил ей Цент.

– Но в этом лесу мы ничего не найдем.

– Это ты так думаешь. Я же придерживаюсь иного мнения.

Причалив, они вытащили лодку на берег, дабы ее не унесло течением, и осмотрелись по сторонам. Перед ними вставал темный лес, выглядящий довольно мрачно в сгущающихся сумерках. Деревья нависали над узкой полоской топкого берега, в чаще царила зловещая темнота. Тишину нарушал только плеск волн да едва слышный шелест листвы.

– Все-таки лучше бы нам вернуться на реку, – заметила Инга, нервно тиская в руках дробовик.

– Думаю, стоит сходить на разведку, – не согласился с ней Цент.

– Сейчас, в темноте? – испугалась девушка, а Владик и Коля едва не бросились друг к другу в объятия – до того их ужаснула идея ночной прогулки по страшному лесу.

– Сделаем факелы, – предложил Цент.

– Но зачем нам туда идти? Можно заночевать здесь, на берегу.

– Да, можно, – ворчливо бросил Цент. – Было бы. Если бы кое-кто не утратил преступным образом весь наш запас провизии.

Цент люто посмотрел на своих носильщиков, те сжались от ужаса, ожидая кровавого возмездия за потерю княжеских консервов.

– Отправить бы вас, голубков, на поиски пропитания, – прорычал Цент, испепеляя страдальцев взглядом, – да ведь вы через пять шагов от страха помрете, предварительно выпачкав штаны.

– Мне тоже страшно, – напомнила Инга.

– Ты баба, представитель низшей формы разумной жизни, тебе простительно. А эти двое, они ведь, формально, мужики. Формально. А по факту просто жалкие трусы. Ну, чего трясетесь? Собирайте палки, будем делать факелы. Либо же, как вариант, можем остаться на берегу и перекусить одним из вас. Бросим жребий, и выясним, каким из бесполезных членов отряда можно подкрепить силы. Лично я буду рад увидеть на вертеле любого из вас. Да хоть сразу обоих.

Палки собрали на берегу, связали их в пучки обрывками одежды, и подожгли. Света импровизированные факелы давали мало, но горели стабильно и долго. С ними в руках герои вошли в ночной лес, оставив за спиной реку и лодку. Владик и Коля умирали от страха, за каждым деревом им мерещился жуткий монстр. Инга тоже часто вздрагивала, поскольку и ее не оставляло тягостное ощущение, будто за ними следят чьи-то недобрые глаза. Один Цент был спокоен и не трясся от ужаса.

– Что вы дергаетесь? – негромко спросил он у соратников. – Нет тут мертвецов. В нынешние времена самые опасные места, это города, а всякие дремучие уголки, вроде этого, самые безопасные.

– А как насчет диких зверей? – спросила Инга. – Их ты не боишься?

– Оружие ведь у нас есть, – напомнил князь. – Если братья наши менышие вздумают наехать на наш сплоченный коллектив, мы напомним им, кто венец творения. Больше скажу – хорошо бы это случилось. Я бы с удовольствием умял какого-нибудь меньшого братца, запеченного на углях до хрустящей корочки.

Примерно час они шли чрез лес, и чем больше углублялись в него, тем чаще задавались вопросом: куда несут нас черти? Впрочем, не всех участников группы мучил данный вопрос. Цент, к примеру, точно знал, куда он идет. Он шел на поиски пищи и транспорта, поскольку путешествовать пешком и на пустой желудок считал ниже своего достоинства.

Хоть ночной лес и выглядел довольно зловещим, в нем не оказалось ничего опасного. Дикие звери если и обитали тут, благоразумно попрятались, дабы случайно не попасться на глаза оголодавшему князю. Мертвецов же или иной нечисти не было вовсе. И хотя и Владику, и Коле, и даже Инге несколько раз казалось, что они видят среди деревьев чьи-то кошмарные силуэты и слышат жуткие звуки, это было не более чем игрой воображения.

К исходу часа отряд неожиданно набрел на грунтовую дорогу. Та тянулась через лес и выглядела заброшенной. Но, тем не менее, ее наличие сильно воодушевило всех. Даже заброшенные дороги куда-то ведут. Все лучше, чем блуждать по дебрям и слушать кошмарные речи Цента о моральной оправданности каннибализма в экстремальных условиях.

С направлением не заморачивались – побрели наугад. Логика подсказывала, что рано или поздно дорога должна вывести их к цивилизации. Беда состояла в том, что где цивилизация, там неизбежно и мертвецы. Но Цент, к этому времени, нагулял такой ядреный аппетит, что готов был дать бой целой армии зомби, лишь бы добраться до вожделенных консервов.

Еще примерно полчаса тащились по дороге в угрюмом молчании, но вот деревья начали расступаться, а когда Цент поднял факел, его свет выхватил из тьмы стену какого-то строения. Стена была деревянная, и выглядела ветхой.

– Ну, хоть что-то, – выдохнул начальник экспедиции. Он вытащил из-за пояса волшебную секиру и посоветовал соратникам не расслабляться. Затем они медленно пошли вперед, дабы выяснить, куда завела их лесная дрога.

Это была деревня. Старая. И неблагополучная. Выглядела она так, будто все ее обитатели вымерли или покинули ее задолго до зомби-апокалипсиса. Свет факелов выхватывал из темноты покосившиеся гнилые заборы, дома без окон и дверей, с просевшими крышами, крытыми потрескавшимся от времени шифером. Отважные герои медленно шли по главной и единственной улице поселения, посматривая по сторонам в поисках пригодного для ночевки жилья.

– Узнаю отчизну, – негромко произнес Цент, наблюдая очередную полуразвалившуюся хату. – Отъезжаешь на десять километров от трассы, и будто проваливаешься в прошлое лет на пятьсот.

– Это место какое-то жуткое, – прошептал Владик, со страхом глядя на брошенные избы, из окон которых выглядывала зловещая тьма. – У него плохая энергетика.

– Зато мертвецов можно не опасаться, – возразил ему Цент. – Вряд ли тут вообще жили люди последние лет десять. Да и не в нашей ситуации хоромы перебирать. Вон, смотрите, изба с виду целая. Идем туда.

Изба казалась целой только издали, когда же исследователи пробрались во двор и изучили ее, то выяснилось, что у домика нет ни окон, ни дверей. На их месте зияли дыры, в которые легко проникал холодный ночной воздух.

– Так, а там что? – заинтересовался Цент, заметив приставленную к стене лестницу, ведущую, вероятно, на чердак. – Владик, ну-ка метнись, проверь.

Программист осторожно поднялся по гнилой лестнице и открыл дверку, ведущую на чердак. С ужасом ждал, что на него изнутри бросится чудовище, но этого не случилось. Посветив факелом, Владик выяснил, что чердак пуст.

– Лезь внутрь, – скомандовал Цент. – Мы сразу за тобой.

Когда весь коллектив оказался на чердаке, туда же взобрался и Цент. Лестница едва выдержала его, одна ступенька даже сломалась, но изверг осилил подъем.

На чердаке было тесно и пыльно. Пол был засыпан опилками. В углу стояла большая плетеная корзина, в которой нашлись какие-то старые тряпки. Цент стащил с Коли куртку, скомкал ее и положил себе под голову. Слой опилок пригревал снизу, снятая с Владика куртка сверху. Спутники копошились рядом, пытаясь устроиться поудобнее.

– Неплохое место, – заметил Цент. – Куда лучше, чем на дороге у костра. Жаль, что почивать придется на пустой желудок, но что-то не хочется мне лазать в темноте по этой деревне. Завтра что-нибудь поищем.

– Будем спать по очереди? – спросил Владик.

– Да ну. Спите. Кто сюда залезет? Дверку я проволокой зафиксировал, станут ломиться, мы услышим. И потом, зомби ведь тупые. Разве им хватит ума по лестнице подняться?

Владик не считал, что они в полной безопасности, но настаивать на карауле не стал. Ибо знал – если кому и придется стоять на страже, то или ему, или Коле, или сразу обоим. А он устал за этот долгий день, и хотел выспаться. Чутье подсказывало Владику, что силы ему очень пригодятся, ведь им еще предстоит найти автомобиль, а потом добыть пропитание. А затем Цент еще что-нибудь придумает. Он же такой мастер на всякие выдумки, особенно безрассудные и опасные.

Князь заснул сразу же, едва принял горизонтальное положение. Коля тоже вырубился мгновенно – он провел без сна уже двое суток. Инга некоторое время шуршала опилками, выбирая удобную позу, но вскоре заснула и она.

И только Владику не спалось. Он долго лежал на опилках, тараща глаза в темноту. Попытался возмечтать о том, что рано или поздно найдет общину хороших, добрых людей, которые примут его с радостью и признают своим, но попытка не увенчалась успехом. Ему даже самого себя было трудно убедить в том, что такая сказочная община существует где-нибудь, кроме его богатого воображения. А если и существует, то долго ли ей осталось существовать? Силы ада ведь не дремлют, в чем он сам недавно убедился. Тьма расползается по миру, демоны восстают из преисподней. Долго ли еще уцелевшим людям удастся выживать на некогда принадлежавшей им планете? Или близок тот день, когда последние из них погибнут, и мир окажется в безраздельной власти темных сил.

С этими невеселыми мыслями Владик уснул, но лишь для того, чтобы увидеть очередной кошмар (иные сны ему уже давно не являлись). Снилось, что он бродит в вязком тягучем мраке, видит вокруг себя размытые зловещие тени, и постоянно чувствует, будто чьи-то руки тянутся к нему из тьмы. Когда одна такая рука почти схватила несчастного программиста, Владик вздрогнул, и проснулся.

Он лежал на чердаке, там же, где и заснул ночью. Рядом нетипично тихо похрапывал Цент, одной рукой прижимающий к себе волшебный топор, а второй дробовик. Инга тоже спала, свернувшись калачиком и глубоко зарывшись в опилки. Спал и Коля, нервно дергаясь во сне, и корча страдальческие гримасы. Похоже, паренька тоже терзали кошмары. Они неизбежно начинали терзать всех, кого судьба сводила с Центом.

Снаружи, сквозь широкие щели в досках, пробивался свет, из чего Владик сделал вывод, что они благополучно дожили до рассвета. По нынешним временам это уже было неслабым достижением.

Причину своего пробуждения Владик установил довольно быстро – ему приспичило. Притом приспичило столь основательно, что программист понял – долго он не вытерпит, и нужно как-то справить нужду. Делать это на чердаке было неразумно, за подобную диверсию можно запросто подвергнуться линчеванию со стороны коллектива. Оставалось одно – спуститься вниз, и уже там сделать все свои дела.

Владик добрался до двери, размотал удерживающую ее проволоку, и выглянул наружу. Деревня, которая ночью казалась мрачной обителью кошмаров, при свете дня предстала мирной и совсем не страшной. Судя по всему, Цент был прав, когда сказал, что этот населенный пункт люди оставили задолго до зомби-апокалипсиса, и, соответственно, здесь неоткуда было взяться мертвецам. Тут не было даже бродячих собак, которых Владик всегда боялся.

Распахнув дверку, Владик осторожно перебрался на шаткую лестницу и спустился на землю. Рядом возвышался пышный куст, так и манящий зайти за него и со вкусом присесть, но программист решил проявить цивилизованность. В конце концов, раз это деревня, пусть и брошенная, тут должны быть туалеты. Он решил поискать кабинку для уединенных раздумий, а заодно осмотреться. А дабы придать себе уверенности, подобрал с земли толстую палку метровой длины. То еще оружие, но все же лучше, чем встречать опасности с голыми руками.

Искомое им сооружение обнаружилось неподалеку. Владик поместил себя в нужник, заперся на проволочный крючок, и быстро сделал все свои дела. Засиживаться на троне, тем самым испытывая судьбу, не стоило. Лучше скорее вернуться к Центу, тот хоть и является сущим маньяком, но с ним все же не так страшно, как одному.

Покинув кабинку, Владик приготовился отправиться обратно на чердак, как вдруг какая-то страшная сила ухватила его за волосы и рванула в сторону. Программист грянулся на землю, распахнул рот, готовясь закричать, но чья-то рука, пахнущая табаком и смертью, грубо зажала ему громогласные уста.

Над Владиком нависла рожа столь жуткая, что страдалец мысленно простился с жизнью. Это был живой человек, что отнюдь не являлось поводом для бурной радости. Ибо люди, уцелевшие после зомби-апокалипсиса, строго делились на два сорта: на тех, кто просто пытался выжить и одновременно сохранить человеческий облик, и на тех, кто ради выживания попрал все принципы морали. Тот, кто грубо повалил его на землю, был из числа вторых. И был он тут отнюдь не один.

– Вот так улов, – услышал Владик чей-то хриплый голос. – Какой сладенький мальчик нам попался. И что это ты, малыш, один делаешь в такой глуши?

Их было трое. Трое злых, до зубов вооруженных людей. Тот, что повалил Владика, оказался здоровым, аки шкаф, детиной, чья свирепая физиономия была расписана страшными шрамами. Второй являлся тощим и высоким мужиком лет тридцати, со злым криминальным лицом. Но больше всего Владика испугал третий. Это был пожилой человек под шестьдесят, он не нес на лице зверских шрамов и не имел в облике ничего зловещего. Но когда Владик встретился с ним взглядом, то едва не увлажнил исподнее. Интуиция безошибочно подсказала ему, что вот этот дедуля и есть самый опасный из всей жуткой троицы. И самый главный, похоже, тоже он.

– Не мальчик, а конфетка с начинкой, – облизнулся тощий, разглядывая Владика с таким откровенным вожделением, что из программиста едва не полезла начинка. Впрочем, это едва ли могло спасти его.

– Удачно мы в эту дыру заглянули, – заметил здоровяк. – Глядите, какой подарочек!

И он, зверски ухмыляясь, прижал клинок ножа к щеке Владика. Несчастный программист от страха утратил дар речи. Он дико таращился на злодеев, интенсивно потел и трясся крупной дрожью.

– Поглядите на него, это же ребенок комнатный, – хрипло произнес старик. – Он один бы и дня не прожил. Эй ты, фраер лупоглазый, – обратился он к пленнику, – где твои кореша?

Зверски напуганный Владик едва не вывалил страшной троице всю правду, как есть, но в последний момент прикусил свой язык. Если у него и была какая-то надежда на спасение, то она заключалась в Центе. А это означало, что банде головорезов ни в коем случае нельзя рассказывать о бывшем рэкетире, спящем на чердаке.

– Я тут один, – чуть слышно пропищал Владик, переводя взгляд больших влажных глаз с одной зверской рожи на другую.

– Брешет, сука! – рыкнул здоровяк. – Седой, дай я ему зенки выдавлю. Сразу все расскажет.

К лицу Владика потянулась огромная ладонь злодея. Страдалец, пустив слезу, горько завопил:

– Это правда! Правда! Я тут один! У меня были друзья, но они погиби. Наша машина сломалась, мы шли ночью через лес. Там на нас напали. Только я сумел убежать.

Не будь Владик до смерти напуган, он бы сам себе удивился. Так складно, самозабвенно, и, главное, убедительно врать он никогда не умел. Что ж, когда тебе грозят выдавить глаза грязными пальцами, с ходу освоишь любую науку.

– Кто на вас напал? – спросил Седой, хлопнув здоровяка ладонью по плечу. Тот нахмурился, но руку от лица жертвы убрал.

– Медведь! – выпалил Владик первое, что пришло на ум.

– Медведь? Какой еще медведь?

– Огромный медведь. Набросился из тьмы, начал всех грызть....

И Владик столь талантливо разрыдался, что в иное время и в ином месте мог бы получить за свою актерскую игру престижную театральную премию.

– Тут, выходит, медведи водятся, – с беспокойством произнес тощий. – Как бы не нарваться.

– А стволы вам на что? – презрительно бросил старик. – Да и медведь этот, может быть, один и был, и ушел уже давно. Мы же не в тайге.

Владика грубо подняли на ноги, здоровяк, пригрозив ему ножом, свирепо произнес:

– Только дернись!

– Я не буду! – пропищал Владик.

– Иди вперед.

Он положил Владику на плечо свою огромную ладонь, и вцепился в программиста с такой силой, что у того затрещала ключица. Страдалец шел на подкашивающихся ногах, боясь даже представить, какая судьба его ждет. Что могут сделать с ним эти трое? В принципе, все, что угодно, от группового изнасилования до свежевания заживо.

В центре деревни стоял автомобиль – пыльный и грязный внедорожник с пятнами засохшей крови и дырками от пуль на корпусе. Возле него они остановились. Здесь Владику крепко связали руки за спиной, после чего последовал сильный толчок в спину, от которого программист не удержался на ногах и грянулся наземь.