Как попавшая в кислоту покрышка колеса, кожа утопленника вспениваясь пузырями задымила. Чудовище закричало нечеловеческим воплем, роняя старика на пол. Иван Фёдорович, словно тонувший, и наконец, вынырнувший из-под воды, пополз в конец комнаты, рвотой выталкивая из себя воду.
Примагниченный к солнечным лучам, мертвец не мог пошевелиться. Между тем, свет уже прожёг в его спине довольно крупное отверстие. Через мгновение, взрывая брюхо, белый луч вырвался из тела утопленника, вновь шлёпнувшись на стену жёлтым пятном.
Как поверженный сумоист, чудовище рухнуло на колени. Сыграв роль раскалённого ножа, луч надвое рассёк дымящееся тело, словно масло: от груди до макушки.
В ту же секунду на пол хлынула зелёная вода. Первое, что представил Роман, это то, что на пол только что разлили прокисший суп из морепродуктов.
Пытаясь хоть как-то спастись, в зелёной каше из внутренностей утопленника, копошилось не меньше сотни улиток и всевозможных червей, превративших утробу мертвеца в свой дом.
И теперь их обитель был разрушен.
Как разорванная ребёнком пластилиновая фигура, мертвец неподвижно стоял на коленях, на глазах превращаясь в бесформенную чёрную массу.
Прижавшись спиной к стене, на полу сидел Иван Фёдорович, не прекращая сплёвывать под ноги взявшиеся ниоткуда водоросли. Отдышавшись и вытирая лицо бледными ладонями, старик наконец вытянул ноги и поворачивая голову на кровать, прохрипел:
– Вылезай, блогер ты, голозадый… Или до следующего прихода там валяться будешь?
***
Когда дед и внук вышли во двор, на тропинках уже растекались широкие лужи. Вода была в огородах между грядок; в проулках и около домов. И на странность эти лужи буквально испарялись на глазах, едва к ним прикасался солнечный свет. Утопленники так и не проникли в дома.
Ведьмин сын, первый раз за всё время был повержен. Однако дед всё же знал: пройдёт восемнадцать лет и утопленник вновь к ним явиться. Он и сам уже может этого не хочет, но ведьмино проклятие сильнее его желания. Не осознавая того, мать подарила сыну вечную жизнь. Но жизнь ли это: умирать каждый раз?
– Ты Ромка сюда больше не возвращайся, – Иван Фёдорович присел на ступеньках крыльца. – Этому ни конца ни края нет. Даже дом не продавай: нельзя здесь жить. Снеси его к чертям, когда меня не будет.
Роман молча подошёл к деду и присев у его ног, положил голову на колени старика.
Появившиеся на горизонте свинцовые тучи ,тяжело приближались к деревне, неся в себе долгожданный дождь.