Салах замолчал. Его голос задрожал от волнения.
– Я ни разу не видел таких глаз у человека. Когда он посмотрел на меня, я почувствовал его абсолютную и безграничную власть надо мной. Только поймите меня правильно. Я говорю о физическом ощущении. Да, да, именно о физическом ощущении. Знаете на что это похоже? Как будто нечто потустороннее вселялось в меня в ту минуту. Мою голову, тело, всего меня как будто заполняла какая-то невидимая сущность.
Я чувствовал, как постепенно теряю контроль над собой. Если бы прошло еще немного времени, я не знаю, чем бы все это закончилось. К счастью, он перестал на меня смотреть, и я сразу испытал облегчение. Пропал страх, я опять чувствовал свое тело, исчезли все неприятные ощущения. Когда ребенок оказался у меня на руках, мы еще раз посмотрели друг другу в глаза. На этот раз я увидел обыкновенный человеческий взгляд. Воин кивнул мне на прощанье, на его губах появилась легкая усмешка. После этого он повернулся ко мне спиной и удалился, не проронив ни слова. Скажу честно, и по сей день я не могу забыть жуткого состояния, которое охватило меня в тот момент. Иногда ночью я просыпаюсь от кошмара: мне снятся его глаза. Поверьте, это очень страшные сновидения.
– Может быть, в тот день вы сильно переволновались? Именно из-за этого вам и показалось что-то необычное во взгляде Муататдина? – робко предположил Энрико.
И тотчас понял свою ошибку. Излишним любопытством он разбудил в товарище самые неприятные воспоминания и пожалел об этом.
– Нет, уважаемый Энрико, дело здесь совершенно в другом. Я действительно чувствовал себя несколько взволнованно, но тому имелись причины. Теперь вы узнали все, что случилось тем утром, и понимаете, о чем я говорю. Согласитесь, подобные события мало кого оставят равнодушным. Охватившие меня эмоции тем не менее не помешали мне остаться в здравом рассудке. Я даже подметил то, на что другие вообще не обратили внимания. Нет, дорогой друг, дело здесь вовсе не в волнении. То, что я чувствовал, когда Муататдин смотрел на меня, являлось физическим ощущением, а не эмоциональным. Я терял контроль над телом не оттого, что мне стало дурно, а потому, что некая потусторонняя сила овладевала моими членами. Казалось, мое тело являлось для нее одеждой, которую необходимо тщательно осмотреть перед покупкой, а лучше всего примерить. Мою плоть примеряли, словно платье, понимаете ли вы это! Лучшего сравнения и придумать невозможно. Теперь, надеюсь, вы осознали, что я имею в виду, говоря о физическом ощущении. Я чувствовал, как нечто неизвестное находилось у меня внутри и пыталось раствориться во мне, предварительно проверив, подхожу ли я для этих целей. И все это происходило, когда воин смотрел мне в глаза. Я долго думал, почему он усмехнулся мне на прощанье. Мне кажется, он знал о моих ощущениях с самого начала, потому что именно Муататдин и вызвал их во мне. Не могу вам объяснить почему, но я уверен в правильности своей догадки. Может быть, таким образом он хотел меня о чем-то предупредить, а может быть, давал знак, что больше нечего бояться. Этого я не знаю и по сей день.
– Теперь мне многое понятно, дорогой друг. Вы испытали неприятные минуты, вспоминать которые совсем непросто. Мне очень неловко, что своим любопытством я причинил вам страдание. Искренне прошу прощения за это.
– Вы ни в чем не виноваты, Энрико, а значит, не извиняйтесь напрасно. Если бы я не захотел, то ничего бы не рассказал вам. Мне понятен ваш интерес, и я охотно поведал вам все, что знал о загадочном народе, к которому принадлежит Муататдин. Вас, наверно, удивляет, что я согласился на это путешествие? Я хотел сразу же отказаться от сопровождения вас в поездке. Это первое желание, которое посетило меня, когда я узнал, куда и с кем предстоит ехать. Но, поразмыслив, я все же согласился участвовать в путешествии. Дело в том, что любопытство взяло верх над благоразумием. Понимаете, еще никому не удалось побывать в селении, где живет загадочное племя, и близко пообщаться с его представителями. Такой случай выпадает только раз в жизни и далеко не каждому, так что не воспользоваться им я просто не мог.
У меня появился шанс наблюдать жизнь этих удивительных людей воочию и убедиться, правдивы ли слухи о них. Вот поэтому мы разговариваем с вами ночью у костра в одном переходе от намеченной цели. Так что любознательность присуща не только вам, уважаемый сеньор Бордезе, – Салах улыбнулся.
– Интересно, что нас ждет завтра? – задумчиво произнес Энрико. Он очень обрадовался, что Салах не сердится на него за излишнее любопытство и они по-прежнему остаются друзьями.
– Во-первых, уже не завтра, а сегодня. Мы увлеклись разговорами и не заметили, как половина ночи уже благополучно миновала. Во-вторых, у меня есть для вас заманчивое предложение, которое обязательно вам понравится. Ложитесь-ка вы спать, уважаемый доктор, а мне позвольте подежурить за вас. До рассвета еще достаточно времени, а значит, у вас имеется шанс неплохо выспаться.
– А как же вы?
– Обо мне не беспокойтесь. Мне все равно сегодня не уснуть, потому что слишком эмоциональными оказались воспоминания. Я еще долго буду находиться под их впечатлениями. Вы же успеете хорошенько отдохнуть и набраться сил. Поверьте, очень скоро они вам здорово пригодятся.
– Не знаю, удобно ли мне принимать столь щедрый подарок. Отдых и вам совсем не помешает.
– Дорогой доктор, ложитесь спать и не думайте о моем благополучии. Я покараулю лагерь за вас, совершенно не утруждаясь при этом, – Салах встал и подбросил несколько сухих веток в огонь. Всем видом он показывал, что вопрос окончательно решен и не подлежит дальнейшему обсуждению.
Энрико от чистого сердца поблагодарил товарища за заботу. Через несколько минут он уже спал крепким сном.
Утро нового дня выдалось несколько суетливым. Муататдин предупредил всех о том, что караван, по его расчетам, окажется на месте назначения ближе к вечеру. Для того чтобы не выбиться из графика, необходимо поспешить с отправлением и не задерживаться на стоянке дольше обычного. К тому же остановок в пути окажется мало, и всем необходимо приготовиться к нелегкому переходу.
Его стремление скорее добраться до родного селения понимали все, и никто не возражал против подобной спешки. Очень скоро люди покинули стоянку и отправились в путь.
Путешествие закончилось без приключений, и к концу дня караван прибыл к племени отшельников.
Наши друзья стояли на вершине огромного бархана, осматривая картину, открывшуюся перед ними. Великолепный оазис, островок жизни, затерянный в раскаленных песках, и являлся пунктом их назначения. Именно здесь располагалось селение Муататдина, в котором находился человек, нуждающийся в помощи доктора Бордезе.
За несколько дней путешествия Энрико настолько привык к однообразию окружающего ландшафта, что буйство красок, открывшееся пред ним, произвело на него неизгладимое впечатление.
Высокие деревья и пышные кустарники дарили обитателям зеленого царства спасительную тень. Четыре больших озера питали округу живительной влагой, являясь залогом процветания затерянного в пустыне селения. Вода в них казалась кристально чистой. По берегам озер располагалось множество домов, в которых и проживал загадочный народ Большого Нефада.
Находясь на вершине песчаного холма и любуясь замечательным видом, Энрико не заметил, как Муататдин что-то сказал переводчику.
Тот немедленно обратился к Энрико:
– Как вы уже догадались, именно здесь обитают люди Большого Нефада. Теперь понятно, почему они выбрали для себя это место. Замечательные условия для жизни и полное отсутствие нежелательных свидетелей. Кстати, Муататдин просил передать, что очень скоро мы окажемся в благодатной долине. Он сейчас отправит человека в селение, чтобы тот оповестил соплеменников о прибытии каравана. Если у вас есть какие-нибудь пожелания, то Муататдин передаст их с посыльным, и жители неукоснительно исполнят их в самое ближайшее время.
– Пожелания? – задумался Энрико. – Единственное, чего мне хотелось бы сейчас больше всего, так это поскорее увидеть больного.
Салах перевел ответ Муататдину. Тот одобрительно кивнул.
В долине уже заметили приближение каравана. Из селения к путешественникам выдвинулась группа всадников. Муататдин, привстав на стременах, приветственно замахал соплеменникам руками, а затем пустился им навстречу. Очень быстро они поравнялись, и после короткого дружественного приветствия кавалькада подъехала к ожидающим их путешественникам.
Вновь прибывшие с радостью обнимали товарищей, поздравляли с благополучным возвращением. Скоро от группы всадников отделились два человека и направились в сторону Энрико. Муататдина сопровождал незнакомый воин.
Подъехав ближе, бородач что-то произнес, обращаясь к спутнику и показывая на доктора Бордезе. Незнакомец внимательно и молча выслушал его.
Затем он подъехал к Энрико и обратился к нему с коротким приветствием.
– Мой брат рассказал мне о вас. Наши люди рады, что вы приняли приглашение и приехали к нам в селение. Для нас большая честь принимать такого гостя, как вы. Где бы вы хотели остановиться и есть ли у вас какие-то особые требования к условиям проживания?
Салах перевел вопрос. Не задумываясь, Энрико повторил слово в слово сказанное ранее Муататдину.
Ответ удовлетворил незнакомца и, перекинувшись несколькими словами с бородачом, он удалился. Через минуту несколько всадников отправились в обратный путь, чтобы обрадовать соплеменников вестью об удачно завершенном путешествии.
Не прошло и получаса, как утомленные путники въехали в селение. Уставшие люди остановились возле небольшого дома, который ничем не отличался от других построек, разве что размеры имел несколько меньшие и выглядел чуть скромнее остальных строений. Энрико и Салах с наслаждением разминали затекшие ноги.
Мимо них, сказав что-то переводчику, прошел Муататдин и скрылся в доме. Салах изменился в лице.
– Что хотел на этот раз наш суровый воин? – поинтересовался доктор Бордезе.
– Его требование на этот раз более чем оригинально, но не выполнить его я не могу. С этого момента, по его словам, он жаждет лицезреть меня рядом с вами в любое время суток и при любых обстоятельствах. Если я не превращусь в вашу тень по собственной инициативе, то, не желая огорчаться в несбывшихся ожиданиях, он поможет мне с перевоплощением, но способом, который вряд ли мне понравится. Вы догадываетесь, как трудно игнорировать столь недвусмысленный намек. Поэтому, дорогой сеньор Бордезе, не обессудьте. С этого момента мы, словно сиамские близнецы, становимся неразлучной парой. Остается лишь надеяться, что мое постоянное присутствие рядом с вами не окажется слишком обременительным. Муататдин совсем не похож на шутника, и лучше не разочаровывать его.
Энрико видел, что Салах серьезно напуган экстравагантным предложением бородача.
Слова Муататдина встревожили и его.
– Не беспокойтесь, дорогой друг, надеюсь, вместе мы справимся с этой проблемой. Главное – не забыть о ней.
– За меня вы можете не волноваться. Я не забуду его пожелание ни на минуту. Перспектива лишиться жизни появилась у меня впервые, и хотелось бы всеми средствами избежать ее, – Салах изобразил на губах улыбку, но получилась она неубедительной.
Тем временем дверь в доме приоткрылась, и на улице появился Муататдин в сопровождении брата. Вместе они подошли к Энрико. Встав за спиной доктора, Салах приготовился к переводу.
– Вы уже общались с моим родственником, но тогда я не представил вас. Сейчас я исправлю досадную оплошность. Брата зовут Гефар, и он искренне рад, что вы согласились оказать помощь больному, о котором мы все очень сильно беспокоимся. С этого момента можете рассчитывать на его поддержку. Он ответит на все вопросы и расскажет обо всем, что вас заинтересует. Сейчас же он проведет вас к человеку, ради которого вы приехали сюда. Надеемся, вы поможете ему.
Сказав это, Муататдин отошел от них, но, сделав несколько шагов, остановился и вновь обратился к Энрико:
– Забыл сказать. Ваши вещи выгрузят здесь же. Потом их перенесут к месту, где вы пожелаете остановиться. Для этих целей я оставлю двух человек. Именно им вы дадите соответствующие распоряжения.
Доктор Бордезе поблагодарил его за внимание и обратился к Гефару:
– Пришло время навестить пациента.
Выслушав перевод, Гефар утвердительно кивнул и приоткрыл дверь, давая понять, что они вправе войти. Оказывается, именно в этом доме находился больной, нуждающийся в услугах доктора Бордезе.
Энрико первым переступил порог незнакомого жилища. За ним последовали переводчик и Гефар. На мгновение они остановились, привыкая к сумраку, который здесь царил.
Комнату разделяло на две части огромное покрывало, свисавшее с потолка.
То, что разглядел доктор Бордезе, немного удивило его. Он находился в совершенно пустой комнате с огромным плоским камнем посередине. Скорее всего, он служил столом. Две циновки, лежащие возле него, дополняли более чем скромное убранство полутемной комнаты. Маленькие окна оказались плотно завешаны тканью, не пропускавшей дневного света. Источником скудного освещения служили три масляных светильника. Два из них стояли на камне и один на земляном полу.
Энрико, ничего не понимая, взглянул на Гефара. Тот молча подошел к свисавшему с потолка покрывалу и ловко отодвинул его в сторону.
Доктор Бордезе чуть не вскрикнул. «Господи, да что же здесь происходит?» – подумал он, увидев пожилого человека. Обнаженный, тот неподвижно лежал на циновке. Худое тело незнакомца выглядело безжизненным. Руки, скрещенные на груди, казались неестественно длинными. Седые волосы кто-то заботливо расчесал и аккуратно уложил в затейливую прическу. Шею старика плотно облегал яркий платок.
Но вовсе не это потрясло Энрико. Больше всего его удивил неестественно бледный цвет кожи подопечного. Доктор Бордезе подумал, что его специально выкрасили белой краской. Но кто и для каких целей сделал это?
Столь непривычное зрелище так удивило Энрико, что он подошел ближе, чтобы убедиться, не ошибся ли он. Опустившись на колени, Энрико провел рукой по телу старика. Он действительно хотел удостовериться, не покрыто ли оно красителем.
Нет. И это еще больше удивило доктора. Сеньор Бордезе никогда не видел подобного раньше. Покачав в недоумении головой, Энрико поднялся с колен и подошел к Гефару.
– Как долго он находится в таком состоянии? – поинтересовался молодой врач.
– Сегодня пошел седьмой день, как наш старейшина Фохаэтдин не приходит в себя, – ответил тот.
«Вот, оказывается, кому потребовалась моя помощь, – подумал доктор Бордезе. – Значит, он и есть правитель загадочного народа. И зовут его Фохаэтдин».
Энрико задумался. От волнения он немного растерялся. К счастью, ему удалось быстро взять себя в руки. Решив провести тщательный осмотр больного, он попросил Гефара принести больше светильников, а также свои вещи. Энрико уже понял, что случай, с которым он столкнулся, весьма необычен и потребует от него длительного пребывания рядом с больным.
Гефар вышел из комнаты и вернулся минут через пять. За ним следовали несколько человек, каждый из которых держал в руке по масляной лампе. В доме сразу же сделалось светлее.
Затем в помещение внесли вещи доктора Бордезе и аккуратно сложили у входа. Энрико, поблагодарив за помощь, попросил всех удалиться. Всех, кроме Салаха. Сеньор Бордезе не хотел, чтобы при осмотре ему мешали посторонние, но остаться в полном одиночестве все же не отважился.
Когда дом опустел, доктор подошел к старику и пристально посмотрел на него.
Постояв в задумчивости минуту, он решил действовать. Распаковав багаж, Энрико выставил на пол все его содержимое.
Затем, попросив Салаха подвинуть лампы ближе к больному, приступил к обследованию.
Присев рядом со стариком, доктор попробовал нащупать пульс. Легкая дрожь пробежала по спине Энрико. Ему показалось, что он дотронулся до руки умершего человека. Она оказалась абсолютно холодной и безжизненной.
«Неужели мы опоздали?» Отчаяние охватило сеньора Бордезе. Он плотнее сжал пальцы на запястье больного и затаил дыхание. Ожидание не принесло желаемого результата. Ни одного, даже слабого удара Энрико так и не уловил. С состраданием он посмотрел на несчастного. Да, человек, который лежал перед ним, действительно не подавал признаков жизни. К сожалению, он не успел оказать ему помощь.
Сидя у бездыханного тела, доктор, охваченный печальными мыслями, по-прежнему крепко сжимал руку старика. Вдруг Энрико вздрогнул. Он ощутил биение пульса! Положив руку больного на пол, доктор прильнул к его груди.
Да, он не ошибся. Сеньор Бордезе отчетливо слышал удары сердца. Старик жив. Но сердце пациента работало необычно. Именно поэтому Энрико не сразу понял, что же творится с его подопечным. Сердце билось с очень большими интервалами. Никогда ранее Энрико не видел ничего подобного. Он даже не предполагал, что такое вообще возможно. Жизнь в теле больного едва теплилась. Редкое биение сердца лишь давало возможность мозгу не умереть от нехватки кислорода. На остальное у организма просто не оставалось сил.
Это предположение оказалось единственным, которое выдвинул Энрико, но он не мог считать его абсолютно правильным. Его версия расходилась с наукой, которую он очень уважал. Ясным становилось только одно: со старейшиной происходило что-то необычное.
Когда в очередной раз Энрико склонился над стариком, он осмотрел его со всей тщательностью, на которую оказался только способен. И вот что удалось ему выяснить. Несмотря на низкую, почти критическую температуру тела, мышцы больного сохраняли упругость и эластичность. Суставы нормально функционировали, хотя старик пролежал целую неделю без движения. У него отсутствовали изменения в мягких тканях, что также не находило объяснения.
Каждый этап осмотра не только не приближал Энрико к разгадке состояния старика, но все дальше уводил от нее. Заканчивая обследование, доктор Бордезе понял, что попал в затруднительное положение.
Перед ним находился больной, в состоянии которого он не мог разобраться. Он не понимал, что с тем происходит.
Доктор в замешательстве отошел от Фохаэтдина и остановился в нескольких шагах от него.
Наверное, Энрико выглядел не самым лучшим образом, потому что Салах робко поинтересовался:
– Что-то не так, уважаемый сеньор Бордезе?
– Скажу честно, случай весьма необычен. К сожалению, мне не удалось поставить диагноз. Придется хорошенько подумать, прежде чем я сделаю это.
– Вы хотите сказать, что не знаете, чем болен Фохаэтдин, и поэтому неизвестно, как его лечить? – еще тише осведомился Салах.
– Мне неприятно в этом признаваться, но именно так пока и обстоит дело. Заметьте, я сказал «пока». Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Поверьте, этот случай уникален, и здесь есть над чем поразмышлять.
Доктор сел недалеко от Фохаэтдина и, подперев подбородок рукой, устремил взгляд на старика.
В задумчивости он провел около получаса. Не найдя нужного решения и совершенно отчаявшись, он резко поднялся и направился к выходу. Остановившись у порога, Энрико обратился к переводчику:
– Сейчас мне необходимо встретиться с Гефаром, и я прошу вашего содействия в переводе.
– Вы что-нибудь придумали? – с надеждой в голосе поинтересовался Салах.
– Нет. Именно поэтому и не имею права держать в неведении людей, которые каждую минуту лелеют надежду на выздоровление дорогого им человека, всецело при этом полагаясь на мой опыт и мастерство.
Я не вправе вводить их в заблуждение. Мне неизвестно, что произошло со стариком, и, к несчастью, я не в силах оказать ему помощь. Надо иметь мужество, чтобы признать свою несостоятельность, и сейчас я готов это сделать.
– Подождите, но вы сказали, что вам необходимо все хорошенько обдумать. Это же ваши слова. Зачем прежде времени расписываться в собственном бессилии? Если за тридцать минут вам ничего не пришло в голову, то это совсем не значит, что в следующие полчаса не возникнет никаких мыслей. Разве я не прав?
Энрико, не отвечая переводчику, вышел на улицу и направился к Гефару.
Салах последовал за ним.
Гефар расположился неподалеку от дома Фохаэтдина и пребывал в томительном ожидании.
Увидев доктора, он бросился к нему навстречу.
– Что вы можете сказать о состоянии старейшины?
Энрико не умел и не хотел обманывать. Потупив взор, он честно рассказал о реальном положении дел. Ему не хотелось признаваться в своем бессилии, но иначе он поступить не мог.
В конце речи, более похожей на отходную молитву, он все же выразил готовность остаться в доме Фохаэтдина еще какое-то время и предпринять что-либо для улучшения самочувствия больного.
На удивление Энрико, Гефар совершенно спокойно отнесся к его словам. Более того, он выразил надежду на скорейшее выздоровление старейшины и поблагодарил доктора за заботу, которую тот проявил к больному. При этом он превозносил знания доктора, который, не понимая, что происходит, слушал Гефара с нескрываемым изумлением.
Тем временем Гефар отдал короткое распоряжение мужчинам, стоявшим здесь же, и те спешно удалились.
Они вернулись очень быстро, но не с пустыми руками. Воины несли свернутые в рулоны ковры. По словам Гефара, они послужат гостям хорошим спальным местом. На прощанье он поинтересовался, что думают Энрико и Салах относительно ужина. Друзья переглянулись, решая, принимать или нет предложение Гефара. Усталость и нервное напряжение сказались на них не лучшим образом. Поняв друг друга без слов, они отказались от еды.
На прощанье Гефар предупредил доктора Бордезе, что оставит возле дома человека, так, на всякий случай. Если вдруг что-нибудь потребуется Энрико, тот может смело обращаться к нему за помощью.
Пожелав друзьям спокойной ночи, Гефар удалился.
Пошли в дом и наши герои.
Закрыв за собой дверь, Энрико вопросительно посмотрел на Салаха.
– Вы что-нибудь поняли из того, что сейчас происходило на улице? – доктор в недоумении развел руками.
– Что вы имеете в виду, уважаемый сеньор Бордезе?
– Вам не показалось странным поведение Гефара? Я думал, что он выразит недовольство или, по меньшей мере, расстроится из-за моего признания, но получилось совсем наоборот. Он не только не высказал ни малейшего сожаления, но, более того, вел себя так, словно выздоровление Фохаэтдина – решенный вопрос, и дело лишь во времени. Что-то я не совсем понимаю происходящее, прямо загадка какая-то.
Салах, не перебивая, выслушал доктора, и когда тот закончил, хитро улыбнувшись, ответил:
– Видите ли, сеньор Бордезе, в чем дело. Я позволил себе небольшую вольность в переводе ваших слов и немного подкорректировал их значение. Скорее всего, вы останетесь недовольны моим поведением, но я не мог поступить иначе.
– Как вас понимать? – Энрико растерянно посмотрел на переводчика.
– С моих слов Гефару стало известно, что состояние Фохаэтдина на сегодняшний день не самое замечательное и его улучшение зависит от многих факторов. Согласитесь, Гефар догадывался об этом задолго до нашего появления в этом доме. Также я сказал ему, что самочувствие старца может измениться к лучшему, и не исключено, что в ближайшем будущем, хотя все в этом мире находится в руках Всевышнего, и мы лишь уповаем на его помощь в нашем нелегком деле. Одним словом, необходимо время для того, чтобы досконально во всем разобраться. Как видите, я не обнадежил нашего собеседника, но и дурную весть он не узнал преждевременно. Так что удивляться его поведению не приходится.
– Салах, да как вы додумались до этого? Вы совершили непростительный поступок, за который придется отвечать мне. И потом, кто дал вам полномочия искажать смысл моих высказываний? – доктор Бордезе не на шутку рассердился.
– Постойте, постойте, дорогой друг. В том, что вы рассердитесь, я нисколько не сомневался, но так уж гневаться все же не стоит. Если вы успокоитесь и посмотрите внимательнее на мой поступок, то не найдете в нем ничего предосудительного, а тем более недостойного или коварного. Я сказал Гефару, что нужно всего лишь время для того, чтобы понять положение дел. Разве в этом есть хоть доля неправды?
Я же видел, как вы внимательно осматривали старика, как долго размышляли над его состоянием. Да, то время, что вы провели в раздумьях, оказалось для вас недостаточным, но, заметьте, на тот момент. Вы же почему-то решили, что пора сдаваться и каяться в своей несостоятельности. Это же совершенно неправильно. У вас есть знания и, по всей видимости, очень хорошие. Пусть вы молодой, но все же врач, и судя по тому, как вы работаете, со временем окажетесь действительно непревзойденным специалистом. То, что у вас нет сейчас большого опыта, так это не беда. Он обязательно придет с годами. Главное, у вас есть любовь к своей профессии и желание помогать людям. Поверьте, это самое главное в любом деле. От меня не скрылось, как вы о чем-то мучительно размышляли, закончив осмотр. Вы лучше меня знаете, о чем думали в ту минуту. Вы искали РЕШЕНИЕ. Значит, вы уверены, что оно существует. Так почему бы не продолжить поиски, если решение данной проблемы не найдено в одночасье? Сказать, что ничего не получается, можно в любой момент, но не правильнее ли поступить иначе. Сделать подобное заявление, когда действительно не окажется ни единого шанса на успех. Я подумал, что такое время еще не наступило, вот поэтому и появился вольный перевод ваших слов. Если вы и теперь считаете, что я поступил неправильно, то вызовите Гефара, и на этот раз я передам ваше заявление без импровизаций, – Салах замолчал и внимательно посмотрел на Энрико.
Тот находился в задумчивости.
Бесспорно, переводчик прав. Не следует никогда раньше времени признавать поражение. Да, его охватили отчаяние и паника, но это не повод опускать руки. Конечно, его друг определенно прав. Нужно думать, думать и еще раз думать. То, что решение существует, он нисколько не сомневался, но в чем оно заключается, вот вопрос, над которым следует поразмышлять. Энрико успокоился и уже по-другому смотрел на действия Салаха.
– Знаете, а вы действительно поступили верно. Поначалу я рассердился на вас, но после вашего объяснения признаю свою ошибку и прошу прощение за проявленное мальчишество. Конечно, вы абсолютно правы, говоря, что необходимо хорошенько все обдумать, прежде чем отказываться от лечения старика. Я полностью с вами согласен, и мне стыдно, что я проявил малодушие, позволив себе усомниться в успехе предстоящего лечения. Только благодаря вам я преждевременно не расписался в собственном бессилии. Примите мою признательность за отличный урок и назидания, – Энрико крепко пожал Салаху руку.
– Очень хорошо, что вы больше не сердитесь на меня. С ужасом думал, какое нам предстоит общение, если мы поссоримся. Хвала Всевышнему, этого не произошло, – Салах обрадовался тому, что Энрико правильно истолковал его поступок. – Кстати, в чем же кроется проблема, которая так смутила вас? Неужели вы действительно не можете в ней разобраться?
– Видите ли в чем дело, дорогой друг. Ни один из симптомов странного заболевания Фохаэтдина мне не знаком. Скажу больше: все, что я наблюдаю здесь, является для меня загадкой и открытием одновременно. Меньше всего хотелось бы выглядеть хвастуном, но я считался одним из лучших учеников академии. Все свободное от занятий время я проводил в читальном зале или анатомическом театре, постигая шаг за шагом тонкости медицинской науки. Кстати, в академической библиотеке не осталось ни одной книги по медицине, которую я не изучил бы. Я действительно обладаю хорошими знаниями и имею весьма неплохой опыт практической работы. Многие часы, проведенные в операционных, кое-чему научили меня. Но как оказалось сегодня, всего этого недостаточно, чтобы помочь старейшине.
– Не огорчайтесь, Энрико. Может быть, вы еще раз обследуете старика? Не исключено, что при первом осмотре вы просто не обратили на что-то внимания, и поэтому его состояние является для вас загадкой. Если находишься в сильном замешательстве, то не замечаешь самого очевидного. Сосредоточьтесь и не падайте духом, – ободрил товарища Салах.
– Вы абсолютно правы. Именно так я и поступлю.
В состоянии старика тем временем не произошло никаких изменений. Он по-прежнему не подавал явных признаков жизни.
Энрико приступил к очередному осмотру. Он обращал внимание на мельчайшие детали, которые могли пролить свет на загадочную болезнь Фохаэтдина. Прослушивания, постукивание, использование лабораторных приспособлений в диагностировании ни к чему не привели.
Через час кропотливой работы доктор Бордезе окончательно понял, что желаемый результат не достигнут. Он по-прежнему не имел представления, что происходит с его подопечным. Энрико в очередной раз убедился, что столкнулся с болезнью, о которой ничего не знал. Что делать дальше, оставалось для него загадкой. Энрико в отчаянии опустился на пол и бесцельно уставился на старика. Полная апатия охватила его. В таком положении он провел некоторое время.
Вдруг его взгляд остановился на платке, повязанном на шее старца. До этого момента Энрико не придавал ему значения. «Интересно, а почему на шее у Фохаэтдина находится платок? – подумал доктор Бордезе. – На украшение не похоже, да и не к месту оно в данной ситуации. О простуде говорить смешно, потому что у старика температура приближается к нулю, и следует скорее предполагать обратное. Опять вопрос без ответа? Ну уж нет…» Энрико встал и медленно подошел к старейшине. Приподняв голову пациента, он принялся осторожно разматывать платок…
То, что он увидел в следующую минуту, потрясло его. Энрико осторожно положил голову больного на циновку и, поднявшись, неуверенно попятился. Дойдя до стены он уперся в нее и медленно сполз на пол.
Салах, наблюдавший за работой друга, бросился к нему на помощь. Присев перед ним, он встревожено спросил:
– Что случилось, Энрико? С вами все в порядке?
Не отрывая взгляда от старейшины, доктор шепотом произнес:
– Змеи, у старика на шее змеи! Я убрал платок и увидел их отвратительные тела. Они свернулись на шее Фохаэтдина плотными кольцами и, видимо, проснулись, когда я потревожил их. Это какой-то ужас. Разбуженные, они недовольно зашевелились. Господи, да что же здесь происходит? – лоб Энрико покрылся испариной. Голос дрожал.
Салах поднялся и, подойдя к больному, действительно увидел на его шее несколько отвратительных гадов. Жуткий страх охватил переводчика. Он вернулся к доктору и присел рядом с ним. Прижавшись друг к другу, они с ужасом наблюдали мистическую картину.
Первым пришел в себя доктор.
Немного успокоившись, он встал и крадучись подобрался к старейшине.