К моему удивлению, Анимара оказалась проворней. Отскочив в сторону, она хихикнула, и метнулась в мою комнату. Там-то я её и поймал. Зажав в цепкие тиски своих рук, я обнял её.

– Если ты не поделишься со мной едой, – разъяснял я ей свою позицию. – То на ужин будешь съедена сама.

– Не по твои зубы орешек, – ласково проговорила она.

Мы поцеловались.

Не знаю точно, сколько мы так простояли посреди комнаты, но когда вернулись обратно, еда уже совсем остыла.

– Зельборн, совсем забыла тебе сказать! – проговорила Анимара, едва не подавившись едой. – А ведь нам надо бы пополнить нашу казну!

– Сегодня? – удивился я.

– Да, – отозвалась она. – А почему бы и нет?

– О! – заметил я. – Тогда нужно заодно обойти стену и выяснить, права ли моя карта.

– Нет, нет, нет! – запротестовала Анимара, откупорив маленький кувшин с подноса. – В стоки я не полезу.

– И не придётся! – подбодрил её я. – Мы лишь глянем, чтобы убедиться.

Какое-то время она колебалась, но вскоре сдалась.

– Одним глазком! – настояла она.

– Одним глазком, – заверил я.

По правде сказать, мне и самому не хотелось лезть в сточные воды ради призрачного шанса добраться до городской казны. Даже если нам удастся попасть внутрь, вероятность того, что мы не заплутаем по извилистым коридорам стоков, и найдём нужную стену, близка к нулю. Но это была вполне здравая мысль, и главное, чтобы потом Анимарра не говорила, что всё придумывает только она. Вот и мой вклад в наше дело.

Со стороны не посвящённых в нашу жизнь может показаться, что мы ведём себя, словно дети. Что наши ссоры основываются на абсолютных пустяках и вести себя подобным образом не пристало тем, кто живёт на земле не первую сотню лет.

Это справедливое замечание. Мы и сами были такого мнения раньше. Мы и сами наполняли себя чувством величия и важности. Мы смотрели на жизнь серьёзно, по-деловому. Мы были настоящими королями в выдержке и спокойствии. И нас поглощал этот мир со всей своей безжалостностью.

Как-то раз мы повстречали одного ребёнка, которому не было и восьми лет.

Он был бос на одну ногу и чумаз, но выглядел настолько счастливым, что мог бы давать счастье в займы.

Он оглядел нас с головы до ног и серьёзно произнёс:

–Какие вы важные! Это ведь так тяжело – быть важным!

Не знаю, понимал ли он значения своих слов, или просто сказал то, что услышал где-то, а я эти слова запомнил надолго. Хотелось бы верить, что этот мальчуган последовал своему собственному совету и достойно прожил свою жизнь.

Я поделился своими соображениями с Анимарой, а та – вот совпадение! – хотела поговорить со мной о том же.

С того дня наши души понемногу стали отмирать от бремени лет и правил, по которым принято жить всем уважающим себя людям. Мало по малу, мы пришли к выводу, что жить скучно – хуже смерти, а потому перестали вести себя примерным образом.

Именно потому я и положил себе кусок мяса побольше, а вовсе не из-за жадности. Анимара на это лишь глаза закатила. Это признак того, что она согласна со мной.

– Совсем стемнело! – сказала она, выглядывая в окно. – Пойдём же!

С ужином было покончено, мы разве что дифирамбы не спели в адрес Винранта. Хоть с виду он и не отличался от неотёсанного бандита, что в тёмной подворотне тебя одной рукой за шиворот поднимет, а в еде толк понимал.

– Тогда в путь! – проговорил я, накидывая на себя плащ.

Анимара тоже накинула плащ на плечи, свой любимый – серый, с капюшоном. И корзинку прихватила.

– Шевелись давай! – прокомментировала она свою прыгучесть из нашего дома.

И под покровом ночи мы направились к выходу из Гонкоралла.

Глава 13

-Если не велено, почему этим двум можно?

–Мольба ведьмы смогла растопить моё стальное сердце, как можно было отказать?

– А что со стражей будем делать? – шепнул я Анимаре, когда главные ворота Гонкоралла показались на горизонте.

– Пока точно не знаю, – ответила она. – Но что-нибудь придумаем.

У огромных ворот стояли две фигуры в поблёскивающих во мраке доспехах, и оружием на поясе. Они как раз о чём-то оживлённо спорили, когда мы к ним подошли.

Их речи оборвались, глаза с недоверием и раздражением устремились на нас, оглядывая с головы до ног, словно в поисках бреши на наших телах.

– Вам чего? – приосанился первый стражник и сделал шаг навстречу.

– В лес пойду, – проговорила Анимара благозвучным голосом. – Травы закончились.

– Впускать никого не велено! – нахмурился второй.

– Так и не надо! – отозвалась Анимара. – Нам выйти необходимо.

– Выйти? – переспросил первый.

– Выйти, – подтвердила она.

Первый стражник почесал макушку, не обращая внимания на то, что на голове у него был шлем.

– Ну, это… – рассеянно проговорил он, повернувшись к своему товарищу за моральной поддержкой. – Это, верно, можно!

Лицо второго вдруг озарилось удивлением, словно бы он вспомнил что-то важное. Он сделал шаг вперёд, и ткнув локтем в бок своего товарища, тихо прошептал ему на ухо несколько слов. Лицо первого чуть вытянулось, глаза приоткрылись. Он смотрел на Анимару, словно бы не веря своим глазам.

– Точно! – выкрикнул он. – Я ведь вас знаю!

– Очень жаль, – парировала Анимара, – что не могу сказать того же самого в ответ.

– Вы ведьм… – он вдруг умолк и закрыл глаза, вспоминая нужное слово. – Колдунья. Вы колдунья!

Анимара удовлетворённо кивнула.

– Я слышал о вас, – продолжал он. – У одного моего приятеля дед по тёткиной линии как-то раз…

– Совершенно верно, я, да простят меня Боги, колдунья, – с достоинством перебила она начало увлекательной истории. – И мне нужны “колдунские” травы.

– Но приказ короля! – заметил второй. – Нельзя никого впускать!

– Нельзя ли подождать до рассвета? – спросил первый.

Анимара раздражённо вздохнула.

– Вы, – сквозь зубы процедила она. – Двое. Даже представить себе не можете, сколько полезных свойств имеет на вид обычный сорняк, в отличие от вас! Никто из вас не имеет ни малейшего понятия о том, когда и как именно нужно собирать тот, или иной цветок, а уж тем более о том, в какой фазе луны и при какой погоде это нужно делать! Всё, что доступно для вашего понимания – это когда можно впускать, а когда нельзя! И я не намерена это терпеть!!!

В эту минуту я не на шутку испугался за этих двоих. Вероятно, весь гнев, что таился в сердце Анимары, в том числе и на меня, вдруг вырвался на свободу. Оба стражника отпрянули, вжимаясь в ворота. Голос Анимары возвысился и стал жечь, словно пламя.

Я тихо положил руку на её плечо, прекрасно осознавая, что пламя это может обжечь и меня.

Но она замолчала. В наступившей тишине две фигуры с трепетным ужасом смотрели на мою другую половину, а та в ответ смотрела так, словно бы вколачивала в них гвозди.

– Ну, так-то, – вдруг проговорил первый, обращаясь ко второму, – она права.

– Пусть начальник сам с ней разбирается, если что! – шепнул второй, но видимо, не достаточно тихо.

– Проходите! – вновь выпрямился первый и отошёл от двери в воротах.

– А кто это с вами? – задал вопрос второй стражник, указывая на меня.

Что с этими людьми не так? Колдунья, которая и пальцем не тронула ни одного из них, вызывает у людей трепет и страх. А палач, который хладнокровно уничтожает пусть и гниль, а всё же уничтожает – так “кто это такой?”

– Палач это, – выручил второго шепот первого стражника.

– О! – многозначительно заметил второй стражник. – Виноват! Не признал! И что же, вам обоим среди ночи нужно в лес?!

– Неужели вы думаете, – голос Анимары уже был достаточно спокоен, но нотки язвительного гнева всё ещё блуждали в её словах, – что я пойду туда совсем одна, без защиты?!

Стражники переглянулись. В их взглядах можно было уловить нечто, вроде: “какая, к дьяволу защита нужна этой ненормальной?!”

Однако когда они снова оглядели нас, и в особенности меня, то на лице первого стражника я явственно прочитал нечто вроде усмешки. Теперь уже во мне вспыхнул огонь негодования.

– Может вам нанять кого-нибудь… – предложил он. – Для таких походов. Кого-нибудь… посолиднее?

И он словно бы невзначай выпятил грудь вперёд.

– Благодарю за совет, – Анимара чуть наклонила голову. – Однако Зельборн стоит сотню, а то и тысячу таких, как вы. И если вы намерены и дальше мешать мне, то я снимаю с себя всяческую ответственность за принесённые далее увечья.

Тут уж настала мой черёд приосаниться. Стражники в недоумении расступились, открывая дверь наружу.

– Эй! – крикнул первый стражник тем, что стояли снаружи. – Впусти этих двоих, как вернутся!

– Не велено же! – отозвались в унисон наружные.

– Не велено! – повторил первый.

– Не велено! – шептал, словно мантру второй рядом.

– Но этим можно, – завершил свою речь первый, стараясь последние слова скрыть от наших ушей. – Они… кхм… особые.

– И потом, – послышался едва слышный шёпот первого стражника, – мы-то с тобой ничего не нарушаем. Нарушают наружные, но не мы.

– О! – второй стражник одобрил полёт мысли первого.

Мы вышли из города и направились по дороге, ведущей к лесу. За спиной шептались, вероятно, разъясняя причины наших широких возможностей.

Глава 14

Мы немного прошли по широкой дороге, а затем свернули в чащу леса. Углубившись достаточно, мы принялись искать подходящие палки. Зельборн то и дело оглядывался по сторонам, очевидно оценивая количество своих потенциальных подопечных.

Я нашла подходящую палку, и, зажав её край, поднесла к лицу. Несколько крепких слов, и на краю палки засветился огонь, равный нескольким свечам. Зельборн хмыкнул и дал мне свою находку. Я проделала тот же трюк и с его палкой. Теперь лес, окружавший нас, уже со всех сторон стал чуточку более дружелюбным.

Вообще кого ни спроси – все в один голос утверждают, что в лес просто так лучше не соваться. Мало ли какие чудовища могут сновать в его недрах, а потому незадачливому путнику стоит не только грамотно выбирать маршрут, но ещё и передвигаться исключительно днём.

Отчасти такие советы имеют право на существование, ведь лес – это пристанище всех тех, кто скорее не является человеком. Именно поэтому тут можно встретить не только опасных зверей, но и разгневанных духов, оборотней, и прочую нечисть.

Почему же мы с Зельборном не трясёмся в ужасе от возможных малоприятных встреч с подобными существами? Мы прожили достаточно, чтобы знать, как избегать гнева духов, как обходиться с нежитью, что делать с оборотнями. И главное, нас эти твари и сами обходят стороной, для большинства обитателей леса мы имеем весьма неприятную ауру.

Но это не значит, что не найдётся обезумевший тролль, которому захочется оборвать наши жизни просто потому, что наше присутствие стало его раздражать. Нужно быть осторожным и готовым ко всему.

– Ну что там, Зельборн? – нетерпеливо спросила я, собирая в корзинку два жёлтых цветка.

– Мне кажется, это было здесь! – рассеянно проговорил он, указывая под дерево. – Но я ничего не вижу!

– Проклятье! – выругалась я. – Надо было всё-таки рисовать карту, а не рассчитывать на твоё хвалёное чутьё!

– Не могли же нас ограбить? – нахмурился он, потирая лоб. – Очень странно!

Он прошёл чуть дальше и вдруг воскликнул:

– Есть!

Я сорвала ещё один цветок и быстро зашагала к некроманту. Лес сам по себе довольно мрачный, а тут ещё такое чувство, что каждое дерево наблюдает за тобой. И вроде бы мне по статусу положено быть ближе к природе, но что-то пока не клеится. Даже Зельборн в этом плане куда дальше продвинулся.

Моя другая половина стояла у огромного дерева и улыбалась. Его лицо во мраке напоминало лицо призрака.

– Где твоя трость? – спросила я, озаряя светом указываемое им место.

– Она сломалась, – развёл руками он. – Но это не важно!

Не важно! Вот всегда это не важно, а между тем слова силы, что я вложила в эту палку, отнимают силу у меня самой. И Зельборн прекрасно это понимал.

Он вынул из-за пояса припрятанную лопатку и стал копать. Я услужливо освещала ему землю, ёжась от осеннего холода.

– Не нравится мне этот лес, Зельборн! – проговорила я, глядя на молчаливых свидетелей нашей маленькой тайны.

– Докибрисский лес был в разы хуже! – отозвался он, пыхтя от усердия. – Столько лет прошло, а я до сих пор помню это.

После этих слов я тут же погрузилась в воспоминания. Помнила ли я один из самых страшных дней в моей жизни? О, конечно, я помнила его. И помнила столь отчётливо, что под гнётом стоящих тёмных гигантов и расстилающегося тумана у меня побежали мурашки.

– Проклятые корни! – выругался Зельборн. – Их же тут не было!

– Деревьям иногда тоже хочется владеть богатствами! – рассудительно заметила я. – Постарайся без корневредительства.

Зельборн лишь фыркнул.

Стая худых человекоподобных существ напала на нас в том лесу, пока мы прятали наши деньги. Всё произошло так внезапно, что мы не успели подготовиться к атаке. Эти твари были выше ростом, и довольно быстро двигались, может быть от того, что использовали не две, а четыре ноги на изломанном теле. Головы существ были удлинены, а лица… Скорее морды. Я помню их, но описать это мне и сейчас сложно. Огромные чёрные глаза. У одного существа их было четыре, у остальных по три. Носа словно бы и не было, присутствовал лишь намёк на него, а рот занимал почти половину головы. Зубы маленькие, но острые.

Руки. Руки длинные, но это не мешало существам быть прыткими. Когти этих тварей были основных их орудием. К сожалению, об этом пришлось узнать в первую очередь, Зельборну.

Нам удалось отразить атаку, применив весь свой арсенал знаний, которых тогда было не так уж и много. Но, клянусь Богами, даже теперь я не хотела бы вновь повстречать тех существ из Докибрийского леса. Это один из немногих пронзительных для меня дней, когда я действительно испугалась. Не за себя, а за Зельборна. Одна и тварей в конце битвы наотмашь полоснула его по спине, и он упал на землю без признаков жизни. Кровь сочилась из его ран, и вид этого придал мне сил. Я вспыхнула, словно костёр, и сожгла последнее чудовище. Но некромант едва дышал. Я сделала всё, что умела тогда, и чаша смерти миновала его. А что бы я делала, если бы он умер? Этот вопрос раз за разом я задавала себе долгие годы. И ответ был одним и тем же: я бы тоже умерла.

– О, Боги! – пропыхтел Зельборн, являя на свет из глубокой ямы увесистый ящик.

Петли на нём проржавели. Земля кое-где всё-таки не послушалась моих наставлений не поглощать этот предмет, и принялась, пусть и не столь охотно, перерабатывать ящик на свой лад. Зельборн достал из ящика внушительного размера ларец и открыл его. Он был доверху забит золотом. Некоторое время мы любовались приглушённым сверканием в ночи.

Когда золота было набрано достаточно, Зельборн достал колбу с комарами и, словно повар высшего разряда, подсыпал горсточку сверху золота.

– А может, – проговорил он, заворожено глядя ни то на золото, ни то на комаров, – попробуем остаться?

Я глубоко вздохнула.

– Знаешь, – ответила я, – мне бы тоже этого хотелось, Зельборн. Этот город… Он действительно мне нравится.

– Кому до нас есть дело? – спрашивал он, убирая ларец обратно в короб.

– Людской зависти есть дело до всего, – ответила я, глядя на то, как некромант закапывает короб. – Может быть, если бы мы отказались от своей судьбы, и жили бы обычной жизнью, то смогли бы остаться, но, в конце концов…

– Нас бы закидали камнями! – закончил он, выпрямляясь и притаптывая землю.

– Верно, – вздохнула я. – А потому не стоит об этом и думать! Нам нельзя остаться.

– Нельзя, – согласился он.

Вдруг раздался треск, на землю упала ветка. Мы словно по команде подняли головы.

На дереве сидело нечто и хищно смотрело на нас огромными глазами.

Глава 15

-Я умру, а ты сможешь стать обычным человеком.

–Умрёт он! А если я умру?!

–Тогда я подниму тебя, и ты станешь не очень обычным человеком.

На какой-то миг меня сковал страх. Существо, что пристально смотрело на нас, держалось четырьмя лапами за ствол дерева. На концах чёрных лап виднелись когти. Летучая мышь – вот кого напоминало это существо, вот только крыльев у него не было, и размеров оно было с добрую собаку. Морда твари отдалённо напоминала человеческие черты – большой рот, намёк уши, а нос словно бы отсутствовал вовсе. Существо было покрыто чёрной шерстью, но её было не много – она клочками была разбросана по всему телу.

Какую-то долю секунды мы смотрели на пугающую тварь, а оно на нас.

Ночная тишина лишь подчеркнула близость опасности.

Как только рука Зельборна потянулась к рукоятке клинка за поясом, существо метнулось в его сторону.

Прыжок имел много схожего со стремительностью оленя, перепуганного горном. С широко открытой пастью и выставленными вперёд когтистыми лапами существо прыгнуло на грудь моей другой половины. Тот вскрикнул и вцепился в голову твари, рот которой силился добраться до шеи.

Я стала лихорадочно подбирать подходящее заклинание, однако ничего правильного в голову не шло. Наконец, память услужливо предоставила мне заклинание поджигания. Шепнув пару мощных слов на светящийся конец палки, я размахнулась ей, целясь в повисшую на груди у Зельборна тварь. Всё, о чём я молила Богов, что бы некроманта не сильно задело огнём.

Вдруг палка вылетела у меня из рук, а голову пронзила сильная боль сразу в нескольких местах. Нечто приземлилось на мою голову. Я вскрикнула и попыталась встряхнуть существо, но это не помогло. Я почувствовала, как по голове потекли струйки горячей крови.

Тварь стала орудовать когтями, пряди волос летели вниз. Я пыталась ухватить тварь руками, но это было бесполезно – гладкая на ощупь кожа не поддавалась моим собственным когтям, а ухватиться было словно бы не за что.

Сквозь боль и разыгравшуюся ярость я приняла довольно оригинальное решение – так в последствии отзывался о нём Зельборн. Я разбежалась и со всего маха врезалась головой в широкий ствол дерева. Хорошо ещё, что тварь не успела отскочить – я бы этого не пережила.

Раздался сильный хруст ломающихся костей. Существо обмякло, но не отцепилось. Удар сбил с ног и меня, я упала. Тварь на моей голове вяло дрыгала конечностями, когти которых всё ещё гнездились у меня в волосах. Где-то позади Зельборн всё ещё сражался со своей тварью, а я вдруг нащупала под собой свою неиспользованную палку. Зельборн отступал назад под натиском маленькой, но слишком сильной твари. Вдруг он оказался рядом. В его руке уже был нож, но существо отчаянно билось за свою жизнь и не давало некроманту воспользоваться им. Схватив палку, я развернула светящимся концом от себя и что есть силы ткнула в существо, что повисло на моей другой половине. В последний момент Зельборн дёрнулся, а потому заряд бодрости получил он, а не его противник.

Пламя окутало бледнолицую фигуру и его врага.

– Проклятье! – вскрикнула я и вскочила, совершенно забыв, что на моей голове всё ещё боролось за жизнь, но, уже скорее, с самим собой, кровожадное существо.

Когда вспышка погасла, я увидела Зельборна, стоящего на коленях перед навзничь распластавшейся тварью. Его одежда и волосы слегка подгорели, брови опалились, а ресниц как будто и не было вовсе. Он медленно перевёл тяжёлый взгляд на меня.

–Больно же! – раздался его тихий голос.

Камень упал с моей души. Если его бледнолицее величество шутить изволит – значит всё не так уж и плохо!

Что-то вдруг упало недалеко от него, и угрожающе зашипело. Это были ещё две твари, которые спрыгнули с дерева. Они крутили своими мерзкими головами, бросая хищный взгляд то на Зельборна, то на меня. Одна тварь остановила свой взгляд на мне и поползла в мою сторону, так поступила и вторая. Они хищно двигались ко мне, проползая мимо трупа своего собрата.

Внезапно мёртвая тушка вскочила и зашипела. Твари, что ползли ко мне, с завидной амплитудой отпрыгнули в сторону от неожиданности, а воскресший труп рывком набросился на них. Послышался мерзкий писк – твари ожесточённо вцепились друг в друга. Вдруг сверху упала её одна тварь, словно бы, на подмогу первым. Не долго думая, она кинулась в катающийся клубок раздираемых друг друга существ.

– Сожги же их! – услышала я голос Зельборна.

Я быстро поднесла палку к губам и произнесла необходимые слова, неотрывно следя за клубком дерущихся существ. Палка одобряюще вспыхнула, а я шагнула вперёд и со всей силы шлёпнула ей по мерзкому клубку.

Вспышка озарила рядом стоящие деревья, пришлось зажмуриться. Истошный писк свидетельствовал о том, что всё прошло, как надо. Когда я открыла глаза, на месте, где только что были тела этих существ, теперь осталась горстка пепла.

Зельборн перестал щуриться и не без усилия поднялся на ноги. Переложив нож в правую руку, он уставился на меня, словно одержимый маньяк в тёмной улице.

Медленно, словно боясь меня спугнуть, он стал приближаться, держа нож наготове. Не знаю почему, должно быть, вследствие того, что моя голова оказалась не прочнее дерева, но я стала пятиться назад, словно подозревая, что удар ножом – это не справедливая расплата за причинённый мною вред. Сил на то, что бы заорать на Зельборна, и привести его в чувства у меня совсем не было, а потому двигаться назад было единственным возможным действием. Вскоре я упёрлась в дерево, дальше идти было некуда.

Бледный некромант подошёл вплотную и занёс надо мной нож. А затем последовал удар и болезненный рывок, следом – мой дикий крик от боли.

– Что за мерзость! – раздался его голос.

На костяном ноже вяло барахталась вырванная с моей головы тварь, про наличие которой я совершенно забыла. Изрядная прядь моих волос так же пала смертью храбрых.

Зельборн отшвырнул монстра в сторону, и озабоченно глянул на меня.

– Ты как? – спросил он, прикладывая свои руки к моей голове.

– Уже лучше, – болезненно улыбнулась я, чувствуя прилив целебной энергии от моей другой половины.

Внезапно раздались удаляющиеся потрескивания ломающихся сучьев.

– Смотри! – крикнула я, указывая вверх.

Зельборн поднял голову и увидел три тени, скачущие с ветки на ветку, словно белки. Они углублялись в недра леса.

– Нам повезло, – проговорил Зельборн, оглядываясь по сторонам. – Их была тут целая стая.

– Они могли нас растерзать, если бы напали вместе! – заметила я и поднялась на ноги, чувствуя прилив сил. – Твой воинствующий вид их спугнул!

– Неужели? – криво улыбнулся Зельборн.

– А то! – отозвалась я, поднимая свою палку, огонь которой уже почти потух. – Их напугал, меня напугал! Что ж ты за зверь-то такой!

Зельборн вдруг упал на одно колено, схватившись за грудь. Я кинулась к нему, и тут же приложила ладонь к лохмотьям, под которыми виднелись следы от когтей.

Он сопротивлялся, но иногда мудрость народа (некромантов слушать – себя не уважать) как нельзя лучше описывает положение дел.

Прошли долгие минуты прежде, чем Зельборн отнял мою руку от своей груди. Приложив усилия, он поднялся с колена.

– Тебя и ворона напугать может, – с трудом произнёс он.

– Интересно знать, – нарочито беззаботно рассуждала я, поддерживая Зельборна, пока мы осторожно начали движение в сторону города. – Все некроманты такие злоязычники, или только мне такой попался?

В одной руке я инстинктивно сжимала палку и корзинку, в другой бледного некроманта, истекающего кровью.

– Все, – отрезал он. – Последнее слово всегда остаётся за нами, посланцами смерти.

– Ну-ну, не в нашем случае, верно? – утешала его я.

– Не гневи меня, травница! – то ли пошутил, то ли всерьёз кинул он.

В иной другой раз подобный эпитет меня бы задел, я могла бы вспылить, но не в этот раз. Сейчас всё, что я могла себе позволить – это шуточки, да надежду, что всё обойдётся.

– Травница? – спрашивала я, отодвигая ветки кустов. – Самому не стыдно, что какая-то травница цела и почти невредима в схватке с чудовищами, а ты…

– А я в центре событий! – ничуть не смутился он, на что я и рассчитывала.

– Вот-вот, – подчеркнула я. – Тебе надо быть осторожнее! Кто будет мне мышей оживлять, если тебя вдруг не станет?

– Тебе это уже будет ни к чему! – проговорил Зельборн. – Осядешь где-нибудь тут, или в другом городе. Без меня у тебя больше шансов на тихую неприметную жизнь. Заведёшь хозяйство, а то и продолжишь колдовством неслышно промышлять. Будет у тебя нормальная жизнь, не пропадёшь. Да брось ты меня, в самом деле, будь счастлива, наконец!

– Правда?! – очень натурально обрадовалась я.

– Нет, – простонал Зельборн и ещё сильней навалился на меня.

– Проклятье! – огорчилась я. – Уж больно радужно ты мне всё описал.

Даже и обидеться толком не вышло на такие речи. Не приметная жизнь, по словам некроманта – это если его не станет. А так – помпезная, под барабаны и трубы. Самомнение у него конечно – только голову и задирай, чтобы охватить взглядом.

Наконец, к моему великому облегчению, мы вышли на дорогу, ведущую к воротам Гонкоралла.