Поэты все неизлечимо одиноки

Гитара барда

 
Без струны моя нынче гитара
И никто не настроит её.
Я отдал бы её Вам и даром,
Ведь теперь всё вокруг не моё.
Всё чужое. Всё Ваше. Моё же
Под могильным холмом в глубине.
Ну, берите гитару! Ну, что же?
Может, вспомните с ней обо мне.
Ей же хватит без дела пылиться,
Разводить по хозяину грусть…
Троньте струны! И я белой птицей,
Чтоб услышать их снова, вернусь…
 

Не уйти

 
Словно ветер мчатся кони
Не уйти мне от погони
Не уйти…
Степь шумит, как будто стонет:
Всё равно тебя догонят
Не уйти…
Я и сам как волк в загоне,
Я как старый зек на зоне
Не уйти…
Уходить я и не склонен —
От себя, как от погони,
Не уйти…
 

Прощание с новогодней ёлкой

 
Вот и праздник прошёл.
И прошло твоё время.
Вместо слов восхищения
Вдруг пришла тишина.
Ты осталась одна,
Позабытая всеми.
И ненужность свою
Ощутила сполна.
Так и в жизни людей
Очень часто бывает
После радости слёзы
В чьих-то милых глазах.
К сожалению, знаешь,
И красивых бросают.
Жаль, что ты не умеешь
Умываться в слезах…
Наша жизнь это круг.
Что печаль твоя снова
Не вернётся к тебе,
Не могу обещать.
Что опять через год
Кто-то ласковым словом
Не тебя так другую
Будет вновь обольщать.
Будет всё, как и было.
И веселье и слёзы
Только слёзы твои
Спрячет тёмная ночь…
Тебя выставят завтра
Из дворца в двор морозный
И из памяти выкинут
Вечер праздничный прочь…
 

Так получилось

 
Все тосты произнесены
И после праздника затишье…
Совсем не чувствуя вины
За гостью. Ту, что стала лишней,
С неё наряды снимем мы
И выведем на холод лютый
Как нищенку, среди зимы
Без фейерверков и салютов…
Лишь серпантин и конфетти
Напоминают ей о прошлом.
Ты уж, красавица, прости,
Так получилось. Не нарочно…
 

Ночной вокзал

 
Ночной вокзал – дорога ниоткуда.
Ночной вокзал – дорога никуда.
А, помнишь, днём здесь было многолюдно
Но всё ушло – и день и поезда.
И кажется, что время здесь исчезло
Не будет завтра, не было вчера.
Бежать куда-то просто бесполезно —
Ночной вокзал как чёрная дыра
Влечёт к себе особым притяженьем
Заблудших, заблудившихся в ночи
И предлагает лучшее решение
Всех прошлых бед – присядь и помолчи.
Ночной вокзал – последняя надежда
На то, что утро будет как всегда,
И в будущее наше неизбежно
Из прошлого прорвутся поезда…
 

Конь вороной

 
Ты прости, прости меня,
Конь мой, вороной,
Что бросаю я тебя
Вместе со страной.
Ты мне славно послужил
В эти времена,
А теперь прости, прощай,
Конь мой и страна.
Я уйду за горизонт,
Растворюсь во мгле,
Будто не было меня
Вовсе на Земле.
Только помнишь ты один
Про меня, мой друг
И по-прежнему всё ждешь,
Что вернусь я вдруг…
 

Полонез Огинского

 
Опять в душе я слышу скрипки звук
Знакомый полонез воспоминаний
Под учащённый сердца перестук
На уровне незримом подсознания…
Тоска по родине в мелодии знакомой
Не струны рвёт, а нервы мои рвёт,
Тоскует так лишь только бомж по дому,
В котором, он давно уж не живёт.
А я тоскую тоже, но иначе —
Я родиною брошен и забыт.
И скрипка не играет, она плачет,
Ей кажется, что я давно убит…
 

Такая нынче осень

 
Гуляет ветер в гривах тополей
Опять штормит. Такая нынче осень.
И холодом из прибранных полей
Под утро в город сонный наш наносит.
И в окна дождь стучится невпопад
Совсем уж разыгралась непогода
А в парке старом снова листопад
И много-много с мётлами народа
Спешит скорее листья все убрать
И осень золотую уничтожить,
Оставив парк мой тихо умирать…
 

Люблю я осень золотую

 
Люблю я осень золотую
За неземную красоту
За неземную красоту
Люблю я осень золотую.
Иду по золоту листвы
От лета тёплого всё дальше
От лета тёплого всё дальше
Иду по золоту листвы.
Моя душа не хочет верить
Что скоро грянут холода
Что скоро грянут холода
Моя душа не хочет верить.
Но налетел предзимний ветер
И с клёнов сбросил их наряд
И с клёнов сбросил их наряд
И даже сам он не заметил.
И парк наш снова стал седым
И, правда, осень на исходе
И, правда, осень на исходе
И парк наш снова стал седым.
Прощай, прекрасная пора,
До новой встречи, чудо-осень!
До новой встречи, чудо-осень!
Вновь к нам зима пришла вчера…
 

Я слуга двух господ

 
Я слуга двух господ-
Своей Музы и Бога…
Муза мне говорит
Что пишу я убого
И что рифма моя
Нарочито привычна
Что я должен писать
Как не все-
Необычно…
Ну а Бог говорит:
Свою музу не слушай
Не стихи ты пиши —
Выворачивай душу…
В ней найдёшь ты слова
В них получишь ответы…
Муза в том лишь права —
Нелегко быть поэтом!
 

В тени чужих имён

 
В тени чужих имён, чужих сонетов
Я как кузнец стихи свои ковал.
Мне было скучно средь иных поэтов
Ну а иных совсем не признавал.
Я не искал признаний у бомонда
Не выставлял всем душу на показ
Я не писал о том, что было модно —
Мои стихи не для смазливых глаз…
Я никогда не ждал аплодисментов
И графоманов пошлой похвалы
И умер, как и жил, интеллигентом,
Стряхнув с себя из строчек кандалы…
Ушёл совсем не так. Совсем негромко
Без полных залов плачущих зевак
И если буду признан у потомков,
То, значит, жил я всё-таки не так,
Как многие из тех давно забытых,
Кричавших что стихи их не умрут!
…Больших поэтов делает их свита
Поэтов настоящих – тяжкий труд.
 

Хвала всем нам

 
Хвала всем тем, кто ищет путь во мраке —
Уж лучше, чем не делать ничего.
Хвала тому, кто сам не лезет в драки,
В которых разберутся без него.
Хвала и тем, кто думает в начале,
И лишь потом свой создаёт сюжет.
Хвала и вам, сидящим в этом зале,
Хоть среди вас поэтов даже нет.
Хвала всем вам – массовке с умным видом —
Без вас поэты вымерли б давно!
И мне хвала, за то, что к вам обиду
Я променял на женщин и вино…
 

Роковые даты

 
Я миновал все роковые даты
И тридцать семь и даже сорок два.
Мне шестьдесят, но я не виноватый,
Что плоть моя пока ещё жива.
Я жил как все. О завтрашнем не думал,
И о вчерашнем тоже не жалел.
И пил, как все, бывало не разумно
И, как и все, от лишнего болел.
И с совестью своей не пререкался
Не потому, что вовсе без стыда.
Порой бесстыдно кем-то увлекался,
И ошибался, в общем-то, всегда.
Вот так и проскочил, забыв приметы,
И тридцать семь и даже сорок два
И семьдесят уже маячит где-то…
Уже  совсем седая голова…
 

Я не согласен

 
На третий день последнего загула,
Когда родник стихов иссяк у нас,
Когда не только с ног, но и со стула
Мы падали уже в который раз
Сказал мне друг: а ты, Серёга, классик…
И слушая его нетрезвый бред
Нетрезво возразил я: не согласен,
Я рифмоплёт скорее, чем поэт…
Поэзия – она идёт от Бога!
А рифма вылезает из меня.
Поэзия не может быть убогой,
А рифмоплётство – только калька дня.
Я как бы – Маяковский. Впрочем, хуже.
Я – только констатация времён.
Хотя, не спорю, с рифмой тоже, дружен…
Поэзия – десятка два имён
От древних – от Эзопа и Эсхила
До Пушкина и тёзки моего…
Но он мне возразил: звучит не хило,
Согласен, но не более того!
С тобою мы скорей признаем Бога
И дьявола, признаем, может быть,
Чем нынешних иных. Писать не плохо —
Ещё не значит Родину любить!
Поэзия – когда есть ностальгия
Когда тебя друзья не признают
Когда тебе печататься в России
За декадентство снова не дают…
У власти есть всегда свои поэты,
Кто Гимн переписать, кто Оду спеть.
А мы с тобой – сказал он – канем в лету.
Не дай в себе поэту умереть!
…Потом была толпа зевак с поминок.
Я к мёртвому к нему придти не смог…
– Мы ходим по стихам своим как минам,
Друзей не выбирая, и дорог,
Когда и где рванёт, мы не узнаем.
Как и сейчас не знаем: что потом?
Ведь и поэты, тоже умирают
Так и не став известными притом —
Сказал он напоследок мне, как будто
Он знал уже – последнее вино
Мы с ним допили тем декабрьским утром
В прошедшем веке. Как уже давно!
…Но если вдруг и после моей смерти
Какой-нибудь найдётся идиот,
Признав меня поэтом, вы не верьте,
Я был и есть российский рифмоплёт…
 

Брат на брата

 
Вороньё слетается.
Чёрным небо сделалось.
По степи гуляет
Бабка Смерть с косой.
В той степи сражаются
Красные и белые
И умылась степь донская
Кровью как росой.
 
 
Там три дня, три ночи
На смерть бились братья
Силушкой померявшись
В землю полегли…
Чтоб в степи донской той
Навсегда остаться.
Только помириться
Братья не смогли.
 
 
А в станицах дальних
Все их ждут с победою
За победу ставят
Свечи к Образам
Только вот не знают
Только вот не ведают
Да и Бог про это
Им не рассказал
 
 
Про войну гражданскую
Как шли брат на брата
Как за дело правое
Каждый воевал
Как прибрал на небо
Он их безвозвратно
На последний в той войне
Вечный их привал…
 
 
А над степью кружится
Вороньё проклятое
Разлились над степью
Чёрные дымы
Всё вернулось снова
Снова брат на брата
И в бою смертельном
Снова.
Только теперь мы…
 

Глаза детей

 
Я поставлю богу свечку
И у бога попрошу
Жизни радостной и вечной
Не себе, а малышу,
Малышу, что был в Славянске
Пулей взрослого убит.
И другому, что в Луганске,
От войны уставший спит
В своей маленькой могилке
С милым фото на кресте…
Выпей, бог, со мной горилки
Помянём и их и тех,
Сорок чистых душ невинных,
Так же забранных войной.
Путь их в вечность будет длинный…
Только станет ли виной
Для кого-то Вечность эта
Или спишет вдруг в расход
Всех погибших этим летом
Вроде б верущий народ?
Будет ли твой суд, о, Боже,
Там, где правит Сатана?
Или надо уничтожить
Всех, чтоб кончилась война?
Видно, даже ты ответа
Мне не дашь. Тогда прости…
Об одном прошу при этом
Не меня, а их впусти
В край, где детство будет вечным
И не будет слёз рекой…
Даже в жизни скоротечной
Выбор есть. Так пусть такой
Будет их он. Боже, верю
И молю тебя в слезах.
Ты поймёшь меня, измерив,
Боль в недетских их глазах…
 

Не детские вопросы

 
Растёт мой внук. Ему сегодня восемь.
Совсем такой, как я был. Но не я —
Всё задаёт не детские вопросы
О сущности земного бытия.
Всё больше про войну, про Украину
Про то, как страшно людям умирать
А я ворчу и порчу всю картину:
Пошёл бы ты с мальчишками играть!
Он смотрит на меня не детским взглядом
В который раз немой укор из глаз.
Что я сейчас скажу, ему не надо
Ведь он уже окончил первый класс.
Он знает про войну сегодня больше,
Чем я когда-то знал, в его года…
Я знал про то, как дед сражался в Польше,
А я нигде. Вот в этом вся беда…
Я взрослым стал в своём спокойном мире
И только в играх с братом воевал…
И смерть я видел лишь в прямом эфире —
Смотрел войну и пиво попивал…
Что мне теперь ответить на укоры,
Как объяснить, что детство только раз
У нас у всех бывает и так скоро
Приходит к нам последний детства час.
Мы все взрослеем и как все уходим
Из детских снов в большую жизнь совсем…
Побудь же ты, ещё хотя бы годик
Простым ребёнком без чужих проблем.
Придёт твой час и взрослые вопросы
Ты будешь сам в судьбе своей решать
Таким же, как и я. Таким же взрослым.
Так что не надо деда обижать…
Ты вырастешь, и даст бог, позабудешь
Про эту украинскую войну.
И внуку своему, надеюсь, будешь
Рассказывать как я – про тишину…
 

Казаки

 
Как вдоль берега реки
Проскакали казаки
Проскакали, в степь умчались
В ней со смертью повстречались.
Полегли они в бою
За отчизну – мать свою,
Ту, которой присягали,
И которой жизнь отдали
Дона тихого сыны…
Нет следов уж той войны
И теперь на месте этом
Лишь ковыль в полметра летом
Ни могилы, ни креста
Да и степь уже не та.
Было время, но прошло
Семя новое взошло
Подросли в станицах снова
Казаки. И всё по новой.
Только ль надо повторяться,
Целоваться, а не драться
Лучше! Верно, атаман?
…Над рекой опять туман
Снова сотня в ночь уходит.
Воевать уж не с кем вроде?
Так-то так. Но есть граница…
И не спит опять станица…
 

Хотел бы я остаться молодым

 
Хотел бы я остаться молодым
Пыль прошлого стряхнуть на дискотеке
Но путь туда заказан нам – седым
Нам по пути, но только до аптеки.
 
 
На до неё бы лишь докостылять.
Всё, что осталось нам – медикаменты.
Ведь в нашей голове седую прядь
Не спрячешь ни в какие документы…
 
 
Равняться с молодыми, впрямь, смешно,
А если разгорелось в сердце пламя?
Но я хочу на танцы всё равно!
И не один, а только вместе с Вами…