«Эта планета – игрушка в моих руках!» – расхохотался Повелитель, понимая, что одним махом может покончить со всеми этими жалкими людишками, и больно ударил Землю в самое сердце.

Даже находясь в оглушённом состоянии, Мирон услышал, как застонала Земля. Почва заходила ходуном у него под ногами, и Мирон увидел, что Мудрецы уже не в силах защитить ни самих себя, ни самых близких, самых милых его сердцу людей. Единственное, что ещё могли они сделать, – оттянуть время всеобщей гибели… «То, от чего предостерегал Мудрейший, свершилось, – горестно подумал Мирон. – Тэк использует секрет Заповедного края против нас». Мудрецы взмывали вверх, исключая таким образом риск провалиться в образующиеся разломы на поверхности земли, но Мирон понимал, что всё это только временная мера… Надо было что-то срочно делать, если не с Тэком, против которого он был сейчас бессилен, то хотя бы с Землёй. «Заповедный край! – как молния пронеслась мысль в голове Мудреца. – Пусть я оглушён, но магия этого места по-прежнему чуткая! Эта земля помнит мою любовь, мои руки!» Мудрец кинулся навзничь, стараясь прикрыть собой, обхватить, приласкать Родину, прижаться всем телом к её шелковистой зелёной щеке, чтобы успокоить, уберечь… И Заповедный край внял стуку его сердца, которое продолжало петь о добре и восхвалять Жизнь, невзирая на тот кошмар, который творился сейчас повсюду. И Родина прильнула к его рукам, зная, как ласково умеют они сеять и ухаживать за молодыми расточками. Словно потерявшийся слякотной осенней порою щенок, продрогший и измученный, Заповедный край устремился в тёплые объятия Мудреца и согласился открыть ему всё самое сокровенное.

Золотой лучик света, как путеводная нить, показывал, куда надо идти. Но Мирон не просто шёл, он летел на огромной скорости, так, что даже дух захватывало, проносясь мимо огромного количества различной информации, к одной только цели: в чём тайна Заповедного края? И вот покров, долгие века скрывающий этот секрет от Мудрецов, был снят. Мирон сумел прочитать заповедь Родной земли, которая гласила: «Не ведай преград!»

«Спасибо, батюшка, за Волшебную нить!» – воскликнул в душе Мирон и встал на ноги. Затем он посмотрел на тучу в небе и настойчиво произнёс:

– А ну-ка, иди ко мне!

В тот же миг, как будто влекомая непоборимой силой, туча медленно, но верно, начала двигаться в сторону Мирона. И, видимо, поняв, что не может сопротивляться, туча превратилась вдруг в смерч, бушующий и неистовый, и всей своей злобой Тэк набросился на Мудреца.

То, что всё закончилось очень плохо, Веста поняла, как только её опять поставили на ноги. На этот раз Лета не стала успокаивать Весту, как тогда, когда Мирон валялся на земле, говоря, что с ним всё в порядке. Нет, теперь, как и все, Лета молча стояла и смотрела на сверкающий, очень красивый поток света, уходящий в синее-синее Небо. Зрелище было великолепное, но Весту сейчас это совсем не радовало.

– А где Мирон? – тихо спросила она у подруги, слегка тронув её за локоть.

– Теперь он выглядит так, – ответила Лета, указав на необычное явление.

– Что значит, выглядит так? – удивлённо и испуганно спросила Веста. – Мне муж нужен, а не этот… столб светящийся! Ты можешь объяснить мне толком: что произошло?

– Мирон сразился с Повелителем тьмы, – ответила Лета. – Но так как ни убивать, ни изменять его он не хотел, то ему пришлось… объединиться с ним… на полевом уровне. Теперь Мирон и Тэк – две энергии взаимно уравновешивающие друг друга. Но свет любви… это не преграда… Поэтому Тэк не может действовать по закону Заповедного края. А Мирон может. Мой брат поставил Повелителя перед выбором: либо принять любовь и измениться таким образом самому, либо ждать…

– Чего?

– Пока он не изменит свой выбор.

– Но Тэк никогда… НИКОГДА не согласится принять любовь! – закричала Веста. – Я ЗНАЮ! Я была в нём! Он боится любви, как лёд боится огня! Принять любовь означает для него перестать существовать, погибнуть!

– Лёд не гибнет, он просто превращается в воду под действием тепла… – печально прошептала Лета.

– Да какая разница! – с отчаяньем воскликнула Веста, сжав кулаки. – Ты лучше скажи, как теперь всё это исправить?!

– Этого никак не исправить, таково решение моего сына, – услышала Веста у себя за спиной и повернулась на голос. Перед ней стояла Богумила.

– Вот именно! – яростно накинулась Веста на свекровь. – Это ВАШ СЫН! Или Вам всё равно, что он больше никогда не скажет: «Доброе утро, мамочка!» и не пожелает спокойной ночи? А может быть, вы все тут можете с ним разговаривать на том вашем… полевом уровне? Поэтому вам всё равно? А мне не всё равно! Мне он нужен обыкновенный: с руками, с ногами, с головой!

– Успокойся, доченька, ты, так же как и мы, можешь с ним общаться, – ласково ответила Богумила, вот только губы её при этом скорбно дрогнули.

Однако Веста этого не заметила.

– Доченька? Ах, да, конечно, у Вас же есть ещё один ребёнок, поэтому сыном можно и пожертвовать! Но я не хочу жертвовать мужем! И отец у моего ребёнка тоже один! И мне плевать на то, что он там решил! Он обо мне подумал, прежде чем вот так… вот в это?!.. – ткнула Веста в сторону потока света.

И тут она почувствовала, что её все горячо любят. И Мирон тоже. И горе начало казаться ей не таким уж невыносимым.

– А ну не сметь на меня влиять! – взревела она, обращаясь ко всем сразу. – Слышите, я никому не разрешаю даже прикасаться ко мне любыми способами!

После этого беда снова навалилась на Весту всей своей тяжестью, сердцу стало тесно в груди, и чтоб хоть как-то унять эту боль, Веста заплакала… горько, искренне, безысходно, как может плакать только ребёнок. А потом пошла… Медленно пошла к своему мужу.

«Что же ты наделал, любимый мой? – думала Веста, приближаясь к потоку света, который все сейчас называли Мироном. – Разве такую жизнь ты мне обещал там, на Медвежьей поляне? Вспомни, как ты говорил: с любовью и радостью я сумею выстроить для нас дом там, где ты скажешь! И что теперь? Я зря поверила тебе?»

В ту же минуту над поляной повис небольшой аккуратненький домик, чем-то напоминающий теремок, и Веста поняла: ей достаточно сказать всего лишь, где этот домик должен стоять, и теремок прочно встанет на своё место.

– Так значит, ты слышишь мои мысли? – прошептала Веста.

И укоризненно покачала головой:

– Опять ты знаешь обо мне всё, а я о тебе – ничего! А кто-то обещал мне открыть своё сознание!

То, что произошло дальше, Веста ни за что не сумела бы описать словами. Но чувство, что она знает теперь своего мужа, как саму себя, пришло к ней мгновенно и принесло много радости и страдания одновременно. Ей открылись величайшие тайны Вселенной, она проникла в самые потаённые мысли мужа, его страхи и мечты, узнала, как он жил все эти годы, что делал…

– Сколько же всего ты вытерпел из-за меня, родной мой! – с горечью произнесла Веста. Она протянула вперёд руку, желая погладить свет, который стал ей теперь родным, если уж не было никакой возможности дотронуться хотя бы до щеки Мирона, и вдруг искрящийся поток изогнулся, словно предупреждая: этого делать не надо.

– Ах, да, опасно… – усмехнулась Веста, вспомнив, что её муж не хочет изменять сознание Повелителя тьмы. Хотя это Мирон мог бы проделать с лёгкостью. Да и вообще, Весте казалось сейчас, что Мирон может всё! И только что созданный им из ничего домик – пустяк по сравнению с… неограниченными возможностями, которыми он теперь обладает!

– Вот только снова стать человеком ты не можешь… – грустно произнесла Веста.

– Или не хочешь? – строго спросила она.

В ответ Мирон осыпал жену сотнями маленьких голубых цветочков, нежными, милыми её сердцу незабудками, словно желая сгладить свою вину. Да, Веста понимала, Мирон хочет вернуться к ней и может… Но тогда он перестанет быть тем самым Мироном!

– Отлично! – решительно заявила она. – Я принимаю твои извинения, но с одним условием: мы будем вместе, несмотря ни на что! Ты пустишь меня в свою новую жизнь!

А потом она горько вздохнула:

– Понимаешь… я не могу без тебя, и мне мало просто знать, что ты меня любишь! Я хочу быть частью тебя… Я уверена, Тэк не сможет разлучить нас, а Бог не захочет!

Затем она подняла свою руку, словно проверяя свет на прочность, и смело шагнула вперёд.

Одним прикосновением руки
К тебе
хочу наполнить счастьем вечность,
И окунуться в нежную беспечность,
Почувствовав дыхание реки!

Чтоб слиться с миром радостной волной,
И светом напитать простор Вселенной
На долгий миг!
Своей душой нетленной
Через тебя понять, что Бог со мной

Позволь!
Не открываются врата,
Когда себя неистово мы судим…
О, да, конечно, этот мир разумен,
Вот только разум – это красота!

В ней жили эти слова, взявшиеся неизвестно откуда, они танцевали внутри неё, переливаясь всеми цветами радуги, заставляя плакать от счастья, и принося в сердце великую благодать. Веста почувствовала себя весёлой искоркой, шаловливой и беззаботной, не знающей слова «нельзя», а только одно лишь всепроникающее «можно»! И она купалась в этом «можно», словно золотая рыбка из сказки, способная выполнять любые желания, но было у неё сейчас только одно желание: лучиться, наполняя мир светом.

«Как твоё имя?» – услышала она чистый, радостный голос внутри себя, и хотела уже ответить: «Веста», но вдруг поняла, что она не одна. Что рядом, ещё ярче, ещё веселее сияет душа Мирона, и что вдвоём им…

«Как твоё имя?» – снова прозвучал необыкновенный голос, и Веста радостно пропела:

– Ве-е-есь Ми-и-и-ир!

– Весь Мир! – вторил ей Мирон, наполняя сердце её счастьем, но тут Веста поняла, что настала очередь и Тэка ответить на этот вопрос.

Она уже услышала его скрипучий голос:

– Повелитель ть…

И закричала, не желая, чтобы он договорил:

– НЕТ! Я зову его иначе!!!

– А как ты зовёшь его? – прозвучал новый вопрос.

– Я зову его одинокий, несчастный человек! – уверенно сказала Веста. – В его сердце, словно голодные волки, воют холодные ветра, потому что нет у него домашнего очага, где можно было бы согреться! Его мысли, как усталые путники, заблудившиеся в ночи, рыщут, но не могут найти дорогу, потому что нет пути там, где никто не ходил! Его мечты пусты и бесплодны, потому что некому ему сказать: мне нравится твоя мечта, давай воплотим её вместе! Его желания обманчивы, потому что он ищет тьму, но не понимает, что всё в этом мире состоит из света! Мне хочется помочь этому человеку, поэтому я говорю ему: твоя жизнь в твоих руках! Ты волен в любую секунду сделать шаг назад и выйти из света – никто не будет тебе препятствовать. Но захочешь ли ты сделать этот шаг, прикоснувшись к любви, побывав в свете?!

Яркая вспышка с грохотом пронзила летний день своей мощью. Это Тэк сделал шаг назад, но, словно потеряв что-то очень важное, поспешил вернуться обратно. И снова вышел из света, и снова вернулся… Молнии били в землю одна за одной, но даже через этот грохот Веста услышала как прекрасен чистый, радостный голос, задающий свой странный вопрос:

– Как твоё имя?

– Т… Тэ… ооо – застонал Тэк, стуча зубами от боли, потому что его трясло и лихорадило.

Но ответ надо было дать срочно, поэтому Тэк продолжил свои попытки:

– Т… Т… ооо… ккк! – с трудом выдавил он из себя и вдруг испытал невероятное облегчение. Словно тяжкие оковы спали с его ног и рук, и он побежал! Его мечта сбылась! Вся Вселенная прислушивалась сейчас к нему, он был сразу везде, успевал повсюду, и было в этом что-то величественное и игривое, строгое и своенравное. О, да, Току понравилась такая жизнь, и он с восторгом повторил:

– Меня зовут Ток, я – Хранитель электрической энергии!

…Веста с удовольствием раздвигала зелёные листья клубники, рвала сочные красные ягоды и с блаженством отправляла их в рот. Несколько дней подряд они с Мироном согревали маленькие кустики своей любовью перед приближающейся зимой, и вот клубника откликнулась, и щедро наградила их за сердечную теплоту. «Как странно! – думала Веста между тем с улыбкой на устах. – Я могла бы и дальше жить вечно, вне времени и пространства, оставаясь на духовном плане бытия. Все мои чувства соответствовали этому состоянию: я любила, была любима, и мы были вместе! Мы оба были счастливы и держали Бога за руку, потому что были абсолютно спокойны за дальнейшую жизнь всех родных, милых нашему сердцу людей. Мы точно знали: они ни в чём не будут нуждаться, мы сумеем им помочь в любую минуту, сможем их защитить и дать правильный совет. Мы сделали бы так, чтобы они не чувствовали себя одинокими. И только два желания вернули меня в материальное тело: покормить сына молоком и самой поесть клубнички!»

«Да… – мысленно улыбнулся Мирон ей в ответ, – я и предположить не мог, что ты настолько неравнодушна к еде!»

Веста разрешила мысленный контакт. Она часто теперь открывала своё сознание для Мудрецов, не только для Мирона – так было быстрее и проще общаться.

«А ещё я неравнодушна к тебе!» – засмеялась Веста.

«Не правильно!» – покачал Мирон головой, любуясь тем, как солнечный лучик ласкается и льнёт к волосам жены.

– Я люблю тебя! – громко и радостно крикнула Веста, так, чтобы слышал весь мир.

– И я очень сильно люблю тебя, родная моя! – с нежностью ответил Мирон и обнял её.

А потом почувствовал, что перестал слышать мысли жены. «Значит, сейчас скажет что-то такое…» – подумал Мирон, и оказался прав.

– А какое желание вернуло тебя в этот мир? – с любопытством спросила она. – Ты так и не сказал…

– Я хотел подарить тебе… нам… но, давай поговорим об этом чуть-чуть попозже!

– Нет! – тут же ответила Веста. – Давай поговорим здесь и сейчас! Что ты хотел нам подарить?

И в глазах Весты заискрились озорные искорки света.

– Девочку! – с волнением ответил Мирон, глядя в её огромные, милые, прекрасные глаза.

Глава 8

Лета была на седьмом небе от счастья. На свадьбе Мирона и Весты ей доверили нянчить Добролюба. Руки отца с матушкой будут заняты во время церемонии, зато Лета может посвятить себя уходу за племянником совершенно свободно. Вообще то, дети не участвовали в таких ответственных событиях, но тут случай был особый, и Мудрейший посоветовал сделать так, чтобы Мирон, Веста и сын были вместе в этот момент. А вот Дарьян не имел кровного родства ни с женихом, ни с невестой, поэтому вынужден был оставаться дома. Но Лету это очень устраивало: дочурку со спокойной душой можно будет оставить под присмотром отца на время праздника.

«Ну, вот, и дожили!» – с трепетом в душе думал Мирон, укрывая Весту потеплее. Жена уютно устроилась на кровати и теперь тихонько посапывала, уткнувшись носом ему в плечо, зато Мирон не хотел засыпать. Веста, правда, поначалу тоже не хотела, но Мирон убедил её, что перед свадьбой надо хорошенько выспаться, и жена разрешила навеять на неё приятные сны. А вот сам Мудрец вёл себя перед свадьбой как глупый мальчишка! Он нервничал, его сердце учащённо билось в груди, ему хотелось орать на всю округу, что он влюблён, и он молил Бога, чтобы церемония прошла удачно. «Совсем голову потерял!» – радостно констатировал Мирон, сотворяя жест невосприятия, и улыбаясь от уха до уха. А чтобы не доводить нелепое состояние своей души до абсурда, Мирон предался приятным воспоминаниям.

Как только Повелитель тьмы перешёл в новое качество и превратился в Хранителя электрической энергии, противоборству Мирона с Тэком пришёл конец. Мудрец почувствовал, что он теперь «вольная птица» и может делать всё, что захочет, а хотел он… жить долго и счастливо вместе с Вестой и родить ещё дочку, – прекрасную девчушку, похожую на свою добрую, отважную и смышлёную красавицу-мамочку. Веста, по всей видимости, тоже ещё чего-то ждала от жизни в человеческом теле, поэтому их стремление вернуться в материальный мир оказалось обоюдным, и было исполнено Богом мгновенно и одновременно.

Увидев, что Мирон и Веста вернулись, Богумила передала Добролюба Лете на руки, и кинулась обнимать сына и невестку. Как только она подбежала, Веста со слезами на глазах принялась было просить свекровь о прощении за свою невиданную дерзость, но Богумила и слышать ничего не хотела. Она с радостью обнимала сына, целовала Весту и всё твердила ей: «Спасибо, тебе моя хорошая! Ты сделала то, о чём я даже и мечтать не смела!»

Когда же Мирон мысленно сообщил всем, что произошло, многие Мудрецы Заповедного края впервые почувствовали робость перед деревенской девушкой. Весте оказалось под силу то, что они безуспешно пытались сделать не одно столетие – избавить мир от Повелителя тьмы! Эта новость оказалась настолько шокирующей, что осознание грандиозности момента пришло к Мудрецам не сразу. И лишь спустя несколько минут громкое «ура!» разнеслось над поляной, провозглашая новую жизнь.

А потом Веста показала Мирону на теремок и попросила «вернуть это чудо туда, откуда взял».

– Я понимаю, – сказала она, будто извиняясь – что ты сделал этот дом с любовью, и он получился очень красивый, но мне хотелось бы жить в обычной избе из настоящих брёвен, как все нормальные люди.

– На Медвежьей поляне? – улыбаясь спросил Мирон, и развеял теремок по ветру.

– Да! Правда, чудесное место? – спросила Веста, и глаза её засияли от радости.

– Чудесное! – подтвердил Мирон. – А не скучно тебе будет жить в диком лесу, как отшельнице?

– Что ты! От Медвежьей поляны до Звенящих ручьёв – рукой подать, – закачала Веста головой. – К тому же, место нахоженное Мудрецами, и я буду только рада если они решат заглянуть к нам на огонёк, отдохнуть, когда возвращаются из большого путешествия в Заповедный край. И понимаешь… у меня такое чувство, будто Медвежья поляна это не дикий лес, а очень даже свой, можно сказать ручной, ведь эта земля помнит нашу помолвку. И о ребёнке мы впервые заговорили тогда именно на Медвежьей полянке, вот и получается, что место это не случайное, а родное! Только вот как с медведицей быть?

– Её давно пора отвести подальше от деревни! – уверенно сказал Мирон. – Я помогу ей подыскать новую хорошую берлогу!

Узнав, что Мирон и Веста хотят строить дом «как полагается», Мудрецы, как один, высказали просьбу разрешить и им поучаствовать в строительстве, и к удивлению Весты, новая, добротная изба уже через три дня красовалась там, где Веста совсем недавно всего лишь мечтала о крыше над головой. А потом Мудрецы стали приносить растения, деревья и кустарники из своих садов, благо, что осенняя погода позволяла ещё заниматься посадками, и для Весты с Мироном наступила горячая пора. Они только и делали, что бегали из одного конца поляны в другой, обсуждая и согласовывая, где и что будет у них расти.

А когда оба поняли, что полностью довольны проделанной работой, то с волнением почувствовали, как волшебная птица Сва уже расправляет свои крылья, готовясь приземлиться на их дивной полянке.

…И от брызнувшей крови окрасилась алым Заря.

Это отцы, черканув себя ритуальным клинком по ладони, приложили руки к земле. Теперь это место объединит два могучих рода, отпугнёт всё недоброе, а запах крови не даст волшебному хороводу любви, объединяющей оба рода, затеряться в глубинах Космоса.

А затем матери, с хрустальными чашами в руках, наполненными родниковой водой, обошли родственников по кругу с магическими словами, от которых свечечки гасли, а вода начинала светиться. И как только первые лучи Солнца возвестили о рождении нового дня, жених и невеста крепко обняли друг друга, и матери облили их из хрустальных чаш неразлей-водой, вобравшей в себя свет и тепло родственных душ. После чего Мирон подхватил Весту на руки и понёс в дом, чтобы наполнить его случившимся волшебством и разжечь семейный очаг.

Свадьба свершилась. Вот только родственники не спешили расходиться. Все радостно обнимали друг друга и с одобрением смотрели на белый лёгкий дымок, беззаботно взметнувшийся к Небу, который словно волшебное облачко скрепил случившееся невесомой печатью.

Спустя несколько дней после свадьбы, Лета прохаживалась вместе с братом по Медвежьей полянке, и они дружно рассыпали землю из родительского сада под недавно посаженные деревца.

– А вы молодцы, ребята! – от всей души похвалила Лета брата и Весту. – За считанные дни успели обустроить пространство по-своему.

– Не забывай, что нам все помогали! – улыбнулся Мирон в ответ.

– Помню! Да только и ты вспомни, сколько времени в Заповедном краю проходит с момента, когда находится место для дома, до свадьбы! Хорошее место вы выбрали!

И Лета замолчала, что-то серьёзно обдумывая.

– Ну, не томи, рассказывай! – рассмеялся Мирон.

– Да только не даёт мне покоя мысль, а не лучше ли было бы вам всё-таки по старинке, рядом с родительским домом поселиться?

– Знаешь, – серьёзно ответил Мирон, – порой мне кажется, что Веста ушла из Заповедного края не только потому, что хочет жить на Медвежьей поляне, и тут я с ней полностью согласен, но есть ещё и вторая причина. Я сумел почувствовать, как Заповедный край благоволит ей…

– Ты хочешь сказать, что она может стать Мудрейшей? – удивилась Лета.

– Вот именно. Вспомни, наша земля сама выбирает себе доверенное лицо, ответственное за состояние дел в Заповедном краю. А в Весте скрыты такие способности, о которых ни мы, ни даже она сама, похоже, пока не догадываемся. Ещё на Зариане, мне пришла в голову мысль, что Веста способна на многое, и я не ошибся. С Током-то она дело уладила…

– Это точно, способная девочка! – согласилась сестра. – Выходит, не хочет твоя жена огорчать Заповедный край отказом…

– А ты бы согласилась? – спросил Мирон.

– Нет, – честно призналась Лета, – для меня это было бы слишком обременительно.

– Вот и Веста, видимо, думает так же, – ответил Мудрец. – Так что будем надеяться, что ей никогда не придётся взваливать на себя такую ответственность!

Васятка часто скучал по другу-эльфу, погибшему от руки воина Повелителя тьмы, когда Весень защитил Лею ценою собственной жизни. И был несказанно рад, узнав, что Лея ждёт ребёнка, мальчика, которого она в честь своего спасителя назвала тоже Веснем. К тому же, Лета шепнула по секрету Васятке, что дети, названные в честь кого-то, словно продлевают жизнь своему предшественнику, поэтому Васятка заручился обещанием Леты, что ему будет позволено иногда навещать маленького Весня, благо Повелителя тьмы теперь не приходилось опасаться, и можно было запросто выходить за пределы Заповедного края.

А ещё Васятка узнал, что маленький Весень сотворил чудо, ещё даже не успев родиться. Оказывается, Лея и Всеслав были заколдованы, но Весень помог снять с них страшное проклятие. Васятка наморщил лоб и вспомнил, как называется эта напасть: заклятие невозврата! И теперь Васятка гордился своим маленьким другом, который жил пока что в животике своей мамочки! Ведь Васятка видел, что делает с людьми это ужасное заклятие.

Когда Мудрецы решили сразиться с Повелителем тьмы в Заповедном краю, они предварительно отвели своих детишек (и Васятку с дедушкой тоже) в горы, в целях безопасности. Там-то Васятка и познакомился с гномами, о которых много слышал, но раньше никогда не видел. А ещё Мудрецы перенесли в горы «Поющие статуи», чтобы тоже спрятать их от врага, опасаясь, что Повелитель захочет уничтожить их, а с ними и весь мир. От гномов Васятка узнал, что «Поющие статуи» раньше были людьми.

И как только Мудрецы вернули заколдованных людей обратно в Заповедный край, Васятка стал частенько приходить и навещать «Поющие статуи». Ему было очень жалко этих окаменевших влюблённых, ведь у них никогда не будет маленького Весня, как у Леи с Всеславом. Иногда Васятке удавалось услышать, как статуи нежно перешёптываются друг с другом, и мальчику казалось тогда, что они поют именно ему какую-то волшебную песню. И слёзы накатывались на глаза паренька, когда он думал, что его мама и папа так же сильно любили друг друга, и обязательно пели бы ему такие же прекрасные песни, если бы не погибли.

Поэтому сейчас, Васятка сидел рядом со статуями, глядя в ночное небо, и печально думал: «Это очень плохо, что каменные влюблённые никогда не смогут погладить и поцеловать своего ребёночка. И это очень несправедливо, ведь они такие красивые!»

– Я бы хотел стать вашим названным сыном… – горячо прошептал парнишка, встав с земли и подойдя к статуям. – И если уж вы не можете обнять меня, тогда, можно, это сделаю я?

Руки мальчика обхватили холодный камень, и тогда Васятка попросил Бога помочь ему согреть своих маму и папу, чтобы они больше не мёрзли. А потом он попросил звёзды, чтобы они помогли ему докричатся до Бога. А потом он попросил Землю, рассказать Богу, что у детей обязательно должны быть родители…

Тихий звон прилетел откуда-то с Неба, и Васятке показалось, будто статуи стали теплее. Но мальчик не успел почувствовать это наверняка, потому что камень в его руках превратился в белый дымок.

– Мама, папа, не покидайте меня во второй раз! – с отчаяньем закричал Васятка, пытаясь ухватить улетающее в небо облачко.

– Они не могут остаться на Земле, как люди, – услышал Васятка голос Леты у себя за спиной, но не посмел оглянуться. По щекам его текли слёзы, а мальчик не хотел, чтобы кто-нибудь видел его слабость.

– Но Бог разрешил им стать твоими Ангелами-Хранителями, потому что твоё доброе сердце помогло им искренне полюбить тебя и снять заклятие. Поэтому теперь они всегда будут рядом с тобой, и ты сможешь почувствовать их любовь, если позволишь им обнимать себя ангельской любовью.

– Я позволяю! – прошептал Васятка сквозь слёзы и почувствовал, будто чья-то лёгкая рука легла ему на плечо.

– Но это ещё не всё! – вновь услышал парнишка голос своей наставницы, только на этот раз ему очень захотелось оглянуться.

Неожиданно Васятка увидел, что на поляне собрались все Мудрецы Заповедного края. Но ближе всех к нему стояли сейчас Дарьян и Лета, их глаза сияли толи от счастья, толи от слёз… «Нет, мне показалось, Мудрецы не умеют плакать!» – подумал мальчик.

– Зато плакать умеют родители… от счастья, что у них такой замечательный сын, – с волнением сказала Лета.

– Ты ведь разрешишь нам стать твоими новыми мамой и папой? – спросил Дарьян и улыбнулся так, как может улыбаться только настоящий отец. Васятка сразу это понял.

А ещё он понял, как же хорошо, когда мама и папа тебя обнимают!