– В тот день я видел странную картинку из будущего, как я вонзаю тебе в грудь кинжал во время родов. Я понимал, что никогда не сделаю этого! Я так люблю тебя, что скорее сам умру, чем прикоснусь к тебе неласково! И всё же я пошёл на поводу у страха, и постарался быть от тебя сегодня как можно дальше. Я совершил огромную ошибку, потому что и предположить не мог, что видел тогда другого человека в моём облике. Я виноват. Чем мне заслужить твоё прощение?

– Другой человек – это Страшный?

– Да, я говорил о нём, но он уже совсем не страшный. Его зовут Тэк.

– Значит, если бы не Рум, то я никогда бы об этом не узнала?

– Скорее всего, – с трудом ответил Мирон, понимая, что сам загоняет себя в угол.

«Что ты делаешь? – тут же запищал чертёнок где-то внутри. – Потерять её хочешь? Падай на колени, проси пожалеть, объясни, что ты тоже человек, что боялся за неё! Она поймёт и простит! Ты же чувствуешь это!»

«Цыц! – прикрикнул мысленно на него Мирон. – Пожалеет, простит, но не поймёт и перестанет доверять! Поэтому, – цыц! Я сам разберусь, что мне делать! Да, я боюсь её потерять, но я достаточно много дров наломал из-за того, что слишком часто потакал своим страхам! Пора с этим покончить!»

– Скажи, ты ведь можешь читать мои чувства и мысли? – спросила Веста. Такого вопроса Мирон сейчас не ожидал, поэтому внутренне напрягся.

– Да, могу.

– Но ты говорил, что от этого есть какая-то защита. Помнишь, в тот раз, ты просил ангелов, чтобы они сняли с меня защиту, потому, что не чувствовал моё настроение.

– Да, такая защита есть.

– Защити меня… пожалуйста! Ты ведь, можешь это сделать? Пойми, я запуталась, и мне надо быть уверенной, что никто не руководит сейчас моими мыслями и чувствами!

– Хорошо! – ответил Мирон, скрепя сердце. Он успел заметить, что жена действительно находится в полном душевном смятении, и объяснять ей, что она не права, сейчас просто бесполезно. Но, выполнив её просьбу, Мирон явственно осознал, что усложнил себе жизнь неимоверно! Теперь Веста превратилась для него в уравнение со множеством неизвестных, и в результате он перестал понимать, чего же можно от неё ждать. К такому положению дел Мудрец не привык.

«А ты как поставил, так и сними эту самую защиту! Жена всё равно ничего не заметит!» – тут же радостно зашептал ему на ухо чертёнок, ведь на этот раз он подсказал правильно.

«Ещё раз вякнешь – поймаю и с мылом постираю! – пригрозил ему Мирон. – И станешь ты тогда белым и пушистым!»

А Веста, помолчав немного, поблагодарила мужа и продолжила:

– Спасибо! Но у меня есть к тебе ещё одна просьба: дай мне время подумать… выйди, пожалуйста!

– Я буду ждать столько, сколько тебе нужно, хоть целую вечность! – уверенно произнёс Мирон, затем аккуратно, чтоб не разбудить, поцеловал сынишку в носик, и вышел, плотно прикрыв за собою дверь.

Как только Рум поднялся на борт «Малышки», его тут же обступили мужики, и начали расспрашивать, что случилось. Парни ведь сумели почувствовать его беспокойство, да и поведение командира вызывало у них недоумение.

– Я Весте рассказал, почему Леший сегодня от неё сбежал, – не стал скрытничать старшой. Ему хотелось, чтоб парни его сейчас начали ругать и укорять… раз уж Леший не стал этого делать. Держать душевную боль в себе у бравого вояки не было сил.

– С ума, что ль сошёл? – первым отреагировал Кей.

– Видать, сошёл… – пробурчал старшой.

– Ну, тогда это по моей части, – ухмыльнулся Сом, – меня интересует, что значит «рассказал»? Ты, на сколько я помню, с дамами вообще не разговариваешь.

– С дамами нет, а она не дама, – ответил Рум.

Сом только хмыкнул в ответ.

– Она – человек. Да какой – воин! – восхищенно констатировал Рум. – Мы с ней сперва поели, потом поболтали о том, о сём, а потом я нечаянно ляпнул про Лешего, что он её зарезать боялся.

– Прям так и сказал? – ужаснулся Кей.

– Прям так…

– Да… невесело, – прокомментировал Сом.

– Особенно командиру сейчас не до смеху, – подытожил Рен.

– Да, бросьте, мужики, Веста отличная девчонка, она всё поймёт! – возразил Рос. – Она столько всего уже вытерпела, – врагу не пожелаешь, и теперь, я уверен, не станет устраивать скандал! Да и командир у нас – не промах! Так что, не горюй, старшой, всё будет отлично!

– По мне, так лучше бы Леший меня там сразу и отдубасил как следует! Мне бы легче было сейчас. А то сиди и думай: разрушил чужое счастье или нет, – признался Рум и непроизвольно потёр грудь.

Это движение не ускользнуло от внимания Сома. Он тут же достал из своей жилетки какой-то махонький приборчик, приложил его к Руму, и сказал через несколько секунд:

– На-ка, проглоти пилюльку, она вкусная!

– Да я здоров! – начал было отбрыкиваться старшой, но бесполезно.

Со словами: «Ещё здоровее будешь!», док буквально запихнул пилюлю старшому в рот. А потом, весело подмигнув, предложил:

– А давай-ка мы с тобой сходим в казарму, разведаем обстановку. Если увидим, что дела плохи, отдадим тебя Лешему на съедение!

Док понимал, что для здоровья Рума самый опасный вариант сейчас – сидеть и ждать.

– Я с вами! – сразу же отреагировал Рос.

«И я, и я», – зазвучало со всех сторон, но Сом поднял руку, и тишина восстановилась.

– Не хватало ещё всей толпой в казарме маячить. А этого кто караулить будет? – возразил Сом, указав на Тэка. – Пойдём я, Рум и Рос, надо будет ещё кого-нибудь позвать – позовём.

На этом и порешили.

Выйдя в коридор, Мирон подошёл к окну и прислонился лбом к стеклу. Мысли, гудевшие до этого в голове, словно улей, приостановили свой хаотичный полёт и начали упорядочиваться. Однако легче на душе у Мудреца от этого не стало. Мирон тяжело вздохнул и вдруг заметил, что в дальнем конце коридора его поджидает делегация с Сомом во главе. Рум же скромно мялся за спиной у дока. Понимая, что парни ждут именно его, но подойти не решаются, Мирон сам направился к ним. Подойдя, Мудрец внимательно оглядел всех по очереди, и спросил у Рума:

– Грызёшь себя?

– Ты бы побил меня, командир! – попросил старшой.

– А толку? – спросил Мирон. – Делу это всё равно не поможет, а ты и без моих побоев на лекарства подсел! Думаешь, если я тебе рёбра сломаю, сердце болеть перестанет? Ошибаешься, брат, просто к душевной боли прибавится ещё и физическая. Вот только зря ты себя казнишь. Ну, подумаешь, сказал женщине правду. Молодец! А я, вот, струсил… Теперь расхлёбываю.

– Как она? – участливо произнёс Рос.

– Выгнала за дверь, – ответил Мирон и, увидев разочарованное выражение лица пилота, покачал головой.

– Не спеши осуждать, – посоветовал Мудрец, – не всякий человек способен простить такое. Не удивлюсь, если Веста решит теперь, что я ненадёжный тип, плохой муж и отец. Хорошо, если бояться меня не начнёт.

– И что же делать? – спросил Рос.

– Ждать, – пожал плечами Мирон.

– Вот она, семейная жизнь, сплошные нервы! – с презрением высказал Рум свою точку зрения на вопрос взаимоотношения мужчин и женщин.

– Посмотрим, что ты запоёшь, когда женишься, – усмехнулся ему в ответ Мирон.

– Гы-гы-гы! Это ты весело пошутил, командир! – затрясся от смеха Рум.

– Да я совершенно серьёзно сейчас говорил, – спокойно ответил Мирон, чем поверг старшого в шоковое состояние. Зато Рум перестал думать о недавней своей оплошности.

В это время в коридор вышла Веста с сыном на руках. Мирон тут же махнул парням рукой, дескать: «Всё, теперь не до вас», и направился к жене.

– Вижу, что есть хочет, а не ест… – растерянно пожаловалась Веста мужу, когда Мирон остановился рядом с нею. Малыш на её руках корчил недовольные рожицы.

– Пойдём, сейчас накормишь, – постарался успокоить Мирон жену, приглашая войти обратно в комнату. – А пока, разреши я его подержу.

Сынишка сразу же повеселел, как только оказался на руках у отца, и начал нетерпеливо чмокать, прося молока.

– Защита, которая сейчас окружает тебя, не позволяет ребёнку почувствовать твою любовь, – объяснил Мирон жене, когда Веста уселась на кровать. – А без этого малыш ощущает себя… как будто он машина, механизм, который заправляют топливом, чтобы и дальше работал. Вот он и возмущается. Он привык осознавать себя человеком, частичкою божьей. Разреши, я сниму с тебя защиту хотя бы на время.

– А без этого никак нельзя? – робко спросила Веста, закусив губу.

– Можно, но тогда мне необходимо хотябы прикасаться к нему, пока ты будешь кормить. Сквозь защиту я не смогу передать малышу чувство любви, нужен телесный контакт.

– Хорошо, – согласилась Веста, после чего Мирон приложил сына к её груди.

– Как ты хочешь его назвать? – спросила Веста, глядя, как сын с удовольствием утоляет свой голод.

– Добролюб, – ответил Мирон, не задумываясь.

– Хорошее имя, – согласилась жена.

А память Мирона вновь перенесла его в день их знакомства. Осознано или нет (теперь Мирон не мог этого определить), но Веста слово в слово повторяла всё, что он ей тогда говорил. Желая вернуть утраченную радость, душа тоскливо заныла, словно её кто-то начал царапать. Сын тут же перестал сосать и захныкал.

– Извини, мой родной! – спохватился Мирон, вернул себе состояние умиротворения, поцеловал сынишку в маленькую пухленькую ножку, и сын благосклонно продолжил своё серьёзное занятие.

Веста между тем чувствовала себя очень паршиво. С одной стороны она прекрасно понимала, что муж сделал всё возможное, что считал нужным, ради спасения жизни её и сына. Она помнила, какой Мирон заботливый и ласковый, постоянно твердила себе, что от добра – добра не ищут, но ей было невыносимо горько осознавать, что Мирон что-то от неё может скрывать. «Обо мне-то он знает всё до мелочей! – думала Веста, не замечая, как слёзы тихонько текут по её щекам. – Значит, что чувствую я, ему знать можно, а что чувствует он… захотел – рассказал, захотел – промолчал. Главное ведь – не врёт! И так будет всегда. Ну, да, конечно, я же ведь недоделанная, со мной можно по своему усмотрению!» Но одновременно с обидой, Веста чувствовала, что любит Мирона, что жить без него не может… Эта раздвоенность не давала душе ни секунды покоя, создавая ощущения, что куда ни шагни – везде пропасть. «Ну и ладно, уж лучше с ним пропадать, чем одной от тоски загибаться. Ничего, я привыкну, – решила она, – мне бы только времени чуток».

За тяжёлыми размышлениями, Веста не заметила, что Добролюб уже наелся и спокойно заснул.

– Давай помогу положить его на кровать, ему там будет лучше, – предложил Мирон, принимая сына и одновременно протягивая жене платок. Только теперь Веста заметила, что плачет, и торопливо вытерла слёзы. Она не хотела, чтобы муж видел её такой: беспомощной, бестолковой, некрасивой.

«Вот теперь можно и поговорить», – догадался Мирон, и спросил ласково:

– Что же ты плачешь, солнышко моё?

Он понимал, что сейчас выяснять, о чём думает жена, нужно осторожно, маленькими шагами и огромным терпением продвигаясь в самую глубь проблемы. Ему было бы гораздо легче, если бы не эта защита!.. Тогда Весте, может быть, и плакать бы не пришлось. Но пока Мирон вынужден был смотреть на горькие слёзы любимой женщины, и сердце его от этого истошно причитало.

– Ничего, не обращай внимания, я смирюсь… – прошептала Веста, всхлипывая.

– С чем? – удивился Мирон.

– С тем, что люблю тебя…

– Ты говоришь так, как будто это наказание! – ужаснулся Мирон. – У тебя что, в самом деле такой никчёмный муж, что его можно только терпеть?

Тут Веста не выдержала, и разревелась с новой силой.

– Нет, ты хороший, но это не честно! – призналась она.

– Что не честно?

– Ты всё обо мне знаешь, а я о тебе только то, что ты мне расскажешь! Я понимаю, заповедным девушкам проще, но я не заповедная, я так не умею!

Выслушав эту тираду, Мирон помолчал несколько секунд, собирая мысли в кучку. Оказывается, Весте не было никакого дела до того, что он чуть было не угробил её, оставив один на один с врагом в самый опасный момент… А он-то как раз больше всего переживал именно по этому поводу! Зато она хотела знать всё, что с ним происходит, что он чувствует и о чём думает!

– Я обещаю, что научу тебя читать мои мысли, когда мы вернёмся в Заповедный край. Сейчас не могу, сейчас это будет слишком опасно для тебя, да и для меня тоже. Признаюсь честно, за это время я совершил немало ошибок, за которые мне стыдно перед тобой.

– Ты мне изменял???

Мирон чуть не рассмеялся, когда это услышал.

– Нет, солнышко моё, даже и не думал. Я не враг своему Роду. Да, точно, ты не заповедная девушка, заповедной такое бы и в голову не пришло! Есть много других причин, чтобы человек мог устыдиться содеянного. И если ты узнаешь о них сейчас, моё душевное равновесие, которое и без того постоянно раскачивается, просто скатится с горы в обрыв, утащив на дно и многие мои способности. Я не могу этого позволить ближайшие несколько дней, пока мы не вернёмся на Землю. А там… делай со мной всё, что хочешь. Я отвечу на любые твои вопросы, открою тебе все уголки моего сознания, научу ярче воспринимать чувства. Тогда же я научу тебя прятать свои мысли и чувства от кого бы то ни было. Это необходимо для сохранения собственной и вселенской безопасности. Но очень скоро ты поймёшь, что именно в Заповедном краю совершенно не нужно постоянно защищаться. Мудрецы напротив, стремятся открывать свои чувства, чтобы дарить радость миру и окружающим. А чужие мысли читают только в крайнем случае, чтобы суметь вовремя предложить помощь. Твоё нахождение здесь, на Зариане, и есть тот самый крайний случай. Но всё равно, ты напрасно думаешь, что я непрерывно копаюсь в твоём сознании. Я проверяю что происходит только тогда, когда чувствую твоё волнение. Это естественно, мне нужно знать, что с тобой и сыном всё в порядке! Зачастую твои мысли такая же загадка для меня, как и мои для тебя, и не только сейчас. Иначе, действительно, было бы не честно. Ведь любовь подразумевает в первую очередь доверие. А я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты мне доверяла. Поэтому, родная, ты напрасно боишься, что я руковожу твоими мыслями и чувствами. Я никогда бы не позволил себе этого. Всё, что я делаю, это лишь делюсь с тобой своей любовью. И поверь, пожалуйста, ни один Мудрец никогда не позволит себе изменять чужое сознание. Я могу легко тебе это доказать. Представь, насколько облегчили бы мы себе жизнь, если бы каждому встречному во время своих путешествий «исправляли» мозги! За короткое время на Земле появилось бы множество добрых, трудолюбивых, честных людей. Видела ты когда-нибудь деревни с идеальными людьми?

– Нет, – ответила Веста, слегка повеселев. – Но, в самом деле, почему вы этого не делаете?

– Потому что глупо вмешиваться в божественные планы. Ведь люди приходят в этот мир, чтобы решить поставленные перед ними Богом задачи. Если же Мудрецы начнут решать эти задачи за других, то превратятся во вселенскую помеху. А мы ещё жить хотим! Причём, счастливо жить во взаимной любви!

– И всё-таки, если бы Рум не проговорился, и этого разговора бы не было…

– То я совершил бы очередную ошибку под действием страха и продолжил бы кое-что от тебя скрывать. В результате, я бы мучился, ты бы чувствовала это, мы бы оба страдали. Поэтому я благодарен старшому за то, что он очень своевременно помог тебе устроить мне эту головомойку! Но умоляю, давай продолжим этот разговор в Заповедном краю!

– А если я захочу продолжить разговор здесь и сейчас?

– То я буду с тобой предельно откровенен, но затрачу слишком много сил. Сейчас это нежелательно. И всё же, я добровольно соглашусь на это испытание.

– Не надо, мы поговорим на Земле, в более приятной обстановке.

– Значит, ты больше не сердишься на меня?

– Не сержусь! – ответила Веста и выдохнула с облегчением. Ей действительно стало намного легче дышать, будто её выпустили из душной клетки на волю, где можно петь и мечтать в своё удовольствие. А когда Мирон протянул ей руку, и на его ладони буквально из ничего возник крохотный цветок незабудки!.. Воспоминания захватили Весту целиком, и вот уже Медвежья поляна, будто наяву, вновь расцвела, словно невеста, и взволнованный голос Леты: «Это природа радуется вашей любви. Надо же, я не слышала, чтобы в Заповедном краю было что-нибудь подобное! Ваше чувство очень сильное, научись доверять ему!», вновь прозвучали, как великое напутствие на всю дальнейшую жизнь.

– Теперь я могу снять защиту? – скромно поинтересовался Мирон.

В знак согласия Веста молча закрыла и не спеша открыла свои прекрасные глаза, которые вновь искрились от радости.

– Если б ты знала, как я люблю тебя, девочка моя! – услышала Веста бархатный голос мужа, идущий словно из глубины его огромной души, и поняла, что очень сильно соскучилась по крепким и несказанно нежным рукам Мирона.

Они так и заснули, обнимая друг друга.

Мирон редко видел незапланированные сны. Обычно, перед тем как заснуть, он выбирал, в каком мире хотел бы восстановить свои силы, и отправлялся либо к роднику, либо на цветочную поляну, мог полазать по высоким заснеженным горам или встретиться с предками… Вариантов приятных снов, дарующих бодрое и хорошее настроение после пробуждения, у Мирона было много. Но иногда Мудрецу снились вещие сны, которые не подчинялись его желаниям. Вот и сейчас Мирону снился родной дом, в котором мама расставляла угощения на стол, готовясь к какому-то празднику. Она была такая нарядная, весёлая, она ждала его, а он был в дороге и спешил поскорее вернуться домой, чтобы порадовать маму. Вдруг дорога под его ногами превратилась в болото, и Мирон стал проваливаться в скользкую, затягивающую грязь. Он отчаянно пытался выбраться из холодной трясины, но проваливался всё глубже в бездонную мерзость, которая начала уже сдавливать ему горло… А мама, устав ждать, стала громко звать его и махать ему руками, чтобы он поскорее пришёл домой. Но он не мог уже даже пошевелиться, и вот липкая гадость медленно начала заползать ему в рот…

Мирон резко вздохнул и проснулся. Сон предвещал благополучное завершение начатого дела с одной стороны и большие проблемы с другой. «Эка невидаль, я каждый день какие-нибудь проблемы решаю!» – подумал с тревогой Мирон, потому как неприятный осадок в душе, оставленный этим сном, нельзя было сбрасывать со счетов.

Добролюб завозился у него под боком, видимо почуяв, что отец чем-то обеспокоен. Не желая доставлять неприятные ощущения жене и сыну, Мирон осторожно, чтоб не разбудить Весту, поднялся с кровати и вышел в коридор. И с удивлением обнаружил, что Рум и Рос продолжают дежурить возле лестницы. Мирон негромко подозвал парней, и спросил, когда они подошли:

– Док вернулся на «Малышку?»

– Да, он сказал, что ему пора проведать пациента, – ответил Рос.

– А вы чего ещё здесь?

– Да Рум всё не успокоится: хочет, чтоб ты ему сперва рыло начистил, потом жену нашёл, и чтоб она его бедненького жалела! – пошутил пилот.

– Иди позови Кея, остряк, и вместе с ним будете охранять мою семью. По одному я уже опасаюсь вас к Весте подпускать! – усмехнулся Мирон. – А вам двоим будет очень полезно попробовать себя в роли нянек!

– Есть, командир! – радостно ответил Рос и побежал исполнять приказ.

– А со мной что? – угрюмо спросил старшой.

– С тобой всё просто: три часа домашнего ареста, и чтоб за это время выучил… пятнадцать слов, приятных для женщин.

– Сколько-о-о? – от неожиданности Рум чуть дара речи не лишился.

– Пятнадцать. И… я лично проверю! – строго сказал Мирон, пряча улыбку. – Выполняй!

– Есть, – уныло ответил боец и пошёл в свою комнату, но, сделав три шага, остановился и спросил:

– Где ж я столько найду?

Мирон надул щёки и громко выдохнул:

– Ладно, дождись Кея, он подскажет!

– Лучше побей, командир! – взмолился старшой.

– В таком случае, защищайся! – предупредил Мирон и увидел, как Рум весь напрягся, но защиту ставить не стал.

Неожиданно лавина светлых, добрых чувств накрыла Рума с головой, неся исцеление сердцу и вымывая из души смятение и самобичевание.

– Я привык благодарить за подарки! – объяснил Мирон своё поведение. – А ты сделал мне великолепный подарок на прощание: помог избежать очень серьёзной проблемы в будущем! Я так рад, что поговорил с женой! Без твоей подачи я бы на это не решился. Спасибо тебе, дружище!

– Две благодарности за день, это… очень приятно! – ответил Рум, сияя, как начищенный самовар.

– Вот как? – удивился Мудрец. – Кто же меня опередил?

– Веста, – промолвил старшой, отчего-то краснея. – Только ощущения были другие.

– Покажешь мне какие?

– Как?

– Просто вспомни, и разреши мне их прочитать.

– Хорошо! – согласился Рум.

Следующие несколько секунд стали для Мирона откровением. Оказывается, без каких-либо знаний и подготовки, Веста сумела материализовать свои чувства! «Родись она в Заповедном краю, легко могла бы стать Мудрейшей! Вот так силища!» – подумал Мирон, обескураженный этим открытием.

– Ладно, Бог с тобой, – смилостивился он, – арест отменяется! Только пообещай мне, что в ближайшее время всё-таки выучишь хотя бы пятнадцать слов, способных порадовать женщину. Где хочешь ищи, но найди эти слова!

– Обещаю, командир!

Мирон по-дружески съездил Руму кулаком в плечо, получил ответный «жест доброй воли» в челюсть, и между ними завязалась шуточная потасовка.

За этим делом их и застали Рос с Кеем. Поначалу друзья обалдели, но, не почуяв агрессии, быстро сообразили, что Леший с Румом просто дурачатся.

– Бог в помощь, командир! – пожелал Рос, когда они с Кеем подошли поближе.

– И тебе не хворать! – не остался Мирон в долгу, поправляя форму. А затем добавил:

– Однако шутки в сторону!

Парни мигом сосредоточились.

– Вы двое, – обратился Мирон к Кею и Росу, – отвечаете за жизнь и здоровье моей жены и сына, пока я не вернусь. В случае малейшего подозрения на опасность мгновенно поднимайте тревогу. Лучше перестраховаться.

– Есть повод для беспокойства? – удивлённо спросил Рос.

– Есть и будет, пока я не привезу их в Заповедный край, – объяснил Мирон.

– А мы с тобой идём на «Малышку»! – сказал он уже Руму, и больше не теряя ни секунды, направился к выходу.

Зайдя на корабль, Мирон выяснил, в каком состоянии находится Тэк, попросил мужиков тихонечко посидеть в кают-компании, а сам ушёл в кабину управления, пригласив с собой и Сома. Парни озабоченно переглянулись и, не сговариваясь, молча, заняли боевые позиции.

В кабине Мирон протянул Сому пакетик с заговорённой водичкой и произнёс:

– Устраивайся поудобней, док! Если со мной станет плохо, ты знаешь, что делать, а пока – не мешай!

Затем он сел в кресло пилота, закрыл глаза, и Сому показалось, будто Леший глубоко и спокойно заснул.

На самом же деле Мирон решил разобраться, что значит его сон. Военврача он пригласил, потому что опасался не выдержать свалившейся на него новой информации.

Итак, в том, что их возвращение на Землю пройдёт успешно, Мудрец больше не сомневался. А вот что будет дальше? Присутствие на борту Повелителя тьмы и без того вызывало у Мирона большую озабоченность. Теперь же Мудрец боялся, что всё, что он делал до сих пор, видимо, детские игры по сравнению с тем, что ждёт его впереди… Тэк не зря согласился на полный контроль над собой ради того, чтобы попасть в Заповедный край. Видимо, знал, что делает. Но эту информацию Повелитель сумел стереть из своего сознания ещё до того, как Мирон начал его контролировать.

«Предположим, что Тэк рассчитывает вернуть себе таким образом Силу, – мысленно рассуждал Мирон. – Но получается, что произойти это может только в Заповедном краю. И всё равно тогда он окажется один против всех Мудрецов… Слишком неравные силы, Тэк не стал бы всем рисковать из-за такой сомнительной перспективы. Здесь должно быть что-то ещё…»

Учитывая прошлый опыт, Мудрец с огромным нежеланием сделал запрос: «Что я буду делать, когда вернусь на Родину?» И был слегка озадачен пришедшим ответом. Всё, что он смог увидеть, это как «Малышка» подлетает к Земле. Тогда Мирон попытался выяснить, как поведёт себя Тэк, став свободным. И получил тот же ответ.

И снова когтистая лапа страха больно вцепилась Мирону в сердце. Вывод был очевиден: прилёт «Малышки» с Повелителем тьмы на борту – настолько важное событие, что оно затмило собой все остальные будущие вероятности. Выходит, этот, на первый взгляд незначительный момент, может переменить весь мир! Вопрос только: как? Но и не сдержать данного слова Мирон не мог. Теперь он вынужден будет отпустить Тэка на все четыре стороны, после того, как сын и Веста покинут корабль. И даже не лететь он теперь не имел права, потому что обещал привезти Повелителя тьмы в Заповедный край!

«Настоящая западня! Переиграл меня Тэк!» – с ужасом подумал Мирон и еле сдержался, чтобы не закричать от боли.

Что-то влажное коснулось его губ, и Мирон сделал глоток. Потом открыл глаза и допил всю воду из пакетика.

– Очень вовремя, док, спасибо! – прошептал Мирон осипшим голосом.

– Может, расскажешь, в чём дело? – поинтересовался Сом.

– Даже не знаю, с чего начать… – посетовал Мирон. – Как ты думаешь, тяжело быть падшим ангелом?

– Ты это о чём? – не понял док.

– Я наивно полагал, что несу миру добро…

– Опять твои видения из будущего?

– Они.

– Послушай, ну сколько можно? – возмутился Сом. – Тебя сегодняшний день так ничему и не научил? Хватит уже бояться того, чего нет!

– Хватит уже бояться… – задумчиво повторил Мирон и обхватил голову руками. – А я с каждой минутой всё сильнее чего-нибудь боюсь. Такое ощущение, что страх решил взять меня измором! И у него получается. Все мои действия в последнее время продиктованы чувством страха. Я пошёл у него на поводу, и чем дольше иду, тем поводок становится короче! С виду я ещё могу показаться героем-волшебником, но на самом деле… Я вот сейчас с женой разговаривал… С чувством, с толком, с расстановкой говорил ей умные слова… а внутри у меня всё, как натянутая струна дрожало от мысли: вот возьмёт и скажет – не нужен ты мне такой, уходи и не возвращайся…

При этих словах, Мирон сотворил жест невосприятия и замолчал.

– Ну, вот что, – строго произнёс Сом, – хватит тут из себя особо умного строить! Я мысли читать не умею, поэтому, давай, договаривай!

Док нарочно повёл себя так грубо, чтобы дать понять: сейчас он здесь командует. Состояние Лешего Сому совсем не нравилось.

Мирон грустно улыбнулся, разгадав хитрость друга, и спросил:

– Сеанс психотерапии устроить мне собрался?

– Думаешь, что ты особенный? Что один только ты умеешь быть милосердным и великодушным? А все остальные, – сирые и убогие, существуют лишь для того, чтобы ты им помогал? – ответил Сом вопросом на вопрос.

– Меня не проведёшь, братишка, я ведь чувствую, что ты нарочно это говоришь! Защиту надо ставить в таких случаях! – по-доброму посоветовал Мирон. – Но ты прав, я так долго держал при себе свои мысли, что они могут теперь атрофироваться за ненадобностью обществу! (Мирон опять сотворил жест невосприятия). Поэтому в целях самосохранения, придётся мне загрузить тебя своими проблемами по полной программе!

– Валяй, не стесняйся! – удовлетворённо ответил Сом, и приготовился внимательно слушать.

– В тот день, когда я заглянул в будущее и увидел, как вонзаю кинжал в грудь жены, всё и началось. Я испытал такую боль… Да ты знаешь. Нет, я не ищу оправданий, но в мозгах что-то перевернулось… и я начал бояться… сам себя. И ведь понимал, что это абсурд, а всё равно поверил… Я начал страховаться… и… приказал вам стрелять в себя… Такое вот замаскированное самоубийство… Да и там, на «Везучем» я действовал не от большой любви, а от страха, что не смогу контролировать себя в нужный момент. И если бы не Рос, который напомнил мне про любовь… А сегодня? Подумать только, вместо того, чтобы быть рядом с семьёю в самый опасный момент, оберегать Весту и сына, я предоставил врагу столько времени находиться рядом с ними… Просто чудо какое-то, что он не воспользовался моей глупостью! Знаешь, такой слабости я от себя не ожидал… Но самое противное, что я и дальше продолжаю бояться. Как подумаю, что может произойти, если я привезу в Заповедный край Повелителя тьмы – жутко становится! Ну, и что мне теперь – застрелиться? И оставить жену с ребёнком на руках одну на чужой планете? Вот тогда Веста меня точно возненавидит. А ведь на «Везучем» я хотел именно так и сделать… Стыд-то какой!

– Послушай, командир, ты, точно, всё перевернул с ног на голову! – уверенно заявил Сом. – Всё ведь было совсем не так! Там, на «Везучем», ты не мог справиться один. А нами не хотел рисковать, потому что мы единственные люди на Зариане, которые могут вернуть твою семью на родную планету. И сегодня… Ты просто любишь свою жену, поэтому пытался её защитить, спасти! Ты видел, как враг в твоём обличии убивает её, вот и подумал, что можешь убить…

Мирон предостерегающе поднял палец, и Сом замолчал.

– Вот именно! Подумал, что могу… – вздохнул Мудрец. – Я ведь с самого начала знал, что это бред, и всё же попался…

– А кто бы не попался в такой ситуации? Ты уже который месяц живёшь на пределе своих возможностей, постоянно творишь чудеса, тебе приходится отвечать за жизнь многих людей и, по большому счёту, у тебя нет помощников. Не удивительно, что ты устал. А уставший солдат – плохой солдат. Вот ты и начал ошибаться. Или ты возомнил себя Господом Богом: всесильным, всезнающим, никогда не устающим? Не слишком ли много на себя берёшь?

Сом замолчал и стал терпеливо ждать реакции Лешего на своё замечание. Док отлично понимал, что даже такому умному человеку, как командир, сейчас надо дать время спокойно подумать.

– Скажи, тебе известно, что такое страх? Ты сам когда-нибудь боялся? – спросил Мирон через несколько минут.

– Бывало… – признался Сом. – Приходилось несколько раз таких тяжелораненых латать… По кусочкам бедолаг собирал, а сам думал: всё, не сумею на ноги поставить. Кстати, когда ты у меня в палате валялся скорее мёртвый, чем живой, я места себе не находил! Дурацкая была ситуация: что с тобой происходит не понятно, чем лечить не известно! Да, я тогда здорово струхнул!

– И всё же ты справился, вытащил меня с того света!

– Жену благодари! Если б ты видел, что она творила!!! Песни пела, гладила, чего-то шептала… Я единственно не могу понять: как всё это сработало? Но ведь сработало! А самое главное, я нервничаю, не знаю, что делать, а она смеётся сквозь слёзы: «Обязательно его разбужу!» Так что, жене спасибо говори.