– Брошенные? – ухмыльнулся Жорка. – Если только сбежавшие. Она страшная была просто ужас. Носила дешевый блондинистый парик, но, похоже, ей это не сильно помогало.

– О покойных или хорошо, Георгий, или ничего, – сухо ответил полковник на ремарку Жорки и отложил папку в сторону первой. Он повернулся к Жорке левой мертвой стороной лица, и Жорке расхотелось шутить.

– Так точно! – тут же отрапортовал он и продолжил:

– Жертва номер четыре. Не замужем, директор музыкальной школы, работала там последние десять лет. Коллеги от нее без ума – рыдали всем коллективом, когда я к ним пришел.

– И кто же после нее стал директором? – полковник разглядывал фото красивой моложавой блондинки.

– Сверху прислали: в коллективе все отказались, – Жорка искоса посмотрел на полковника, но тот промолчал.

– Есть сын, двадцать четыре года, закончил финансовый институт в Москве, вернулся домой, работает в частной компании экономистом. Проживал с матерью. Квартира принадлежала бабушке жертвы. После смерти бабки квартиру сразу переоформили на пацана. Бывший муж уехал десять лет назад на Камчатку, больше в родной город не возвращался. Других родственников не нашлось.

– Кроме квартиры есть еще что-нибудь? Счета? Сбережения?

– Ничего крупного, – Жорка пожал плечами. – Парень с виду малахольный. Ботан, одним словом. Рыдал все время, пока я с ним разговаривал.

Полковник еще раз внимательно посмотрел на фото жертвы и ее сына. Подумал и отложил папку в сторону «подозрительных», как про себя окрестил ее Жорка.

– И пятая жертва. Не замужем, детей нет, сожителя нет, работала продавцом в супермаркете последние три года. Коллеги характеризуют положительно. Жила одна с пятью кошками.

Полковник заметно поморщился. При этом правая сторона лица покрылась морщинками-лучиками, а левая лишь слабо дернулась.

– Кошек не любите? – с понимаем спросил Жорка.

– Одиночество не люблю. В женщинах, – пояснил полковник. – Женщина и пять кошек – это всегда несомненно горькое одиночество. Кошек куда дели?

– Не знаю, – поразился Жорка вопросу. – Может соседи разобрали, может убежали. Не до кошек было, честно говоря.

– Друзья, подруги, сожители, родственники?

– Говорят, к ней приходил парень иногда. В адресах в телефоне несколько номеров, и большинство из них – номера коллег. Еще номер ветеринара, пары кошачьих питомников. Короче, ничего примечательного, – закончил Жорка.

Полковник с жалостью посмотрел на фото жертвы. Женщина была миловидной, с тонкими правильными чертами лица.

– Попробуйте найти того парня, который к ней иногда приходил, – полковник отложил папку в сторону «подозрительных».

Жорка молча кивнул и вопросительно посмотрел на полковника.

– Пригласите ко мне завтра мужа второй жертвы, узнаем, что мешало их разводу. А на послезавтра сына директора музыкальной школы.

– Он нам весь отдел соплями зальет, – недовольно буркнул Жорка. – У него дома-то истерика была, а уж в участке его просто размажет.

– Вот и прекрасно, – полковник открыл дверь и, повернувшись, добавил. – Чем страшнее зверь, тем жиже понос. Слышали такую поговорку, Георгий?

Жорка засмеялся и покачал головой. Полковник начинал ему нравиться.

Глава 4

Разговор с мужем второй жертвы был поначалу невразумительным. Четкого ответа, почему процесс развода тянулся так долго, получить от него было невозможно – он мялся, икал, тискал потными руками стакан с водой и упорно избегал говорить что-либо конкретное. Вопросы задавал Иван, полковник молча сидел рядом и не спускал тяжелого взгляда с мужчины. Иван ощущал, как гнев закипает внутри, грозясь перерасти во вспышку бешенства, когда ты молотишь кулаками по столу с диким желанием прибить допрашиваемого. Ему казалось, что его засасывает вязкая слизь – липкая, тянущаяся паутинками к рукам, склеивающая пальцы. Наконец, Иван не выдержал, с раздражением выдохнул, откинулся на спинку стула и беспомощно оглянулся на полковника. Тот усмехнулся и жестко посмотрел на мужчину. Шрам на лице порозовел.

– Вы с ней продолжали встречаться, – внезапно заявил он. – И не просто встречаться – вы с ней спали. Вы жили на две семьи, и вас это вполне устраивало. Но мать вашего ребенка требовала регистрации брака, вот вы и подняли вопрос о разводе. Но только чисто теоретически, да?

Иван с интересом взглянул сначала на полковника, потом с вопросом на мужчину. Нормально зашел, с уважением подумал он, жаль, что я не догадался.

Мужчина покрылся красными пятнами и, заикаясь, залепетал:

– Ну, что вы? Это не то, что вы подумали! Да, мы оставались друзьями. Я иногда приходил к ней, помочь по хозяйству, то да се, на обед оставался, – под суровым взглядом полковника мужчина на глазах увядал, словно цветок на жаре.

– Вы врете и заставляете нас слушать эту чушь, – безапелляционно заявил полковник, – а убийца вашей жены, тем временем, бродит на свободе! И, возможно, готовит новое преступление! Вы своим враньем подвергаете еще чью-то жизнь опасности! Мы битый час сидим с вами, вместо того чтобы ловить убийцу! – с каждой фразой голос полковника усиливал градус напряжения, и мужчина не выдержал:

–Да! – почти выкрикнул он. – Я спал с ней! Но мне хотелось ребенка, а она не могла иметь детей! Я любил ее! Ведь можно же любить двух женщин! Только Юле не говорите, пожалуйста, она не простит, – тихо закончил незадачливый муж и опустил голову.

Во взгляде полковника промелькнули жалость и презрение.

– Вы свободны, – почти нежно произнес полковник, и от этой внезапной нежности мужчина сжался и задрожал.

– Стаканчик отдай на экспертизу: там полно слюней и пота, – сказал полковник Ивану, когда мужчина ушел. Иван молча упаковал стакан в пакет. Его еще не отпустило раздражение и злость на мужчину. Султан, твою мать, устроил себе гарем, возмущался он про себя. В какое-то мгновение ему даже захотелось, чтобы именно этот слюнтяй был преступником. Ивану пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться.

Беседа с сыном четвертой жертвы прошла еще тяжелее. Бледный и субтильный парень выдержал минут пять, после чего стал давиться слезами, задыхаться и судорожно всасывать воздух. Иван даже испугался, что парень сейчас выдаст им какой-нибудь припадок, но тот резко закашлялся и разразился рыданиями. Потом он принялся бормотать себе что-то под нос и монотонно раскачиваться на стуле взад и вперед. Полковник молча вышел из кабинета, а вернувшись протянул пареньку стакан с прозрачной жидкостью, распространявшей резкий запах валерьянки.

– Выпейте, успокойтесь, а мы пока выйдем на перекур, – негромко сказал полковник и протянул парню бумажные салфетки. Тот с благодарностью взял их и тут же шумно высморкался. Иван с полковником вышли, закрыли дверь и замешкались в коридоре. Иван не понимал, действительно ли это перекур, потому что полковник не курил.

– Вы идите, у вас настоящий перекур, – улыбнулся полковник. – Минут пять у нас есть, пусть успокоится.

Вдруг взгляд его застыл, зрачки сузились, и он прислонился правым ухом к двери. Иван замер. Левая изуродованная сторона лица полковника не отражала никаких эмоций, и Ивану стало еще любопытнее. Он напрягся, мучительно пытаясь уловить, к чему полковник прислушивался. Из-за двери еле слышно доносились странные стенания. Ивану показалось, что парень жалобно повторяет, что его никто не любит. Бедолага, с жалостью подумал он, у него никого, кроме матери не было – совсем еще ребенок.

Полковник оторвался от двери и повернулся к Ивану. На его лице сострадания не отражалось. Наоборот, оно внезапно стало жестким и хищным, словно он увидел жертву и прицелился в нее. Полковник медленно оторвался от двери и задумчиво спросил:

– Есть у нас в отделении хороший айтишник, Иван?

– Есть. Как же ему не быть? – удивился Иван резкой смене разговора.

– Попросите его проверить всю деятельность с IP адреса этого молодого человека и его покойной матери. Пусть результаты доложит лично мне. Да, – он собрался было уже уходить, но обернулся, – салфеточку с соплями парня отдайте на экспертизу тоже, пожалуйста.

– Вы уходите? Мне одному продолжить разговор с ним?

– Отпустите его пока. Скажите, что мы делаем все, чтобы найти убийцу его матери, – хмыкнул полковник и ушел.

Иван еще постоял под дверью, пытаясь разобрать бормотание парня, но слышал только то взлетающее вверх, то опускающееся почти до басов концовку слов – ит, ит, ит…