– Во-первых, между четырьмя первыми убийствами всегда был определенный короткий промежуток времени – десять дней. В этот раз прошел почти месяц. Во-вторых, первое убийство самое необычное в этой серии. На первой жертве «ромашка» была вырезана не сразу после убийства, а через некоторое время. На это указал патологоанатом при вскрытии. То есть, преступник находился около трупа все это время или вернулся к нему позже. Возможно, это объясняется потрясением преступника от впервые совершенного убийства.

– Или это объясняется тем, что идея оставить метку на трупе пришла ему в голову не сразу, – подхватил полковник. Шеф с подозрением покосился на него, но смолчал.

– Первое убийство по некоторым признакам выглядит как спонтанное, – внезапно встрял Жорка. – Нет повреждений затылочной части головы, то есть, женщина не была оглушена, как последующие жертвы, и активно сопротивлялась. У нее единственной нашли частички кожи и крови под ногтями. Группа отличалась от ее группы крови, поэтому предположили, что это кровь преступника. Хотя тоже не факт. Может она любовнику спину расцарапала, – заявил Жорка.

Иван посмотрел на напарника внимательным долгим взглядом и продолжил:

– В-третьих, блузка на четвёртом трупе была лишь слегка надорвана, хотя очевидно, что преступнику было сложнее вырезать «ромашку» в этом случае. В-четвертых, третья жертва на самом деле была брюнетка: она носила светлый парик, который был недостаточно хорошо зафиксирован на голове – мы это специально проверили. То есть, он точно слетел во время борьбы, а не после наступления смерти жертвы. Но это не остановило преступника ни от завершения преступления, ни от нанесения «ромашки», хотя женщина по факту не соответствовала его выбранному типу жертвы.

Во взгляде полковника промелькнуло удивление.

– Отлично подмечено! – одобрительно кивнул он. – Это действительно важно.

– Ну, и жертвы не были представительницами единого социального уровня. Первая и вторая были домохозяйки, третья уборщица, четвертая директор школы, пятая продавщица. Не знаю, важно ли это для расследования, – хмуро добавил Иван.

– Я думаю, что да, – полковник встал со стула и еле заметным движением свел плечи назад, словно они затекли. Иван снова уперся взглядом в шрам полковника, но тут же смешался и опустил глаза. Что сегодня с ним? Недовольство внутри постепенно перерастало в раздражение. Жрать надо нормально, злобно ответил ему внутренний голос, а то мозг окончательно откажет. В поддержку внутреннему голосу встревоженно заурчал желудок – Иван напряг пресс, чтобы подавить восстание организма. Но Жорка, стоявший рядом, услышал и тихонько хихикнул.

– Сволочь, – шепнул и незаметно пихнул напарника Иван.

Шеф нервно барабанил пальцами по столу и пристально следил за перемещениями полковника.

– Лев Сергеевич, не томите душу! Вы предполагаете, что это не серия? – от волнения у шефа кадык заходил ходуном.

– Серия, но не та, что мы думаем, – полковник подошел к окну и посмотрел на вечерний город за окном. Шел дождь, и тонкие струйки воды чертили дорожки на стекле. Стекающая вода преломляла свет уличных фонарей, делая улицу загадочной и пугающей. Где-то там бродил человек, убивший пятерых женщин.

– Вот что мы сделаем, друзья мои, – полковник повернулся к стоявшим позади него сотрудникам. – Вы берете дело каждой жертвы и заново изучаете всю подноготную. Ищите всех обиженных родственников, бывших любовников и мужей, брошенных детей, потерянных братьев и сестер, обманутых партнеров и коллег, любую ненормальность в жизни каждого. Очень и очень пристально, практически под микроскопом.

Больше всего недоумения было во взгляде Леньки: он вообще не понимал, на кой черт такая суета. Предупредить всех баб в городе не носить красное, выпустить на улицу «подсадных уток» – полицейских-женщин в красных плащах – да и все тут. Неделя и маньяк у нас в кармане, хмыкнул он про себя.

– Что мне не нравится, – приготовился перечислять полковник, встретив вопросительные взгляды.

– Во-первых, короткие промежутки между первыми четырьмя убийствами. Особенно, между первым и вторым. По статистике после первого убийства, начинающего серию, проходит довольно длительный период затишья. Преступник в ужасе от свершенного, он уверен, что его разоблачат и поймают, параллельно он испытывает эйфорию от самого убийства, осознает и переваривает собственные ощущения и мысли. А в нашем случае просто марафон какой-то, словно преступник торопился. Во-вторых, раз уж преступник держит в голове определённый портрет жертвы, то он обычно ориентируется не только на внешние черты. При таком придирчивом отношении, – полковник показал кавычки пальцами обеих рук, – он должен выбирать и определенный психотип. И в короткие сроки не уложиться, тут время нужно подобраться поближе и прочувствовать. В-третьих, жертва с париком. Возможно, маньяк и закончил бы начатое, несмотря на фактическое несовпадение женщины с его портретом жертвы, но уж точно бы не совершил обычный ритуал в виде нанесения «ромашки». И, честно говоря, все это отдает какой-то дешевой детективщиной: красный плащ, блондинки, вырезанные ромашки. Как-то слишком постановочно даже для психопата, – он замолчал и вопросительно посмотрел на Ивана.

У Ивана болезненно резануло под ложечкой, словно маленький голодный зверек вонзил в его тело острые длинные зубы. Он снова уставился на лицо полковника и заметил, что шрам поменял цвет и стал красным. Теперь он казался неровной багровой ниткой, свисающей из глаза.

– Вы думаете, кто-то под видом серии прячет только одно убийство, – медленно протянул Иван. Глаза Жорки, Леньки и даже шефа распахнулись от изумления.

– Бинго! – словно выстрелил в ответ полковник и впервые за встречу улыбнулся.

– Твою ж мать! – хором произнесли Жорка с шефом. Жорка тут же испуганно посмотрел на шефа, но тот даже не обратил внимания.

– Это что ж такое? – шеф снова посерел лицом и судорожно вздохнул. – Это значит, кто-то решил прикрыть убийство одного человека четырьмя другими? Да как такое в голову могло прийти?

– Он не первый, – полковник устало облокотился о стол.

Жорка и Ленька так и остались стоять с изумленными лицами, а Иван тихо спросил:

– Это значит…

– Да, – кивнул полковник, – ищем мотив: деньги, любовь, ненависть.

Глава 3

Жорка сидел на подоконнике, пил кофе, качал ногой и командовал Ленькой:

– Вот это дело возьми, ага, с номером один. Я их по счету пронумеровал, чтоб не путаться. Теперь достань оттуда список родственников, друзей, знакомых и внеси его с адресами и телефонами в нашу таблицу. То же самое с остальными, – Жорка диктовал, отвернувшись к окну. За окном медленно кружились снежинки, и Жорка подумал, что надо на Новый год отправить матери немного денег. Мысли хаотично роились в голове, сменяя друг друга и путаясь. От потряс головой, чтобы сконцентрироваться и услышал позади себя:

– Прекрасный подход. Таблица – это структура. Структура – это четкость. Четкость – это точность. А в нашем деле точность самое важное.

Тело Жорки первым отреагировало на голос, само спрыгнув с подоконника, и только потом Жорка понял, что полковник в кабинете и, возможно, уже давно. Выглядел он по мнению Жорки эпатажно: тройка в этот раз была темно-голубой с нежно розовой искрой, белоснежная рубашка выгодно оттеняла легкий загар, элегантные туфли сияли, отражая убогую обстановку. Жорка поджал пальцы ног, подумав о своих потертых кроссовках. Какое-то слово было, вспомнил Жорка, разглядывая очередной пестренький платочек в нагрудном кармашке костюма полковника, какое-то мерзкое, для нарядных мужиков. Что-то типа гомосексуала? Нет, не то… Жорка еще раз украдкой оглядел полковника и подумал, что на гомосексуала тот точно не тянет. Шрам все портил. Он делал лицо полковника жестким и пугающим.

Полковник внимательно листал дела об убийствах. Жорка грозно глянул на Леньку, и тот незаметно исчез из комнаты.

– Можете меня в курс ввести, что именно вы накопали за это время? – спросил полковник.

– Конечно, – Жорка ловко развернулся на носках и обогнул стол с документами.

– Итак, – он взял папку с номером один, – первая жертва. Домохозяйка. Есть взрослая дочь, муж, пожилые родители. Братьев и сестер нет, любовники не обнаружены, дальних родственников почти нет, не считая древней старушки в глухой деревне. Из имущества квартира, дача и автомобиль. Все в совместном пользовании с супругом. Дочь замужем, живет с мужем в Москве, зять жертвы не бедствует, долгов и кредитов нет. Супруг жертвы после ее смерти с инфарктом попал в кардиоцентр. До сих пор там. В итоге, все обыденно, никаких подводных камней нет.

Полковник взял у Жорки папку, цепко пробежался по записям и молча отложил папку в сторону.

– Жертва номер два, – Жорка развернул следующую папку, – тоже домохозяйка, но с более активной жизненной историей. Детей нет, находилась в процессе развода с мужем. У мужа лет пять другая семья, есть ребенок, хотя официально они с жертвой не были разведены. Он выделял ей средства на жизнь. Но недавно решил зарегистрировать брак с сожительницей, подал на развод.

– Когда точно? – полковник взял в руки фото мужчины.

– Полгода назад, – Жорка аккуратно сложил бумаги внутрь папки. – Мужик готов был все совместное имущество поделить пополам.

– Так что мешало им развестись?

Жорка почесал переносицу, подумал и ответил:

– Неизвестно. Муж жертвы говорит, что та максимально оттягивала окончательную дату, придумывая каждый раз отговорки.

– Понятно, – полковник отложил папку в другую сторону. – Поговорим с ним еще раз.

– Третья жертва. Работала в клининговой компании, замужем, есть сын – служит по контракту в Краснодарском крае. Сделали запрос в часть – последний год место службы не покидал, командировок не было. Муж -инвалид и алкоголик, не работает, торгует всяческим старьем по выходным на барахолке. Кстати, красный плащ, который был на жертве в день убийства, муж выменял на барахолке за два дня до этого. И она надела плащ в первый раз, – Жорка хмыкнул и помолчал.

– Общего имущества нет, – продолжил он. – Однокомнатная квартира досталась мужу еще до женитьбы. Коллеги говорят, характер у жертвы был скверный, на работе ее не любили. Но там коллектив полностью женский, чистый серпентарий, товарищ полковник. Любая может быть маньяком, – Жорка вспомнил визит в офис компании, разговор с каждой сотрудницей, и его передернуло.