Примирение с женщиной

Но оставим до времени все новые мысли, ведь это только мысли за кадром, пора переходить к действию, поскольку, во мне ещё не угасла надежда, я жду, жду… Всматриваюсь и жду пока только… Но и бегу, теряюсь. – Снова нужен случай? А может быть правила игры изменились? – Не знаю. А какие они были до? У меня как-то спросил, про личные отношения, пожилой сосед, теперь новый бывший знакомый в деревне. В тех краях, где у родителей был дом, в котором мы когда-то, очень давно, всей семьёй, пока она ещё существовала, летом, проводили время. Сам же этот новый сосед не так давно стал приезжать на лето в те места, купив по соседству давно пустующий, но ухоженный маленький домик, унаследовавший его как новый владелец от дочери одинокой старушки. Одной прекрасной бабульки, которой теперь уже нет, но которую я как будто помню: милая, одинокая, но бодрая, и очень строгая. Живущая в чистоте и порядке в свои, на тот момент 80 с гаком лет, наполненная жизнью особа. Поначалу называвшей нас, молодых мальчиков, Антихристами, но в следствии общения, как способных внимать просьбам старой женщине, любезно пускала к себе по выходным, смотреть телевизор, для просмотра мультфильмов, тогда они ещё шли только по воскресениям в определённый час. А ещё посвящала мою маму в причудливую технологию вязания на коклюшках узорчатых кружев. Которые сама изготавливала старинным способом. Тогда как, её узоры почитались за особые, именно за это мастерство её знали во всей округе и даже дальше. Не один свадебный убор был оформлен ею ими, много красивых созданий она обрамила своими воздушными словно облака кружевами. И я отчего-то помню её узоры, странно, но мне как будто бы передалось что-то от тех искры начинавших витать вокруг неё во время погружения ею в рассказы об увлечении своим некогда дорогого для её сердца занятием во время демонстрации особой техники плетения способной создать подобное былым произведениям моей маме. Я помню те моменты моего присутствия во время её рассказов о том, что значило всё это для неё и почему к ней съезжались желающие получить самое дорогое и красивое для своих женщин и дочерей, а за самым красивым рукодельем для самых красивых невест модистки… Ну и вот, тот самый, новый владелец её маленького домика, уже и сам древний семьянин, а в целом, та ещё фигура, как-то встретившись мне у колонки, находящейся в переулке рядом с нашим домом во время того, пока я наполнял ведро водой. Решил выведать в манере приятельского разговора в стиле, как это водится, у знакомых шапочно, лишь по-соседски мужчин, заведя разговор, с нарочитостью старшего, на счет моего положения, видя меня уже не раз, приезжающего в полном одиночестве. «А что это я один да один всё приезжаю?», спросил он как-то неожиданно, подойдя и переговорив не долго, так завёл видимо волнующую или интересующую его тему, начав разговор, поздоровавшись. По-видимому, как-то заранее сделав такие точные выводы, скорее всего уже присматриваясь ко-мне, через решётчатые оконца маленькой верандочки, выходившей одной стороной к нам в сливовый сад. Не скрывая своего праздного любопытства во время моих прошлых приездов, и во время наших нечастых встреч. О чём я прекрасно догадывался. Но был более примерным и сдержанным, поскольку ранее этим вопросом общаясь со-мной незадавшийся, теперь спросил: «где-подруга-то, и вообще – жена где?» «Нету», – отвечаю. «Одному плохо», – говорит он мне. И продолжает: «лет то тебе сколько уже? Вон погляди. Не гоже так». Хоть я прекрасно и понимал, что Паша, так звали подошедшего, спросил у меня всё это с целью просто поговорить ни о чём, как это водится вообще и в порядке вещей, при сближении ещё незнакомых, но обременённых соседством, разных по возрасту и разных совсем людей, я всё же был удивлён такому его началу, вторгнувшегося им в мои мысли где я в общем-то задавал себе тот же вопрос. И почему-то был рад и такому разговору, так-как поговорить нам особо всё равно было бы не о чем, а такие и подобные им его выходки, вполне соответствовали его натуре, и могли вполне сойти за дружеский разговор. Хоть и звучало это как-то всё равно, с каким-то неподдельным упрёком. Но мне пришлось его сильно разочаровать. Даже в желании поддержать разговор, пусть даже на эту тему, я не смог бы ему, по определенным причинам, стоя у колонки, за раз изложить всё о свойстве своего одиночества, так сказать, описать причинность, в следствии того, что пока не могу заводить знакомств в силу не так давно прекратившихся отношений с дорогой мне женщиной и другом, моей бывшей уже супругой. Сойдя с поприща, как раз-таки мужа. Не только в силу моего естественного желания уберечь малознакомого праздно любопытствующего субъекта от излишних подробностей моей личной жизни, словом, о которой мне и сказать-то нечего, в связи с наложенной на себя, в связи с последними событиями некой епитимьи, длившейся уже два года, но и по сути, никогда не имел желания, а также намерения обсуждать и слушать рассказы, говоря на такие темы, я решил как-то отшутиться, даже уже и не помню как. Просто в голове пронеслось примерно следующее: «зачем мне посвящать его во всё что есть и ещё нет, стараясь переубедить его, да и себя, о том что не всё потеряно, и вообще и так далее, тогда как наш диалог, это всего-то на всего обычная схема сельской тактичности, вполне нормальная сложившаяся манера для ещё только въезжающих в новое окружение чужаков», продумал глядя на него, словно проиграв по нотам всё это в своей голове. Но при всём истечении банальной беседы, после общения с ним, мне как-то вдался в осознание короткий фрагмент нашего разговора, а точнее будет сказать, некоторый посыл, который хоть и носил порядок скорее всё также шутливо-формальный, но был, если можно так сказать, чётко очерчен в идею. Отделан Пашей так, как будто из собственного жизненного опыта взывал теперь он этой идеей ко мне, искренне желая только добра. Именно добра и поэтому, видимо, как-то отложилось. Словно совет одного таксиста, однажды подвозившего меня в ту же местность, и точно так же выведавший некие подробности моего положения, уже на излёте моего супружества, и заставшего меня достаточно в волнительном состоянии души, посоветовал следующее: «если получилось так, что нужно уходить, никогда не возвращайся к прежнему – и если ушёл, не возвращайся». Сработало какое-то действие. Чётко показавшее в тот же момент некоторую лукавость в моей браваде на счет вынужденного одиночества, в последнее время, как занявшего позу в отношении достоинства такого своего проявления стойкости, а именно речь идёт о том факте, что всё это уже начинало немного напрягать меня самого. Приведу по памяти наш диалог с этим Пашей, соседом, который теперь выглядел бы примерно так: Паша спешивает: «Подруга-то есть или жена?». На утвердительный ответ, что нету никого получаю следующий вопрос, Паша спрашивает: «Что не женишься?» На что я ему ответил достаточно искренне, – «видимо не пришло времечко моё, один пока». Там потом ещё про бабы дуры, с ними нужно аккуратнее, сейчас вообще такое время, они с ума посходили и так далее всё в том же духе… всё по накатанной непроницаемого невежества и принципа недалёкого существа. Я это, пожалуй, опущу. На что улыбаюсь с него, а он упорно продолжает: «сейчас все на сайтах знакомятся, ты не пробовал в интернете?», сообщает мне новость, персона старше меня лет на 20 минимум, разворачивая таким образом диалог в свою сторону интереса. «Ты знаешь, Паша», отвечаю я ему, «Бог даст всё будет, а лезть туда куда не попадя я не хочу, ты знаешь, как это бывает сегодня, и для чего собственно нужны сайты знакомств?» Спешиваю его с его прыгучести. «Да знаю, тут ты прав», соглашается со мной Паша. Потом, понимая предлог, я отвечаю: «все эти интернет знакомства, сайты, да и вообще, надо ли, не знаю пока». И эта та мысль, условно, всегда присутствующая во мне, существующая, как триггер на действие в его противодействии: «Перечить судьбе, стараясь ускорять её шаг, я не хочу». Поэтому не ищу, не тороплю события, только жду. Вот! Может так должно быть. А сам понимаю, идейка-то ничего такая. Молодец Паша! Как будто поймал меня, с тем продолжает: «Потому-то ты и один, как не ищешь, а только ждешь. А если не ищешь значит тебе это ненужно!» На что я ответил жестом, взглянув в верх, на небо, и как это делают обращающиеся к Всевышнему и к могучей вселенной, чуть приподняв, на уровне груди руки вверх направляя их ладонями к искомому на небе глазами, изобразил ранее озвученное. Мол там виднее. Паша улыбнулся. На том и расстались. Но его слова, они как-то застряли. Чёрт его дери, «лукавый пенсионер», и теперь они звенят у меня в голове. Его слова, как тогда, слова того таксиста, словно связного с реальностью из матрицы, теперь определены мной в узкое понятие смысла сказанного, «ТЫ НЕ ИЩЕШЬ». Словно как тогда, «НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ НАЗАД, ЕСЛИ НАСТАЛО ВРЕМЯ ИДТИ ВПЕРЁД». И это правда, правда кольнула меня, правда всегда колит лукавого, потому, как, по правде, не использую все возможности, рассуждая о невозможности, нет, даже утверждая о полной искусственности и будущей бесплодности таких знакомств. Поскольку, я лично считаю: настоящее решается только в настоящем моменте, а не в искусственно созданном окне с непонятной фотографией на выбор. Заменить которую можно, смахнув её как муху или мусор со стекла смартфона. Но всё же, тут что-то не про вечность. А про опыт, которого у меня ещё нет, и пока его нет, большего не будет, это я чувствовал, как на духу. Поэтому где-то, в подсознании, я уже решил, что мне нужен такой опыт, и даже, как уже сказал не только лишь для того, чтобы подтвердить или опровергнуть моё предвзятое отношение к сетевому знакомству. Мысли эти стали донимать меня. Да и что значит искать? Судьба сама находит того, кого хочет обременить. А то, что ищешь, скорее оказывается там и в то время, да ещё и тогда, когда меньше всего этого ждёшь меньше всего к этому готов. Так твориться истина для суженых истиной своего предназначения. Всё остальное суррогат. Но куда нас ведут, когда говорят о сети, пологая, что можно обмануть, поломать, то, что сам предначертал себе. Бред, конечно. По мне так лучше брести по жизни, словно героем некой сказки по белу свету, в поисках суженой. Так ты можешь оказаться в самом густонаселенном городе России в самом сердце её самой, в самом сердце невероятного города. И тут все, кого только нет. Каких только типов женщин. Но не попалась, не нашёл пока. Даже не ёкнуло не разу за много лет. Но и впрямь. Может я не ищу, может я отгораживаюсь. Привередничаю? Игнорирую? И снова: «А хочу ли я сам этого?» И особенно мне интересно, чего я хочу теперь. И на что надеюсь. Но, что, если вдруг я слишком уповаю на того, к кому направлял свои ладони, обращаясь в высь, когда общался с прозорливым соседом? И он смотрит на меня, улыбается конечно доброй улыбкой и говорит: «На меня надейся, а сам не плошай». Хорошо, отвечаю. Теперь я хочу понять своё намерение, раз я так решил. Т.е. решил я давно. Только не найти, не отыскать тупо её где-то, готовенькую, нет, нет, я хочу сам создать её. Что именно я под этим разумею, позволю себе попытку объяснить в этом тексте. Собственно, дорогой читатель, этого текста, вот основная мысль. Ради которой я пишу эти строки. Но всё же, я помнил, что есть такой способ, есть, так знакомятся, знаю для чего, но теперь не знаю как. Я тоже знал этот способ. Особенно на заре его появления, помнилось это, как что-то из развлечений студенчества. Мы так развлекались. Ну кто сегодня не знает? Глупо делать вид удивлённый. Только уже тогда, достаточно давно, будучи ещё студентом, чувствовал, что это всё неправильно и имеет за собой определённые последствия, в результате чего несёт разрушение для личности и ничего хорошего для обоих даже с расчётом на удовольствие. Да и о каком удовольствие двух неразумных существ может идти речь. Не владеющих естеством. Теперь же, говоря о замысле своём, я говорю о том, что хочу создать её сам, осознанно, ту в которой отразит меня вселенная, если я правильно всё чувствую, создав её, пусть явит меня свету. Поэтому, эманации такого рода, под грифом почему бы и нет, а вдруг, теперь всерьёз цепляющиеся за такую малодушную идейку всегда отдалял, как эту мысль. Но сейчас, после той ничего не значащей, для Паши, во всяком случае, я уверен, совершенно точно, встречи, словно что-то зардело во мне с ощущаемой нарастающей интенсивностью складываясь в намерение. С той только разницей сейчас, что, поселившись пламенем та мысль, сточила все сомнения, сжигая любое вставшее отрицанием благоразумие, как лава обвивала и поглощала всё остальное, так мыслилось: «может и правда, я просто трушу бросить вызов, но осознанно, всем направлениям?» И всё в таком духе. Теперь примазывающееся к идее испытаний на слабо, как странное в той же идее старшего предлагающего первый раз затянуться, ради поиска новых ощущений, но в намерении стать старше, попробовав известное всем взрослым занятие. Две идеи, не увязывающиеся вместе никаким мотивом дальнейшего выбора курить чтобы стать старше. Скрывающее истинное лицо пагубной привычки. Но это всё риторика, лишь слова. Решение принято. На самом деле. И я это уже понимаю. «Ну что же?» Говорю сам себе, «семя было брошено». Умён ли глуп ли тот, взросл или мал тот, кто, не смотря на знания, как примеры вокруг, точно дающие понять для чего и для каких встреч там пропадают, идёт туда, где сгорают все надежды, убивая всё живое, оголяя правду меркантильного бреда превращая нас в жалких соискателей рока. Испытателей судьбы, поистине испытывающих своё предназначение в телах, но ищущих его не в надежде и вере. Там каждый встаёт со своей правдой на место придуманных и жалких истин, оправданий, искажающих правила игры самой жизни и правил её момента. Теперь я тот, берущий на себя риск и смелость жить оправданием, начав что-то искать там, где ничего нет, кроме опыта, для себя, на самою жизнь. «Глупец», говорю себе сейчас же, если не привязал себя к дереву или мачте, прежде побежав на встречу с мечтой, лишь в воображаемом себе своём смысле, смотря на фото незнакомок, вот она – истина существа истинного, заговорила во мне, цепляясь за слова старого гуляки распылившись в кровь, мчась по венам в её потоке выброшенного эндорфином-мысли, предвкушающей… Как в представление предвкушающего волнительное свидание с неопознанным и не познанным пока ещё в той мере, чтобы лицезреть распад, вот она реакция на сладостное представление в воображении. Да и кстати, не начать, а попробовать, всего лишь посмотреть, прикинуть, понять, и что-то получить, само собой, на крайний случай, поправляю сам себя, предварительно не забыть, привязать себя к стволу дерева или мачты направляюсь по курсу в лоно Парфенона. И мне не боязно – Я же не студент какой-то там. Знаю, теперь больше, поскольку иду туда, где понятие свобода проявлено-искажено до пошлости, туда, где есть только тупое оправдание поступков одиночеством, того, кто должен быть одинок ещё, как минимум сотню лет иль больше. Так и при жизни этой. Сегодня, туда иду, где правит наивное желание получить. И попробуй не впасть в пасть блуда. Опираясь на боль и нарастающее разочарование, укореняясь во власти одиночества, со всё большие сбивающимся прицелом на того, кого найти ты хочешь сам. Я не хотел с этим связываться. Не хотел в это ввязываться. А если так. Значит пойти на поводу у времени, которое всё больше разобщает нас, не смотря на все потуги возникающих технологий дать что-то нам, сверх того, что у нас уже есть, а у нас есть мы, для нашего комфорта осознания жизни, а не одиночества. И за дверьми таких сервисов по поиску ты уже не будешь прежним, моё сознание будет меняться, и менять меня самого. Через отношение к искомому, начнёт меняться осознание действительности и отношение к окружающему тоже будет меняться. А значит и окружающее будет воспринимать меня по-новому. Первое, что произойдёт, я начну запинаться, пространство начнёт меня задевать. Будут появляться занозы в виде непредсказуемых, сначала мелких событий, несущих разные волнения, от попыток уронить меня с велосипеда, на котором я езжу ежедневно, до потери телефона, и так далее. Если процесс не будет усвоен быстро, на фоне вновь появляющихся, пока в качестве предупреждающих мер в соотношении с углублением и укоренением в новой парадигме отношения. Я буду постепенно смещаться пространством в сторону триггеров, что значит, аллегорично, стану более шершавым что ли, не так гладко буду скользить в пространстве. Иначе говоря, зависимость от внешних факторов станет сильнее, всё нехорошее начнёт задевать меня, и я буду всё задевать, сама жизнь станет проблемой. Все базисные и наработанные отношения к персоналии будут стремительно меняться, стремясь занять нишу осуждения, по умолчанию занимая негативную риторику, основанную на выводах из меркантильных опытов ни приведших в итоге, ник чему хорошему, сточки зрения творческого заполнения. Так буду меняться я сам, так начнёт отзываться пространство. Но разве кто-то захочет таких перемен? Кому я расскажу об этом? Смогу ли я когда-то признаться себе самому, что нашёл, а точнее, что потерял, пойдя на поводу только собственных назревших нерешённостей. В итоге, к примеру, так отыскав, свою «спутницу» на сайте знакомств? Нет, сейчас для меня это точно не постижимо. Не в смысле никогда, а не постижимо представить. Ибо противоречит собственному пониманию самоопределения с пространством и его мощного инструмента дара, милости, сострадания, любви истинной в проявлении необходимого и предназначенного. Но сейчас, всё это, касающееся поискового сервиса, уже будоражит, как мысль о чем-то запретном, и вносящем в твою жизнь что-то отчего уже нельзя будет просто так откреститься, отмыться в процессе последующего. И уж точно что-то наладить самим же процессом такого выбора. Вопрос только в том, насколько далеко я зайду. О как же волнуют все эти чувства словно перед потерей ещё какой-то там ещё одной непорочности. – Почему? – Да потому как, если ты чист, то чист в своей причастности к истине. Если нет, то необходимо будет ещё одно признание о том, кто ты сам, и почему соврал в своём легкомыслии и нетерпении. И это признание самому себе, на всю жизнь, признание и раскаяние, это ложная надежда, и в конце концов отупение. – Ну и что же тут такого? И что же за признание? Спрашиваю. Ведь сейчас так все делают. – Ну конечно, и сейчас ты скажешь: «время такое, а где знакомиться?» … И вся подобная этой чуши от современных реалистов. Да, но, к сожалению, и ты будешь прав. Когда говоришь о действительности, в которой находишься. Опустошённая тяжестью незнания, как результат всего – отсутствие образованности порождает легкомыслие ко всему. А признание, о котором ты спрашивал, состоит только лишь в том, что ты как будто выпадаешь из своей собственной реальности, так провоцируя саму действительность стать такой какой требует время, и есть на самом деле незнание. Время тут не священный показатель, а лишь отражение нашей запущенности. А чего мы хотим? Творить непристойности и видеть время пристойным? Думаю, только тому такое суждение доступно, кто сам создаёт время, в котором непристойность становиться нормой скрытого поведения. Вот это и есть моё признание. Страшно нарушать – зная! Изучая работу пространства, хочешь постичь его же инструменты коммуникации. Желаешь лучшего для себя, но нарушаешь законы нравственности, теряешь связь с настоящим своим, спеша подставить под удар, обвинив во всём кого-то другого. Переходишь в непосредственную взаимосвязь в обращении с женщиной и забываешь своё прежнее отношение ко всему происходящему теперь с ней. И что бы ты не делал. Как бы себя не вёл, живя в такой манере поиска, вопрос всегда будет состоять только в том, что теперь делать, как можно постичь то, что называют одиночество, поскольку теперь, ты ещё больше будешь мечтать о нём, об одиночестве, отдаляясь от истины, стараясь искусственно завладеть тем, чем не должен владеть по праву, так же, как и она, каждый раз разочаровываясь и впадая в немилость пространства. Но одиночество возможно и очень плодотворное, только в союзе с пространством – это единственный возможный шаг к просветлению в праведности в нашем новом мире. – Одиночество. Что же это такое, для каких целей оно есть твоё? Ведь речь идет об отношениях? – Только вот о каких отношениях? Отношение в отношении. Что это будут за отношения? И что будет за отношение если существуют такие отношения? Одно прежде порождает другое. Поскольку, ведь и функция отношений начинается с некоего запроса, так называемого «шагания в поиске». Моя сегодняшняя задача отключить этот поиск, который существует, как некая подсознательная функция в отношении с неудовлетворением находящегося в одиночестве. Пока не обрету нечто. Нечто существующее для каждого: но выражено оно по-разному, значит индивидуально для каждого, по-своему. – А можно ли намерением победить брезгливость? – Брезгливость? – Ты этого боишься теперь? – Разве я не сказал это раньше? И снова повторяю себе, ты сам можешь сделать свой выбор, лишь тем облегчив себе момент, что признаешься ей во всём и сразу. – И снова задаю тот вопрос тебе: «ты думаешь это целесообразно?» «Да это же средневековье какое-то», отвечаю в уме: суженые, наречённые, вечные. Какая-то славянская селекция искушений. А мне бы хотелось говорить об этом с позиции творчества. – Если так, тогда, я допускаю возможность такого эксперимента. А если мы теперь и начали говорить о прогрессе с этой позиции, с позиции творческой, то станем говорить о взаимоотношении не только между собой. Но и о взаимоотношении с природой вещей. Мы говорим о понимании природы происходящего с нами на условно безусловном уровне. Где восприятие индивидуальности не строится на первобытном выборе основываясь только на внешней красоте или эгоистической основе владения вымышленным образом. А на том, что есть собственная форма (как художественная) определения ценности вещей в реальности. Поскольку реальность она же действительность несколько иная, отличная, от любого вымышленного предвкушения, основанного лишь на собственном, субъективном выдуманном образе, поэтому только творческая идея отождествления себя определяет реальность в действительности такой, каким определит его творчество, выраженное в действительности. – Допустим. – Хотя внешняя красота, безусловно, говорит о многом находящемся в безусловном бэкграунде данной сущности, являющейся таковой. Как владельца или владелицы выражения некоего дара, но на самом деле, соотносится кармической привилегией в отношении с ответственностью хранить и создавать подобное выраженное так, оставшейся в некой заслуге самим субъектом перед пространством, теперь находясь в основе его творения. По которой мы и принимаем его заслугу как таковую. Отсюда и выходит феномен уважения красоты. – Тогда подучается, красота физическая, как визуальная особенность каждого – явление совершенно статистическое, имеющее отношение только к прошлому, так проявляясь в настоящем? – Красота физическая, это настоящее прошлое, а красота человека, создавшего себя, не смотря на свой настоящий образ, есть самое, что ни на есть настоящее-настоящее. Человек красивый и ладный физически, может погубить своё прошлое, как красоту на веки вечные, в настоящем, если стал забывать откуда он взял красоту. Как и тот, кто заслужил её, не ответив на вопрос в настоящем, как распорядится в примере своим даром. – Если, не забыл, что красота есть лишь предлог ещё большей свободы, но не инструмент привилегии власти и несвободы. Хотя, именно для власти, красота является приделом нахождения себя в выражении самой себя в возможности обретения. Говоря о том, кто является рядом с ней, с этой красотой, существующей в системе допусков и определений не имеющего красоты, но имеющего власть, спроецированной внешне проекцией красавицы. Но и это не совсем-то ещё, это не совсем та красота, о которой мы говорили в метафоре амфоры в самом начале нашей беседы. Сосуд может быть одновременно и красивым, и пустым. Так понимая красоту в надежде получить что-то внутри, только лишь указав на самую красивую вещь мы не получим результата в виде творческого характера. Поскольку уже не участвуем в создании красоты. Сможем ли уберечь её от её же бездарности – красоту? Наполним ли её эстетикой собственного намерения в желаемом достичь гармонии скрестив с красотой краткость и проницательность ума. Сможем ли понять красоту так, чтобы ею наслаждаться, но не ставя выше отношения с миром, если красота стала действительной привилегией субъекта по праву родиться таковым. Сможем ли жить, оставив принципиальность, откинув осознание достаточных привилегий всегда подступающей со сторон пустоты, цепляющейся ко всему красивому, в надежде только этим оправдаться за своё существование. Сможем ли жить, объединяясь общим трудом или делом жизни в поколении, обретая не постижимое в своей жизни, отдавая всё что знаем о красоте, красивое своим детям, зарождая в них эстетику прекрасного, без внушения исключительности? – Да, но с чего начать? – Началом продолжения строительства явления красоты находится в чистоте помыслов. И этим началом думаю, является нечто называющееся в среде знакомством. Всё начинается со знакомства двух начал. Знакомства, как целое отношение. К тому, что есть постижимая красота. Ведь есть подлинная красота, обрамлённая необходимостью. Рассмотренная, раскрытая. Находящаяся во времени лежащая не на поверхности скоротечных взглядов. Такая красота, которую ты понимаешь и принимаешь за недостающее и необходимое. В современном мире, есть целые системы знакомства, целые механизмы, тактики, виртуальные порталы в помощи знакомства. И мы будем говорить и уже говорим, о целях знакомства в современной реалии. Так как меня, в частности, набивающего сейчас этот текст, интересует лишь полноценное, истинное намерение знакомства, ради создания или сохранения для проекции, рождения и осмысления красоты истинной. А именно, той части красоты в отношении знакомства. Для того чтобы узнать больше из мира современных иллюзий, чтобы снять вопрос о влиянии и искажении пародии на знакомства, об утрате смысла уважения к такой находящихся в пользовании красоте. Я намерен временно задействовать подобные системы, такие, как сервисы знакомств (ограничусь одним), хотя и знаю, делая только вид, что лишь догадываюсь, об искажающем их свойстве в погоне за реальной эксплуатацией внешней красоты. Я пойду туда, где само понимание начала знакомства, находящейся в форме внешности так воздействуя на действительность, там, где всё начинается с выбора находящимся в свойстве определения владельца или владелицы некой внешности, закреплённой в некой функции или понятии рабочей стороной. В результате уже отражающее наше к ней отношение, в смысле потребности, в самом отношении её к себе, засветившейся на подобном ресурсе. Выставляющей свой единственный ракурс, как будто последней надежды приложить себя к пустоте. Я точно знаю, что подобные сайты, системы, всегда сводят отношение к ней, к нему, к её, к его, к потребительской точки зрения. Хотя пробующий и начинает свои попытки свята веря в больший результат. Набирающие ход попытки, сначала увлекающие, а потом ведущие от разочарования к разочарованию. Так я сам не раз слышал отвратительные рассказы, как с мужской стороны, но и также и с противоположной. Когда описывается красавица, даже с какой-то искренней ноткой восхищения, в которой возникает облик прекрасной девушки, с чистым взглядом, прекрасными чертами и формами. А затем каскад паразитической дряни, воплощённой в намерении поиметь эту красоту во все возможные. Так отметив ещё одну победу на пути к отупению, отуплению и забвению перед значением создателя, формируя отношение к прекрасному, через свойства влияния потребительских систем. В следствии, так и оставшихся недомужчинами – субъектами, кичившихся первыми успехами разорения чужих трудов. Трудов предков, трудов реальных созидателей, создателей реальных красавиц. Знает ли красота вообще, что ждёт её теперь в этом мире? Наивная, глупая, беззащитная. Такая она и должна быть: желающая встать под защиту умного, сильного и знающего ценность её для него самого, как её саму единственную потому и красивую. Так отразившись в делах прошлого человека, прибытием в образе его наследия, как творца истины, оставаясь с тобой, за ту же красоту, способного уберечь её и умножить, достроить, дать новое, вложить отсутствующее, не лобзая себя напоминанием, почему достоин её присутствия рядом… В представлении, всё тоже, что и раньше, но теперь всегда в начале, вызывая лишь механический рефлекс, не поднимающийся выше поясницы. Любовь без штанов, простите, без шансов на собственное прозрение о значении той же самой своей красоты, не значащей ничего о себе без любви к труду. Возможность дистанционного, механического выбора как желаемого праздной пищи, обесценило и продало всё что возможно, теперь во всем видя лишь развлечение. В итоге показав лишь истину рабочей стороны. Бред от начала до конца. Антиутопия в значении свободы. «Неужели и я таким стану?» «Да, стану, на время». – И что же дальше? – Теперь всё зависит от того, какой ты сам выберешь путь в этом всём. Всём лживом многообещающем себе скорое забвение обществе. Какой опыт тебе необходим, и каким ты возникнешь в глазах той с которой будешь общаться уже после твоего исчезновения из её жизни? Откроешься ей сразу? Будешь врать, претворяться? Лицемерить, лишь бы овладеть ею? Будешь ли честен, примет ли она твои правила с самого начала или ты её? В этом будет положительный урок вам обоим, возможность постичь что-то для лучшего исхода жизни в обретении настоящего. Но, конечно, без самого настоящего. – Да, без настоящего. Я иду туда, с желанием не растрачиваться и не задерживаться подолгу на пустом, я не имею сейчас в виду её… Этого она не узнает от меня. Самая гнусная правда. Жестокая мысль, способная уберечь меня от нанесения сильного ущерба ей. Это лицемерная тайна, жуткая система ценностей, полученная в результате её страсти стать ровней мужчине. Пользование этим миром приводит к результату, когда мир начинает пользоваться тобой. Вот этого я и боюсь её сказать. И чтобы не допустить падения, всё же нужна, так сказать, тактика превентивной правды. Той самой. Разрушительной, но выбранной и отобранной заранее. Значит необходимо обусловить правду моралью с самого начала, правды необходимостью начала выбора. О чём я только что подумал? А, ну да. И всё же, это настоящее или не настоящее? Я думаю, правая суть таких взаимодействий, основанных на искусственном сближении через фантомный выбор, может крыться только в одном, в скорости их прохождения ради опыта. Для более намеренного осуществления чего-то большего и настоящего впереди. Поскольку, всё исходит и строится на начале, в котором качество самой личности, всё же, играет основную роль в подборе таких отношений целью которых становиться только практический обоюдный опыт, отвечающий за многое идущее затем. – Думаешь? – Я уверен. Какая бы грязь в подобном смысле опыта не заключена, я всё же выбираю путь, чистых, открытых уважительных и, если можно так сказать – настоящих взаимоотношений. Но это всё лишь с мужской позицией, и всё естественно, в рамках сиюминутного времени нравов для той, которая хочет стать мной так постигая равенство и свободу. Я непременно воспользуюсь именно этим. Отводя для этого точный отрезок времени, капитал сил и желания. Таким образом оставляя обоюдную возможность, всё прекратить в одночасье. Так может быть, я смогу не растратить своё настоящее, найдя в этом некоторое согласие с тем, что мешает быть в таких отношениях честным находясь в таком отношении со средой. Так я пойму работает ли тут тоже правило и насколько оно осуществляется. – Правило? Какое правило? – Правило определяющего соответствия себе на основе качества, отраженного в том, кого ты встречаешь, как комфортное соотношение во множестве определённых мной для этого параметров. Существующих как подборка самого пространства, исходящего из моих личных качеств, на данном отрезке пути самоопределения. И в этом моё участие, и оно тут только ментальное, а выражено натурально, только намерением. Выбор сделан. И те, с кем я встречусь, уже существуют реально! Кто они, как выглядят, чего хотят? Я скоро узнаю. Дело времени. Так выявив точки недостаточного в моей личной красоте, таким образом я увижу свою реальную, качественную составляющую на сей предмет. И уже потом решу, смогу ли я принять себя таким или же нет. – А вот и цель визита обозначилась, явно и чётко. Это радует. И так, финальный чек вопрос, к себе, готов ли я увидеть то, что определяешь, как своё в ней? Да! Основанное на типе женщин, с которыми мне будет легко и независимо от намерения, учитывая все факторы и тонкости восприятия друг другом, чтобы понять кто тут есть, то, что есть в моём понимании, как воплощение личного роста. Будет ли это она для меня маркером некоего личного достижения или это буду я для неё достижением. Я буду действовать исходя именно из данного свойства в системе определения личных качеств и заслуг перед пространством.