В кабинете, как обычно, сидит Аня – молоденькая студенточка, совсем стройная, явная представительница дивизиона соломинок. Про таких говорят «тесто не взошло». В ее случае, ни сзади, ни спереди. Хотя, несмотря на эти факторы, я был бы не прочь побиться об ее скалы. Думаю, в постели она просто ураган. Такие скромняшки только и ждут, чтоб какой-нибудь качебэн зашел к ней в гости, желательно через задний ход, а в довершении всего, оставил на ее стильных очках в оправе с логотипом ЕА, порцию семенной жидкости.
– Привет, Аннет
– Здравствуйте, – кивает она в ответ.
К сожалению, на этом наше общение с ней заканчивается. Главный козырь, президент этого кабинета и лицо, заведующее золотыми запасами компании – полная противоположность темноволосой школьнице. Жирное старое уебище Л.П. Лидия Петровна, мать ее. Еблище свое морщит каждый раз, как я появляюсь на пороге ее владений. Причем эмоции, излучаемые ее рожей в этот момент равносильны тем, как, если бы в последний день, до наступления у нее климакса, во время ее жесткого гангбанга с тремя неграми, за пару секунд до наступления у крысы экстаза, все действо бы прервали представители правоохранительных органов. Уж не знаю, со всеми она так, или только со мной, но почему-то склоняюсь к первому варианту
– Здравствуйте, – говорю ей сухо
– Здравствуй, – отвечает она, не отрывая взгляд от бумаг.
Десять секунд молчания
– Ну что, долго ты стоять будешь? Чего хотел?
«Что за дебильный вопрос? Тебя, блять, грымза старая на свидание позвать хотел, сюда же все только за эти и приходят!» Интересно, как быстро сучара превратится в кипящий чайник, если ей такое задвинуть?
– Да думаю, чего дома сидеть, поеду ка я на бывшую работу, постою там, где-нибудь, в бухгалтерии, например.
Аня хихикает, но тут же одергивается. Видимо, старая крыса не только чужих может закоцать своим ядом, и Анюта это понимает
– Юморист. Фамилия! – то ли спрашивает, то ли заявляет бочка. По ее тону, вообще, непонятно бывает, чего она хочет от людей
– Симачев
Открывает свой стол и достает оттуда конверт с моей фамилией
– До свидания. Счастливо, Аня!
– Всего доброго, – отвечает девочка.
Выхожу, открываю конверт. Что, блять? Восемь тысяч рублей? Чего за хуета? Да там минимум пятнаха должна маяться! К этой корове идти бесполезно, она туда не свои деньги складывала, сколько сказали, столько и пихнула. К тому же, хрен она обсчитается. Надо идти к боссу. Только не уверен, что он тут. Даже не посмотрел, стоял ли его рэйнджик или нет. Блять. От одной мысли, что нужно общаться с этим гандоном, становится тошно. Но выбирать не приходится. Только успеваю обо всем этом подумать, слышу знакомый голос. С лестницы спускается Зиненко. Разговаривает по телефону. Смотрю прямо на него. Он даже внимания не обращает и проходит мимо
– Дмитрий Олегович! Дмитрий Олегович! – ноль эмоций.
Догоняю его
– Дмитрий Олегович!
– Сергей Викторович, простите, давайте я вам перезвоню, – убирает смартфон от уха, – ты не видишь, что я по телефону разговариваю?!
Зиненко смотрит на меня, как на ничтожество. Это настолько очевидно, что просто слов нет. А, хули, ебись оно конем!
– А ты, блять, в уши ебешься в свободное время?! Не слышишь, что тебя зовут?! Я вроде как достаточно громко назвал твое гребаное имя!
Директор в ахуе. Пытается вспомнить, когда кто-нибудь в последний раз базарил с ним в подобном тоне. Надо добивать
– Чего это за слезы, блять?! – говорю ему и показываю 8 бумажек с изображением Ярославля
– Да ты что, ополоумел?! Что ты себе позволяешь?! – прочухивается Зиненко
– Получается тебе можно со мной, как с говном общаться, а мне перед тобой на цыпочках ходить? Залупа красная тебе по губам! Где премия за футбол и все остальное?!
Начальник, можно сказать, пропустил парочку хлестких джебов. Он, конечно, не в стоячем нокауте, но и не так уверен в себе, как в начале раунда
– Так, Симачев, даю тебе тридцать секунд, чтобы ты собственными ногами вынес свое тело с безмозглой башкой сверху, за пределы базы!
– Хах, а что, может ты мне поспособствуешь в этом? – сжимаю кулаки и готовлюсь к реакции ублюдка
– Вот мне делать нечего, руки об такое говно, как ты морать! Я сейчас охрану позову, с ними общаться будешь. У тебя осталось двадцать секунд!
Сука! С отупевшими быками с охраны у меня шансов совсем немного. И это, если оптимистично на вещи смотреть. Откуда он их выцепил, я не знаю, но пиздили они торчей, которые как-то пытались вынести кабель с территории базы, очень профессионально. И дело даже не в том, что наркоманы при любом раскладе не смогли бы оказать им достойного сопротивления. Профессионализм в таких моментах чувствуется сразу. Минимум телодвижений, максимум эффективности и, что самое главное, никаких следов побоев, а люди лежат и встать не могут. С учетом того, что они с Зиненко, так сказать, на короткой ноге, не думаю, что ему их придется дважды просить разобраться со мной.
– Пошел ты! – говорю ему, – еще увидимся!
– Давай, вали отсюда! И чтоб в воскресенье ноги твоей в манеже не было, понял?!
Блять, блять, блять! Как же я об этом не подумал? Ну, ебаный в рот! От понимания того, что я пролетаю мимо финала, как сапсан какое-нибудь Бабино, мне становится невероятно обидно. Да, именно обида. Из-за того, что я не предугадал этот ход. Этот чертов шах и мат мне.
Я пиздую к остановке, а мимо пролетает рэйнджик Зиненко. Он меня уделал. Через полчаса на улице уже стемнеет окончательно, слегка оттаявшие лужи снова трансформируются в гладкую ледяную поверхность. Останавливаюсь и пытаюсь сложить в голове все произошедшее. Только сраная мозаика из злобы и отвращения ко всему окружающему. Верчу в руках конверт с копейками. Блять, эти восемь тысяч выглядят как кость, которую хозяин бросил псу, чтоб тот обглодал ее. Сука. На телефон приходит смска. Надеюсь, какой-нибудь дурачок заслал мне за прогноз. Ага, черта с два, «вы приближаетесь к порогу отключения». Послание от долбанного поставщика услуг связи. Домой точно не пойду. Ввожу комбинацию на экранной клавиатуре с использованием звездочки и решетки с целью узнать баланс. С какого, блять, хуя? На дисплее написано, что в моем распоряжении один гребаный рубль и двадцать копеек. Ни больше, ни меньше! Раздражение, что какой-то урод ворует мои деньги со счета мобильного, как сыр накладывается на горячий тост, смазанный маслом, впитывается и усиливает внутреннюю злобу. Сейчас выясним, с какого это перепугу на безлимитном тарифе идут списания, помимо ежемесячной абонентской в начале расчетного периода. Набираю номер провайдера. Как обычно на другом конце провода ебучий робот заливает в уши какое-то дерьмо, предлагает перевести телефон в тональный режим, или дождаться ответа специалиста. Несмотря на приблизительное время ответа специалиста, составляющее двенадцать минут, остаюсь на линии. Рука быстро замерзает, и я убираю мобилу в карман, предварительно включив громкую связь. Думаю, что же мне делать с расчетом, точнее, как растянуть эти гроши на период до следующего денежного пополнения. Параллельно в голове прокручиваются варианты, куда в эту гиблую пятницу пойти залить лейку. Без этого сегодня никак. И все это на фоне невероятной ярости от случившегося. Она не то, чтобы не дает думать ни о чем другом, она как огромный задний план картины, по сравнению с которым, происходящее на переднем меркнет по задумке автора произведения. Или как невъебенных размеров гора, по сравнению с которой находящаяся у подножия деревенька выглядит ссаным муравейником. Бывают же такие дни. Все мыслимое и немыслимое говно, как снежный ком из мокрого снега. Вроде у тебя в руках небольшой снежок. Бац, а через несколько минут уже с трудом перекатываемая хуевина размером с колесо от камаза. Почему этот эффект снежного кома происходит только с событиями, к которым синонимами можно смело отнести такие слова, как дерьмо или блядство? Почему нельзя за полчаса выиграть в лотерею, найти кошелек с платиновой визой без пароля, и в довершение ко всему удостоиться минета от невъебенной красоты фифляндии, которой ты подсказал, сколько сейчас времени, допустим?
Надо срезать путь через небольшое подобие сквера, раз уж направление изменилось с домашнего района на центр. Да, центр. Если жрать, то туда. Хуя, тут даже несколько фонарных столбов поставили. Браво! Лучше бы дорожку нормальную сделали, а то вместо покрытия, по которому можно нормально ходить, здесь просто поганое разливонное, правда, сейчас замерзшее, море местами. Удивительно, но народа еще не особо много. Да, до конца рабочего дня еще час же. Это заебись, не придется толкаться в автобусе или маршрутке, вдыхая ароматы абреков и промзоновского мужичья. Обгоняю двоих чурок, которые пиздят что-то на своем
– Братан, у тебя телефон звонит! Не слышишь, да?!
Как мне кажется, эта фраза произнесена с подъебом. Типа я такой долбоеб, иду и даже не могу сообразить, что у меня в кармане может звонить мой собственный телефон. Это блядская искра в помещении заполненном газовоздушной смесью в опасном процентном соотношении. Медленно поворачиваюсь и просто охуеваю от ниспосланной мне удачи. Мать его! А такое бывает? И вот уже комок злости, не находивший места внутри меня, и как перекати-поле ерепенившийся из стороны в сторону, находит выход в формате жесткой ухмылки на моем лице. В одну чертову секунду. Больше нет напряжения от ярости, есть только ухмылка, и я точно знаю расклады.
Совсем обратную реакцию я наблюдаю на лицах чертей. Мистер кудрявая голова тут же срывается с места и начинает улепетывать в сторону промзоны. Видать узнал меня, уебок. Второй в растерянности смотрит на меня, но инстинкт самосохранения и понимание того, что просто так товарищ бы не дал по тапкам, делают свое дело, и он тоже включает велосипед в аналогичном направлении. Разница между их стартами несколько секунд, и расстояние не больше тридцати метров. Бегу, предвкушая месть. Но, либо я подсдал позиции, либо у страха глаза велики, но спустя несколько секунд погони понимаю, что ничем положительным она для меня не закончится. И тут происходит полное снисхождение фортуны по отношению ко мне, а один из этих грязных уродов точно сможет внести этот день в топ рейтинга самых неудачных в жизни. Опережающий своего корешка мудачок поскальзывается, и исполняя чуть ли не тройной тулуп в стиле Плющенко, с характерным звуком падающего мешка с навозом, распластывается на дорожке вдали от света ближайшего фонарного столба. Промзона за меня, мать вашу! Второй, держа в уме, что его дружок без зазрения совести около минуты назад оставил его один на один с опасностью в моем лице, пробегает мимо барахтающегося на земле, без пяти минут покойника. Пока второй растворяется в потемках пустыря, первый пытается подняться на ноги, но его шансы тают, подобно гребаному эскимо в июльский полдень. В полупозиции между лежачим и стоячим положениями, залетает в его будку первый деревенский боковой. Для мрази это эпик фэйл. Помимо того, что он и так был в растерянности, панч спутывает его сознание и хорошенько бьет по вестибулярному аппарату, делая координацию равносильной той, что бывает после долбанной карусели. Я уже никуда не тороплюсь. Подхожу к цыгану, который в следующей неудачной попытке встать получает по шапке второй раз, но уже с ноги. Оглядываюсь. Проходящие мимо двое работяг делают вид, что не замечают нас, а женщина, собирающаяся войти в сквер, разворачивается в другом направлении. Вот это уже не так хорошо, но не думаю, что она успеет найти неподалеку патрульных или поднять тревогу, если, вообще, подобные движения входят в ее планы.
– Ну что, мразота, все бабки успели потратить?!
Чурка вроде за счет выброса адреналина слегка прочухался
– Какие? Какие? Я не тратил ничего, извините!
– Чего, блять, ты не тратил?! Это ты со своим дружком у меня лопату в басе дернули на днях!
– Мы не брали ничего! Клянусь вам! Мы не делали ничего!
Особо разводить базар не хочется, да и времени тоже на это нет. Достаю лезвие с маркировкой VG-10 на нем. Далеко не факт, что корешок полностью бросит этого уебка.
– Надеюсь, ты хорошо провел время за мой счет, потому что это было твое последнее веселье.
Тот в полном ахуе, пытается что-то сказать, но по факту получается какое-то невнятное мычание. Еще раз оглядываюсь. На другом конце сквера появляются пара человек. Быстро достаю телефон и включаю фонарик. Свечу в бледный ебальник кучерявого
– Доставай все из карманов живо!
Тот пытается трясущимися руками расстегнуть молнию на боковом кармане куртки
– Чего ты мозги ебешь? Или тебе значение слова живо не знакомо?!
– Извините, – выдавливает он из себя.
Выхватываю у него из рук некоторое количество денежных банкнот
– Еще есть что?
Черт кивает трясущейся от страха головой, показывая, что нет.
Сука! Люди с той стороны постепенно приближаются. В принципе, если не знать, что мы здесь, не видеть замес сначала, как те мужики и баба, то можно нас и не заметить. Но рисковать смысла нет. Все-таки это не шуточки, да и со стороны ближнего к нам входа в сквер доносится чей-то хохот. Свечу аккуратно фонарем на голубые джинсы урода, думаю прошарить там, эти же скоты до последнего за свое держатся будут, хрен отдадут бабки, но вижу мокрое пятно на них и оставляю затею. Встаю, выключаю фонарь и бью ногой по голове грязному уроду. Тот хватается руками за нее и начинает то ли хныкать, то ли стонать
– Сучара, если еще от тебя хоть один звук услышу, кишки на хрен выпущу!
Он сразу же затыкается и лишь тихонько всхлипывает. Накидываю капюшон поверх шапки и выхожу из сквера в направлении, откуда сюда попал. Навстречу уже идут первые ребятки с работы, которым удалось свалить слегка раньше положенного. Этим и обусловлена их радость. Опускаю голову, чтоб мало ли не запомнили лицо, и сворачиваю в сторону проезжей части. Перебегаю дорогу, и на счастье мне неподалеку замечаю стоящий на аварийке логан с таксишной шашечкой на крыше. Немедля открываю дверь и, перебивая вопрос молодого русского паренька по поводу моего пункта назначения, говорю
– Центр – 500, если все быстро сделаешь.
Водила без лишних слов втыкает с хрустом первую, и уже через полминуты сквер возмездия остается далеко позади.
– Торопитесь, да? – хочет завести разговор водитель, но лишний раз открывать рот смысла нет, вдруг еще голос запомнит.
Игнорирую его вопрос, и тот, врубаясь, что я базарить не настроен, включает чуть громче свои рок мотивы на магнитоле. Холодный вечерний воздух с улицы дует мне прямо в лицо через щель между опущенным стеклом и рамкой водительской двери, куда таксист стряхивает пепел своей сигареты. Это меня напрягает.
– Слушай, прикрой окно, дует пиздец! – говорю я водиле, и тот молча исполняет мою просьбу, еще раз затягиваясь и отправляя окурок за борт.
Посмотрим, какую часть денег удалось вернуть. Раз, два, три, восемь триста. Ну, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок, прикидываю я, вспоминая, что помимо шестнадцати с половиной косарей, заработанных с продажи тиккетов, в кошельке были еще мои кэс двести.
В салоне рено становится довольно тепло, и это вкупе с бонусом в виде, вносит несомненную радость, разбавляя мою коллекцию неудач.
Таксист привозит меня в центр в самый час пик.
– Опять пробка, – вздыхает он, делая все более длительные паузы между втыканиями первой скорости с нейтрали.
Устало зеваю. Концовочка осень высосала большую часть моих сил. Их никогда не хватало до весны, но и так рано они не заканчивались. Теперь вся надежда только вот на такие подгоны судьбы, со вспышками эмоций со знаком плюс. От постоянной дрочки коробкой меня начинает подташнивать. Не вспомню, когда подобное бывало. Причина этого более, чем веская. За баранкой явно зеленый кадр. По манере его вождения, максимальный стаж, на мой профессиональный взгляд, не больше полугода. Выбора не было, да и сумма, озвученная мною в начале поездки, не предусматривает скидок за возможную неопытность капитана французской пезды отечественной сборки. Даже, в какой-то степени, жалко их. Не конкретно его, а водил, вообще. С появлением всякого рода таксосервисов, они скоро за еду будут готовы возить, а если не примкнут к автопаркам – останутся с голой жопой.
– Ну что ты?! – ругается паренек на не впустивший нас в левый ряд круизер, и резко дает по тискам.
Заебал. Еще тошнить минут пятнадцать до Молли в таком темпе. Скорая с включенной сереной, предупреждая кряколкой о своем присутствии, объезжает телеги из нашего потока по встречке и ныряет на пересекающуюся с нами улицу, на которой, хоть и живее, но ненамного. А не здесь ли паб, где Ленкина подружка работает? Да, точно, пару минут пешком.
– Слушай, не дергайся, – пресекаю я очередную попытку моего кучера вклиниться в соседний ряд, – тормозни, я здесь спрыгну.
Парень без лишних слов исполняет мою просьбу, получает пятихат, и я оказываюсь на улице.
В центре легкий морозец не так чувствуется, и я на секунду даже удивляюсь, почему у меня не возникает желания сразу же натянуть поверх шапки капюшон. Ныряю на улочку, куда минуту назад залетела карета скорой помощи и останавливаюсь. На меня накатывает странное ощущение. Смотрю на свои руки. На кончиках пальцев в искусственном свете фонаря поблескивают мелкие капельки пота. На ладонь приземляется снежинка, но, только соприкоснувшись с кожей, тает. Оглядываюсь в сторону проспекта. Люди бесконечной чередой мелькают в разные стороны. Тонкий, то гот, то ли панк, высотой с десяти ступенчатую стремянку, вместе со своей, полной противоположностью ему по телосложению, толстой подружкой, идет в мою сторону, распевая во всю глотку «Это все, что останется после меня». Надо отдать должное, получается у него вполне неплохо. Проходя мимо, он, изобразив какой-то непонятный жест, посылает в мою сторону что-то вроде приветствия. Выглядит это забавно. Дойдя до припева, к его соло подключается толстуха. Ее голос совсем не соответствует внешнему виду, как происходит обычно, когда набираешь номер из объявления об оказании услуг интимного характера, и по услышанному представляешь себе принцессу лет тридцати с точеной фигуркой и выразительным личиком, а на деле получается вот что-то такое. Их дуэт звучит очень круто для уличного пения. Да что уж говорить, я бы предпочел их большинству из того, что сейчас можно услышать по радио. Пройдя еще метров двадцать, панк внезапно останавливается, берет у своей подружки бутылку, делает глоток, видимо, осушая ее, издает истошный вопль, одновременно разбивая тару об асфальт, и эмоционально заявляет, оповещая всех в радиусе сотни метров
– Я люблю тебя, крыска!
Хвостатая кидается ему в объятия, и они начинают целоваться.
Пиздец, лав стори. Парочка позабавила меня.
– Больные ублюдки! – мамаша с коляской выражает свое недовольство действиями неформалов.
Скорая, по всей видимости, упершаяся в очередную пробку, опять включает сирену, заставляя прижиматься к припаркованным тачкам встречный поток. Звук спец сигнала переключает меня в реальность с этой сценической постановки. Вижу тот самый бар. Да, именно он. Эту лестницу, ведущую в полуподвальное помещение, я ни с чем не спутаю.
В пабе гораздо больше народа, чем в тот раз. Осматриваю помещение и понимаю, что свободных столов нет совсем. У барной стойки тоже аншлаг. Приткнуться негде. Уже хочу развернуться и свалить, но вижу, как двое мужиков встают с занятого ими места и направляются к выходу. Четкий расклад. Прыгаю за освободившийся столик, отодвигая их бокалы. И когда это все успели на вино подсесть? Хрен с ним, телки. Но мужичье под полтаху возрастом. Что же за пиво в прошлый раз пили? Вижу, что из деревянной баночки торчит новенькая голубая купюра с цифрами 2000 на ней. Еще не встречал их. Вытаскиваю ее, чтобы разглядеть и слышу
– Хотите обменять ее на более крупный номинал, чтобы я порадовала себя новенькой кофточкой из Марка Спенсера?
Бля, кривовато получилось. Девочка смотрит прямо мне в глаза. В ее взоре нет ни капли злости или осуждения. Готов поставить весь сорванный сегодня куш, она даже не допустила мысли, что я, в теории, мог хотеть прибрать к рукам лавэ, оставленное посетителями. Внутри возникает ощущение теплоты. Пытаюсь вырвать свой взгляд из ловушки, устроенной ее глазами. Это получается с трудом. Но тут же меня поджидает еще один капкан. Уголки ее тоненьких губ, с аккуратно подчеркнутым природным контуром, начинают расплываться в улыбке. Происходит это настолько медленно, что я успеваю заметить, как вместе с этим движением, под ее скулами начинают раскрываться ямочки.
В детстве я часто любил спать в ванной. Да. Притаскивал старое советское кресло, туда, залезал в него, включал воду и спал. Мне казалось, будто я нахожусь не дома, а на каком-то, волшебном что ли, острове с белым песком и водопадом, шумящим неподалеку, роль которого исполнял латунный смеситель. Я уже давно не занимался подобной хуйней. Еще бы. Бабуля бы сразу дурку вызвала. Но в этот момент я ощутил нечто схожее по ощущениям чувство, которое испытывал тогда, хуеву тучу лет назад. Странное. Неописуемое ощущение умиротворенности. Я никогда не был силен в описании своих внутренних переживаний, но я знаю точно, это было одно из моих любимых чувств. Сейчас же, когда мне было далеко не семь лет, да и находился я не в ванной бабушкиной хаты, это воспоминание, пойманное при бесконтактном соприкосновении с обликом этой девочки, трансформировалось в некомфортную стыдливость. Это можно было бы сравнить с тем, будто я максимально неудачно сходил в сортир, точнее, стряхнул последние капли, и теперь на моих светлых брюках в районе ширинки красуется огромное ссаное пятно, и мне нужно каким-то образом сделать так, чтобы это осталось не замечено окружающими.
Девушка начинает смеяться, и я только в этот момент врубаюсь, что до сих пор держу купюру, а она стоит в ожидании того, что я верну ей деньги.
– Я ничего такого не собирался делать, не подумайте, – выдавливаю из себя
– Не переживайте. На вора вы не похожи
– Спасибо за комплимент, – говорю, постепенно начиная приходить в себя и вспоминая историю, произошедшую около часа назад
– Мы знакомы? – она вопросительно щурит глаза.
Я с самого начала узнал в ней Кэйти.
– Если наличие общих друзей считается, то да
– Постойте, не раскрывайте все карты сразу. Я хочу угадать, – Она подносит пальцы к вискам и начинает изображать проникновение взглядом в мое сознание. Ее, то ли голубые, то ли серые глаза остаются прищуренными несколько секунд, потом она резко закрывает их, жмурится и перевоплощается из участника битвы экстрасенсов на тнт обратно в официантку, – точно! Любитель сырных историй
– Браво, Кэйти! – изображаю я аплодисменты
– Ого! Вы даже запомнили мое имя.
Обращаю внимание на то, что она сегодня без бейджа. Да и, вообще, одета не как сотрудница бара. Темный, обтягивающий стройное тело, бадлон, заправленный в темно-синие джинсы, и белые асиксы на высокой подошве.
– Это было несложно. Оно у вас в необычной форме
– По-моему, ничего необычного, – Кэйти вглядывается в сторону барной стойки, – а вас, если я не ошибаюсь, Даниил зовут?
– Значит, заочное знакомство у нас уже состоялось. Если б я знал, в какой конкретно день это произошло, купил бы на все деньги петард и до утра взрывал бы их
– Не очень-то разумно, с учетом того, что до нового года еще месяц. Можно удостоиться чести провести какое-то время в отделении полиции. И по отношению к соседям некрасиво. Если вы, конечно, стали бы у себя во дворе праздновать это событие.
С чувством юмора у нее все в порядке. У Лены не так много подружек, но те, с которыми мне доводилось общаться, как и сама Ленка, отличались этим. Неудивительно.
– В полицию бы не хотелось
– Почему сегодня без подружки?
Смотрю на девочку и развожу руки, имитируя незнание
– Так вышло. Я давненько с ней не коннектил
– Любовь, любовь…
– Какая такая любовь?
– Такое особенное чувство, возникающее между людьми противоположного пола, когда оба понимают, что хотели бы провести с партнером всю жизнь. Конечно, подобные заявления делать еще рано, но… – она глубоко вздыхает, – хотелось бы, чтоб все так и было, Лена – хорошая девочка
– Особенное чувство, – повторяю я слова Кати
– Вы не считаете его особенным?
– А вы считаете, что это только для хороших людей? – ляпаю я, не подумав
– Вы цепляетесь к словам, молодой человек, – Кэйти все так же улыбается
– Извините, просто разговоры на подобные темы – не мой конек. Уверен, вам на этот счет гораздо больше известно
– Тогда вдвойне странно, почему Лена не поделилась с вами этой информацией. В вашем возрасте уже пора бы иметь об этом хоть какие-то представления.
Мне нравится, как она ведет диалог
– Думается мне, что я не в курсе об ее телочкиных делах из-за того, что мы давно не виделись, и не виделись мы давно из-за ее телочкиных дел
– Довольно качественное объяснение, пусть и несколько сложное для восприятия. И как же мне это в голову не пришло? Я даже успела подумать, что Лена решила не искушать судьбу и боится сглазить
– Лена? Сглазить?! Да она любую гадалку разъе… – что-то заставляет меня остановиться и скорректировать свои слова, – в общем, Ленка не из этих. К тому же, вас то она в известность поставила
– Все мы не из этих, пока дело не доходит до любви. А про поставила в известность, так это просто стечение обстоятельств
– А что с любовью такого особенного? – делаю я акцент на первой части ее реплики
– Она, как и счастье, любит тишину.
Смотрю на Кэйти. В чертах ее лица, уголках губ, скулах есть что-то притягивающее. Магнит, спрятанный в глубинах магического моря, которое манит окунуться в его водах. Я не готов опять отправляться в это плавание и очень рад, что она не затягивает паузу
– Я бы осталась бы в роли официантки еще на некоторое время, чтобы предложить вам ваше любимое блюдо и выпивку, но, к счастью, у нас сегодня нет дефицита персонала, поэтому мне предстоит пятница моей мечты
– Премного благодарен, но я вряд ли рискнул еще раз попробовать этот кулинарный шедевр
– Мой детектор сарказма подает мне предупредительный сигнал. Вам не понравились сырные шарики?
– Скорее не понравилось то, что было после.
Кэйти, не переставая улыбаться, смотрит на меня, требуя более развернутого ответа.
– Мне было не совсем хорошо, если так можно выразиться
– И всю вину без суда и следствия вы спихнули на наши фирменные, приготовленные с любовью по секретной рецептуре, с использованием свежайших ингредиентов, сырные шарики?! – она театрально сменяет маску радости на изображение печали, – вы беспощадны, молодой человек. Не думаю, что после этих ваших слов, мы сможем когда-нибудь общаться, как прежде
– А если я открою вам секрет, что собрал у себя в гараже из старого лампового телевизора, деревянных ящиков и старых ртутных градусников машину времени, и у меня есть возможность вернуться на пару минут назад и забрать свои слова про сырные шарики назад?
Обычно я в восторге от определенного типа телочек. Тех, которые хорошо бы смотрелись на обложке какого-нибудь охуенного журнала, либо в рекламе препаратов для потенции, но никак не в моей кровати. Звучит это, конечно, достаточно уничижительно по отношению к самому себе, но я ничего с этим не могу поделать. Это реалии. К таким я бы черта с два подошел. Завязать и качественно поддерживать диалог – вообще, из области фантастики. Олеська с подъезда – исключение из правил. Да и то, только по той причине, что я ее тучу лет знаю. Честно говоря, если вспомнить, раньше тоже стеснение в общении с ней возникало. Сейчас наши разговоры, когда случаются, уже, естественно, более развернуто проходят, чем «привет/пока» пятнадцатилетней давности, но все же. С остальными же я могу спокойно общаться, флиртовать, делать разного характера поступательные к возможной близости движения. Наверное, поэтому, мне не удается зависать, с кем бы то ни было, на срок, который можно с натяжкой назвать отношениями. Они мне все не особо нравятся. Для разового секса, конечно, хорошо. Но для постоянного созерцания не вариант. Суровая правда жизни. Не могу охарактеризовать внешность девушки, стоящей напротив, как какой-либо эталон красоты, и это подтверждает легкость диалога, который выстраивается у нас с ней, но, с другой стороны, определенно, в ней есть невероятный шарм. Мне даже кажется, получись чего, можно было бы поставить рекорд по длительности нашего возможного совместного проекта.
– Для чего вам это нужно?
– Мне показалась привлекательной перспектива того, что у нас может сложиться тот самый период общения, после которого можно будет сказать «прежде»
– Судя по всему, идеальный мир, в котором отношения не имеют прошедшего времени – не ваш вариант.
Какая она догадливая.
– По «придираетесь» к словам – один – один. И, хотя я не совсем это имел в виду, нооо, – вытягиваю гласную в предлоге, – скорее да, чем нет.
Не люблю ссать в уши девкам про любовь до гроба, чтобы оказаться у них между ног. Эта история не для меня. Тем более, пусть моя статистика и не особо, мягко говоря, феерическая, одно я знаю точно. Чем честнее ты с ними, чем более раскованно ты себя ведешь – тем больше шансов. Странно. Конечно же, существует и другая теория, согласно которой пиздобольство – единственно верный способ затащить телку в постель. Но, по всей видимости, она как раз-таки и работает с той категорией принцесс, которые на другом от меня уровне. Этой девочке врать абсолютно не хочется, даже если смотреть на ложь с человечной точки зрения.
– Не знаю, что меня больше расстроило. Ваш отзыв о нашей кухне, или взгляд на отношения. Так что, машина времени, увы, не панацея
– Почему же? Я ведь могу и про это не говорить, зная возможный расклад
– Не одно, так другое будет. Что-то наподобие эффекта бабочки. Как в одноименном фильме
– Да уж, – вспоминаю я киноленту
– Рада была пообщаться. Сейчас попрошу Кристиночку, чтоб она приняла у вас заказ.
Не успеваю я толком сообразить, что наш разговор подошел к своему логическому финалу, как Кэйти, не дожидаясь моего прощания с ней, забирает оплату от прошлых посетителей и начинает сваливать в сторону комнаты для персонала. Я встаю и хочу остановить ее, но чувствую, как рот предательски не хочет открываться, не говоря уже о том, чтобы издавать какие бы то ни было членораздельные звуки. Откуда не возьмись взявшееся волнение, сковывает мой голосовой аппарат. Интересненько, блять. Девушка открывает дверь и исчезает в другом помещение. Хорошо, не оглянулась. Вот был бы провал. Чтобы не чувствовать себя полным идиотом, шагаю к барной стойке.
– Добрый. Начисли, пожалуйста, двойной виски. Какой-нибудь попроще.