Импульсы, они же мысли, очень страшная вещь. У них есть доступ к нашим фобиям, унижениям, слабостям. Они мечутся, запугивая нас взять ответственность, нажимая на все больные точки. И в этот момент человек думает, что перед ним стоящий оголяет все его естество, в поиске самого уязвимого, не задумываясь, что как раз в этот же момент стоящий пытается прикрыть свои собственные раны и шрамы.
Жером думал, что ему повезло, ведь обнаружил несовершенство своей загородной феи раньше, чем она его. Но в чем ее несовершенство? – полоска пепла на щеке? Самопоедание за поступок? Ее страх перед людьми? Да вот же – страх перед людьми. И она сама сказала ему об этом, то есть оголила себя. Но тогда разве это несовершенство?
Он блуждал в своих рассуждениях и вычислениях. И больше всего его беспокоил факт, что он не может отказаться от мысли о Милане, что он не хочет забыть эту дорогу к ней, и что все его «очень важные дела» стоят колом потому, что мозг зациклен на одном. Решение пришло – надо ехать, разговаривать и брать ту ответственность, которая будет вытекать из этого разговора. Следующим утром, после этих размышлений, Жером утопил педаль в машине, и ехал по уже известной ему дороге.
Настроение было приподнятым. Он представлял, как она удивиться его появлению, возможно что-нибудь сострит, он снова придумает шутку, связанную с канистрой, а потом… Только не это…
Вечные ремонты дорог – долгая тема для дискуссии, а не заделанные дыры после – тренировка всех известных и неизвестных матов. Повторив самые популярные из них, Жером вышел из машины. Осмотрев масштаб трагедии, оценив его как страховой случай и сделав фото на память с ямой, мужчина продолжил путь к своей цели. Но подъезжая, карма подкинула еще один ремонт-дорог, направив его объезжать вокруг всего поселка. Мужчина, не интересующийся астрологией, подумал о возможности ретроградного Меркурия, полное взаимонепонимание с Венерой и весьма ощутимое влияние Марса на сферу отношений. Настроение было уже не таким приподнятым, Жерому хотелось просто добраться до места.
Как только появилась крыша нужного дома, мужчина почувствовал прилив сил и остроумия и зачесав волосы назад, Жером пошел атаковать.
Постучав в металлический забор, гость начал свое разученное в дороге приветствие: «Эй, хозяйка подходи, да водою угости; я париниша – хоть куда! Есть канистра у меня». Жером остановился, пытаясь рассмотреть и расслышать признаки жизни, но кроме жужжания пролетающей мимо пчелы, другой жизни обнаружить не удалось. Он еще раз постучал в забор – но ничего. Он стал рассматривать дом в небольшой проем: света не было, дым из трубы не шел.
– Что вам здесь надо? – Жером обернулся и увидел мужчину лет пятидесяти.
– Тут ведь девушка живет? Я к ней.
– На что она вам?
– Может я жених ее, – сказал Жером с улыбкой.
– Был бы женихом, знал бы где невеста.
– Я правда в гости. Не знаете куда исчезла?
– Нет ее, уехала вчера.
– Как уехала? Она ж тут живет.
– Ну так – взяла и уехала. Может от женихов незваных, а? –сказал мужчина подмигивая.
– Понял, спасибо.
– Не за что. Но на будущее – если б мне такие частушки пели, я тоже от такого жениха сбежал бы. Меняй репертуар, – сказал мужчина и ушел.
День 5
«За рулем нельзя плакать, пусть даже если машина не на ходу», сказала себе Милана, провожая взглядом исчезающий свет задних фар знакомого Майбаха, и как только он совсем пропал, забрав собой надежду на возврат, девушка заехала на свой участок.
Она вышла из машины не сразу, в голове рисовала как могла снова выехать и догнать Жерома, сказать «вот она я». Но все ее облачные мечты уничтожило рацио: «догнать и глупо улыбаться? Он же тебе никто?! Гоняться за незнакомыми случайными в твоей жизни мужчинами? Ведь для него это все игра, несерьезно. Зачем же дарить себя и унижаться перед человеком, который не оценит тебя?» «Но он же приехал сейчас?! Но он же был рядом, когда мне было плохо?!» «Ну что ты! Да для него это развлечение после работы. Например, кто-то читает, кто-то играет в приставку, а он ездит на своем Майбахе к тебе. Кстати, его ли Майбах, а? Ты же документы не видела. Может машина на жене? Ведь нельзя утверждать, что мужчина при таком состоянии, внешними данными и возрасте ходит по миру без женщины на пару? Еще и бабник. Он же не знает ничего о тебе, вдруг ты девочка-простушка, из глубокой деревушки, а ему – в коллекцию диковинка, а? Пораскинь своими прекрасного серого цвета мозгами, и пусти пулю тому единорогу, который отправлял тебя догнать бабника-сердцееда-искусителя-беспринципника.»
Когда поток сознания закончился, Милана обратила внимание, что наступил вечер, что птицы и проселочные собаки перестали издавать звуки, и только ветер бродил по верхушкам сосен напевая колыбельную.
После последнего визита, когда Жером успокаивал девушку, Милана старалась больше отдыхать и меньше рассуждать. Она ела эклеры, пила кофе, гладила кошку. Мозг категорически не пускал образ Макара, и больше придавал веса образу Жерома. Так прошел один день.
Следующим днем она решила съездить в город – забрать машину с ремонта, сделать кое-какие покупки, увидеть близки. Когда все пункты были выполнены, было уже слишком темно возвращаться в деревню. Милана позвонила подруге, и подхватив с собой риоху, поехала к ней. Она не рассказала про Жерома, да и что говорить? Он же тучка, а тучи делают лишь красивый пейзаж в рамках нескольких минут. Так пусть же этот пейзаж будет лишь в ее голове. Про Макара она сказала, что «есть сложности, и все непонятно».
Повезло, что подруга была больше настроена говорить, чем слушать. Она делилась долгими рассуждениями о бывших, настоящих, потенциальных, не случившихся, не досягаемых, упомянула про нелюбимых и надоевших, и заканчивала вечер оголив дно второй бутылки вина и секретной, известной лишь ей одной, информацией про мировое господство.
Естественно, выезжать рано утром было не реально, а вот в три часа дня – самое то. Ближе к пяти часам она уже стояла возле своих ворот провожая глазами машину, теперь уже важного в ее жизни человека.
А в чем важность? То, что он частый гость? То, что он видел ее в худшем состоянии, и все равно вернулся? То, что дал хорошие советы? Наверное, все вместе, и сверх еще. И… И то, что он ей стал просто нравится. Даже если мы не хотим чего-то, например, влюбляться в случайного пришельца, наша душа, а может биология, а может интерес, а может переизбыток углекислого газа от горящей листвы – заставляют нас испытывать чувство, играть с эмоциями, терять независимость, случайно мечтать. Но он уехал.
Милана стала выгружать покупки из машины. За забором послышался звук мотора. «Видно, пока буду жить на автостраде из-за ремонта дороги», – подумала девушка, но, когда звук остановился у ее ворот, сердце ее остановилась.
– Что ты тут делаешь? – спросил Жером. При вечернем свечении и с выражением недоумения, он был похож на вампира.
– Не поняла – в смысле «что я тут делаю»? – теперь недоумение перешло Милане. Сердце билось так, что вибрация отдавала в забор.
– Ты же уехала, больше в доме не живешь.
– С чего ты взял?
– Мне так передал твой сосед.
– Какой сосед? На этой стороне поселка только мой дом жилой.
Жером потерял дар речь, видно было, что его процессор отказывался дать логические объяснения происходящего.
– Канистра при тебе? – спросила девушка.
– Да, а что? – усмехнувшись ответил гость.
– Я тебя пущу, если пообещаешь не брать ее с собой.
Жером скривил улыбку в бок, ответив «договорились».
Они прошли в дом, Милана сделала чай, и сев на против и слегка склонив голову, посмотрела на мужчину. Это был другой взгляд, взгляд во внутрь.
– Почему ты вернулся сейчас? – спросила девушка, не отрывая взгляда.
– От куда ты знаешь, что вернулся?
– Когда я приехала, увидела, что ты уезжаешь.
– Почему не остановила?
– Не успела, – соврала Милана.
– Не успела? Ты же на машине, – спросил Жером. В глазах появились знакомые бесята.
– Не успела, – повторила Милана. Ей не хотелось выливать на него поток мыслей, который задушил ее порыв, – так почему все-таки вернулся?
Жером молчал. Он смотрел в упор на нее, потом сказал: «я соскучился по тебе».
Девушка опустила глаза, слегка улыбнулась, и пустив румянец на щеки, сказала:
– Я тоже скучала, – потом на секунду задумалась, и добавила – покажи тех. паспорт на машину.