Королевство гнева и тумана

Глава 9

Я долго мерила шагами свою комнату. Возможно, я ошиблась, и выжженные следы якобы моих пальцев появились на столе гораздо раньше. Возможно, их происхождение имело куда более правдоподобное объяснение, нежели всплеск неведомой силы во мне, опалившей поверхность стола. Возможно, и в мозгу Ласэна я не была, а лишь вообразила себе эту странную «прогулку».

Потом, как обычно, появилась Асилла, чтобы помочь мне переодеться и подготовиться ко сну. Она расчесывала мои волосы. Я сидела перед туалетным столиком, смотрелась в зеркало и морщилась на собственное отражение. Круги под глазами стали еще заметнее и, возможно, навсегда поселились на моем лице. Само лицо побледнело. Даже губы потеряли яркость. Я вздохнула и закрыла глаза.

– Слышала, ты отдала свои драгоценности водяной фэйри, – вдруг сказала Асилла.

Я снова открыла глаза и уставилась на ее отражение в зеркале. Коричневая кожа служанки напоминала измятую кожаную подушку. Ее темные глаза вспыхнули и тут же сосредоточились на моих волосах.

– Скользкий это народец.

– Но она говорила, что они голодают. Им совсем нечего есть, – пробормотала я, словно оправдываясь перед Асиллой.

Служанка осторожно раздвигала гребнем спутанную прядь.

– Никто из тех, кто стоял сегодня в очереди, не дал бы ей денег. Никто и не осмеливался. До нее немало водяных фэйри сошли в могилу из-за голода. Неуемный аппетит – сущее их проклятие. Денег от продажи твоих камешков ей едва ли хватит на неделю.

Я топнула ногой.

– Однако, – Асилла, отложив гребень, заплетала мои волосы в косу, царапая кожу головы длинными тонкими пальцами, – эта фэйри не забудет твоей щедрости. Что бы ты ни говорила, пока она жива, она перед тобой в долгу.

Заплетя косу, Асилла одобрительно потрепала меня по плечу:

– За эти пятьдесят лет многие фэйри познали голод. Так что весть о твоем поступке быстро разлетится.

Слова Асиллы почему-то вызвали у меня не всплеск тщеславия, а волну страха.

Я ждала, что Тамлин все-таки придет ко мне, но он не показывался. Когда время перевалило за полночь, я отправилась его искать. Побродив по темным и тихим коридорам, я нашла его в кабинете. Одного.

На столике между двумя креслами я заметила большую шкатулку, перевязанную пышным розовым бантом.

– Я уже собирался подняться к тебе, – сказал Тамлин, быстро окидывая меня взглядом, словно желая удостовериться, что за минувшие часы со мной ничего не случилось. – Напрасно ты не спишь.

Я вошла, закрыв за собой дверь. Я знала, что не усну, особенно после слов, звеневших у меня в ушах.

– И тебе стоило бы лечь. – Мой голос звучал так же натянуто, как и отношения между нами. – Ты слишком много работаешь.

Я подошла к креслу, оперлась руками на спинку. Пока я разглядывала его подарок, Тамлин внимательно разглядывал меня.

– Теперь ты понимаешь, почему я не рвался в верховные правители? – спросил он, поднимаясь из-за стола.

Он подошел ко мне, поцеловал лоб, кончик носа, потом осторожно поцеловал в губы.

– Столько писанины, – проворчал он.

Я усмехнулась. Тамлин прижался губами к ложбинке между моим плечом и шеей.

– Прости меня, – прошептал он.

Его поцелуй отозвался покалыванием во всей спине. Он снова поцеловал мою шею.

– Прости меня.

– Тамлин… – начала я, проводя пальцами по его руке.

– Я не должен был говорить тех слов, – прошептал он, не отрывая губ от моей шеи. – Ни тебе, ни Ласэну. Я совсем не хотел вас обидеть.

– Знаю, – ответила я и почувствовала, как напряжение покидает его тело. – И ты меня прости за все, что я там наговорила.

– Ты была совершенно права, – сказал Тамлин, хотя я понимала, что это не так. – Я был не прав.

У себя в комнате, раздумывая над его доводами, я поняла их правоту. Если бы он сделал исключения для кого-то из подданных, остальные фэйри потребовали бы того же. А мой благородный жест действительно выглядел как подрыв существующих устоев.

– Возможно, я…

– Нет, Фейра. Ты была права. Я ведь не понимаю, что значит голодать и каково возвращаться домой без добычи.

Кивком головы я указала на подарок, ожидавший меня. Как бы мне хотелось, чтобы он завершил нескончаемую цепь подарков.

– Это тебе? – нарочно спросила я, заставив себя лукаво улыбнуться.

В ответ он слегка прикусил мне мочку уха.

– Нет. Это тебе. От меня.

Подкрепление его извинения.

Тяжесть на душе, донимавшая меня все эти дни, начала уходить. Я развязала бант. Шкатулка из светлого дерева больше напоминала сундучок высотою в локоть и шириною в полтора. Сверху к нему крепилась железная ручка. Никаких надписей или символов, позволяющих угадать содержимое, я не увидела. Наверняка не платье. Однако…

«Только бы он не вздумал подарить мне корону».

Хотя шкатулка для короны или диадемы отличалась бы бо́льшим изяществом.

Я щелкнула медным замочком и откинула широкую крышку.

То, что предстало моим глазам, было… хуже короны.

Внутри я увидела перегородки и перегородочки, заполненные кистями, красками, брусочками угля и особой бумагой для рисования. Словом, все, что необходимо странствующему художнику.

А какой яркой была красная краска в стеклянной баночке. И синяя тоже. Совсем как цвет глаз фэйки, убитой мною в Подгорье.

– Я подумал, тебе будет удобнее носить все свои принадлежности в этом сундучке. Не надо брать с собой мешки.

Кисти были новенькими, сверкающими, с мягким и чистым волосом.

Смотреть на этот сундучок и его содержимое было все равно что разглядывать труп, облюбованный вороньем.

Я попыталась улыбнуться. Попыталась заставить свои глаза хотя бы немного заблестеть от радости.

– Тебе не нравится мой подарок, – вздохнул Тамлин.

– Почему же, – сумела возразить я. – Чудесный подарок.

Я не подыгрывала Тамлину. Его подарок действительно был чудесным.

– Я подумал: если ты снова начнешь рисовать…

Он не договорил.

Кровь прилила к лицу. Мне стало жарко.

– А как насчет тебя? – тихо спросила я. – Тебе эта возня с бумагами хоть в чем-то помогает?

Я выдержала его взгляд. Пока что Тамлину удавалось сдерживаться.

– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе, – сказал он.

Я снова обвела глазами содержимое сундучка:

– Мне позволят пойти рисовать туда, куда я пожелаю? Или караульные будут присутствовать и при моих занятиях живописью?

Молчание.

Я и так знала ответы. «Нет» – на первый, и «да» – на второй.

Меня затрясло. Я сделала еще одну, отчаянную попытку достучаться до него:

– Тамлин, послушай. Я не могу… не могу жить в постоянном окружении караульных. Я… задыхаюсь от такой опеки. И тебе самому плохо. Не отталкивай мою помощь. Давай работать вместе.

– Фейра, ты и так отдала достаточно.

– Я знаю. Но…

Я повернулась к нему. Сейчас передо мной стоял не Тамлин, а верховный правитель Двора весны во всем своем могуществе.

– Тамлин, сейчас меня труднее погубить. Я стала сильнее и проворнее.

– Мои близкие были еще сильнее и проворнее, чем ты. Но с ними довольно легко расправились.

– Тогда женись на той, что способна все это терпеть.

Я и сама удивилась своим словам. Тамлин медленно моргал. Потом вдруг спросил ужасающе нежным голосом:

– Значит, ты не хочешь выходить за меня?

Я старалась не смотреть на его кольцо у себя на пальце, на крупный изумруд.

– Хочу. Конечно же хочу. – У меня дрогнул голос. – Но ты, Тамлин…

На меня вновь надвигались стены. Меня давило все: тишина, караульные, взгляды придворных. Увиденное сегодня днем, во время уплаты десятины.

– Я тону, – кое-как сумела выговорить я. – Понимаешь? Я тону. И чем больше ты стараешься меня защитить, чем больше караульных выставляешь для моей охраны… С таким же успехом ты бы мог затолкать меня в воду с головой.

В его глазах и лице ничего не изменилось.

Но потом…

Я вскрикнула и инстинктивно закрылась руками. Сила, которую Тамлину удавалось сдерживать, вырвалась наружу.

Посыпались осколки разбитых окон.

Затрещала ломающаяся мебель.

А сундучок с красками, кистями и бумагой…

Подарок Тамлина взорвался, превратившись в тончайшую стеклянно-древесную пыль.

Глава 10

Все произошло так быстро, что до сих пор не укладывалось в сознании. Только что кабинет был целехонек, и вдруг…

Сплошные россыпи осколков и обломков. От кабинета осталось лишь воспоминание.

К счастью, в углу, где я лежала, закрыв голову руками, меня ничто не ранило и не оцарапало.

Тамлин тяжело дышал, всхлипывал даже.

Меня трясло, да так сильно, что я опасалась, как бы мои кости не расщепились, как мебель. И все же я заставила себя опустить руки и посмотреть на него.

Я увидела его смятение. Боль. Страх. Горе.

Вокруг меня был чистый пятачок, словно Тамлин и в гневе прикрыл меня невидимым зонтиком.

Он шагнул ко мне и вдруг отпрянул, наткнувшись на невидимую преграду.

– Фейра, – хрипло прошептал он.

Тамлин сделал еще одну попытку – и снова не смог подойти ко мне.

– Фейра, прошу тебя, – взмолился он.

Я поняла: преграда и зонтик не его защита. Они – защита от него, сотворенная мною.

Заслон. Не только внутри разума, но и вокруг тела.

Я не знала, от какого верховного правителя я унаследовала дар управлять ветром или воздухом. Возможно, от одного из правителей солнечных дворов. Сейчас мне было все равно.

– Фейра! – простонал Тамлин, ударяя кулаком в невидимую стену, возникшую из уплотнившегося воздуха. – Прошу тебя. Пожалуйста…

Эти слова затронули что-то во мне. Приоткрыли меня.

Возможно, они пробили брешь в невидимой преграде. Рука Тамлина беспрепятственно прошла сквозь нее. Потом он и сам пересек границу между хаосом и порядком, между опасностью и безопасностью.

Тамлин упал на колени, спрятав лицо в ладонях.

– Прости меня. Прости меня, – шептал он.

Я не могла унять дрожь.

– Я попытаюсь, – выдохнул он. – Попытаюсь стать лучше. Я не… Иногда мне не совладать с собой. Со своим гневом. Сегодня был… отвратительный день. И дурацкая десятина, и вообще. Давай забудем этот день, оставим его позади и пойдем дальше. Прошу тебя.

Я не противилась, когда он обнял меня и окутал своим теплом. Тамлин уткнулся в мою шею. Его губы оказались под моим затылком. Я слышала его слова ушами и ощущала их кожей. Общаясь телами, мы с Тамлином всегда лучше понимали друг друга. Потому и сейчас он предпочел говорить, не отрывая губ от моей шеи.

– Я не смог тогда тебя спасти. Не уберег от них. А когда ты сказала, что я тебя топлю… Чем я лучше их?

Наверное, сейчас нужно было сказать, что те слова вырвались у меня сгоряча… Но нет, я произнесла их от всего сердца. Или от остатков сердца.

– Я попытаюсь стать лучше, – повторил Тамлин. – Прошу тебя, дай мне время. Дай мне… пройти через все это. Пожалуйста.

«Через что тебе нужно пройти?» – хотелось мне спросить. Но язык не слушался. Я вдруг поняла, что за все это время ничего не сказала. Поняла, что Тамлин ждал моего ответа, а мне было нечего ответить.

И тогда я обняла его, поскольку сейчас могла говорить только на языке тела.

Тамлину хватило такого ответа.

– Я виноват. Прости, – в который раз произнес он и еще несколько минут подряд твердил эти слова.

«Фейра, ты и так отдала достаточно».

Наверное, он прав. Наверное, у меня больше не осталось ничего, что я могла бы отдать.

Я взглянула поверх его плеча. Стена позади нас покрылась брызгами красной краски. Ее струйки сползали по растрескавшимся деревянным панелям. Как струйки крови.

Извинения Тамлина продолжались несколько дней. Он истосковался по мне и не сдерживал своих желаний. Мы предавались любовным утехам утром и по ночам. Он ласкал меня руками, языком, зубами. Здесь мы обходились без слов, а потому и сложностей не возникало. Всего остального мы старались избегать.

Однако Тамлин сдержал слово.

Число караульных во время моих прогулок уменьшилось. Совсем они не исчезли, но не следовали за мной по пятам. Я даже проехалась верхом одна, без сопровождающих. Правда, я знала: конюхи доложили Тамлину, во сколько я выехала и когда вернулась.

Тамлин ни разу не упомянул о воздушной преграде, устроенной мною. Я тоже молчала. Отношения между нами только-только наладились, и несколько слов могли все испортить. Зачем искушать судьбу?

Мелькали дни, похожие один на другой. По большей части Тамлин куда-то уезжал, а когда возвращался, ничего мне не рассказывал. Я давно перестала донимать его вопросами. Он – защитник. Таким был, таким и останется. В своей прежней – холодной, жестокой и безрадостной – жизни, когда мне самой приходилось защищать и защищаться, я мечтала о подобном спутнике. И потом, попав сюда, я нуждалась в том, кто способен растопить лед моих горьких лет, прожитых под вечной угрозой голода.

Я не отваживалась себя спросить, кого сейчас хочу видеть рядом и в ком нуждаюсь. Думать о том, кем стала сама, я тоже не отваживалась.

Чтобы не томиться от безделья, я проводила дни в библиотеке. Упражнялась в чтении и письме. Училась строить все более прочные заслоны в своем разуме. Иногда проверяла, могу ли окружить себя невидимой стеной плотного воздуха. Окружала и наслаждалась удивительной тишиной, пока та не начинала звенеть в голове и во всем теле.

Бывали дни, когда я вообще ни с кем не разговаривала, даже с Асиллой.

А ночи легче не становились. Каждую ночь я просыпалась в поту, дрожа после очередного кошмара. Как хорошо, что Тамлина не было рядом и он этого не видел. И я не видела его проснувшимся в таком же состоянии. Или в зверином обличье, после того как он до утра с рычанием бродил по поместью, ожидая неведомых угроз. Чем я могла помочь, когда сама являлась источником большинства его страхов и тревог?

После дня уплаты десятины прошло две недели. Тамлин вернулся и сказал, что несколько дней проведет дома. Я решила попытаться откровенно поговорить с ним. Я задолжала эту попытку и ему, и себе.

Мне показалось, что и он настроен на разговор. Впервые за все это время… ход событий возвращался в привычное русло. Или – в более-менее привычное.

Утром меня разбудили негромкие, но сердитые голоса, доносившиеся из коридора. Кто-то ругался у двери моей комнаты. Я снова закрыла глаза, вдавила голову в подушку и поплотнее натянула одеяло. Несмотря на наши утренние любовные игры, я вставала значительно позже. Бывало, что валялась в постели до самого полудня.

Из коридора донеслось знакомое рычание, и я открыла глаза.

– Убирайся, – требовал от кого-то Тамлин.

Ответ того, кому он угрожал, был совсем тихим. Слов я не разобрала.

– Последний раз тебе говорю…

Я услышала голос собеседника Тамлина, и у меня волосы встали дыбом. Разглядывая татуировку на левой руке, я мысленно сосчитала прошедшие дни. Нет, этот день не мог прийти так быстро!

Откинув одеяло, я выпрыгнула из постели и бросилась к двери, не сразу сообразив, что на мне нет никакой одежды. Благодаря Тамлину, искромсанная ночная одежда валялась в другой половине комнаты. Не осталось даже легкого халатика. Тогда я схватила простыню, завернулась в нее и приоткрыла дверь.

Тамлин и Ризанд стояли неподалеку. Услышав скрип двери, Риз повернулся ко мне. Улыбка на его лице погасла. Его глаза придирчиво оглядывали меня.

– Фейра, тебя никак здесь плохо кормят? – спросил он.

– Что? – взревел Тамлин.

Фиолетовые глаза Ризанда сделались холодными.

– Идем, – сказал он, протягивая мне руку.

Тамлин подскочил к Ризанду. Я вздрогнула.

– Убирайся, – в который уже раз произнес Тамлин, указывая в сторону лестницы. – Она придет к тебе, когда будет готова.

Ризанд сдул невидимую пылинку с рукава Тамлина. Отчасти меня восхищало его самообладание и смелость. Если бы зубы Тамлина щелкали на расстоянии пальца от моего горла, я бы обмерла со страха.

Риз мельком взглянул на меня:

– Нет, не обмерла бы. Если твоя память мне не изменяет, когда зубы Тамлина оказались рядом с твоим горлом, ты влепила ему звонкую пощечину.

Я нахмурилась и тут же поставила в мозгу крепкий заслон.

– Рот свой закрой! – потребовал Тамлин, становясь между нами. – И убирайся отсюда.

Верховный правитель Двора ночи шагнул в сторону лестницы и остановился, сунув руки в карманы.

– А тебе, Тамлин, не мешало бы всерьез проверить состояние своей магической защиты. Одному Котлу известно, какой сброд может проникнуть в твои пределы. Оказывается, это совсем не сложно.

Риз снова посмотрел на меня. Его лицо помрачнело.

– Изволь одеться.

Я оскалилась и вернулась к себе. Тамлин поспешил за мной. Дверь он захлопнул с такой силой, что две люстры вздрогнули, и от их подвесок по стенам заметались лучики света.

Отшвырнув простыню, я прошла к шкафу. Тамлин тяжело плюхнулся на кровать, заставив ее жалобно скрипнуть.

– Как он сумел сюда пробраться? – спросила я, роясь в поисках бирюзового наряда, в котором прошлый раз вернулась со Двора ночи.

Помню, с какой неприязнью смотрела на него Асилла. Подозревая, что она сожжет ненавистную ей одежду, я попросила ни в коем случае этого не делать, поскольку в следующий раз я вернусь точно в таком же наряде.

– Сам не знаю, – буркнул Тамлин.

Я повернулась к нему. Он запустил руку глубоко в волосы. Я чувствовала: Тамлин мне соврал. Он знал.

– Риз… Это просто очередной ход очередной его игры.

Я натянула короткую кофту, от которой успела отвыкнуть.

– Если приближается война, может, стоит честно взглянуть на все слабые стороны и попытаться исправить положение, пока есть время.

После разговора в день моего возвращения мы больше не трогали эту тему.

Разыскав шелковые туфли того же цвета, я быстро их надела и повернулась к Тамлину.

– Исправлять положение я начну не раньше, чем он освободит тебя от уговора.

– Быть может, Риз потому и придерживается условий уговора – чтобы ты попытался прислушаться к его словам.

Я подошла к кровати, на которой сидел Тамлин. Бирюзовые штаны ощущались свободнее, чем три недели назад. Неужели я возвращалась к состоянию смертной худышки, какой была когда-то? Но в те времена я постоянно недоедала…

– Фейра. – Тамлин потянулся ко мне, однако я успела отойти. – Ну зачем тебе знать обо всех событиях? Неужели тебе надоела спокойная жизнь? Ты заслужила ее. Понимаешь? Заслужила. Я уменьшил число караульных. Я пытаюсь… пытаюсь все изменить в лучшую сторону. – Он разволновался и глотнул воздуха. – Не забивай себе голову лишними вопросами. – Тамлин пытался успокоить себя дыханием. – И потом, сейчас не время для такого разговора.

Сейчас не время. А когда оно наступит и наступит ли? Я пощадила Тамлина и не задала ему этот вопрос. Вернее, у меня не хватало сил. Окружающий мир и так терял краски. Я запоминала черты лица Тамлина и не противилась, когда он крепко прижал меня к себе.

Из коридора донеслось покашливание. Тамлин еще крепче сжал меня в объятиях.

Я поняла, что устала от стычек с Тамлином, его рычания и выплесков гнева. Вернуться в тот безмятежно-спокойный мир на вершине горы… Кажется, это лучше, чем прятаться в здешней библиотеке.

Я отстранилась и вышла в коридор.

Риз наградил меня хмурым взглядом. Я раздумывала, не погладить ли его против шерсти язвительным словцом. Нет. Для этого требовался запал, которого у меня сейчас не было. К тому же я не знала, заденет ли его моя колкость.

Лицо Риза сделалось непроницаемым. Он протянул мне руку.

Тамлин, появившийся у меня за спиной, оттолкнул его руку.

– Ты освободишь ее от уговора, здесь и сейчас, и я дам тебе все, что пожелаешь. Что угодно.

У меня замерло сердце.

– Ты никак спятил? – спросила я.

Тамлин даже не взглянул на меня.

Ризанд лениво приподнял бровь:

– У меня уже есть все, что мне нужно.

Он обошел Тамлина, как обходят шкаф или стол, и взял меня за руку. Я даже не успела проститься с Тамлином. Вокруг заклубился черный ветер, поднял нас и унес со Двора весны.

Глава 11

– Да что с тобой случилось, черт побери? – спросил Ризанд раньше, чем мы окончательно переместились ко Двору ночи.

– Почему бы тебе не покопаться у меня в мозгу? – вопросом ответила я.

Сегодня меня не тянуло дерзить ему. Я даже не очень торопилась поскорее высвободиться из его рук.

– А что в этом забавного? – спросил Ризанд, подмигивая мне.

Я не улыбнулась.

– Сегодня не будешь бросаться в меня туфельками?

В его глазах я читала другие слова: «Давай же, поиграй со мной».

Я поспешила к лестнице, чтобы поскорее оказаться в знакомых роскошных покоях.

– Давай хоть позавтракаем вместе, – сказал он.

В его словах я уловила нечто странное и потому остановилась. Я могла бы поклясться: в них звучало отчаяние. И тревога.

Я повернулась. Бирюзовый наряд висел на мне. Я и не подозревала, что так сильно похудела за эти три недели. Даже притом, что наши отношения с Тамлином возвращались в нормальную колею.

– Неужели тебе больше нечем заняться? – спросила я.

Ризанд пожал плечами:

– Конечно же есть. Дел столько, что меня порою подмывает пройтись своей силой по всему миру и, как со школьной доски, стереть с него все. Спросишь зачем? Чтобы немного успокоиться.

Он улыбнулся, поклонившись в пояс. Упоминание о его силе, оброненное как бы ненароком, не испугало меня и не нагнало ужаса.

– Но для тебя, Фейра, я всегда найду время.

По правде говоря, я успела проголодаться. Ризанд это чувствовал, и под его самоуверенной, невозмутимой улыбкой проглядывало настоящее беспокойство за меня.

Я пошла за ним в конец зала, к веранде, где стоял уже знакомый мне стеклянный стол. Мы так и двигались на некотором расстоянии. Я ощущала безмерную усталость.

У самого стола Риз сказал:

– В минувшие недели связующие нити вдруг передали мне твой страх. Никак в удивительном Дворе весны случилось нечто, испугавшее тебя?

– Ничего особенного не случилось, – соврала я, поскольку события при Дворе весны его никак не касались.

Мельком взглянув на Риза, я уловила в его глазах уже не тревогу, а гнев. Мне показалось, что вокруг нас дрожат горы.

– Если ты сам все знаешь, к чему тогда спрашивать? – спросила я, опускаясь на стул.

Ризанд тоже сел.

– Потому что я через нити не слышу ничего, – тихо ответил он. – Тишина. Даже при твоих великолепно поставленных заслонах, которые ты научилась удерживать, я должен был бы тебя чувствовать. А я не чувствую. Иногда я дергал за нить, только чтобы убедиться, что ты по-прежнему жива.

Вокруг нас заклубилась тьма.

– Но однажды, когда у меня была очень серьезная и важная встреча, нити вдруг донесли твой страх. Даже ужас. Я мельком увидел тебя и его, и… снова тишина. Я бы хотел знать, что́ тебя так ужаснуло.

Я наполняла тарелку, не задумываясь, какую пищу беру и в каком количестве.

– Мы поспорили. Остальное тебя не касается.

– Не потому ли ты выглядишь так, словно горе, вина и гнев гложут тебя изнутри? Сжирают по кусочкам?

Мне не хотелось об этом говорить.

– Покинь мою голову.

– А ты меня заставь. Выгони. Утром ты опустила заслон. Туда мог бы зайти кто угодно.

Я выдержала его взгляд. Еще один вызов. Но мне… мне было наплевать. Меня сейчас не заботило, что за сила пылает внутри. Я ведь с такой же легкостью проникла в мозг Ласэна, с какой Риз пробрался в мой. И дело, быть может, не только в заслонах.

– Где Мор? – спросила я, меняя тему.

Ризанд напрягся. Я внутренне собралась, опасаясь, как бы он опять не проделал со мной какой-нибудь трюк, которых у него в запасе великое множество.

– Она далеко отсюда. У нее тоже есть дела.

Вокруг него снова заклубились тени. Я принялась за еду.

– Ваша свадьба повисла в воздухе?

– Да, – пробормотала я с полным ртом.

– Я ожидал более подробного ответа. Что-нибудь вроде: «Не задавай дурацких вопросов, раз и так знаешь ответ». Или мое самое любимое: «Убирайся в преисподнюю».

Я потянулась к блюду с тарталетками. Руки Ризанд держал на столе. Над его пальцами клубился черный дымок, придавая им сходство с когтями.

– Кстати, ты подумала над моим предложением?

Я молчала, пока не съела все, что было у меня на тарелке, и не начала нагружать ее заново.

– Я не собираюсь с тобой работать.

Ризанда окутала странная тишина, почти осязаемая, темного цвета.

– А почему, Фейра? Почему ты отказываешься со мной работать?

Я ковыряла вилкой кусочки фруктов, разглядывая каждый.

– Не хочу становиться частью войны, которая, если верить твоим словам, надвигается на Притианию. Ты говоришь, что я должна стать оружием, а не пешкой. Они, похоже, говорят то же самое. Разница лишь в том, чьи руки возьмут это оружие.

– У меня нет намерений помыкать тобою, – резко бросил мне он. – Мне нужна твоя помощь.

Всплеск его гнева заставил меня наконец поднять голову.

– Я даже знаю, зачем тебе нужна моя помощь. Это сильно разозлит Тамлина.

Тени плясали и возле плеч Ризанда, словно предвестницы крыльев.

– Замечательно, – выдохнул он. – Все, что я делал в Подгорье, – рыл могилу, собственными руками. Но мне нужна твоя помощь.

И снова я почувствовала непроизнесенное: «Спроси же меня почему. Добейся ответа».

И снова я не захотела этого делать. У меня сил не было.

– Почти пятьдесят лет я был узником ее двора, – тихо сказал Риз. – Меня били, истязали, унижали. Спросишь, как я выжил? Почему не покончил с собой? И такие мысли мелькали. Меня удерживали лишь постоянные напоминания себе о том, кто я и что должен защищать. Прошу тебя, помоги мне сделать так, чтобы это не повторилось. Не только со мной. Со всей Притианией.

Я не знала, где в моей душе уголок, который от столь откровенных слов Ризанда вдруг заболел и закровоточил.

Но ведь Тамлин пошел мне навстречу. Уменьшил число караульных. Дал больше свободы в прогулках. Он старался. Мы оба старались. И я не стану разрушать только возникшее взаимопонимание.

Я молча вернулась к еде.

Риз больше не произнес ни слова.

Обедать на веранду я не пошла.

И завтрак на следующий день принесли в мои покои.

Когда же к полудню я все же поднялась наверх, Ризанд уже ждал меня. На губах играла его всегдашняя улыбка, но не такая яркая, как прежде. Он молча повел меня к письменному столу, где были разложены книги, листы бумаги, приготовлена чернильница и перо. Мы сели по разные стороны стола.

– Перепиши эти фразы, – лениво произнес Риз, протягивая мне лист бумаги.

Я взяла лист и без запинки прочитала: «Ризанд – впечатляющая личность. Ризанд – центр моего мира. Ризанд – лучший любовник, о каком только может мечтать женщина». Я положила лист, взяла другой, написала каждую фразу один раз и подала ему.

Через мгновение невидимые когти вонзились в мой разум. И тут же остановились, упершись в черную блестящую поверхность заслона.

– Вижу, ты упражнялась, – усмехнулся он.

– Мне больше нечем было заняться, – ответила я, вставая из-за стола.

Вечером я нашла у своей двери стопку книг и записку. «Дела вынуждают меня прервать наше общение. Дом целиком в твоем распоряжении. Если понадоблюсь – дай знать».

Шли дни, однако надобности в его обществе у меня не возникало.

Риз вернулся к концу недели. Я облюбовала себе небольшую гостиную с видом на горы. Забравшись в уютное мягкое кресло, я прочитала почти всю книгу. Чтение продвигалось медленно, поскольку мне попадалось множество новых слов. Но я не томилась от безделья. У меня было тихое, молчаливое общество героев книги. Пусть этих персонажей не существовало в реальном мире, и вряд ли они здесь появятся, и все же они жили на книжных страницах, скрашивая мое одиночество.

Женщина, швырнувшая в Амаранту костяное копье… Я не знала, где она теперь. Возможно, ее не стало в тот день, когда ей сломали шею, и бессмертность, присущая фэйри, заструилась по ее жилам.

Я дочитывала предпоследнюю главу, оказавшуюся на редкость интересной. Лучи послеполуденного солнца приятно согревали ноги. Я и не заметила, как Ризанд появился в проходе между креслом, в котором сидела я, и соседним, да еще и принес большие тарелки, полные соблазнительно вкусной еды. Тарелки он поставил на низкий столик.

– Поскольку ты обрела склонность к сидячему образу жизни, мне не оставалось ничего иного, как самому принести сюда еду, – сказал он.

Мой желудок уже давно урчал от голода, но я никак не могла оторваться от книги. И вот еда сама явилась ко мне, правда не без участия Ризанда.

– Спасибо, – пробормотала я, опуская книгу на колени.

Он встретил мою благодарность коротким смешком.

– Всего лишь «спасибо». Никаких колкостей по поводу того, что верховный правитель превратился в слугу. Или: «Все это, Ризанд, ты можешь запихнуть себе в зад». – Он цокнул языком. – Ты меня разочаровываешь.

Отложив книгу, я потянулась за тарелкой. Ризанд мог хоть весь день наслаждаться звуками собственного голоса, а мне жутко хотелось есть. И все.

Мои пальцы уже готовились схватить тарелку, но она вдруг отодвинулась.

Я опять потянулась к тарелке. И снова его невидимая сила отодвинула тарелку.

– Скажи, что́ я должен сделать, – продолжал он. – Чем тебе помочь?

Риз продолжал дразнить меня едой, держа тарелку вне досягаемости. Потом он заговорил снова, ослабив магическую силу. Дым над его пальцами приобрел форму когтей. За спиной появились громадные крылья, сотканные из теней.

– Столько времени прошло, а ты все еще остаешься призраком. Неужели никто так и не спросит, что за чертовщина творится? Неужели твоему верховному правителю наплевать?

Он ошибался. Тамлину было очень даже не наплевать. Только относился он ко мне по-иному.

– Он дает мне время во всем разобраться, – ответила я и не узнала своего голоса – столько желчи звучало в моих словах.

– Давай я тебе помогу, – продолжал Ризанд. – Мы с тобой вместе прошли ужасы Подгорья.

Я вздрогнула.

– Она выиграет, – выдохнул Риз. – Если ты позволишь себе распасться на куски, эта сука выиграет.

Может, он твердил себе эти слова на протяжении всех месяцев после возвращения из Подгорья? Может, и у него бывали мгновения, когда воспоминания душили, мешая спать?

Я взяла книгу, послала ему пару слов по связующей нити и тут же снова выставила заслон.

«Разговор окончен».

– Черта с два он окончен, – прорычал Ризанд.

Волна его силы омыла мне пальцы. Книга захлопнулась и застряла у меня в руках. Напрасно ногти вгрызались в бумагу и кожаный переплет. Я не могла оторвать рук от книги.

Придурок. Высокомерный, самонадеянный придурок.

Я медленно подняла на него глаза и почувствовала… не жаркий выплеск досады, а холодный гнев, похожий на сверкающую глыбу льда.

Я почти ощущала этот лед на своих пальцах и ладонях. Книга успела покрыться инеем. Потом я швырнула ее ему в голову.

Ризанд проворно заслонился, книга отскочила в сторону и плюхнулась на мраморный пол позади нас.

– Хорошо, – пробормотал он, у него чуть сбилось дыхание. – Что еще ты умеешь?

Жар растопил лед. Мои пальцы сжались в кулаки.

Верховный правитель Двора ночи получал откровенное удовлетворение, наблюдая, как гнев породил во мне желание жечь все вокруг.

Хоть какое-то чувство. Лучше, чем холодная пустота и молчание.

Я вдруг подумала о возвращении в поместье, с караульными, дозорными и тайнами… Я снова уселась в кресло. Секундный жар опять сменился холодом.

Ризанд взмахнул рукой. Темная струйка ветра, усыпанного звездами, подхватила тарелку и понесла ко мне.