Глава 5
Церемония посвящения
Уже несколько минут я любовалась собой, глядя в зеркало. Форма АТС идеально прочеркивала изгибы тела и в то же время смотрелась строгой и изысканной, а местами даже властной.
Я не могла оторвать глаз от девушки, что была по ту сторону зеркальной глади. Волосы распущены и забраны лишь спереди черной лентой. Темный пиджак, застегнутый на одну пуговицу посередине, делал талию ýже. Воротничок белой рубашки задорно выглядывал наружу. Значок выказывал уважение и новый, пока ещё не приобретенный статус. Юбка едва выше колена с небольшими складками развивалась при каждом шаге, делая походку легкой и притягательной. В то время как черные кожаные сапоги лишь добавляли недостающей уверенности и силы будущему стражу.
Салли умчалась первой. Её отец не так давно прибыл, чтобы лично убедиться в том, что местные правила и обычаи не переходят граней дозволенного. Я не знала, в чем дело, но догадывалась: поступление сюда далось ей непросто. Но я не лезла. Не тогда, когда мы были знакомы от силы пару часов. В конце концов, всему свое время. Поэтому я лишь ободряюще сжала её руку на прощание, и она упорхнула, сверкая такими же начищенными сапогами. Правда, в отличие от меня, она выбрала строгие зауженные брюки цвета мокрого асфальта с черными полосами по бокам. А волосы забрала в тугой высокий хвост.
– Что ж, надеюсь вы мной гордились бы сейчас, – сказала самой себе, улыбнувшись с грустью, застывшей в глазах, обращаясь к частичкам, что были внутри меня – к ускользнувшим в иной мир душам.
Айви всегда говорила, что, несмотря на отсутствие кого-либо в твоей жизни, частичка его души, отданная однажды, даже мельком, всегда будет жить в тебе. Как слепок, как воспоминание, как запах. Чтобы это ни было, забрать это невозможно. Та часть, та энергия навсегда остаётся в сердце и создает своеобразную нить между близкими людьми. Она становится мостом, соединяющим души. И в то же время щитом – его щитом, который он дарит после того, как покинет этот мир, чтобы защитить то, чем дорожил при жизни.
По правде говоря, никто из нас не знал, куда на самом деле попадала душа после того, как физическая оболочка изживала себя, теряла энергию или же оказывалась в западне, именуемой «судьбой». Но всегда был шанс на перерождение. Это было неоспоримой истиной. Правда, лишь для тех, кто был достаточно силен духом, чтобы заслужить новое воплощение.
Я мотнула головой, отгоняя грустные мысли. Не здесь. Не сейчас. Та боль и тот страх не могли настигнуть меня снова. Не тогда, когда мне пора идти, чтобы стать полноправным членом АТС. Поэтому я глубоко втянула носом воздух. Затем выдохнула и, похлопав себя по плечам в успокаивающей манере, обернулась. Именно в этот момент дверь нашей комнаты отворилась. И почему-то я совсем не удивилась, когда увидела знакомое шкодливое выражение лица.
– Ну что, готова?
Он едва согнул руку в локте, предлагая мне взять его под руку и опереться, как я делала это много раз.
Улыбка, на этот раз искренняя и теплая, скользнула по моим губам.
– Так и знала, что и дня не можешь прожить без меня, – самодовольно произнесла я, когда мы вышли в коридор – на этот раз он был оживленным; дверь за нами автоматически захлопнулась.
– Ложь, – растянув губы, выдал он.
– Сущая ложь, – парировала я со смешком.
Он фыркнул, пробормотав что-то вроде: «Ох уж эти младшие сестры-вороны», а затем принялся здороваться со знакомыми. Наш поход в главный зал затянулся на добрых несколько минут. Я даже не успевала толком запоминать лица, не говоря уже об именах. За исключением одного.
Тот самый парень, которого я облила кофе и который застал меня возле общежития, прошел мимо. Я сразу же почувствовала, как напрягся Шейдан.
Они обменялись взглядами. После чего незнакомец сказал, мельком мазнув по мне взглядом:
– Онилл.
Незначительный кивок. Не дань правилам. Не уважение. Не страх. Скорее некое обещание, легкая угроза. Но брат не отставал, проговорив с той же холодностью:
– Хэйн.
Их взгляды мелькнули, словно вспышка, отбрасываемая кометой. А затем мы двинулись дальше, не прекращая намеченного пути. Парень с тем же успехом скрылся за одной из колонн, следуя в противоположную сторону.
Я хотела спросить, что это было. Кто он. Но, взглянув на сосредоточенный, местами мутный взгляд Дана, так и не решилась. Лучше дождаться подходящего момента.
Наверное, Айви с Дэрэком уже прибыли.
<><><>
Зал, в котором мы оказались, поражал своими размерами. Он напоминал бальную комнату с просторными, простирающимися от пола до потолка окнами. Огромная хрустальная люстра была подвешена на трех массивных крюках. Но пышная ткань, похожая на облако, созданное из самого легкого тюля, почти полностью скрывала их. Узоры, выполненные на потолке, сплетающиеся в различные фигуры, перетягивали на себя все внимание, поражая искусностью работы. Казалось, там кружили снежные вихри, резвясь в наполненном страстью танце. Маленькие вытянутые капельки, отовсюду свисающие с люстры, только дополняли это волшебное изящество.
Что касалось стен, то они напоминали гладкую поверхность льда. Почти прозрачные, светло-голубые, словно воды в святых источниках. С едва заметными серебристыми потрескиваниями и белой искрящейся крошкой. Лишь капля света, упавшая на неё, и пространство тонуло в слабых радужных бликах. Полы были сплошным темно-серым камнем.
Дождь давно перестал идти. Тучи постепенно рассеялись. Среди призрачных белесых облаков появились первые солнечные лучи. Появившийся золотисто-розовый закат, распростершийся над пиками гор и зелеными макушками елей, добавлял вечеру особенные искры. И пускай меня слегка потряхивало, ничего прекраснее в своей жизни я ещё не видела. Даже круглый выступ, вырезанный напротив одной из стен, похожий на сцену, казался застывшей льдинкой, к которой вели точно такие же неровные ребристые ступеньки.
– Здесь невероятно красиво, – выдохнула вслух, прежде чем Шейдан отпустил мою руку.
Только после этого я моргнула и наконец заметила, что зал почти переполнен. Множество людей шептались, занимали свои места позади выстроенных впереди кресел, на которых уже устроились первокурсники. Некоторые неотрывно разглядывали зал, прямо как я несколькими минутами ранее. Кто-то весело смеялся, а кто-то уже пил шамэль, чье искрящееся свечение можно было приметить отовсюду, в каждом уголке.
– Согласен. Этот зал отличается от всего, что здесь есть. Наверное, потому, что по большей части это единственное место, где проходят все самые главные события АТС. В том числе приезд иностранной делегации. Приемы и другие важные мероприятия.
Я ничего не сказала, пытаясь унять дрожь, охватившую тело. И вместе с этим сориентироваться в пространстве. Но, словно услышав мои мысли, Дан указал рукой на первый ряд.
– Тебе туда. Сейчас уже начнётся.
Сглотнув, медленно кивнула. Но прежде чем брат успел уйти к своим, дернула его за рукав пиджака и, подняв на него взгляд, сказала:
– Посвящение…это больно?
Он неоднозначно дернул уголками губ.
– Скажем так, посвящение лишь подтверждает – подходишь ты на роль стража или нет.
– Ещё один экзамен?! – толика возмущения и страха все же отразилась на моем лице, заставив голос на мгновение дрогнуть.
– Скорее маленькое испытание, которое поможет им определить твой спецкурс.
– Спецкурс? Н-но…
Договорить я не успела. Потому что Дан перебил меня, сказав:
– Ты выбрала этот путь, Никс. Сама. Поэтому будь готова держать удар и идти до конца.
Он ободряюще похлопал меня по плечу. А затем умчался к подзывающим его одногруппникам.
Я закусила губу, чувствуя подступающую панику. Как вдруг встретилась со взглядом аметистовых глаз. Небольшой учтивый кивок с его стороны. Мой растерянный и в то же время запальчивый взгляд. А после он снова сделал вид, что меня не существует. Хотя вот она – я!
Упрямо сжав руки в кулаки, так, что кончики ногтей впились в кожу, я стиснула зубы и направилась к Салли, которая помахала мне, призывая занять место рядом с ней.
Ничего-ничего. Вот разберусь с официальной частью и мелкими неурядицами, а после сразу же приступлю к осуществлению своего плана по поимке демона!
<><><>
Церемония открытия была ознаменована долгим, но весьма воодушевляющим выступлением ректора. Им оказался мужчина средних лет: недостаточно стар и морщинист, чтобы можно было сказать – преклонных и в то же время чрезмерно собран и решителен, чтобы можно было сказать – юных.
Господин Авий Дон Брэйтон, как он успел представиться, довольно хорош собой. Темные, зачесанные назад волосы. Идеальная выдержка, угадывающаяся по его широкому развороту плеч, прямой осанке и приподнятому подбородку. Ярко-голубые глаза, каких мне ещё не доводилось видеть. Упрямо сжатые губы. Четкая линия скул. Строгий, но весьма справедливый взгляд из-под кустистых широких бровей и пепельных ресниц. Смуглая кожа и темно-синяя, с переходами в угольно-черный, парадная форма. При том, стоило признать, количество значков-отличия, медалей и звездочек, бегущих вдоль рукава, говорящих о высшем чине Темных Стражей, оставляло неизгладимое впечатление.
Наверное, не удивительно, что большинство женщин в зале не могли оторвать от этого мужчины взгляда. И, кажется, некоторые из атэ женского пола были полностью солидарны с ними.
Я повернулась, взглянув на свою соседку по комнате. Её реакция говорила лишь о вспыхнувшем уважении и, возможно, толике восхищения, мелькнувшей во взгляде. Эти чувства никак не вязались с тем сладострастным обожанием, которое изучала добрая половина женского пола.
Интересно: она когда-нибудь влюблялась вообще?
«Можно подумать у тебя в этом много опыта» – иронично хохотнула та часть меня, что отвечала за самобичевание. И я фыркнула. Правда вслух. Чем привлекла внимание некоторых сидящих рядом.
– Насморк, – спешно выкрутилась, показательно шмыгнув носом, а после снова уставилась на мужчину, сосредоточившись на его словах.
Мда. Не хватало мне и здесь прослыть чудачкой. А впрочем…
– Для того, чтобы студенты стали полноправными членами АТС – им также предстоит пройти официальное посвящение, которое вместе с получением общепринятого статуса поможет с вероятностью ста процентов определить будущий спецкурс, в рамках которого они будут заниматься не только один-два семестра, а все последующие семь лет обучения.
Мужчина вышел из-за стойки, похожей на небольшой столик на длинной витой ножке. Сложил руки за спиной. Его взгляд выражал неприкрытую настойчивость и в то же время гордость.
Теперь же, посмотрев исключительно на первокурсников, он добавил:
– Вы ступаете на путь стража, чтобы всегда быть начеку и защищать не только свою родину, но и жизни, нуждающиеся в вашей помощи. Это день, когда вы окончательно теряете свою детскую беспечность и становитесь уважаемым атэ, руководствующимся Единым Сводом, справедливостью и моралью. Так несите же это бремя и дар с достоинством.
Кажется, в этот момент я могла расслышать взмах крыльев пролетающей мимо птицы. Каждый человек и нелюдь, находящийся в этом зале, проникся речью главы академии, в полной мере прочувствовав всю торжественность и серьезность момента, всю важность последующего жизненного этапа…
«Шутки кончились, детки. Вас никто не заставлял, вы сами пришли сюда. Поэтому будьте добры оставить ребячество за стенами АТС и упорно трудиться, желательно не теряя собственного достоинства».
Вот как прозвучали слова ректора вместе с прочим подтекстом серьезности, пронимающем до мозга костей.
И знаете…
Этот мужчина определено знал толк в том, как заставить людей гордиться собой и вместе с тем понять непригодную истину бытия: единый промах – и ты на дне. Холодном, бездонном ледяном дне, где спасением для тебя окажется лишь быстрая смерть.
Господин Брэйтон щелкнул пальцами – в его руках появился небольшой переливающийся пергамент. Он пробежал по нему глазами. После чего снова обратил взгляд на выжидающую публику.
Не только первокурсники, но и приглашенные гости замерли в томительном ожидании последующих событий.
– Лайникс Хейлин Онилл, – идеально поставленным голосом зачитал мужчина.
В этот же момент мое сердце остановилось. Все звуки исчезли. Мир сузился до фигуры ректора, как главного палача. Лишь тычок под ребра заставил меня моргнуть, резко втянув носом воздух.
Взгляд присутствующих всецело был направлен на меня. Салли в очередной раз настойчиво дернула меня за рукав пиджака. И я поняла, что спрятаться не вариант.
Мысленно, глубоко вдохнув, а затем выдохнув, я поднялась с места. Они наблюдали за мной, все без исключения. Что, впрочем-то, понятно: сейчас я была кем-то вроде подопытной мышки. Только мне совсем не нравилось это чувство. Горькое отчаяние, липкий страх и толика любопытства. И здесь сумело-таки сунуть свой мелкий пронырливый нос!
Небольшой приглашающий жест рукой в сторону невесомых ледяных ступеней. Словно весь ужас происходящего был написан на моем лице. Опомниться не успела, как оказалась возле верховного стража. Аура, исходящая от него, удивительным образом заставляла приосаниться и расправить плечи. Наверное, поэтому я встала, как солдат, приготовившийся исполнять дальнейшие приказы своего командира.
Возможно, в тот момент, когда мы оказались напротив друг друга, выражение моего лица походило на жертву, загнанную охотником в угол. Иначе, зачем ещё этому мужчине делать решительный шаг вперёд и так, чтобы услышать могла только я, сказать:
– Вам совсем нечего бояться.
По всей видимости, после этих слов я должна была успокоиться или, по крайней мере, почувствовать себя в безопасности. Но, очевидно, я была уникальным случаем. Поскольку на меня это совершенно не подействовало. Возможно, потому, что я не очень-то доверяла этому мужчине. Да и в принципе, каким-либо мужчинам. Даже несмотря на свою влюбленность, я прекрасно понимала, что лучший друг моего брата отнюдь не ангел. Хотя, о чем это я? Здесь даже к гадалке ходить не надо. Все и без того ясно!
На мгновение я словила себя на том, что больше не боюсь. Толика страха – да. Толика неизвестности – да. Но… внутри неожиданно появилось нечто куда более важное, перекрывающее все тревоги и сомнения.
Кайдан.
Мои к нему чувства.
Мои мысли о нем.
Мое сердце, которое при малейшем его упоминании забывает обо всем…
Я снова вспомнила, ради чего затеяла весь этот путь. Ради чего столько трудилась и шла вперёд.
Возможно, многие сочли бы меня идиоткой. Бесхребетной дурой, бегущей за парнем, который даже толком никогда не одаривал меня взглядом дольше десяти секунд. Но… Я не привыкла уступать обстоятельствам, жизни, судьбе, если так будет угодно.
Мое маленькое, глупое (заметьте здесь я даже не отрицаю) сердце вело меня. А я всегда с особой тщательностью прислушивалась к его тихой мелодии.
Пока я в очередной раз проводила мысленный самоанализ, передо мной появилось три чаши. Они просто повисли в воздухе. Но, казалось, падать никуда не собирались. Поэтому я сосредоточилась на происходящем, внимательно рассматривая каждую.
– Итак, госпожа Онилл, перед вами находятся три чаши. Первая – олицетворение упорства, труда и мужества. – Мужчина легким взмахом руки указал на темную чашу из чугуна, в которой лежали угли. – Вторая, – Он слегка повернулся к залу, чтобы его могли слышать остальные присутствующие, – олицетворяет чистоту помыслов, ясный ум и справедливость.
Я перевела взгляд на чашу из серебра. В ней оказалась кристально-чистая вода, словно только что упавшая слеза.
– И третья, – Глаза мужчины остановились на моем лице, а его собственные – стали суровым изваянием статуи, – олицетворение внутреннего стержня – силы души и сердца.
Кажется, в этот момент мое собственное забилось в такт погребенной песне.
Терпеть не могла церемониальные паузы и подобные обряды. Ведь это самое сердце уходило в пятки! И вообще…ожидание было хуже смерти. Особенно если учесть, что в третьей чаще, выполненной из обычного белого дерева, лежал небольшой серебряный кинжал.
Да вы просто издеваетесь!
– Итак, ваша задача состоит в том, чтобы пройти омовение тремя составляющими, без которых быть частью АТС невозможно. Поскольку каждое из этих качеств и компонентов делает вас истинным темным стражем.
Я сглотнула. Затем ещё раз. Глупо хлопнула ресницами, стараясь понять, чего от меня хотят. Кивок мужчины стал очередным толчком, сбросившим меня с обрыва. Последующие слова заставили вздрогнуть. Ведь он велел подойти к первой чаше и положить руки прямо на раскаленные угли, которые вспыхнули недоброжелательным синем пламенем.
– Приступайте.
Прямой приказ, нацеленный показать, что с этого момента я следую по пути собственных решений и их последствий.
Что ж…
«Давай, Никс, сигани прямиком в этот чертов обрыв!»
Так, без задних мыслей, я сунула свои руки в горящее пламя, коснувшись черных неровных углей. Осознание пришло позже. Но когда паника постепенно начала подыматься из-за кромки страха и ужаса, я поняла, что огонь не обжигает. Всего лишь легкое прикосновение теплого, струящегося сквозь пальцы пара и шероховатость камня. Но…я, как всегда, поспешила с выводами, обрадовавшись раньше времени.
Обволакивающий теплый воздух вдруг начал раскаляться. Болезненное покалывание отдавалось в мягких тканях. Легкий зуд прокатился по коже, когда пламя стало ощущаться, как тягучая лава.
Признаюсь, я хотела вскрикнуть. Закричать в голос что есть мочи. И когда подумала, что больше не выдержу (кажется, капелька пота скатилась по виску и спине), мужчина выдохнул:
– Испытание пройдено.
Стараясь удержать невозмутимое выражение лица, спешно отдернула руки и незаметно для остальных выдохнула. А затем едва удержалась от вскрика: моя кожа походила на спелый помидор, в некоторых местах виднелись волдыри и даже застывшие капельки крови.
Под выжидающим взглядом мужчины, я постаралась взять себя в руки, чтобы перейти к следующему испытанию.
Чаша номер два.
Котелок меня за ногу, надеюсь, что здесь хотя бы нет подвоха.
Кристально-чистая вода походила на гладкую зеркальную поверхность.
Я помолилась великой Рут и с той же прытью, чтобы не передумать, окунула руки в воду.
Один.
Два.
Три.
Я считала секунды до того, как все это закончится. Однако время шло, а предполагаемая боль так и не наступала. Зато неприятные ощущения волшебным образом начали испаряться. Тогда-то я и поняла, что вода исцеляет поврежденную кожу, затягивая мелкие царапины.
Под моим растерянным и местами восхищенным взглядом ладони окончательно приняли первоначальный облик. Гладкая ровная кожа с едва заметным лунным отливом и ни единой царапины. Волдыри также остались лишь мимолетным воспоминанием.
Вздох облегчения сорвался с губ. Но стоило заметить пристальный взгляд голубых глаз, щеки покрылись предательским румянцем под названием «стыд». Я проявила слабость. Но не собиралась зацикливаться на этом.
Под одобрительный кивок я вынула руки из воды. Мелкие капли стекали по пальцам, извиваясь змейками. Мужчина оказался рядом и отточеным взмахом руки указал на третью чашу, не дав толком перевести дыхание. Ту, в которой лежал кинжал. Его сталь отдавала призрачным серебром.
Я чувствовала взгляды со всех сторон. Чувствовала их эмоции, направленные на меня. Атмосфера казалась изрядно обостренной и в то же время такой сокровенной, таинственной. Ведь сейчас я – Лайникс Хейлин Онилл была причастна к чему-то значимому.
Что ж…
Взгляд мужчины дал мне четко понять, что я должна делать дальше. Да и наличие оружия говорило само за себя.
Время отдать дань всем трем составляющим. Время принести клятву на крови и тем самым принять вверенную мне судьбу.
Стоило поднять кинжал, крепко обхватив рукоять пальцами, и передо мной появился еще один мерцающий пергамент. На нем оказалась выведена клятва посвящения. Поэтому, сжав ведущую руку в кулак и приложив к сердцу, я начала зачитывать письмена, закладывая в каждое слово принятие и осознанность:
– Я, Лайникс Хейлин Онилл, обязуюсь упорно учиться, постигать истину и уважать своих наставников, непреложно почитая их. Я беру ответственность за свои поступки и последующие за ними действия. И всегда обязуюсь руководствоваться холодным рассудком, не забывая о доводах сердца и рамках Свода. Всегда и всюду на страже порядка – на грани защиты империи и живущих в ней созданий. Да присягну светлым силам и встану на путь от изгнания теней, порочащих общее благо мира.
Сказав последние слова, я закусила губу, чтобы подавить болезненное шипение, а затем сделала небольшой надрез. Оказавшись возле первой чаши, я сжала руку в кулак и занесла над черными, словно сама ночь, углями, окропляя каждый камень кровью. Они начали потрескивать, словно поленья, а затем зашипели, как если бы я пыталась потушить разгоревшееся пламя. Моя кровь впиталась в материю камня, оставляя на каждом грязные разводы в виде своеобразных узоров. Тогда я подошла к следующей чаше. На этот раз капля крови упала точно в серебряные воды. Поверхность едва всколыхнулась. Затем окрасилась в алый, словно только что распустившийся бутон розы, и вновь стала прежней: прозрачной и безмятежной.
К третьей чаше я подходила уже увереннее. И хотя порез на руке начинал саднить, я со всей решительностью стиснула ладонь в кулак, почувствовав, как несколько капель скользнуло по запястью вниз, а затем упало в чашу, пятная девственно-белый цвет. Внутри древесины проявился маленький символ, выстроившийся из алых капель. Он напоминал вспыхнувшую звезду. Звезду, какую можно увидеть лишь в самую темную ночь в году. Она была проводником, ангелом-хранителем и вечным бременем, хранящем в себе слезы поднебесья.
Говорили, что именно от неё исходит начало всех имеющихся созвездий, сплетающих нити жизни и переплетающих чужие судьбы.
Я даже не успела понять, что происходит, как этот символ волшебным образом отпечатался на моем левом запястье.
Ректор, все это время внимательно наблюдающий за мной, наконец, огласил заветные слова:
– Добро пожаловать в АТС. Да осветит ваш путь незримая Анхей.
«Анхей» – вот как звали эту звезду.
Я улыбнулась, коснувшись кончиками пальцев своего запястья. Затем перевела благодарный взгляд на мужчину, подметив пристальный взгляд, направленный на метку, отпечатавшуюся на моей руке. В эту секунду он казался таким задумчивым, таким серьезным, что в какое-то мгновение я даже поежилась.
Ректор академии пожал мне руку, едва склонив голову. Так он выражал свое почтение новичку, выбравшему нелегкую долю. После чего все закончилось: я заняла свое место, а мужчина огласил имя следующего атэ. И хотя все было прекрасно, мелкая дрожь прокатилась по телу: легкая паника подкралась незаметно.
Я боялась.
Боялась, что если увижу брата, то он прочтет по моим глазам, что я сомневаюсь.
Боялась, что, если наткнусь на взгляд аметистовых глаз, они увидят меня насквозь. А именно: скрывающийся внутри первобытный страх. Вот только… Уже поздно отступать. Теперь я часть этого места. Часть АТС. Будущий темный страж. И… Человек.
Только, несмотря на сомнения, глупый страх и тревожность перед неизведанным, я пойду до конца. Теперь это место на ближайшие пару лет – мой второй дом.
«Один раз и навсегда» – так я поступала, когда дело касалось всего, что так или иначе я однажды выбрала, начала или полюбила…