Глава 25
Поворот судьбы
Я впала в ступор. Наверное, поэтому не заметила момента, когда вокруг нас образовалась толпа. Это будто было не со мной. Но касание со стороны заставило меня осознанно моргнуть и вынырнуть на поверхность.
– Никс.
Голос Шейдана стал якорем, позволившим мне задержаться здесь. Картинка перед глазами постепенно начала обретать очертания. Звуки и цвета снова ворвались в мое сознание.
Теперь я могла отчетливо видеть, как Налин обступили со всех сторон, пытаясь узнать, в чем дело и желая помочь. Кто-то из преподавателей спешно разогнал студентов и подошел к ней. Мягко обхватив за плечи, профессор по травоведению повел вздрагивающую фигуру в сторону главного корпуса. Я слышала, как он успокаивал её, приговаривая, что целители все исправят.
Это мало походило на реальность. Скорее на кошмар, главной героиней которого стала я. Но не жертвой, а тем самым монстром, выступающим из тени.
– Я это сделала? – чувствуя, как подрагивают пальцы, все ещё не веря в происходящее, с надеждой спросила, по-прежнему провожая взглядом удаляющуюся фигуру девушки.
Кажется, даже отсюда я могла услышать её нервные всхлипы.
– Никс, успокойся, ладно? Ты просто…не рассчитала силу, потому что не так давно овладела ей. Твой организм ещё не привык. Это несчастный случай, хорошо?
– Ты даже не видел, как все произошло! – прокричала я, чувствуя, что теряю нечто важное внутри себя.
– Но я знаю тебя. И знаю, что ты бы никогда не причинила кому-либо вреда без веских на то причин.
Так ли это?..
– Никс!
Салли?
Сглотнув, я заторможенно обернулась, увидев, как девушка бежала по гравиевой дорожке в нашу сторону. Её волосы развевались на ветру, дыхание было прерывистым. Кажется, она очень торопилась.
– Все только и говорят о женской драке в парке. Что случилось?
Забыть такое было невозможно. Но одно лишь упоминание в очередной раз ударило по больному. Я больше не могла смотреть им в глаза. Мне отчаянно хотелось сбежать. Что я и попыталась сделать. Но вспыхнувший прямо передо мной белоснежный конверт с черной печатью в центре заставил остановиться. На нем был выгравирован символ академии.
Тяжело вздохнув, понимая в чем дело, я подхватила его, вцепившись пальцами в плотную шероховатую бумагу.
– Думаешь, это…– начала Салли, пока я прожигала конверт неуверенным взглядом.
Дан решил за нас, когда выхватил его у меня из рук и, уверенно сломав печать, зачитал вслух:
– Лайникс Хейлин Онилл, настоятельно просим Вас явиться в кабинет ректора. Ожидаем в самое ближайшее время. С уважением, секретариат.
Дан втянул носом воздух и неутешительно выдал:
– Похоже, разбирательств все же не избежать.
Мои глаза в ужасе округлились. Кажется, я ещё никогда не портачила так сильно. Настолько, что мое сердце не переставало биться затравленной ланью, всячески желающей отыскать безопасное укрытие.
– Эй, выше нос! – попыталась подбодрить меня волчица. – Что бы ни произошло, мы пройдем через это вместе.
Она крепко сжала мою ладонь, говоря о том, что они здесь, рядом со мной. И я постаралась улыбнуться, но, судя по кислому выражению лица Дана, у меня это вышло ужасно.
– Как думаете…она ослепла навсегда?
Я все же подняла на них взгляд и застыла в ожидании ответа, словно в эту самую секунду мой приговор исполняли в действие.
Шейдан угрюмо поджал губы, отводя взгляд в сторону. Салли неоднозначно повела плечами. Но, словно опомнившись, похлопала меня по руке и сказала:
– Уверена, все будет хорошо. Но чтобы ты не переживала ещё больше, я сейчас же схожу в медчасть и все разузнаю.
Я тут же кивнула, поблагодарив подругу.
– Тогда встретимся возле кабинета ректора.
Мы обменялись взглядами. Её – ободряющий, наполненный поддержкой и непоколебимой уверенностью в лучшее. И мой –подавленный, растерянный и жалкий.
Она убежала, оставив нас наедине.
– А ты пока успеешь рассказать мне свою версию случившегося, того, как все произошло на самом деле.
Не то чтобы мне хотелось вспоминать это, но… Я согласно кивнула и выдохнула, изгоняя из легких застоявшийся воздух. Я хотела избавиться от гложущего чувства вины хотя бы на мгновение и сфокусироваться на чем угодно, только бы заставить пожирающие голоса изнутри замолкнуть.
На этот раз я говорила с Шейданом откровенно, рассказала все без утайки. Даже об услуге Дэвилону. И в отличие от меня, он быстро сопоставил имеющиеся факты. По крайней мере, выражение его лица об этом отчетливо кричало.
Он усмехнулся, затем неожиданно выругался и, покачав головой, сказал:
– Ну что за тупоголовые шиа?
– О ком ты? – непонимающе спросила я.
Мы как раз поднимались по лестнице в главном корпусе. И, похоже, весть о случившемся разошлась среди студентов со стремительной скоростью, поскольку косых, местами осуждающих взглядов избежать не вышло.
– Девушка, с которой вы затеяли драку…
– Если быть точной, то именно она стала главным зачинщиком, – тихо подметила я, вспомнив, как она вцепилась в мою в руку: запястье едва опухло, а на коже виднелись уже подсохшие кровавые лунки.
Увидев это, Дан недовольно сжал губы. В его глазах вспыхнула неприкрытая ярость и желание поквитаться с моим обидчиком. Но он всегда умел вовремя останавливаться, потому что именно он владел эмоциями, а не они им.
Выдохнув, он осторожно коснулся моей руки и прошептал заклинание, проводя кончиками пальцев вдоль ладони и запястья. Боль ушла. Кожа податливо затянулась, словно всегда была такой девственно чистой. И я облегченно выдохнула, покрутив запястьем.
– Спасибо.
Мы встретились взглядами. Дан ободряюще улыбнулся мне. После чего сказал:
– На самом деле Налин не такая чокнутая, какой может показаться на первый взгляд.
Я обвиняюще выгнула бровь дугой, говоря, мол: «Ты это серьезно?»
– Просто дослушай, – усмехнулся он и продолжил: – Они с Хэйном росли вместе практически с пеленок. Говорили, что их родители дружили ещё со времен академии, поэтому все свободное время они проводили друг с другом. Поначалу об их взаимоотношениях ходило не мало слухов: они были странными. Эти двое то соперничали друг с другом, временами играя жестко, то их заставали вместе при довольно-таки интересных обстоятельствах. Я давно говорил Таю, что между ними что-то происходит. Но он не послушал меня, когда начал с ней встречаться. Лишь после я узнал, что она попросила его об этом. Однажды Налин помогла ему, и он пообещал вернуть ей должок.
– Именно тогда Хэйн на вас обозлился, не так ли? – наконец, увидев картину полностью, насмешливо произнесла я.
Ну надо же!
Оказывается, меня банально использовали! Причём оба! Хэйн, желающий отомстить подружке аналогичным образом и при этом позлить Кайдана. И Налин, которая, судя по отчаянному желанию оградить парня от излишнего женского внимания, делала все, чтобы привлечь его внимание. И, судя по услуге парня, эта игра продолжалась.
И впрямь, что за безумная парочка?
Дан задумался, но затем кивнул, ответив на мой вопрос:
– Думаю, ты права. Именно тогда он стал ненавидеть демона, а заодно и меня.
– Выходит, эти двое влюблены друг в друга, но всячески отказываются признавать это?
На этот раз губы брата растянулись в насмешливой улыбке.
– Определенно. Только это видят все, кроме них самих. Думаю, они даже не осознают свои чувства. И это кажется мне еще более забавным.
«Ну и драма» – невольно подумала я, а затем: «И в эту драму каким-то образом умудрились втянуть и меня!»
Я тяжело вздохнула.
Мои ладошки едва подрагивали, когда мы приближались к приемной ректора.
– Не бойся. – Дан крепко сжал мою руку, заставив панику внутри меня немного улечься. – Я рядом.
Я кивнула и перевела взгляд на дверь, возле которой мы замерли. Решив не оттягивать неизбежное, я дернула за ручку и вошла внутрь, оказавшись в просторном светлом предбаннике. Помимо длинного узкого стола с многочисленными ящичками, здесь был небольшой угловой диванчик, рядом с которым стоял столик и одно маленькое кресло. Позади возвышалась огромная кадка с желтоцветной пальмой.
– Лайникс Хейлин Онилл? – не успев толком сориентироваться, услышала я и тут же кивнула.
Женщина со строгим лицом, сидящая в мягком кресле, указала мне на дверь.
– Ректор ожидает вас.
Вдох.
Выдох.
Я шагнула вперёд, прямо к темной дубовой двери с пугающей на ней табличкой. Быть главой академии – значит не только координировать работу и взращивать юных стражей, но и отвечать за каждую жизнь, вверенную в руки АТС.
Постучав и услышав громогласное: «Входите», я проследовала внутрь, оказавшись под прицелом задумчивых цепких глаз.
– Весьма наслышан о Вас, госпожа Онилл, – после спешного приветствия и неуклюжего поклона, неожиданно сказал мужчина.
«Интересно и когда я успела так провиниться?» – хотелось сказать мне, но вместо этого я лишь угрюмо поджала губы, не зная толком, следует ли мне радоваться или все же стоит начинать бояться…
– Итак, – мягкий, уверенный взмах руки, позволяющей занять место в кресле напротив, – думаю, нам с вами стоит многое обсудить.
Теперь нас разделял лишь широкий массивный стол. Вишневое дерево было полностью отполировано и покрыто чуть мерцающим золотистым лаком.
Я стыдливо опустила взгляд, разглядывая каждую незначительную крапинку и летающую в воздухе пыль, которая хороша была видна из-за проникающих сквозь окно солнечных лучей.
– Для начала я объявляю вам выговор в виде бордовой карточки. При получении ещё одной такой вы будете автоматически исключены. При этом вы на две недели отстранены от занятий и на три месяца от каких-либо поездок и официальных мероприятий. Однако это не распространяется на ваши утренние построения. На них присутствие обязательно.
Меня отстраняют от занятий? Даже от спецкурса?
Это же катастрофа!
«Вот почему это считается наказанием, балда» – позлорадствовал мой внутренний голос, и я закусила губу от досады.
Все, к чему я так упорно шла, рухнуло в одно мгновение, словно песочный замок, безжалостно растоптанный волнами.
– Вам есть что сказать мне?
Голос мужчины прозвучал звонко, грубо и в то же время обволакивающе мягко. Просто удивительная способность сочетать в себе невозможное!
Я нерешительно сглотнула, а затем произнесла:
– Только то, что мне очень жаль. Я правда не хотела, чтобы все так вышло.
Мужчина постучал кончиками пальцев по столу, продолжая удерживать безукоризненную осанку и смотреть на меня. Казалось, он испытывал мои нервы на прочность, словно следователь на допросе, остервенело желающий выяснить правду.
Чувство вины, сожаления и страха не покидало меня ни на секунду.
– Не переживайте, – наконец подал голос глава академии, – госпожа Эвелен также понесет заслуженное наказание. Что же касается вас, госпожа Онилл…
– А это ещё не все? – непроизвольно вырвалось вслух, и я тут же прикусила язык, проклиная свою болтливость.
На мое счастье, мужчина отреагировал адекватно, я бы даже сказала спокойно. Его выдержка поражала меня, но ещё больше восхищала. Однажды я тоже стану достойным стражем.
– То, что сегодня произошло, для нашей академии совершенно неприемлемо, – продолжил господин Брэйтон, заставив мое сердце ухнуть куда-то в пятки. – Однако в жизни случается всякое. Важно лишь то, какое решение в конченом итоге мы принимаем и какие действия для этого осуществляем. Поэтому, как я и говорил, на этот раз вам вынесено официальное предупреждение. Но на самом деле я вызвал вас не только по этому вопросу.
Я расслабилась, почувствовав некоторое облегчение. Но, поняв смысл сказанных слов, снова напряглась.
В чем дело?
Я ещё где-то допустила ошибку?..
– Что-то случилось?.. Что-то с моей успеваемостью?.. Или…
– Нет. Это не касается вашего обучения, это касается напрямую вас. Просто выслушайте меня и очень внимательно.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть.
Мужчина был довольно краток, говорил по существу, четко излагая каждую мысль. Поэтому у меня не возникало сомнений в том, что от меня требуется. По правде говоря, у меня уже было некое предчувствие. Словно на подсознательном уровне я знала, чем в итоге все обернется. Но…
– Я ещё толком не умею управлять своей силой и не знаю всех её возможностей, но сделаю все, что от меня зависит и постараюсь не подвести вас.
– По правде говоря, меньшего от вас, госпожа Онилл, я и не ожидал. Ещё на церемонии вступления я понял, что в вас скрывается нечто удивительное. То, что в конечном итоге станет нашим спасением…
Его глаза не переставали смотреть на меня с надеждой, с искренней убежденностью, в которую он безоговорочно верил.
На кону стояли не просто жизни. На кону стояла целая империя. И лишь я могла спасти её, либо погубить окончательно.
Все это время правитель Тарилэна скрывал от нас правду. Скрывал её от всех жителей, пытаясь найти решение, которое бы не поставило под угрозу все живое.
Это случилось три месяца назад. Когда стражи, патрулирующие местность, заметили некоторые странности. Например, что некогда оживленная деревня за пару недель превратилась в кладбище. Все, кто был там: умерли. Дети, старики, женщины и мужчины, скот и даже самые неприхотливые растения.
Все превратилось в ничего незначащую пыль – в ничто. Это всколыхнуло панику, а ещё побудило к принятию необходимых решений, способных разобраться с этой напастью.
В итоге вымершую деревню поставили на контроль. Спец группа днями и ночами пыталась выяснить, что произошло, в чем причина внезапных смертей. Пока однажды один из стражей, осматривая окрестности, случайным образом не наткнулся на глубокую яму в чаще леса. По его словам, там обитало нечто необъяснимое: что-то вроде улья, только черного, увитого шипами и полностью опутанного древесными корнями, но не живого, а мертвого. В нем совершенно отсутствовали пчелы, но оно источало первобытную энергию. Её называли разрушением. Тот, кто пытался коснуться улья хоть раз, превращался в ничто, в горстку пыли и пепла.
Тьма, темная, неотвратимая и безжалостная снова вторглась в наш мир. И на этот раз она походила на неизлечимую болезнь, которая пожирала все на своем пути.
Земля безвозвратно умирала. Природа увядала. Облака все больше истончались, теряя краски. Черные тени тянулись далеко вперёд, охватывая новые территории, а вместе с ними и все живое.
С каждым днем ситуация лишь усугублялась, а все, что так или иначе было применено, не помогало: ни древние артефакты, ни лучшие в стране маги, ни мудрецы, ни талмуды, написанные столетиями назад, ни редкостные предметы, наделенные силой и хранящиеся в сокровищнице самого правителя…
Все было без толку.
Эта червоточина, прорвавшаяся в наш мир, прогрессировала. Причём с такой силой, словно от каждой новой попытки уничтожить её, она становилась лишь сильнее. И только я могла остановить это. Потому что все знали негласную истину: «Лишь свет способен изгнать наступившую темноту». Но никто не знал её обратной стороны, в которой говорилось, что:
«Свет и тьма неделимы. Прикоснувшись к одному, прикоснешься к другому. Лишь избавившись от света, можно уничтожишь бегущие за ним тени».
Этот рассказ удивил меня, но не застал врасплох, как тот факт, что все это время мой брат был одним из тех, кто вечно висел на волоске, не просто патрулируя опасную зараженную местность, но и спасая тех, кто нуждался в помощи.
Тогда что на счет Кайдана? Он тоже был одним из них? Тоже был одним из избранных, посвященных в тайну, несущую смерть?..
«Падение мира – это лишь начало…» – вдруг послышался едва уловимый шепот, раздавшийся в моих мыслях, словно чужое присутствие бессовестным образом вторглось в них.
– Что ж, раз вы согласны помочь нам, то с завтрашнего дня у вас начнутся персональные тренировки. Ваш наставник научит вас всему необходимому, чтобы в нужный момент вы смогли приручить свою силу и использовать её правильно, во благо империи и…всего живого.
Это многое меняет.
Из обычной студентки я вдруг превратилась в символ надежды. И этот груз ответственности, неожиданно возложенный на мои плечи, совершенно не тяготил меня. Наверное, потому что в глубине души я всегда хотела сделать нечто значимое и стать той, кто перевернет сложившиеся устои. Конечно, все вышло несколько иначе. Это было куда более безрассудно и…опасно. Но я не могла поступить по-другому. Моя судьба была предопределена еще с рождения. В тот самый миг, когда в моих генах возродился дар богини света – Матери всего живого…
– Что ж, я буду следить за вашими успехами и помогать всем по мере своих возможностей. Идите и наберитесь сил: работа предстоит сложная.
Я кивнула, мысленно готовясь к тому, что меня ожидало впереди, и поднялась с места, когда господин Брэйтон неожиданно добавил:
– И, госпожа Онилл, что бы ни случилось, берегите себя.
Одарив мужчину понимающим взглядом, я попрощалась, поклонившись, и вышла из кабинета.
Моя жизнь перестала быть прежней. Я и помыслить не могла, каким в итоге окажется мое будущее.
Похоже, выражение моего лица было настолько отрешенным, что вечно угрюмая помощница ректора неожиданно спросила:
– Сильно досталось, да?
Я даже моргнула от удивления. А затем улыбнулась, пожав плечами, и сказала лишь:
– Судьба никого не щадит.
Женщина задумчиво склонила голову набок, затем кивнула, легко с мной соглашаясь, и вдруг добавила:
– Но она всегда прокладывает только ту дорожку, которая нам под стать.
– Спасибо вам, – искренне сказала я, а затем покинула приемную ректора.
Шейдан ждал меня снаружи, и как только я появилась, подскочил с места. Мы двинулись прямо по коридору.
– Ну, что он сказал? Сильно зверствовал?
– А он может? – удивлённо произнесла я, взглянув на брата; почему-то мне казалось, что вывести из себя этого мужчину просто невозможно.
Дан весело хмыкнул, сказав:
– Может. Уж поверь мне.
– Но мне все труднее это делать.
– О чем ты?
– О том, что тебе есть что мне рассказать.
Он вдруг замолчал, кажется, начиная понимать. После чего все же решился сказать:
– Так ты…знаешь?
Я уверенно кивнула, полностью раскрывая карты.
– И как много?
– Достаточно. Но хочу услышать это от тебя.
Он задумался, пока мы спускались по лестнице. После чего перевел взгляд на меня и сказал:
– Поговорим в твоей комнате?
Только теперь я, наконец, вспомнила о подруге, которая убежала в медчасть и все ещё не вернулась. Поэтому этот вопрос тут же слетел с губ, и Дан сказал:
– Она скоро будет. Не переживай.
Он едва приобнял меня за плечи, добавив:
– Идем. Сейчас есть вещи куда важнее…
А затем неожиданно перехватил меня за руку, словно я могла сбежать в любой момент, заставив его искать меня целый день. Хотя, каюсь, в детстве я частенько вытворяла подобное в надежде привлечь его внимание. Ведь тогда он играл со мной в прятки, а потом догонял, пока я не падала на траву от усталости.
Но на этот раз я лишь крепче сжала его ладонь, желая быть рядом и больше не убегать.
Глава 26
Горечь любви
– Ну вот, теперь ты все знаешь, – прямо глядя на меня, не пытаясь сгладить свои слова, проговорил Шейдан, заявляя о своей искренности.
Он прав. Между нами больше не было тайн, за исключением одной…
– Но как давно вы обо всем узнали?
– Почти сразу, как только произошел первый выброс темной магии. Господин Брэйтон лично набирал добровольцев для окраинных деревень, поскольку часть стражи погибла при попытке уничтожения улья. Он искал одаренных, которые бы все это время могли сдерживать тьму. Хотя бы частично, чтобы в запасе было ещё немного времени, прежде чем они нашли бы решение.
Что ж. Решение было найдено. И теперь, когда он полностью открылся мне, я больше не хотела лжи. Но я прекрасно понимала, какой будет его реакция. Он не позволит мне рисковать собой. Хотя господин Брэйтон и заверил меня, что при должной подготовке риски будут минимальными.
Мы договорились быть честными друг с другом. И он никогда не простит меня, если узнает, что я скрывала от него что-то настолько важное. Чему быть, того не миновать. Рано или поздно он все равно узнает, поэтому будет лучше, если я сама расскажу ему об этом.
– Дан…Они уже нашли решение.
Он нахмурился, затем моргнул, и уголки его губ потянулись вверх, выражая радость и вместе с тем облегчение.
– Ты серьезно? Тебе сказал это господин Брэйтон? Но…постой. – Выражение его лица резко изменилось, став задумчивым. – Почему он вообще рассказал тебе все это?..
Я выдохнула, опустила взгляд и, наконец, прошептала:
– Потому что этим решением стала я. Я – та самая переменная, которой не хватает в этом сложном уравнении.
Сказав это, я ожидала чего угодно, но не молчания, вслед за которым последовала оглушительная тишина. Он ничего не говорил, но смотрел так, словно видел призрака или святого духа.
– Ты…совсем ничего не скажешь? – готовясь к неизбежному и в то же время испытывая надежду, растерянно произнесла я.
Он моргнул. Сначала один раз, потом второй. После чего сглотнул и, вздохнув, провел ладонью по лицу, закрывая глаза. Мой брат был в смятении и, судя по всему, всячески пытался не просто осознать услышанное, но и принять это.
Что ж, по крайней мере, он не кричит и не кидается излюбленными фразочками по типу: «Даже не думай!», «Только через мой труп!» и «Ни в коем случае!», а это уже прогресс. Ведь так? Или…
Это просто шок?
Решив не ждать возможной казни, я вкратце пересказала наш разговор с ректором. Он также молча выслушал меня, при этом не задал ни одного вопроса. А затем, когда я ожидала какой-либо реакции, вдруг поднялся с места и направился к выходу.
– Шейдан, – не то виновато, не то отчаянно прошептала я.
Он остановился. Замер напротив двери и, не оборачиваясь, сказал:
– Мне…надо все обдумать, Никс.
И я понимала, что под этим он подразумевал: «Мне потребуется некоторое время, чтобы принять это».
– Прости. Мне правда жаль, что все так вышло, – это все, что я могла сказать ему в этот момент.
Прости, что снова заставляю тебя испытывать этот страх, вину за то, что ничего нельзя сделать, и отрешенность из-за возможности все потерять.
Мне действительно было невыносимо так поступать с ним. Хотя он не меньше моего рисковал своей жизнью, а рассказал об этом лишь сейчас. Но я поняла его решение, приняла его выбор. Шейдан не мог оставаться в стороне, как и я. В этом мы были похожи.
Когда я почувствовала, как сжалось мое сердце, он вдруг обернулся и, посмотрев на меня из-за плеча, добавил:
– Это не твоя вина. Ты…всегда несла в себе некую искру света. И в отличие от меня, никогда не была обычным человеком.
Мои глаза наполнились слезами. Но прежде, чем я успела бы опровергнуть его слова, дверь неожиданно отворилась, заставив Шейдана резко отступить назад. Волчица ворвалась в комнату, словно буйство осенних листьев, подброшенных ветром в воздух.
– Слава всевышним! Лекарь сказал, что Налин поправится и через пару дней зрение полностью восстановится! Поэтому не стоит себя так винить. Все наладится, вот увидишь!
Наверное, мне стоило выдохнуть, как это незаметно сделал Дан, или облегченно улыбнуться, как это делала моя подруга. Но…я вдруг почувствовала влажные дорожки, скатывающиеся по моим щекам. Горечь, боль, облегчение, пустота, страх, отчаяние, радость и печаль. Все обрушилось внезапной волной, которую я была больше не в силах сдержать.
Шейдан бросил на меня мимолетный взгляд, а затем молча вышел за дверь, так ничего и не сказав.
Салли без лишних слов оказалась рядом и крепко обняла меня, не переставая твердить, что все обязательно наладится и каждый способен совершить ошибку, но это вовсе не делает нас плохими. И я хотела ей верить. Хотела поддаться этим фантазиям и ни о чем не думать. Но…это не могло исправить существующую реальность. То, что в действительности было правдой, так и оставалось ей. До тех пор, пока мы не устанавливали новые правила, желая поменять исход…
<><><>
Мы проговорили несколько часов, поведав другу другу о своих страхах и переживаниях, прежде чем Салли неожиданно пришло послание. По тому, как менялось выражение её лица: от лёгкой беззаботности до неверия и беспокойства, я поняла, что что-то не так. Мягкий румянец, проступавший на щеках, исчез, явив призрачную бледность. В глазах появился лихорадочный блеск. Её пальцы задрожали, и тогда темная графитовая бумага упала на пол.
Я несмело коснулась её плеча, сказав:
– Что-то случилось?
– Моя мама… – Она подняла на меня потерянный взгляд, заставив подумать в эту секунду о самом худшем. – Она сильно заболела…
Выдохнув, я спешно притянула её к себе и уверенно сказала:
– Она обязательно поправится, слышишь? Ей непременно помогут.
Она сглотнула, после чего, наконец, кивнула, соглашаясь. Неудержимая сила духа снова вспыхнула в её глазах, словно вечно мерцающее пламя.
– Отец просит меня немедленно вернуться домой.
– Н-но…думаешь тебя отпустят?
Она тяжело вздохнула, отстранившись. Едва запрокинула голову назад, медленно выдыхая. Что, как я успела заметить, она делала, когда пыталась сдержать ненавистные ей слезы. Ведь за все время нашего знакомства я ни разу не видела, чтобы она плакала. А затем уверенно сказала:
– Мне надо к ректору. Надеюсь, он ещё у себя.
– Да, конечно. Хочешь, я пойду с тобой?
Я подскочила с места, показывая решительный настрой, но Салли упрямо мотнула головой.
– Не стоит. Скоро будет отбой. Не хочу, чтобы тебя наказали. Лучше я сама, хорошо?
– Если тебе так будет лучше…Конечно.
Я была разочарована, а ещё расстроена, потому что не могла ничем помочь, чтобы все изменить. Собственное бессилие душило меня.
Улыбнувшись уголками губ, Салли быстро накинула плащ, а затем неожиданно сказала:
– Можешь собрать мои вещи, пока я решаю вопрос с разрешением?
– Ты хочешь отправиться уже сегодня?
Она, немедля, кивнула.
– У меня есть мгновенный телепорт. Отец сказал использовать его в крайнем случае, и…я думаю, это он. Поэтому, как только получу официальное подтверждение, сразу в путь.
– Тогда можешь не переживать. Сделаю все в лучшем виде!
– Спасибо, Лайникс, – сказала она и крепко обняла меня, чтобы после выскочить за дверь, намереваясь сегодня же покинуть академию.
Как и обещала: я собрала все необходимое, аккуратно сложив вещи в большую кожаную сумку. На сборы ушло не так уж много времени, а вот ожидание казалось вечностью: я не находила себе места, ходя из одного угла комнаты в другой.
За окном уже были сплошные тени. Легкий ветерок проникал сквозь приоткрытую створку. Фонари освещали виднеющуюся вдалеке аллею и подсвечивали каменные дорожки. Прислушавшись, можно было уловить журчание воды в фонтане и лошадиное ржание, доносившееся из конюшен, легкий стрекот кузнечиков и гулкое уханье совы.
Я старалась абстрагироваться от переживаний: мысли неумолимым роем одолевали мое сознание, а потому подмечала каждый шорох. Наверное, именно поэтому я не испугалась, когда дверь резко отворилась. На пороге показалась Коулман.
– У тебя получилось?! Что он сказал? Отпустил? – с ходу начала я, подскочив с места.
По выражению лица было трудно что-либо понять. Однако, когда её губы растянулись в улыбке, ответ стал очевиден.
– С этого момента у меня есть официальное разрешение на то, чтобы покинуть территорию академии на три дня. При этом я должна буду отработать все, что пропустила за эти дни.
– Это отличные новости!
– Знаю…
– Надеюсь, твоя мама выздоровеет как можно скорее.
Я протянула ей сумку с собранными мной вещами.
– Я тоже, – не теряя надежды, сказала она, забирая у меня её из рук.
– Обязательно пришли мне весточку, как только появится такая возможность. Иначе я буду очень переживать.
– Я вернусь, не успеешь даже оглянуться.
– Не сомневаюсь.
– Береги себя, Никс. И не вздумай куда-нибудь снова влипнуть. По крайней мере, без меня!
Я усмехнулась. Затем снова крепко обняла её и сказала:
– Ни о чем не думай и позаботься о своей маме.
Мы переглянулись. После чего она решительно сжала в ладони небольшой светящийся шарик, заставив плотный туман окутать её фигуру, а затем исчезла. Я осталась одна. И комната вдруг показалась такой пустой, что, оглянувшись, я ещё несколько минут стояла возле окна, будто могла увидеть там знакомые силуэты. После чего все же выключила свет и легла в кровать.
Наверное, около часа я не могла уснуть, безуспешно меняя положение. Чего я только не испробовала! Даже попросила у комендантши подогреть молоко, поскольку подобные приборы в комнатах атэ были запрещены. Но сон по-прежнему не шел. Я все ещё лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к собственному дыханию. В моей голове было столько мыслей…
Я думала о Салли, о том, все ли в порядке с её мамой.
О Шейдане. Справится ли он в очередной раз с обрушившейся на него реальностью?..
О демоне, который все больше проникал в мою душу.
О своем предназначении и уготовленной мне судьбе.
Я неизменно думала о своей семье…
Каждый новый день, каждый новый час я все больше осознавала, кто я. Знала, что мне делать и к чему стремиться. Но вместе с этим я знала, к чему приведет меня этот путь, а также тот факт, что я не могу с него свернуть.
Иногда в жизни случается момент озарения, момент, когда ты вдруг отчетливо понимаешь, что есть повороты, пропустить которые невозможно. Ты просто обязан пройти по ним, чтобы в конечном итоге оказаться у развилки или подойти к финалу, предназначенному лишь тебе одному.
Так и здесь.
Сколько бы внутри меня не было страхов, сколько бы я не сомневалась, сколько бы не бежала от правды: рано или поздно мне придется столкнуться лицом к лицу с тем, от чего меня пытались защитить столько лет. Потому что это часть меня – это я. И мне хотелось быть достаточно сильной, чтобы со всей смелостью заглянуть своей судьбе в глаза.
Тяжело вздохнув, я перевернулась на бок и уже в очередной раз собиралась попытаться уснуть, но в дверь неожиданно постучали.
Приподнявшись на локтях, я интуитивно напрягалась и прислушалась: мало ли, вдруг померещилось. Но в эту же секунду приглушенный стук повторился, а затем послышался до боли знакомый голос:
– Лайникс…
Мне хватило секунды, чтобы подскочить с кровати и спешно открыть двери, оглядываясь по сторонам, чтобы никто нас не заметил.
Быстро втянув его внутрь, я уже хотела возмутиться, спросить: «Какого черта?» Но слова так и застряли в горле, как только я увидела капельки пота, стекающие по его напряженному лицу. Он был похож на призрака: непривычно бледные губы, тени под глазами, неестественная поза. Лишь его глаза оставались неизменными: такими же темными, как ночь, и упрямыми, как лесной пожар, безжалостно охватывающий все на своем пути за пару секунд.
– Что…происходит? Почему ты в женской части общежития по среди ночи и…
Кайдан закрыл дверь на замок, заставив меня остановиться на полуслове. Шагнув вперёд, он едва пошатнулся, поэтому я тут же подставила ему плечо, чтобы он мог опереться и хотя бы немного принять устойчивое положение.