Все вышло из-под контроля.
Полотенце все же соскользнуло с моей груди, издав характерный треск, когда я пыталась снять его с чертового гвоздика. Толчок получился такой мощный, что я не успела сориентироваться и…полетела вниз.
По крайней мере, так я думала, пока не услышала обжигающий шепот прямо возле уха:
– Я держу тебя.
Глава 24
Падение в бездну
Тело покрылось предательскими мурашками. Открывать глаза совершенно не хотелось: я сгорала от стыда, в то время как мое сердце едва замедлилось, отказываясь признавать очередной постыдный провал.
Я сглотнула, стараясь не обращать внимания на холодные пальцы, касающиеся лопаток. Но они будоражили сознание, навевая порочные фантазии. Дыхание было прерывистым, местами рваным, и каждый участок моей кожи воспламенялся, словно его охватило пламя.
Так не могло продолжаться и дальше. Поэтому, собравшись с духом, я открыла глаза и…
– Ты не перестаешь меня удивлять, Онилл. Наверное, если бы я лично не сломал замок, то подумал бы, что ты решила соблазнить меня, – насмешливо сказал он, едва растягивая слова.
Его голос обволакивал, словно мед. И в то же время был похож на соленую карамель, от которой у меня захватывало дух.
Я непроизвольно сжала бедра, заметив, что моя грудь была прикрыта полотенцем, тем краем, который все ещё был цел.
Облегченно выдохнув (интересно успел ли он…впрочем, лучше не знать!), я поняла, что, несмотря на минимальные потери, мы по-прежнему находились в весьма пикантном положении.
Кайдан удерживал меня на весу: одна рука придерживала за талию, в то время как другая касалась оголенной кожи возле лопатки. Между нашими телами почти не оставалось свободного пространства. Что заставляло меня и дальше сгорать в этом адском пламени.
Вероятно, мне стоило отстраниться, принять более устойчивое положение и, наконец, привести себя в порядок. Но я хотела ещё немного урвать столь желанных объятий. К тому же…он давно знал о моих чувствах. Поэтому я больше не видела смысла в этих играх. Вместо этого, гордо вздёрнув подбородок, я заглянула в его глаза и с вызовом произнесла:
– Неужели это сработало бы?
Уголки его губ опасно дрогнули. То была полуулыбка – полуоскал – полуобещание.
Я сглотнула, невольно приоткрыв губы.
– А ты все ещё сомневаешься?
В его глазах поселился завораживающий таинственный блеск, подобный комете, пролетающей раз в тысячелетие. А ещё…нескрываемое поражение, которое он по-прежнему пытался замаскировать под мимолетное влечение, чтобы убедить этим самого себя.
Облизав пересохшие губы, мельком подметив, как он сжал челюсть, я сказала:
– А есть варианты? Если ты заведомо лишаешь меня какого-либо шанса.
Выражение его лица утратило игривые нотки. Хмурая складка засела между бровями. Взгляд превратился в ночную пустошь. Одним уверенным движением он помог принять мне устойчивое положение. Полотенце снова едва не соскользнуло, но он вовремя подхватил его и, не дожидаясь моей реакции, завязал небольшой узел, благодаря которому оно продолжало удерживаться на моей груди, прикрывая все необходимые места.
Я сглотнула, прикусив губу.
Казалось, воздух стал горячее. Неловкость заставила меня обхватить себя руками и помяться на месте.
Мы чувствовали одно и то же. Но по-прежнему не могли понять друг друга…
– Что ты…делаешь в женской душевой? – в конце концов, решив, что сейчас не самый подходящий момент для выяснения отношений, сказала я, посмотрев на него в упор.
Он усмехнулся: его плечи слегка расслабились. Легкий прищур заставил меня задержать дыхание. Особенно, когда он начал наступать, оттесняя меня к стене. Я вздрогнула, как только уперлась в нее спиной, а кожа соприкоснулась с гладким прохладным камнем.
– Разве героям не полагается благодарность?
– Разве демоны не берут силой то, чего так желают? – сверкнув тем же неприступным насмешливым взглядом, произнесла я, бросая вызов.
Несколько секунд он смотрел мне в глаза, а затем уверенно, но местами отстраненно кивнул.
Тогда мне надоело ждать и я решила сделать все сама.
Уверенный шаг. Стопы, отрывающиеся от земли, чтобы поравняться с ним. Лёгкое касание гладковыбритой щеки…
Мучительно медленно я заставляла его почувствовать, чего он лишался все это время, продолжая следовать за своим упрямством. И на этом моя провокационная игра не заканчивалась. Вместо того, чтобы остановиться, я спустилась ниже, коснувшись невесомым поцелуем его подбородка, а после пульсирующей жилки, проступающей на крепкой шее.
Он сглотнул, кадык едва заметно дернулся. Мышцы налились свинцом. Сердце под моей ладонью отбивало безжалостный ритм.
– Похоже, кто-то не такой бесчувственный, каким хочет казаться, – усмехнулась я, отстранившись, хотя для этого мне и потребовалось приложить не мало усилий.
Его запах буквально сводил с ума.
– А вы грязно играете, госпожа Онилл, – в свою очередь сдержанно сказал он, но я слышала лёгкие бархатистые нотки в его приглушенном голосе.
Я весело хмыкнула и, одарив его своим ангельским взглядом, добавила:
– У меня был прекрасный учитель.
Он окинул меня таким безумным взглядом, что на мгновение даже показалось, будто его контроль, наконец, разбился в дребезги. Мое сердце ликующе вздрогнуло. Но он остудил этот запал, когда сказал:
– По-моему, тебе уже давно пора на занятия.
– Кажется, идти на первую лекцию теперь бессмысленно.
– В любом случае мне пора, – спешно произнес он, словно хотел поскорее сбежать от меня.
Кайдан развернулся, чтобы покинуть женскую душевую. Но я удержала его, прежде чем он оставил бы меня одну.
– Ты…ещё вернешься?
Все эти дни мне безумно не хватало его.
Молчание между нами затянулось. На краткое мгновение я даже подумала, что Шейдан ошибся. Что слова Кайдана мне лишь привиделись, и я просто неправильно поняла его в тот вечер. Но…
Он бросил на меня взгляд из-за плеча и тихо сказал:
– Всегда, когда ты будешь нуждаться во мне.
Я лишь успела сжать его ладонь, а затем он исчез, оставляя меня с многочисленными вопросами.
Дан сказал, что его нет в академии. Тогда что он здесь делал и как понял, где я?
Снова почувствовал?
Но главное, почему, черт побери, он продолжает меня отталкивать, если, по всей видимости, действительно испытывает ко мне то же самое?
Тяжело вздохнув, я на всякий случай придержала полотенце и, оказавшись возле двери, дернула за ручку: та с легкостью поддалась. Убедившись в том, что коридоры пусты, а в холле не было слышно каких-либо голосов, в спешке закрыла окно и рванула в сторону комнаты.
Все же стоило попытаться успеть хотя бы на половину пары.
<><><>
На пару я все-таки не успела. Но если быть откровенной, то струсила, поскольку профессор Сотт не терпела опозданий. А если учесть, что это опоздание вышло за все рамки приличия, то…Лучше лишний раз не показываться ей на глаза, а то припомнит и на следующем практическом занятии непременно проучит.
Я беспокоилась лишь о том, что подруга по-прежнему не понимала, где меня носило все это время. Правда, не успела я об этом подумать, как столкнулась с волчицей прямо на лестничном пролете. Она едва не сбила меня с ног.
– Никс? Где тебя дуглы носили?!
Она замерла напротив меня. В глазах полыхали яростные искры. Салли всегда выходила из себя, если начинала о ком-то переживать, вместо того чтобы, как все разумные существа, наброситься на сладкое или начать уборку всего, что хоть как-то можно было отмыть и отчистить до блеска.
Впрочем, пылкий характер был у оборотней в крови. Поэтому я привыкла к подобным проявлениям чувств. Молча подняв руки, я обозначила поражение. А после, чтобы отвлечь её, насмешливо призналась:
– Сегодня я думала, что умру со стыда, либо наброшусь на демона без его согласия прямо в женской душевой.
Она тут же замерла, растеряв весь запал, и озадаченно округлила глаза. Её взгляд открыто кричал: «Подруга, ты спятила?» А затем она резко начала смеяться.
Я обиженно насупилась, но, не удержавшись, все же усмехнулась.
– Лайникс, ты и правда ходячий хаос, – отсмеявшись, произнесла она, заставив меня невинно потупить взгляд и неоднозначно пожать плечами.
Салли вдруг схватила меня за руку и потянула дальше вверх по лестнице, приговаривая:
– Сейчас я заберу свои вещи, отпросившись с лекции. А затем ты расскажешь мне все детальных подробностях. Теперь я тоже умираю, только от любопытства!
Я весело хмыкнула, но послушно кивнула. Правда тут же заинтересованно спросила:
– А куда это ты так спешила?
– Спасать тебя от самой себя, конечно же!
Мы одновременно рассмеялись, а затем Салли быстро забрала свои вещи. Через несколько минут мы уже облюбовали одну из скамеек в парке. Там я во всех подробностях рассказала, как оказалась запертой без одежды в женской душевой и как Кайдан в очередной раз спас меня.
– Ваши взаимоотношения с демоном похожи на брачные заигрывания хиронов. Они тоже: то приближаются, то отдаляются, всячески создавая себе различные препятствия. Но здесь, в принципе, все понятно. А вот тот факт, что тебя нарочно заперли в душевой, заставляет задуматься. Спрашивается, зачем?
– Хотела бы я знать ответ на этот вопрос.
– Может, это близняшки? – неожиданно предположила волчица, и я уверенно мотнула головой.
– У них шутки иного уровня. Они бы не стали опускаться до подобного. К тому же, по большей части они любят потрепаться, чем заморачиваться над чем-то существенным. Так что этот вариант отпадает.
Саллия задумчиво сжала губы, сминая траву у себя под ногами. Повсюду лежали лепестки красной айвы – в это время года она уже отцветала, сбрасывая листву и меняя окрас на пурпурный.
Я тяжело вздохнула.
– Видимо, кто-то просто хотел повеселиться.
– Может быть. Но мое чутье подсказывает, что здесь что-то нечисто, – дернув носом, словно к чему-то принюхиваясь, сказала волчица, а затем неожиданно воскликнула:
– У меня есть идея! Идем!
– Куда?
Не успела толком подняться с места, думая о том, что придумала эта сумасшедшая девушка, меня окликнули.
Я обернулась и увидела Дэвилона. Уверенным шагом ведьмак двигался в нашу сторону.
– Чего он хочет? – возмущено произнесла подруга.
– Задаюсь тем же вопросом.
– В любом случае, это, кажется, надолго. А мне срочно нужно кое-что проверить, пока все улики не исчезли. Ты…справишься без меня?
Я уверенно кивнула, но тут же спросила:
– У тебя появились догадки кто это мог сделать?
Она задумчиво прищурилась, склонив голову набок.
– Можно сказать и так.
– Тогда будь осторожна.
– Просто жди меня здесь. Я быстро!
Она улыбнулась и умчалась в сторону общежития. А я обратила все свое внимание на подступающего ведьмака.
Иногда он пытался подловить меня, но я всячески избегала его. После того случая с боями рядом с ним мне было не по себе. Хотя, по сути, он ничего плохого не сделал. Возможно, если бы не он, то я бы никогда не услышала от Кайдана то признание.
– Привет. – Он встал напротив меня, но при этом сохранил подобие дистанции между нами. За что я мысленно поблагодарила его. Но, кажется, поспешила с выводами, думая о том, что не все потеряно, поскольку он тут же выдал:
– Не буду ходить вокруг да около и сразу перейду к делу. Ты помнишь, что должна мне услугу?
Я едва не поперхнулась воздухом.
– У тебя есть хотя бы зачатки совести?
Он хмыкнул, сделав задумчивое выражение лица, но затем уверенно мотнул головой и ослепительно улыбнулся.
– Совесть в наше время – роскошь, обладать которой может далеко не каждый.
Фыркнув, я заняла свое прежнее место на скамейке.
– И чего ты хочешь?
– Шестого лунного дня состоится благотворительный бал. Поэтому я хочу, чтобы ты стала моей спутницей на этом вечере.
Он задорно поиграл бровями: его это только забавляло. А мне захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. Так сказать, для общего развития.
– Ты издеваешься, Хэйн? У тебя нет подружек, которых ты мог бы позвать? – Моя бровь недоверчиво взлетела вверх. – Не верю! Поэтому, будь добр, отстань и придумай что-нибудь полезное!
Он перестал улыбаться. Черты лица заострились, под глазами появились тени. Парень шагнул навстречу, встав ко мне почти вплотную. Теперь он возвышался надо мной, словно призрачная фигура, заставив солнечные лучи скрыться за деревьями.
– Ты должна мне. Это было главным условием нашей сделки.
Я недовольно поджала губы: он был прав.
– Н-но…
– Услуга за услугу.
Видимо, он настроен серьезно. Не знаю, в чем дело и зачем я нужна ему на каком-то благотворительном вечере, но у меня не было иного выхода.
– Ладно. Я отдам должок и на этом все.
Морщинки на его лбу разгладились. Цвет глаз превратился из глубокой древесины в мягкую тягучую карамель, расплавленную на солнце. Довольный собой, он участливо кивнул. Маленькое колечко в брови едва дернулось. В то время как полные губы растянулись в шкодливой улыбке.
– Так бы сразу! Значит, мы договорились. Позже я сообщу тебе всю необходимую информацию. До встречи, Онилл!
Он махнул рукой, прощаясь и насвистывая замысловатую мелодию, направился в сторону стадиона.
Мои пальцы сомкнулись на тонких железных прутьях скамейки: я едва не содрала с них краску.
«Это последний раз, когда я у кого-то в должниках!» —пронеслось в мыслях, пока я старалась успокоиться и принять неизбежное. Но меня отвлек резкий тычок в плечо.
Я подняла голову и увидела склонившуюся надо мной незнакомку. Хотя постойте-ка…Разве эта не та девушка, что вечно не может отлипнуть от Кайдана? Или это только мне так кажется? По-моему, её звали Налин.
И без того испорченное настроение стало вконец ужасным. Меня охватила ярость, причина которой сейчас стояла прямо передо мной и так нагло улыбалась мне.
Я ревновала. Ревновала так сильно, несмотря на то что она была его бывшей девушкой (хотя, по словам Дана, это было очень давно и недолго). Но как только я представляла, что она могла касаться его, могла говорить с ним, могла быть все время рядом, и ей не приходилось бороться за каждую проведенную секунду с ним, меня разрывало на части. Ведь он не пытался выстраивать между ними стены…
Закусив губу от досады, я поднялась на ноги.
Налин дьявольски улыбалась. Но ее глаза не могли скрыть ненависти, которая была обращена ко мне. Это настораживало, но ещё больше забавляло.
– В чем дело? – все же поинтересовалась я, стараясь унять боль в сердце.
Что, если она все ещё ему нравилась? Что, если он был влюблен в неё? Но тогда я уже ничего не понимала.
– Будь паинькой, Онилл. Иначе запертое пространство и отсутствие вещей станет наименьшими из твоих проблем.
Не поверив в услышанное, я невольно поддалась вперёд.
– Повтори….
Она усмехнулась. Но в этом звуке была лишь злоба и лютая ненависть.
– Боже, да ты и вправду умственно отсталая. – Девушка одарила меня быстрым, ничего не значащим взглядом, словно я была мусором у неё под ногами. – Слушай и запоминай: не смей больше приближаться к Дэвилону. Не то что разговаривать, даже смотреть в его сторону не смей! В противном случае я за себя не ручаюсь.
Меня едва не разорвало от возмущения. Что уж говорить о шоке, который я испытала?
Причём тут ведьмак вообще?!
– Давай-ка все проясним, – стараясь взять себя в руки, тихо произнесла я. – О каком Дэвилоне идет речь?
Может быть, я что-то не так поняла? Может быть, она с кем-то перепутала меня? Или есть ещё один парень с точно таким же именем …
Всего лишь на мгновение, но она впала в ступор, словно на секунду и сама подумала: «А не ошиблась ли я?» Но после выражение её лица стало ещё более суровым и напряженным.
– Хэйн, конечно же! Темноволосый ведьмак, который учится вместе с твоим братом!
Я моргнула. Затем ещё раз и ещё, пока глаз не задергался. Но быстро взяла себя в руки. Стоит один раз оказаться слабым, и к тебе вечно будут придираться.
Поэтому, подобравшись и приняв независимый вид, я сказала то, что думала:
– Не понимаю, о чем ты. Но уверяю, что Хэйн тот ещё плут. Поэтому лучше сама держись от него подальше, если не хочешь проблем.
Она явно с кем-то меня перепутала. Или я чего-то не поняла. Но выяснять отношения с бывшей демона у меня совершенно не было желания. Особенно, если в этом деле каким-то образом оказался замешан и ведьмак.
Но, несмотря на все наши разногласия, я проявила доброту и предостерегла её. После чего собиралась с достоинством уйти, но она не позволила мне, крепко вцепившись в мое запястье. Я чувствовала, как с каждой секундой её ногти все больше впивались в кожу, оставляя неглубокие кровавые борозды.
Наши взгляды неумолимо схлестнулись.
– Лучше следи за своим поганым языком, сквилл.
На последнем слове мускул на моем лице дрогнул. Губы сжались в тугую линию. Внутри разгорелось пламя, чьи огненны языки разжигали каждую клетку, находящуюся внутри. Я вдруг почувствовала прилив адреналина, а ещё необузданную ярость.
Сквилл – значит «бездарность; пустышка, не способная на что-либо, человек без дара и потенциала». Это ругательство использовали редко, поскольку оно считалось одним из самых грубых оскорблений. Так как любое существо так или иначе заслуживало уважения и всецело обладало равными правами.
Мне казалось, что моя кожа воспламенялась. Поэтому я спешно дернула рукой, освобождаясь от этой чокнутой. Но она вдруг запнулась и, сломав каблук, упала прямо на траву.
Что-то внутри меня содрогнулось при виде того, как она ударилась о ножку скамьи. Поэтому я попыталась помочь ей, протянув руку. Хотя другая часть меня усердно противилась этому, говоря о том, что подобный акт милосердия здесь излишен. Но…Как гласила старая мудрость: «Протяни руку помощи, если видишь нуждающегося. И отойди в сторону, если тебя не замечают. Добро следует творить лишь тогда, когда обе стороны его принимают. В противном случае благое дело прокладывает лишь дорожку из горящего угля».
И я совсем не ожидала, что когда она ухватится за меня, то повалит следом, а затем еще и даст оглушительную пощечину.
«И впрямь милосердие – это зло» – мелькнуло где-то на задворках сознания, пока я несколько секунд прибывала в полнейшем ступоре, а внутри образовывалось нечто темное и потустороннее. Я чувствовала его нарастающее давление все больше и больше.
Перед глазами вдруг разверзлась пелена. Я прекрасно видела, но в то же время будто наблюдала за происходящим со стороны. Все хорошее, что во мне было, вдруг неожиданно померкло, уступив место чему-то большему. Тому, что в данную секунду затмевало не только совесть и сострадание, но и как таковой разум.
Я словно действовала на инстинктах, причём глубинных.
– Запомни мои сегодняшние слова и знай свое место, сквилл! – тем временем прошипела она, словно змея, и уже хотела слезть с меня (когда спрашивается, только успела?!). Но я не позволила ей уйти так просто, крепко вцепившись в длинные густые волосы цвета вороного пера.
Между нами завязалась нешуточная потасовка.
Пару раз мне прилетело по лицу. Кажется, там остались следы от её ногтей. Один раз я ударилась головой о скамейку, когда пыталась увернуться от бесконечных ударов этой сумасшедшей. А во время очередного захвата я умудрилась потянуть запястье, почувствовав, как острая боль пронзила мышцы. Вот только, несмотря на все это, я не отставала. И моя соперница также могла «похвастаться» несколькими синяками на руках, одним фингалом под глазом и парочкой оторванных прядей.
Все вокруг перестало существовать: мы будто дрались не на жизнь, а на смерть, причём каждая за свое; ругались и всячески цепляли друг друга. Вели себя, как неразумные дети. Но я совершенно утратила контроль: возможно, эмоциональные переживания сказались на мне не лучшим образом. И когда она в очередной раз попыталась дотронуться до меня, я инстинктивно выставила ладонь вперёд, уловив импульсный толчок.
Это была всего лишь самооборона. Потеря контроля. Попытка уйти от удара и остановить, наконец, это странное безумие. Но…
Темная часть меня вырвалась на свободу: магия перестала быть мне подвластна.
Яркая вспышка света слетела с кончиков пальцев.
Все случилось так быстро, что я пришла в себя, лишь когда услышала ужасающий крик Налин. Он пробирал до костей, заставляя кровь стыть в жилах.
Девушка резко отшатнулась в сторону (мы уже давно перешли в вертикальное положение, перестав кататься по газону) и, громко вскрикнув, потерянно закрыла лицо руками.
В эту секунду я почувствовала гулкий отчетливой удар сердца. Он был похож на звук удара топора, коснувшегося дерева после того, как отрубленная голова отлетала в сторону.
Дыхание замедлилось.
Я растерянно моргнула, прикусив губу, и почувствовала металлический привкус крови.
Налин отвела ладони от лица.
Тогда я несмело подошла к ней.
– Эй, ты как?
Она медленно перевела взгляд на меня, и я в ужасе замерла, увидев пелену, покрывающую её глаза.
– Я не вижу…– неожиданно прошептала она, словно и сама не до конца поняла, что сказала.
Последовало оглушительное молчание.
Удар сердца.
– Я не вижу! – вскрикнула она, а после истошно закричала.
Это было падением в бездну, которой не было ни конца, ни края, потому что она была холодной и бесконечной в своем болезненном одиночестве.
Что я наделала?..