МЖМ по кругу. Секс-Терапия. Исповеди «Невинных»

Исповедь 2. Пошла по рукам в Воинской Части

Я заткнула себе рот кулачком, потому что этот лейтенант был просто огромный. Как только он почувствовал, насколько я влажная, он тут же начал ритмично меня долбить, вбивая в диван. Я царапала ему спину и задыхалась не в силах сняться с его крепкого члена.

Мы оба вспотели и между нами стало еще более мокро.

Нет, я не думала в тот момент, что мне надо будет менять постельное белье, и муж может заметить, что свежее белье жена заменила почти сразу.

Не думала и о том, что соседи могут услышать как стучит разваливающаяся под его напором кровать.

Я стонала в кулак, слезы из глаз и он достаточно быстро сделал так, что мы оба кончили. Я вцепилась в его плечи в предоргазменном спазме и сдавила киской его одеревеневший конец. Член запульсировал и брызнул в презерватив. Я чувствовала как он рычит на мне от оргазма.

Передо мной в моем кабинете психолога сидит женщина. Двадцать девять лет, которая обратилась изначально с формулировкой «проблемы с мужем».

На шестом приёме она рассказала, как обстоит все на самом деле…

Маленький военный городок в лесу. Все всех знают, живут тут поколениями еще с восьмидесятых. Она приехала туда с выпускником кадетского корпуса по распределению с дальнего востока – своим мужем. И ее ебут молодые матросы-призывники.

Она стала чем-то вроде тайной общей достопримечательности.

Я поняла, что что-то не то со мной происходит, когда в очередной раз отдышивалась после жесткого секса с молоденьким девятнадцатилетним курсантиком.

Муж был на работе, а этот парень только, что вбил меня в старый диван так, что пыль стояла дымом.

Я закашляла в душной плохопроветриваемой квартире. Полной морально устаревшей мебели.

Осознавая, что уже несколько месяцев как врала мужу, что устаю по уборке дома. Вещи валялись не глаженные, пыль не протерта. Осталась только мастурбация и секс с призывниками.

Он поцеловал меня в шею и слез с меня. Я хотела подсказать ему, где взять полотенце, но вдруг поняла, что не запомнила его имени.

Это началось, как случайная измена. Один офицер флиртовал со мной и как-то когда не было мужа дома зашел ко мне занести козьего молока, которое он покупал в деревне. Я встретила его в легком летнем сарафане. Он пару раз пошутил про мою пышную грудь и молоко.

Я просто была приветлива и не торопилась выпроваживать его. Стала трепаться про погоду.

И тут он накинулся на меня. Я ради приличия стала сопротивляться, но он быстро почувствовал, что я не кричу так, чтобы могли услышать соседи и не отбиваюсь так, чтобы причинить ему реальный ущерб.

Артур, так его звали, поставил меня раком на кухне. Я сама дернула жалюзи, чтобы ничего не было видно снаружи.

Это было жестко, сзади и очень быстро. Мы кончили одновременно и это было жутко стыдно, потому что он был сослуживцем моего мужа. Почти другом.

Моя промежность была вся мокрая уже после борьбы. Он спустил свои военные черные брюки и сразу вставил свой огромный болт.

У меня губы сами по себе раскрылись. Ротик округлился в спертом желании закричать. Я вдохнула и закатила глаза.

Меня, верную жену мужа военнослужащего драли, как кошку на кухне, пока муж был на службе.

Артур был очень сильным мужчиной и в тайне мне очень понравилось, как он меня взял.

Я смотрю на свою пациентку и понимаю про неё гораздо больше, чем она сама.

Яркая утонченная блондинка. Длинные волосы, красная помада даже на приеме у психолога. Длинные ноги из-под не слишком уж длинной юбки.

Провинциальная одежда. Последствия и низкой зарплаты мужа и маленького выбора и, как следствие, отсутствия вкуса.

Она уже плакала у меня в кресле. Ее запрос спустя несколько сеансов сменился с «проблемы с мужем» на «помогите мне перестать изменять мужу с каждым встречным».

И я знаю, что с ней на самом деле происходит.

Через какое-то время после этого я заметила, как на меня стали смотреть курсанты и призывники.

Иногда я шла на работу в дом культуры мимо части. Видеть толпу молоденьких парней голых по пояс, отжимающихся, подтягивающихся и бегающих мне дико нравилось, хоть я и пыталась это скрыть.

Конечно при старших они не переходили к активным действиям, но наедине.

У нас была подготовка к празднованию дня воинской части, и мне привели несколько матросов призывников. Мы разучивали песню.

По ним сразу было видно, что эти тупоголовые бугаи записались только для того, чтобы отлынивать от службы. Пятеро высоких крепких юных мужчин. Девятнадцать лет – возраст, когда самец мужает с каждым днем. Гормон играет и их резвости нет предела.

Они постоянно в шутку дрались между собой, задирались, шутили и… разглядывали мои ноги, шушукались, мою попу, мой бюст.

– А ваш муж? Какую роль он играл на тот момент в вашей сексуальной жизни?

– а…эээ… никакую?

– Совсем никакую?

– Я не знаю… Он очень уставал на работе. И отрубался моментально как доедал суп. Это не было отлыниванием от супружеского долга. Он просто валился с ног. Работал на износ. Чтобы получить повышение и нас бы перевели в Подмосковье…

– Эти матросы-призывники были его подчиненными?

– Ээээ… да. А какое это имеет значение?

– Расскажите, что произошло дальше…

Правда в том, что эта молодая девушка уже за первые сеансы пыталась соблазнить и меня.

Хотя нет, соблазнить не верное слово. В нем есть что-то, словно она бы пошла до конца. Нет. Флиртовать. Расположить. Понравиться.

Я попросила его помочь мне переставить пианино.

– И выбрала самого крепкого из них, верно?

– Ну да, оно же тяжелое…

Он смотрел на меня жадно последние дни и это сводило меня с ума. Иногда я чувствовала, что нарочно одеваюсь вульгарно, чтобы на меня больше смотрели молоденькие мальчики.

Я прогибалась вокруг пианино, сама не понимая, что со мной происходит. Я знала, что он смотрит. Что он заглядывает мне под юбку. Видит мои чистые белые трусики. Знала, что он знает, чья я жена и что ему будет за то, что он ко мне прикоснется.

И это делало мои ощущения особенно острыми.

Я знала, что у него по несколько месяцев не было девушки.

Я много раз видела как он толкает, бьет или издевается над другими парнями из своей роты.

И я уже несколько раз мастурбировала в душе, представляя насколько он жесткий парень.

Когда я обернулась, я увидела, что Роман гладит свой ствол через брюки.

Я хотела закричать, но вместо этого только испуганно посмотрела ему в глаза.

Я была двадцатисемилетней женой офицера, заведующей кружком музыки в доме культуры, а он мальчиком-призывником, но он не отвел взгляд.

Рома расстегнул ширинку не отводя взгляда от моих глаз и вынул его.

Такой крепкой эрекции я никогда в жизни не видела. Венистый и твердый он торчал как сук на дереве вертикально вверх.

Я попятилась, облокотилась на пианино. Опыт измены у меня на тот момент уже был, но здесь… На работе… В любой момент кто-то мог войти.

Я должна была закричать и рассказать все мужу, чтобы парня сослали куда-нибудь в Сибирь, но…

Я молча развернулась, встала раком, задрала платье и спустила трусики. Сама.

– Светлана, вы отдавали в тот момент, что с вами происходит?

– Не думаю, я здесь, чтобы разобраться.

– Как часто у вас с ним было?

– С Романом?

– Да.

– Только один раз вот этот.

Он меня отодрал. Мы сломали пианино. Он просто меня имел, как жену своего начальника. Грубо и жестко. Я никогда не думала, что мужчина может быть таким злым в сексе.

Это было не похоже на все, что со мной было раньше. С мужем я близко ничего подобного не испытывала.

Секс с молодыми парнями, призывниками. Вот на что я подсела.

Его член просто разрывал меня на части. Я стонала в голос.

– Вы же ЭТОГО хотели Светлана Владимировна!?

Продолжал ебать он.

Я загнулась посмотрела под себя, положив голову на клавиши.

Бледные белые бедра стянутые у колен трусиками. И мощные толчки загорелого волосатого парня.

Его цепкие коренастые пальцы впивались в мои нежные пухлые ягодицы. Я изнеженная бездельем и он целыми днями роющий траншеи и марширующий по плацу. Я видела его яйца. Волосатые, потные и такие дурманящие. Резкими толчками они вбивались в мою нежную пусси. Я чувствовала запах его потных яиц, но в этом не были не микрограмм отвращения. Наоборот он обжигал мои легкие, дурманил и делал меня тупой безотказной дыркой.

Роман крепко держал мой таз так, чтобы ему удобно было яростно двигаться внутри.

Когда он кончил мне на ягодицы, я еще долго приходила в себя после сотни сокрушивших меня оргазмов. Он ушел ничего не сказав.

Я была напугана и боялась, что он расскажет кому-нибудь. Похвастается и моя репутация будет разрушена. Муж узнает.

Через неделю его сослали.

Пара сплетен о том, как он заглядывается на меня с женщинами, которые работают с моим мужем и тот уничтожил молодого парня.

И его судьбу.

Рома получит плохую рекомендацию. Вряд ли получит предложение служить по контракту или будет отправлен в самые отдаленные уголки нашей необъятной Родины.

И его жизнь закончится нигде и никем.

– И в этом ваше главное удовольствие, Светлана.

– Да. Я с ужасом поняла, что я хочу, чтобы так было. Хочу, чтобы единственный случайный секс со мной остался главным воспоминанием в жизни молодого парня.

– И так Вы сможете почувствовать свою значимость.

– Так секс острее и мне плевать.

В военном городке всегда появляются новые мужчины. Кого-то командируют на неделю на объект, кого-то переводят на постоянку вместе с семьями.

Несвободные мужчины быстро перестали быть мне интересны. Ровесники тоже, когда каждые несколько недель я могла выбрать новенького свеженького девятнадцатилетнего парня. Неопытного, не знающего о том, что стало с теми, кто был до него и не догадывающегося о том, что меня можно поиметь.

Это мне нравилось больше всего.

Ходить и делать строгий вид, когда ловила его взгляд на своих ножках. Или на груди.

Зная, что смогу подстроить все так, чтобы он «случайно» зашел ко мне домой с донесением от мужа и выбил из его блондинистой женушки всю дурь своим молодым твердым горячим членом.

Я не делала им минет. Иногда вообще строила из себя невинную жертву. Скучающую домохозяйку, которая не смогла устоять перед отличником физической подготовки.

Каждый месяц у меня был новый крепкий спортивный мальчик со стальным прессом, изголодавшийся (а может быть и вообще девственник) по женским сиськам.

Я стояла на четвереньках и меня яростно долбил в позе по-собачьи очередной почерневший за лето на солнце сержант.

На людях я рассказывала про то «как охамели матросы». Выговаривала, какие наглые у низ взгляды и что их надо держать в строгости. В общем во всю создавала вид недотраханной сучки.

А на деле…

Шлепки раздавались по квартире. В серванте тряслись тарелки. Диван скрипел, а мне затыкали рот как женушке офицера.

Его толстый член большой размера заполнял меня всю. К тому же он не ленился и делал это с шикарной размашистой амплитудой, а не вся вот эта возня, на которую бы