И вот наступил судьбоносный конец февраля. Той ночью стонов не было, и мистер Вайс надеялся выспаться. К его удивлению, ему постоянно что-то мешало. Какое-то потустороннее гнетущее чувство. В середине ночи ему показалось, будто кто-то ухватил его за пятку. Вальтер резко поднялся в постели, откинул одеяло и замер. Кроме него в кровати никого не было, но в тот же миг за дверью раздались шаги, и чьи-то когти заскребли по лакированной стене. Мужчина дрожащими руками достал из-под подушки зажигалку, подаренную Мюллером, надавил и прокрутил колесо. Дрожащей рукой он отпер дверь и резко распахнул её.
Мертвенно бледное, словно восковое, лицо в пляшущих отблесках пламени керосиновой лампы, парящей в воздухе, предстало перед ним. Казалось, сама смерть приняла столь очаровательное обличье, нарядившись в похоронный саван. И когда Вальтер уже был готов распрощаться со своей жизнью, это нечто, внушающее ужас безысходности, произнесло, еле шевеля посиневшими губами: «Мистер Вайс…»
– Мистер Вайс, – шептало оно. – Мистер Вайс… Я пришла за Вами…
Вальтеру казалось, что это покойная жена вернулась за ним с того света, дабы вновь воссоединиться в непостижимой для разума обители вечных грёз и нескончаемого сна.
Ноги подкашивались, голова кружилась, и всё перед глазами мужчины плыло, то сливаясь в сияющее белое пятно, то разрываясь на миллиарды звёзд, щедро усыпающих бездонный небосвод. Его разум взрывался всполохами ярких огней, он будто входил в состояние транса, подобно исступлённо камлающему шаману. Вальтер вжался в стену. Холодная рука коснулась его щеки.
– Уолтер, – шептала погибшая жена. – Уолтер, мне страшно… Прости… Прости, что я пришла за тобой так поздно…
– Я не готов, – прошептал он в ответ. – Ещё рано! Я не хочу!
– Месье Вайс, – раздался громкий голос дворецкого. – С Вами всё в порядке? Вам тоже не спится? Джудит, отчего Вы в таком виде? Что происходит?
– Джудит, – с отсутствующим видом прошептал тогда Вальтер.
Образ покинувшей его жены сменился. Перед ним стояла взволнованная экономка.
– Что с Вами? – спросила она.
– Я не знаю, – ответил мужчина, задыхаясь. – Мне привиделось, что здесь была моя жена.
– Должно быть, Вы резко встали, месье Вайс, – предположил Леон, слегка улыбаясь. – Полагаю, не я один слышал странный скрежет и шаги.
– Возможно, – вымученно улыбнулся Уолтер.
– Простите, что напугала, – виновато отведя взгляд, прошептала Джудит. – Но мне было так страшно.
– Не удивительно, что это произошло, – серьёзным тоном заметил Леон. – В этой одежде Вы похожи на привидение. Извините за столь неуместное сравнение, но даже я несколько обескуражен.
– Вы абсолютно правы. С моей стороны было крайне опрометчиво появляться в таком виде. Прошу простить меня!
– У Вас есть достойное оправдание.
– Я выберу что-нибудь подобающее.
И в то время, пока экономка, краснея, искала, что ей накинуть поверх шёлковой пижамы, дворецкий с заметным волнением осматривался вокруг.
– Как Вы думаете, месье Вайс, что это могло быть?
– Не знаю. Но то, что я не единственный свидетель этих звуков, даёт мне надежду на пребывание в своём уме.
– Не могу не согласиться. Пожалуй, теперь я начинаю понимать и Вас, и мисс Лоу.
– Осмелюсь надеяться, что это зимняя вьюга так причудливо завывает и прорывается в ангар, мистер Барбье, – вздохнул Уолтер. – А скрежет… Должно быть, на дирижабле поселились крысы, найдя спасение от холода.
Дворецкий лишь пожал плечами и поднял керосиновую лампу повыше. Тогда и раздался тот жуткий вой, от которого холодило кровь. И в тот момент, когда экономка Джудит вышла из своей каюты, в глубине пассажирской палубы возникли красные огни. От звука цокающих по полу когтей все трое застыли, словно каменные изваяния, не в силах совладать с тем всепоглощающим чувством страха, которое их обуяло. Угольно-чёрные доберманы с кровавыми глазами, полными нечеловеческой злобы, приближались к ним, ускоряя шаг. Единственное, что осознал Уолтер в те волнительные мгновения, было то, как Леон Барбье, с силой, не ожидаемой от него, втолкнул мистера Вайса и мисс Лоу в каюту экономки и заслонился руками от прыгнувшего на него исчадия ада. Дверь захлопнулась. Пронзительный вой пронёсся по пассажирской палубе, оглушая и лишая самообладания, смешиваясь с наполненным отчаянием предсмертным криком самоотверженного дворецкого…