Император Владимир

Вышколенный официант быстренько сервировал стол и, пожелав великому князю приятного аппетита, отошёл в сторонку.

Владимир Александрович изволил приступить к обеду, неторопливо вкушая изысканные блюда и периодически отвлекаясь, чтобы черкнуть несколько строк в своей записной книжке. Сторонний наблюдатель, хорошо знакомый с привычками родного дяди ныне здравствующего императора, мог бы с уверенностью утверждать, что великий князь записывает впечатления о вкусовых качествах кушаний, приготовленных его личным поваром…

Решив не откладывать дело в долгий ящик, на следующий день брат Александра III посетил лечебницу для душевнобольных. Посетил, можно сказать, инкогнито, заранее передав через адъютанта письмо докторам с просьбой особо не афишировать данный визит. Ибо визит сугубо благотворительный, вызванный исключительно душевной добротой Владимира Александровича, его беспокойством о судьбе несчастных, убогих и сирых, страдавших разнообразными психическими расстройствами.

Прикрываясь такой легендой, великий князь пожертвовал руководству и медицинскому персоналу лечебницы кругленькую сумму, после чего соизволил лично взглянуть на душевнобольных. Терпеливо слушая рассказы докторов об их подопечных, Владимир Александрович задавал наводящие и уточняющие вопросы, внимательно присматриваясь к самим пациентам. Не скрывая, объяснил медработникам, что он, как представитель правящей царской семьи, весьма обеспокоен неожиданной эпидемией умственного помешательства, накрывшей Севастополь и Крым.

Как и следовало ожидать, после упоминаний об озабоченности царской семьи персонал лечебницы вывалил на высокородного посетителя ворох самой разнообразной информации. По прошествии трёх часов великий князь разузнал всё, что ему требовалось узнать, и даже больше. Плюс смог лично понаблюдать за несколькими пациентами, чьё поведение наводило на мысль о наличии в их телах незваных «гостей» из будущего. Хорошо ещё, что доктора даже не думали всерьёз рассматривать данную мысль и пытались найти более тривиальные объяснения всех упомянутых случаев, исходя из представлений традиционной медицины.

Едва запряженная лошадьми коляска тронулась с места, сын императора Александра II Освободителя ударился в панику. «Чёрт возьми! Мы имеем целых одиннадцать человек, якобы тронувшихся умом, а на самом деле… Страшно то, что ни один из них не смог адаптироваться к жизни со своим вселенцем! Ни один! Почему?!

О боже! Я тоже сойду с ума! Когда?! Сколько времени у меня осталось?! Что делать?!»

«Владимир, ты чего, белены объелся? С какого такого перепугу ты вдруг решил, что ты, великий князь, возьмёшь и сойдёшь с ума? – Чёртов вселенец тут как тут, не может помолчать ни минуты. Стопудово испугался, гад этакий, что угодит в психушку, да ещё и находясь в чужом теле. – Какая психушка, млин?! Кто нас туда посадит, если никто даже не подозревает о нашем… тандеме?»

«Изыди, сатана… Стоп, в твоих идеях есть логика… – Вспомнив о так называемом враге рода человеческого, Владимир Александрович не удержался, машинально перекрестился. – Никто не знает и никто не подозревает…»

«И никогда не узнает! – Муромцев моментально ухватился за великокняжескую мысль, развернул её в нужном направлении. – А причина в том, что мы смогли объединить два разума в один! Стали своеобразным симбиозом, этаким сверхразумом!»

«Тёзка, хорош заливать с три короба, – с изрядной долей скептицизма усмехнулся великий князь, постепенно успокаиваясь. – Сверхразум, как же… Лучше бы ты подумал над тем, почему мы до сих пор не присоединились к тем, кто попал в психушку… Чем их симбиоз был хуже нашего, а?»

«Давай просто банально прикинем возможные версии методом исключения, устроим, как говорится, мозговой штурм, – мгновенно предложил незваный гость. Видать, заранее подготовился к подобному развитию событий. – Первое: душа мужчины угодила в тело мужчины… Подозреваю, что у некоторых из тех одиннадцати бедолаг произошло вселение душ противоположного пола…»

«Господи, помоги и спаси несчастных рабов твоих… – Мысленно ужаснувшись перспективе угодить в тело женщины и наоборот, Владимир Александрович перекрестился ещё раз. – Даже представить себе не могу, какие муки они испытывают…»

«Лучше не фантазируй на эту тему – не дай бог, крыша поедет, – порекомендовал вселенец, после чего продолжил: – Второе: примерно одинаковый возраст одного и другого… Нет, слишком сомнительный аргумент… Третье: случайное совпадение имён-фамилий-отчеств… Маловероятно, так как разные там иностранные граждане давным-давно не заморачиваются своими отчествами…»

«Не торопись, тёзка, – отреагировал великий князь. – Третий вариант стоит хорошенько обдумать…»

«Не вижу в номере три никакой логики. Не забывай, что я уже тридцать лет живу под чужими именами и фамилиями и меняю документы разных стран, словно перчатки, – возразил Муромцев. – Пункт номер четыре – родственные связи… Это уже из разряда фантастики, так как мои предки происходили из рабочих, крестьян, совслужащих. Никаких царских и княжеских кровей в роду не было и быть не могло…»

«Точно знаешь? Уверен в этом? – мысленно усмехнулся брат покойного императора Александра III, не удержавшись от искушения слегка поддеть собеседника. – Российские цари да князья любили побаловаться с девками из крепостных, и сие не считалось у нас зазорным…»

«Здесь, конечно, без гарантий, но вряд ли ты пересекался с моими пра-пра… предками женского пола, в общем. – Вселенец призадумался на секунду, но после небольшой паузы всё-таки отмёл прочь данную версию. – Слушай, тёзка, а когда у тебя день рождения? Назови число, месяц, год».

«Десятого апреля тысяча восемьсот сорок седьмого, – ответил Владимир Александрович, а попутно заметил: – Пятьдесят с небольшим – это ещё не старость, так что кое-кому сильно повезло, что он очутился в теле не старика, но мужа, причём этот мужчина – знатный и влиятельный человек в царской династии…»

«Стоп! Десятого апреля – это по старому стилю, что ли? – Муромцев, похоже, не обратил никакого внимания на плохо скрываемую гордость за принадлежность к императорской фамилии. – Так, по-новому это будет…»

«Что ещё за новый стиль такой? – на мгновение удивился великий князь и тотчас припомнил мимолётное упоминание вселенца о переходе большевицкой России на григорианский календарь. – Наша православная Россия-матушка живёт по православному календарю, и, надеюсь, никогда не перейдёт на католический…»

«Вот, всё сходится! – Незваному гостю, похоже, церковно-конфессиональные нюансы были глубоко до одного места. – По новому стилю получается двадцать второе апреля, а у меня день рождения двадцать первого апреля! Год, конечно, другой, но в этом-то вся и суть…»

«Ничего не понимаю… – Владимир Александрович почувствовал нарастающее внутренее раздражение. – Ты можешь объяснить нормально, по-человечески?»

«Легко, тёзка, запросто, с превеликим удовольствием! – В отличие от хозяина тела, настроение вселенца было оптимистически-приподнятым. – В двух словах не получится, поэтому давай, как говорится, устраивайся поудобнее…»

Минут десять спустя великий князь узнал, что неожиданно обнаруженный в себе дар гипнотизёра вынудил старшего лейтенанта Муромцева заняться изучением различных тайных и скрытых знаний. Тех, которые на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий стали именоваться эзотерическими науками и которые с пеной у рта категорически отрицались представителями официальной науки.

Надо сказать, борьба официальной науки с «антинаучными» знаниями сильно напоминала противостояние христианской церкви и той же самой науки, сместившееся во времени на несколько веков вперёд. Только на сей раз в роли средневековой церкви выступала официальная наука, и – важнейший фактор – отсутствовали священная инквизиция и костры для еретиков. В общем, противостояние приняло более цивилизованные формы, методы ведения борьбы стали другими, а самое главное, в эту войну вмешались всемогущие рефери – хозяева всех мировых финансов.

Здесь следует сделать одно маленькое отступление и уточнить, что, говоря об эзотерике, люди зачастую валят в одну кучу всё и вся, что только могут найти непонятного в жизни. В результате почти любой неискушённый индивидуум, заинтересовавшийся в наше время различными тайнами, образно говоря, рискует раз за разом погружаться в информационные нечистоты, не имеющие ничего общего с реальными знаниями.

Достаточно включить телевизор, и с экрана зомбоящика на человека хлынет девятый вал откровенных подтасовок и разнообразных глупостей. Попробуй разберись, кому и чему можно верить, если ты делаешь самые первые шаги в познании тайн этого мира!

Глядя на вышеописанные процессы со стороны, невольно приходишь к мысли, что этот электронноинформационный хаос на рубеже II и III тысячелетий от Рождества Христова создан согласно конкретному и грамотному сценарию. И этот сценарий прекрасно характеризует пословица, гласящая, что лист нужно прятать в лесу. В данном случае в лесу цифровом, где можно плутать практически бесконечно, продираясь через гигабайты информационного мусора.

Вероятно, мудрецы ушедших эпох предвидели подобное развитие событий, придумав для потенциальных неофитов множество иносказательных пословиц. К примеру: ищущий да обрящет; дорога в тысячу миль начинается с первого шага; доверяй, но проверяй, и так далее и тому подобное. Особенно преуспели в пословицах китайские и прочие восточные аксакалы, мастерски владевшие пером и словом и оставившие своим потомкам множество пергаментов с глубокомысленными изречениями.

Владимиру Муромцеву повезло: в середине и конце девяностых ещё не существовало разных там «Битв экстрасенсов» и прочих постановочных телевизионных шоу, являющихся идеальным средством, чтобы скомпрометировать любую сферу так называемых эзотерических знаний.

В те годы ещё не раскрутилась всемирная паутина интернета, забитая в наши дни саморекламой множества магов, экстрасенсов, гадалок, астрологов. Да, на экранах зомбоящиков мелькали разные там Чумаки и Кашпировские, но этот бренный мир ещё не покинули Лонго и Джуна. Ещё не сбривший бороду Павел Глоба собирал огромные аудитории любопытствующего народа, жаждущего узнать, как прогнозировать собственное будущее и не только.

Будучи достаточно скептически настроенным в отношении всяких магий и астрологий, Муромцев поначалу плевался с высокой колокольни исторического материализма на любую эзотерику и тому подобное. Затем, по мере осознания факта наличия в самом себе неких трансцендентных способностей, изменил отношение ко многим вещам и стал интересоваться литературой по соответствующим тематикам. Благо был коренным питерцем и, уволившись из рядов российской армии после приснопамятных хасавюртовских соглашений, вернулся в родной город.

Спустя примерно год жизни на гражданке он совершенно случайным образом пересёкся с одним интересным человеком – издателем, печатавшим упомянутую эзотерическую литературу.

Издатель этот работал, как сейчас принято выражаться, откровенно пиратскими методами, штампуя левые тиражи любых книг, рукописей, лекций, проходивших через его руки. Работал на самого себя под надёжной ментовской крышей, не заморачиваясь ни авторскими правами, ни выплатой гонораров кому бы то ни было. Времена были смутные, для многих голодные, поэтому на продукцию подпольного издательства имелся стабильный спрос на просторах бывшего Союза – люди желали приобщиться к ещё недавно запрещённым знаниям.

Знакомство с Георгием – так звали издателя – дало Владимиру возможность приобретать из первых рук практически всё, что проходило через типографию эзотерическо-литературного пирата. К тому же Георгий, бывший на короткой ноге с несколькими питерскими астрологами и эзотериками, мог порекомендовать именно те вещи, которые действительно стоило изучать. Старлей в отставке не отказывался, пользуясь возможностью, с интересом читал различные лекции, книги, по ходу дела постепенно развивая в себе вновь обретённые способности гипнотизёра.

В начале двухтысячных жизнь заставила Муромцева начать применение своих талантов на практике, во благо одним и во вред другим. Владимиру пришлось, как говорится на блатном жаргоне, вписаться за семью бывшего одноклассника, на которого нагло наехали прибандиченные мусора. Наехали круто, по беспределу, отжали бизнес, квартиру, да ещё навесили на бедолагу насквозь вымышленный долг в пол-ляма зелени. Жадные до денег оборзевшие менты рассчитывали заставить одноклассника продать доставшийся тому по наследству родительский особняк в Подмосковье, и, скорее всего, добились бы желаемого.

Гибель в ДТП двух оперов поначалу никому не показалась подозрительным событием – аварию списали на несчастный случай, происшедший вследствие того, что уставший водитель банально заснул за рулём. Однако затем внезапно застрелился ещё один сотрудник того же самого отдела, причём сделал это в собственном же кабинете в присутствии пары сослуживцев.

Эта странная смерть на рабочем месте вызвала множество слухов и пересудов, по городу пошёл нехороший резонанс, и вскоре в оставшихся в живых бандитов с погонами дружно вцепились сотрудники УСБ и… представители конкурирующей ментовской группировки из соседнего района. Эти чёртовы конкуренты – молодые и голодные опера – быстро сообразили, что им не помешало бы обезопасить себя на будущее. На всякий пожарный, мало ли что.

Выйдя на того самого одноклассника Муромцева, поговорили с ним, потрясли все его контакты и обратили внимание на старлея в отставке, против которого не было никаких улик, даже косвенных. Более того, у Владимира не имелось мотивов при наличии железобетонного алиби в обоих случаях.

Спустя некоторое время УСБ посадило пару-тройку уже бывших ментов, а опера из соседнего района прихватизировали наследство своих незадачливых предшественников. И всё было бы ничего, если бы один из новоявленных мафиози в погонах не являлся штатным стукачом «старших братьев». Он-то и слил куратору из «конторы» информацию о неком странном однокласснике, рассказав о смутных подозрениях и интуитивных догадках своих коллег.

Товарищ из «конторы» оказался хорошим аналитиком, человеком на порядок умнее районного опера-стукача. После тщательного изучения личности Муромцева эфэсбэшник сделал вывод о причастности того и к аварии, и к самоубийству опера. Опытному чекисту с многолетним опытом работы не составило труда как бы случайно познакомиться с Владимиром, а затем расположить к себе бывшего офицера.

Спустя примерно три месяца после знакомства эфэсбэшник сделал Муромцеву неофициальное предложение, от которого было очень сложно отказаться. Точнее, можно было не согласиться работать на непонятную структуру, якобы созданную бывшими и действующими комитетчиками, сулившими очень хорошие деньги в любой валюте. Вот только последствия в этом случае были абсолютно непрогнозируемыми. В общем, поразмышляв пару дней, Владимир принял предложение поработать, заодно намекнув, что у него есть желание посмотреть мир и лучше бы его новая работа была связана с заграницей.

Дав своё согласие, бывший офицер не знал и даже не подозревал, что его вербовщик и работодатель сфальсифицировал почти всю личную информацию о новом специалисте, привлечённом к работе. По какой-то неизвестной причине Муромцев приглянулся битому жизнью чекисту, и тот решил замкнуть нового агента исключительно на самого себя. Поэтому, когда спустя двенадцать лет эфэсбэшный куратор скоропостижно скончался, Владимир неожиданно оказался свободным ото всех обязательств перед «конторой», став этаким вольным стрелком, имеющим возможность работать на того, на кого хочется. Благо репутация профессионала высочайшего класса и кое-какие личные сбережения «на чёрный день» давали Муромцеву такую возможность.

«Так вот, тёзка, исходя из того, что в зодиаке триста шестьдесят градусов, а Земля обращается вокруг звезды на пять с четвертью дней больше, имеет значение не дата рождения, а градус, в котором находится солнце. – Незваный гость с удовольствием делился усвоенными давным-давно знаниями. – По крайней мере, так считают грамотные астрологи…»

«Хорошо, предположим, что ты прав, и моё и твоё солнце находится в одном и том же градусе зодиака…» До этого самого момента Владимир Александрович считал, что он неплохо разбирается в астрономии. Однако чёртов вселенец, как оказалось, куда больше знал и о механике движения звёздного неба, и об охаянной всеми кому ни лень астрологии. «В Крыму живут тысячи мужиков, родившихся десятого либо одиннадцатого апреля… Почему ты угодил именно в моё тело, а не в какое-нибудь другое?»

«Не знаю, и, видимо, мы никогда не можем разгадать эту загадку, – после небольшой паузы с некоторой растерянностью признался Муромцев. – Предлагаю считать происшедшее божьим промыслом, неподвластным умам человеческим…»

«Уж лучше так, чем искать объяснения в презираемой учёными мужами астрологии, – мысленно усмехнулся великий князь. – Замыслы Бога нашего, Иисуса Христа, скрыты от умов людских…»

«Кстати, о боге и богах вообще, – оживился вселенец. – Есть такое мнение, что земное человечество создано пришельцами с далёких звёзд, обыкновенными космическими геологами, именуемыми аннунаками… Сейчас я расскажу тебе и о шумерских глиняных табличках, в которых написано про аннунаков…»

«Господи, давай не сегодня, – простонал сын императора Александра II. – И так голова кругом, а ты ещё покушаешься на святое… Аннунаков каких-то придумал…»

«Лады, сегодня не буду разрушать твою христианскую картину мира, в которой солнышко крутится вокруг Земли, а боженька решает, когда его рабам кушать, а когда какать, – окатил волной сарказма незваный гость великого князя, вызвав в душе Владимира Александровича бурю негодования. – Пообщаемся на эту тему завтра, хорошо?»

«Ты – бессовестный безбожник! Гореть тебе в адском пламени!» Не стесняясь, брат покойного императора Александра III мысленно высказал всё, что он думает о моральном облике вселенца – атеиста и богохульника. «Богохульник», в свою очередь, благоразумно промолчал, не рискнув окончательно выводить из себя хозяина тела. «Господи, за что ты меня наказываешь?!»

Ночью великий князь безуспешно пытался посетить царствие Морфея, но так и не смог уснуть. Не помогло даже марочное крымское вино – Владимир Александрович выдул целую бутылку, словно воду, не почувствовав ни малейшего признака спасительного опьянения. В голове бурлила густая информационная каша, на ум приходили исключительно мрачные и беспросветные мысли. Хорошо ещё, что сознание Муромцева на какое-то время затихарилось и не лезло ёрничать над душевными муками представителя царской фамилии.

Утром великий князь совершил морскую прогулку на катере, проветрился, поглазел на броненосцы Черноморского флота, возвращавшиеся в Севастопольскую бухту из учебного похода. Свежий морской воздух хорошенько провентилировал лёгкие, проветрил мозги, и настроение Владимира Александровича пришло в норму. После вкусного и сытного обеда родной дядя ныне здравствующего императора почувствовал, что готов продолжать общение с незваным гостем.

«Ну-с, старший лейтенант Муромцев, хорош дуться, как мышь на крупу. – Отодвинув в сторону блюдце с полупустой чашкой чая, великий князь потянулся за стопкой газет. – Даю слово, что не вспылю, как вчера, и не стану ругаться матом…»

«А на фига мне стучаться башкой об стену твоего примитивного миропонимания, если можно спокойно наслаждаться натуральной едой и прекрасными марочными винами? – хихикнул вселенец. – Тихо-мирно перекантуюсь в твоём теле с десяток лет, наблюдая за коллапсом империи, после чего мы вместе отправимся на рандеву с предками…»

«У тебя хватит совести отсидеться в сторонке, глядя, как наше Отечество рвут на куски лживые союзники и антихристы-большевики? – На душе Владимира Александровича стало мерзко и тошно. – А как же присяга, честь офицера, в конце концов?»

«Я присягал великой стране – Советскому Союзу, которого не существует уже лет тридцать с копейками… Армия послушно исполняла приказы тупой и продажной кремляди, а среди генералов так и не нашлось ни одного красного Лавра Корнилова, – с некоторым оттенком грусти отозвался Муромцев. – Поэтому не нужно трындеть мне ни о чести офицера, ни о долге перед Отечеством… Ты, если верить истории, вообще мог бы много раз накостылять по мозгам своему недалёкому племянничку, но предпочёл пустить все дела на самотёк…»

«Я не могу пойти против Ники… Родная кровь всё-таки, – тяжело вздохнул брат Александра III. – Извини, я не хотел тебя вчера обижать…»

«Ладно, проехали… Я не девка какая-нибудь, чтобы обижаться на всех и на каждого, – хмыкнул незваный гость. – С чего начнём, ваше императорское высочество?»

«Давай про этих, как их там… шумеров и аннунаков, – улыбнулся великий князь, шурша верхней газетой. – А я пока гляну, что пишут журналисты о всплеске ложного умопомешательства на юге России…»

Спустя пару-тройку часов Владимир Александрович ознакомился с наследием древних шумеров в переводе нелюбимого официальной наукой мистера Ситчина. Заодно узнал в общих чертах о космогонии африканских догонов, о некоторых особенностях календаря майя в контексте южноамериканских мегалитических сооружений. По ходу дела просмотрел доставленную адъютантами прессу, найдя всего лишь пару строк об одном странном случае сумасшествия где-то под Одессой.

Тем временем Муромцев плавно перешёл к рассказу о великих египетских пирамидах, упирая на то, что подобное практически невозможно повторить даже с технологиями начала двадцать первого века.

Великий князь имел смутное представление как о великих египетских пирамидах, так и о технологиях начала III тысячелетия от Рождества Христова, однако не прерывал повествование. Интересно всё-таки.

Повествование незваного гостя прервал официант, доложивший, что ужин готов и его можно подавать на стол. Когда на город опустились сумерки, всё тот же официант зажёг десяток свечей, после чего с поклоном удалился восвояси.

«Время везде и всюду, всё есть Время – так сказано в одном из древних текстов, относящихся к временам Заратуштры. Время – это эманация самого Всевышнего… В моё время изучение Времени как феномена сводилось к доработкам эйнштейновских теорий, а Всевышний ну никак не вписывался в сугубо материалистическую науку. К исследованиям профессоров Козырева, Сипарова, Павлова относились в лучшем случае прохладно, предпочитая не привлекать внимание общества к их работам. Максимум, до чего допетрила официальная наука – научилась точно замерять течение одного из линейных векторов времени, того, что идёт от прошлого к будущему. – Закруглившись с египтологией, вселенец перешёл к другой теме. – Смешно, но даже здесь учёные попросту воспользовались тем, что создал Всевышний…»

«Ага, всё-таки без Господа Бога не обошлись! – мысленно встрепенулась особа царских кровей. – Давай рассказывай!»

«Обошлись без упоминания Всевышнего, – продолжил Муромцев. – Глянь на любые механические часы – это донельзя упрощённая модель Солнечной системы, втиснутая в двухмерную плоскость. А Солнечная система – механизм в космическом пространстве, отсчитывающий и регулирующий ход времени для живущих на Земле…»

«С этого момента, пожалуйста, поподробнее… – Владимир Александрович извлёк из кармана золотые часы с золотой же цепочкой. – Модель, говоришь?»

«Да, геоцентрическая модель. Секундную стрелку можно сравнить с Луной, для наблюдателя с Земли перемещающейся по небосводу намного быстрее других планет. Секунд люди обыкновенно не замечают, как и не обращают особого внимания на бег единственного спутника своей планеты. Но, как пелось в одной знаменитой песне в двадцатом веке: не думай о секундах свысока… – Незваный гость процитировал слова из песни Роберта Рождественского; и великому князю текст понравился. – Хранители знаний о циклах времени, кстати, связывают Луну с эмоциями, а эмоции возникают и меняются буквально в одно мгновение…

Минутная стрелка – это Меркурий. Не замечая секунд, мы более внимательно относимся к движению минутной стрелки. В моё время люди постоянно беспокоились, сколько у них осталось в запасе минут. Именно минут, а не секунд. Меркурий – это слова, приём и передача информации посредством речи и письма. В отличие от скрытых и неуловимых взгляду эмоций, за слова и тексты можно легко поплатиться свободой и жизнью…»

«Так и есть, – мысленно согласился брат Александра III. – Крамола должна быть наказуема…»

«Венера – это у нас часовая стрелка. Хранители знаний о циклах времени приписывают ей спокойствие, желание отдохнуть в гармонии, получить удовольствие. Люди, не считая редкостных занудливых трудоголиков, с нетерпением ждут того самого момента времени, когда можно наконец-то расслабиться, отдохнуть, с удовольствием понежить чрево чем-нибудь вкусненьким…»

«У нас на циферблате часов всего три стрелки», – саркастически усмехнулся великий князь.

Вселенец не обратил внимания на сарказм. «Угу, и вся троица – аналог индикатора внутренних планет Солнечной системы. В моё время выпускались часы, отсчитывавшие сутки, недели, показывающие месяц и год. Для удобства использования ограниченного по размерам механизма добавляли не стрелки, а цифры в отдельных окошках на циферблате. В космосе масштабы иные, поэтому мы смело можем сравнить Солнце со стрелкой, отсчитывающей сутки. Заметь, в геоцентрической системе обороты нашей звезды вокруг Земли реально отсчитывают дни, а само понятие дня связано со светлым временем суток…»

«Солнце даёт тепло и свет, без чего просто не будет жизни, – резюмировал хозяин тела. – Кстати, на циферблате всего двенадцать делений, а в сутках двадцать четыре часа…»

«Ага, заметил всё-таки… Людям вполне хватает двенадцати делений на циферблате, благо, благодаря чередованию дня и ночи есть возможность использовать в двухмерном пространстве более простой механизм. Как говорится, сущности не должны быть умножаемы сверх меры. Реально же солнечный зодиак состоит из двадцати четырёх знаков…»

«Марс, согласно твоей модели, отсчитывает неделю за неделей?» – поинтересовался Владимир Александрович, пропуская мимо ушей информацию о солнечном зодиаке.

«На творение Всевышнего я не претендую, – скромно ответил Муромцев. – Да, Марс можно назвать стрелкой, отсчитывающей недели. Марс – это индикатор силы, энергии, напряжения. Неделю обыкновенно связывают с работой. Пять-шесть рабочих дней, минимум отдыха, максимум напряжения…

Между Марсом и Юпитером когда-то была планета, именуемая Фаэтоном. Планета развалилась на пояс астероидов, и её можно связать с декадой – циклом, сравнительно редко используемым людьми. Данный цикл не особо практичен…

Большую космическую стрелочку по имени Юпитер, как ты уже догадался, мы символически свяжем с месяцем. Хранители знаний о циклах времени приписывают Юпитеру социально-общественные и властные функции, я же напомню, что месяцы года объединяются в четыре сезона – четвертичный цикл смены времён года. К примеру, человеческая цивилизация, со всеми её социально-общественными проблемами, сильно зависит от климата. Весна и лето объединяют крестьянство одной общей целью, мобилизуют народные массы в битве за урожай…»

«Неурожаи ведут к голоду – типичной причине народных восстаний и крестьянских войн, – тут же развил великий князь хорошо знакомую ему тему. – Голод и неурожай опустошают государственную казну, заставляя власть выжимать из народа все соки, а это кратчайший путь к социальному взрыву и кровопролитию…»

«Ты же понимаешь, что социальный взрыв невозможен в масштабе одной-единственной личности, – со смешком продолжил незваный гость. – Проблема одного-единственного индивидуума – это проблема единичной личности; люди же размножаются, объединяются в семьи, род, племя, народ, государство. Проблема одного человека, зачастую надуманная, становится проблемой всего государства, а проблемы одной страны с лёгкостью противопоставляются проблемам другой страны…»

«Таким образом и зарождаются конфликты и войны, – заключил хозяин тела. – М-да, конфликт вряд ли возможен без общества: конфликтовать с самим собой как-то смешно и нелепо…»

«Приятно иметь дело с умным человеком… На очереди Сатурн, отсчитывающий год за годом! – провозгласил вселенец. – Мои года – моё богатство. Хранители знаний о циклах времени называют Сатурн планетой-индикатором большого несчастья, ибо возраст приносит с собой не только мудрость и опыт, но и кучу проблем со здоровьем, маразм и слабоумие…»

«Так оно и есть, сомнительное у нас с тобой богатство, тёзка… – Упоминание о здоровье вызвало у сына Александра II тяжёлый вздох. – Что там у нас на очереди? Уран?»

«Нет, Хирон», – отозвался незваный гость из будущего.

«Хирон? – удивился хозяин тела. – Кентавр из греческой мифологии?»

«Этим именем назвали планетоид, вращающийся между Сатурном и Ураном; его откроют лет через восемьдесят, – разъяснил Муромцев. – Функция этой стрелки – комбинировать, соединяя абсолютно разноплановые вещи, возводя условности в ранг закона. К примеру, века (столетние циклы) – это искусственная попытка загнать энное количество лет в удобную и практичную десятичную систему счисления».

«Чем же тебе не угодила десятичная система?» – хмыкнул великий князь.

«Так не вписывается она в реликтовые календарные циклы, заданные Всевышним для этого мира, не монтируется и с объективными космическими ритмами, – ответил старлей. – Столетия, придуманные для удобства подсчёта времени, люди складывают в тысячелетия, в десятки и сотни тысяч лет – такие же притянутые за уши условные циклы, как и столетия. Причина в том, что ничтожно малая продолжительность человеческой жизни позволяет лишь умозрительно воспринимать даже такие циклы, как прецессия и галактический год… А теперь угадай, что можно сделать, используя знания о циклах времени?»

«Никому не удавалось захватить мир со всеми его богатствами, – вздохнул Владимир Александрович. – Ни грекам, ни ромеям, ни гуннам, ни арабам, ни испанцам… Стой! Ты же говоришь не о народах и нациях, и не о религиях?»

«Ага, догадался! И народы, и нации, и религии не могут существовать вне времени; Время везде и всюду, – хихикнул вселенец. – Вдох – выдох; вот она, цикличность любого процесса. Если всё делать вовремя, встраиваясь в естественные циклы времени, то можно навязать миру иную систему ценностей и заставить человечество играть по иным правилам… Как говорится, только бизнес, ничего личного…»

«А как же быть с верой в Бога?» – мысленно содрогнулся хозяин тела.

«Духовные потомки фарисеев за две тысячи лет превратили религии и веру в оружие и товар с помощью чуждых им, но жизненно необходимых знаний о законах времени, – ответил Муромцев. – Современные религии и веру, кстати говоря, фарисеи-ростовщики ловко противопоставили древнему учению о циклах времени, в результате чего человечество погрузилось в жуткий махровый материализм. Апофеозом кондового материализма стал управляемый конфликт двух общественных формаций – капитализма и социализма, загнавший мир в электронно-банковский концлагерь…»