Третий день ожидания моей незабвенной одноклассницы запомнился примечательным событием. Я уже был в кафе, за столиком у витрины. Официант несколько раз подходил ко мне, но мне совсем ничего не хотелось, поэтому я, как мог, тянул время, упорно вперив невидящий взгляд в пёстрые страницы меню.

За соседним столом сидела пожилая пара. Мужчина на фоне женщины выглядел явно выигрышнее. Видно, что его стремление молодится давало заметный результат. А женщина же напротив, хотя и была привлекательной, все же уступала своему спутнику. Но и морщины были ей к лицу. В шуме кафе я все же различил их голоса. И по обрывкам фраз понял, что они муж и жена на стадии развода. Из сказанного было понятно, что мужчина явно больше заинтересован в разводе. А женщина, видимо, с годами привыкнув во всем соглашаться с мужем, и в этом деле пошла своему близкому человеку навстречу. Они, возможно, так и шли бы рука об руку, может и не совсем в лад, но все же шли, а теперь их пути на закате жизни пошли в разные стороны. Трудно сказать, в такой ситуации, есть ли виноватые и жертвы или нет, но должно быть в нас что-то большее, чем личная сиюминутная выгода. Кто знает, что будет там, в загробном мире. Может, эта жизнь только и дана для того, чтобы сплестись с кем-то в одно целое, чтобы после смерти стать единой силой. Может, в этом и есть цель любой человеческой жизни. А может, не только человеческой. А мы, идя на поводу страстей и соблазнов, теряем последнюю нить с вечным. Кто знает?

– А мне нравилось, -сказал я. – По крайней мере до определенного момента.

– Вот именно. И мне.

Глядя на Елену, я понял, что ни за что не смог бы представить, какой она будет, как будет говорить спустя все эти годы. Но, слушая сейчас ее голос, чувствуя ее присутствие, я понял, что именно такой она и должна была быть. Не другой – нет. Потому что тогда это была бы не моя Елена.

После последних ее слов, видно было, что она собирается уйти. Но что-то держит ее или кто-то. Я понял это, а также то, что это мой единственный шанс данный свыше.

– Вот и не знаю, что теперь делать в этом городе? У меня еще целых два дня и ночь в запасе.

– Ты не местный? – спросила она.

– Нет. А ты? – ответил я.

– Я в сущности тоже. Тоже пришлая.

Она задумалась.

– Сегодня день открытых дверей у Артурио, – Сказала она. – Это в школе танцев. Я обожаю его уроки. У них всегда не хватает парней. Можем вместе пойти.

–Я не умею танцевать.

– Все умеют.

В такси мне очень хотелось что-то сказать, самое главное, побыстрее, вдруг не успею. Но я промолчал. Лена тоже молчала. Казалось, что я ее совсем не интересовал, и это такси тоже, как и все прочее.

Только телефон ее не стал молчать, он оказался посмелее и понаглее. Лена выждала приличное количество циклов телефонной трели и всё же сдалась и ответила.

– Да, – сказала она. – А может ты все-таки постараешься хоть в конце побыть настоящим мужчиной, и сам все сделаешь?

Ненастоящий мужчина на другом конце телефонной связи убеждал Лену в обратном. От его слов на лице Лены над переносицей появились злые морщины. Слышимое ей явно было не по душе. Она терпела, но сила у терпения оказалась совсем не существенной. Она в сердцах завершила разговор и бросила на сиденье ненавистный источник раздражения с горящим от сожаления экраном. Дисплей стыдливо погас, а потом еще несколько раз вспыхнул, свиристя трелью звонка, пока Лена не отключила его напрочь.

– Проблема? – не выдержал я.

– Нет проблем, – сказала она. – Уже нет.

Я выдержал паузу, а потом сказал:

– Саша.

– Нет. Хуже. – ответила она невпопад.

– Мня зовут Александр, – смущаясь, продолжил я.

– Ой извини, дорогой. Лена. Приятно познакомиться.

Она еще некоторое время молчаливо злилась внутри себя, а потом продолжила:

– Не понимаю, почему так сложно человеку, довольствоваться тем, что имеешь. Почему надо что -то еще? Может, дело все в том, что я женщина. И мне просто невозможно это понять.

– Не думаю, что дело только в нем. Может, дело все в том, что мы постоянно что-то выбираем, отбираем. По критериям. А когда оказывается, что этого было недостаточно, злимся на человека. Предположим, нам нравится, что человек… ну, например, целеустремлён. У него серьёзные планы на будущие. И это вам нравится. А потом оказывается, что он…

– Неверный.

– Допустим. И вдруг выясняется, что нам не нужен целеустремлённый, нам подавай верного. А потом, доброго, смелого. И так до бесконечности.

– И что же делать? – спросила она.

– Не знаю. Может, попытаться ничего не желать. Просто Любить. За все. Все равно другого не будет уже. Жизни не будет другой.

Лена улыбнулась. А мне стало невероятно тесно в такси от этой улыбки на улицах чужого города.

– Вот мы и приехали, кстати, – сказала она.

– Вам у какого входа? –спросил таксист.

– Вот там. Ближе к вывеске.

Такси остановилось у фасада здания, старость которого была ему явно к лицу. Потому что это именно та старость, которая, перейдя определённую грань, делает рукотворное творение историческим, а значит, уже не ветхим или аварийным, а со своей душой и атмосферой.

Слева над черным козырьком было несколько вывесок, приятно оттеняющих архаичную привлекательность самого здания. На одной из них лаконично красовалось слово «Площадка», которое вполне могло быть названием танцевальной школы.

У входа было несколько человек, некоторые из которых закрепляли заученные движения. Лена быстро прошмыгнула мимо них, так что я едва успел среагировать и нагнать ее. Миновав этаж, мы оказались на втором этаже этого старинного здания, нутро которого пытались густо замазать ретушью.

«Площадка» представляла из себя прямоугольное помещение, длинная стена которого была в зеркальных панелях, а другие стены были украшены красно-белыми узорами граффити. Вдоль зеркальной стены сидели люди, с любопытством разглядывая танцующих. Играла музыка, в которую вплетались элементы танго, бачаты и еще чего-то мне незнакомого. Кому-то из танцующих получалось очень здорово подстраиваться под этот замысловатый аккомпанемент.

– Ну что? Готов? – просила меня Лена. – Это не так сложно, как кажется.

– Я же говорил, что не…

Я не успел договорить. К Лене подошел парень с темным ёжиком волос. На его предложение Лена ответила довольной улыбкой, оставив меня зрителем совсем не веселой для меня картины. Эта картина навеяла на меня воспоминания…

Я вспомнил, что Лена всегда сидела впереди, рядом со столом учителя. Она была очень сосредоточенна, и казалась мне тогда жутко умной, в отличие от меня, которому учеба давалась с трудом. Я частенько смотрел на нее со своей галерки. И белые банты девочки практически растворялись в свете утреннего неба. Казалось, что она вся светится, отчаянно будоража мое детское сознание красотой и недосягаемостью. Если б не мама, я не знаю, как бы я смог дальше терпеть эту муку. Мама всегда была моим оплотом, особенно после того, как ушел отец. Может быть, поэтому я не сильно, по крайней мере так мне казалось, переживал из-за ухода отца. Мама совершила подвиг и дала мне то, что можно и немного больше. И сердце мое выдержало, а дух не пал.

Сначала я думал уйти. Просто побродить по городу и вернуться чуть позже, но Лена все время держала меня. То и дело бросая на меня в танце свой магнетический взгляд. И тогда я снова приковывался к старому паркету. Она смотрела на меня, и мне все время казалось, что она задает мне вопрос своим взглядом, ответа на который я не знаю.

«Я не знаю, Лена. Правда», – отвечал я ей мысленно.

Потом она сжалилась надо мной и, оставив своего партнера, подошла почти вплотную, сощурилась как ребенок, и сказала:

– У меня идея. Ты со мной?

Что я мог ответить? Конечно, с тобой, теперь уже навсегда.

Часть 4

Помню, как в первый раз стоял на сцене. В конце декабря всем раздали номера для новогоднего утренника. Стих я с легкостью выучил. Так как сцена для меня была чем-то непонятным, особых опасений перед ней я не ощущал. Единственное мне очень хотелось, чтобы у меня был костюм Зорро. Меня в то время особенно впечатлял этот образ из знаменитого фильма. Поэтому черный плащ, маска и острая шпага – были пределом мечтаний моих. Но с костюмом мне не повезло, и мечта моя так и осталась мечтой. И мне пришлось выходить на сцену в старом костюме волка, к тому же без важной детали, свойственной любым хвостатым. Хвост мы так и не нашли. Костюм этот я возненавидел. А беда, как говорится, не приходит одна. Поэтому, когда подошла моя очередь выходить на сцену, я на прочь забыл текст. Я просто отстоял свое время, думая о своей горькой судьбе. Только взгляд Лены, который я тогда поймал на себе, дал мне сил. Чего стоят маски и шпаги без любви? Может, я так и не думал тогда на сцене. Но разве это неправда.

Идея Лены привела нас на песчаный пляж. Река в этом месте особенно широко разливалась, уходя далеко к горизонту, создавая впечатление бескрайности водного пространства. Слева был остров, густо поросший кустарниками, с белоснежным песком у своей кромки.

– Тот остров называют «несчастным», – сказал Лена. – Очень много людей утонуло, пытаясь вплавь до него добраться.

– Хорошо, что предупредила. А я уже хотел осмотреть островок.

– Серьезно? – спросила она.

– Нет. Я пошутил. Я вообще плохо, если честно, плаваю.

– А я там была.

Я еще раз посмотрел на остров, прикрыв глаза рукой, и представил, чего бы стоило мне попытка оказаться там. А Лена тем временем щурилась от солнца оглядываясь по сторонам. Убедившись, что никого рядом нет, она стала раздеваться. И к моему дикому удивлению осталась в одном черном нижнем белье. Фигура ее была бесподобна, ее гладкая кожа отливала слабой бронзой загара. Мысленно я обратился к небесам. Идеал предстал перед моими глазами. Лишь одна маленькая деталь портила это совершенное полотно природы. На левом плече у нее был в палец шириной шрам со следами трех швов.

– Позагораем? – спросила игриво она.

На улице было тепло, солнце очень ласково пригревало юными летними лучами. Но мне по привычке чудилось, что без одежды будет весьма зябко. Поколебавшись, я все же доверился своей спутнице и ее настрою.

– Можно, – без энтузиазма согласился я.

Я медленно снял с себя кроссовки. Подумав, что не плохо было бы их поменять, им и так достались три сложных сезона моей жизни. Потом снял джинсы, и чуть быстрее носки, потому что на правом была предательская огреха у кончика большого пальца. Последней я снял футболку, перед этим посмотрев на солнце, как бы спрашивая, не скроешься ли ты предательски, останешься ли ты в нашем недолюбленном тобою крае.

Лена уже лежала на песке, который был чуть теплым. Я лег рядом, только не плашмя. Спина упорно не хотела ложиться не песок, поэтому я лежал на предплечьях.

– Рассказывай, зачем приехал в наш тухлый городишко, – спросила вдруг Лена. Она повернулась ко мне и легла на правый бок.

– Ищу…– начал бы отвечать я.

– Подожди давай угадаю. – прервала она меня.

– В командировку приехал. Ты – представитель компании… авиакомпании… Я вообще сама, веришь, мечтала стать стюардессой. Хотя, может, я на самом деле мечтала летать. Может, я хотела стать лётчиком. Но куда мне. Хотя бы стюардессой.

– А чем на самом деле занимаешься? – спросил я, успокоившись, что мой допрос так скоро завершен.

– Я профессиональная бездельница. Хотя, к слову, имею два высших образования. Но, самое смешное, я даже не помню каких. Веришь?

– А я мечтал в космос полететь. Хотя космонавтом я не хотел быть. Просто увидеть космос, но не тот космос, а далекий. Вообще я много чем занимался. И, как ни странно, многое получалось хорошо. Но…

– Но хочется другого. Понимаю тебя.

– Да. Другие говорят я не плохо разбираюсь в чужих душах. Даже мама об этом не раз говорила. Я просто, наверно, сильно сочувствую людям. От этого и складывается такое впечатление.

– Так-так. Интересно. А что про меня расскажешь?

– Не знаю. Я совсем не думал.

– Колись. Или ты мне не сочувствуешь? А ведь по-хорошему есть чему.

– Хорошо. Дай минутку. Ты очень уверенная в себе. И очень красивая.

– Да ты знаток душ.

– Подожди. Ты уверенная и красивая. Но красота твоя – не источник уверенности. Ты не используешь ее. Она тяготит тебя. Может, твоя красота напоминает тебе о чем-то.

Увидев, как изменилась Лена, я пожалел, что начал это. Мне показалось, что я ее обидел и она разочаровалась во мне.

– Твоя мама права.

Лена еще раз посмотрела мне в глаза. А потом, быстро собрав себя как разбитый сосуд по кусочкам, вернула себе прежний вид. Теплый и энергичный.

Я почувствовал, что предплечья мои устали и стали просить о пощаде. Я приподнялся и сел, обняв ноги.

– Красиво здесь. Вообще есть на Земле место, которое нельзя назвать некрасивым?! Я уверен, что человек должен видеть только красоту. Может это и есть счастье.

Я посмотрел на Лену. Она улыбнулась мне совсем другой улыбкой. В ней было что-то из глубины. И это согрело меня намного сильнее июньского солнца в своем зените.

Часть 5

Если честно, я не люблю крупные заведения общепита. Я их стесняюсь, что ли, поэтому предпочитаю старый добрый фастфуд, съеденный где-нибудь в тени на лавочке. Голод постепенно давал о себе знать, а солнце грело уже не так усердно. Мне захотелось перекусить. В памяти всплыло местечко, которое в сети активно рекомендовали местные жители. Я предложил Лене проверить настолько ли все хорошо с этой шаурмой. Лена к удивлению, с радостью согласилась. И мы начали одеваться. Я снова во всей красе увидел, совершенство моей Лены, близость которой оказалась одновременно волнительной и мучительной. Вот он идеал, мечта моей жизни – рядом, но кто скажет, есть в ли в этом надежда для меня, или снова одни только грезы.