– Готова нырять? – парень наконец поставил её на мягкий газон в паре метров от воды.
– Ты… ты… шутишь? Нырять в чужой бассейн?
Валентин кивнул. Его лицо тускло осветил тёмный фиолетовый цвет. Загадочная ухмылка не исчезала с лица.
– Разве не кайф?
– Эм… я не знаю, что сказать – она отступила, пяля в воду как на опаснейшую кислоту – У меня дома такой же бассейн, даже больше на пару квадратных метров.
– Это совсем другое дело – ты поймёшь в чём оно заключается погрузившись в воду. Это ни с чем несравнимое чувство адреналина, расслабления и медитации. Безумный коктейль.
Валентин подошёл к воде ближе, отбросив в сторону чёрную спортивную кофту, небрежно упавшую на траву. Следом пошла белая футболка, которую он кинул к кофте.
Каролина с неприкрытым интересом рассматривала его тело. В свете подсветок показалось знакомое жуткое тату. На животе виднелась пара продолжительных шрамов, один за другим, как решётка в тюремной камере. Они переходили с одного кубика пресса на другой.
– Может, тебе помочь? – Валентин кивнул на кофту девушки.
Знакомое чувство вновь охватило всё тело. С ним она чувствовала себя безумной и невероятно холодной по отношению ко всему миру. Какая разница, что скажут остальные? Неважно что будет потом. И что с того, если все они начнут осуждать за спиной?
Атмосфера разряжалась, и этот двор больше не принадлежал чужому человеку. Он был только для двоих на этот вечер. И возможно, именно это чувство заставило Каролину так быстро влюбиться в незнакомца, старшего её на два года. Окрылявшие эмоции, свобода и счастье, поглощающие каждый момент. Мир становился просторнее, словно вымирал, все люди исчезали.
Может именно эти ощущения ищут люди, разыскивая свою любовь годами?
Кофта полетела к одежде Валентина. Перед ним стояла обнажённая девушка-мечта в одном лишь лифчике «Ля-Перла». Следом последовали джинсы. Парень не отрывая взгляда от неё также снял свои. Практически голые они стояли друг перед другом, чувствуя струящееся по венам ощущение свободы.
Валентин, не теряя времени с характерной для него лёгкостью подхватил девушку на руки. Она почувствовала насколько он горяч, как уголёк только что горевший в камине. При этом белая кожа никак не выдавала сумасшедшего тепла, исходившего изнутри. Она обхватила руками его шею. Нос уткнулся в грудь парня, пахнувшую бюджетным одеколоном из супермаркета. «Свежесть ментола» – должно быть, он назывался как-то так.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя самой лёгкой девушкой на планете. Может, из-за этого ты мне так нравишься?
Валентин ухмыльнулся, побежав к бассейну. Из-за хохота, разразившего Каролину, не удавалось сложить полноценное предложение:
– Ха-ха-ха… что ты… ха-ха… перестань! – через секунды они погрузились в горячую воду бассейна, в разные стороны полетели брызги. Крепкие руки обхватывали её талию даже под водой. Она чувствовала, как он старается прижимать её крепче и крепче к себе, будто боясь отпустить в свободное плавание.
Только что вымытые волосы насквозь нагло промокли (и плевать!), белоснежная влажная прядь упала на лицо сразу после того как девушка вынырнула. Улыбка не сходила с его глаз, слегка азартная и озабоченная, как у профессионального игрока в покер, выдвигающего вперёд свои самые ценные фишки. Будто в его ладонях была вовсе не девушка с его школы, а огромный бриллиант, украденный из самого надёжного швейцарского банка.
Бельё от «Ля Перла» промокло насквозь, и всё равно, что сейчас должно быть соски просвечивают насквозь. Плевать что скорее всего он сможет, при желании, налюбоваться на них вдоволь. Плевать что тушь потекла, наделив её чертами образа «грустной вдовы».
Плевать на всё.
Гораздо интереснее рассматривать сеть вен на его руках, тянущуюся от трицепсов непрерывной чередой.
– Твои вены…
– Что с ними?
– Они настолько.... выпуклые
– Тебя это пугает? – он оценивающе опустил взгляд на руку. Волоски на ней стали ещё темнее из-за влаги воды – Я слышал, что девушки считают сексуальными мужские вены на руках.
– Звучит жутко – хмыкнула она – Я считаю сексуальным тебя полностью.
– А я считаю тебя эталоном сексуальности.
– А я идеалом мужской привлекательности.
– Ты идеальная со всех сторон. Я считаю тебя богиней.
– Раз так, боготвори меня!
– Оу, меня это пугает. Ты читала «Американских Богов» Нила Геймана?
– Ты читаешь Нила Геймана? – вопросом на вопрос ответила она.
Тело пробирало мурашки. Будто эта вода обладает свойствами лечебной, регенерирующей и воодушевляющей здравницы. «Никогда себя так не чувствовала» – всё тело покрывали мурашки. От пят до макушки пробирала самая приятная в мире дрожь, сравнимая с ощущениями самого изысканного массажа или лёгкого электрического заряда.
«Бац!» – и ты выходишь из воды новым человеком, свободно дышащим и счастливым.
В последние дни, сразу после инцидента с раскиданными по школе листовками, тело Каролины часто ощущало себя как ящик кирпичей. Плечо – кирпич, шея – кирпич, шевелить ими как поднимать тяжкий груз. Жить вообще – неподъёмный труд. Эти многочисленные блоки начали сходить на «нет», она это чувствовала, перевернувшись на спину и глядя в ночное небо. Как сияющие звёзды пробивают лёгкий вздымающийся в воздух пар, как мимо пролетает самолёт, как густые тяжёлые облака нехотя раскрывают луну, превращающую своим сиянием лёгкий пар в массивную вату.
Прикосновения парня стали неземными. Он сжал её ладонь, а показалось, будто чувство принадлежало чужому телу. Оно было далёким, незнакомым. Словно плавающая на поверхности воды фигура пустой сосуд, а сейчас она часть всего, что находится над ней: она в самолёте, совершающим ночной рейс. Она ворона, пролетающая мимо и с интересом заглядывающая на купающуюся парочку.
Она звезда – сияющая и бесконечно непостижимая. Её не достигнут ни угрозы родителей, ни насмешки посредственных одноклассников. Она будет продолжать сиять, будет спутником планеты заставляющей её зажигаться.
– О чём задумалась? – шепнул Валентин. Голос доносился под воду и становился таким же далёким, как и прикосновения.
– Да так – белоснежная улыбка растянулась во всё лицо – О том, насколько ненужны сейчас мысли.
Она облокотилась на холодный бортик, аккуратно уложив щеку на мраморную поверхность.
«Сейчас она олицетворяет нежность вообще – задумался Валентин – Нежность в привычном понимании этого слова. Щека, упиравшаяся в костяшки пальцев как мягкая подушка в твёрдую кровать, мягкий аккуратный взгляд и пухлые губы. Как такая как она, смогла появиться в этом мире? Чистая как белый лист. Я не силён в сравнениях, но она именно чистая. А все остальные выходки – сучковатое поведение в школе, громкие грубые реплики – всего лишь маски – она с интересом осматривала его лицо, переводя глаза от лба к носу. В них появлялся то огонь, то тоска – Нет, за чистотой хранится что-то более чем глубокое. Она непростая девушка. Её разум бездонней чем Мариинская впадина»
И как она смогла очутиться рядом с ним? Рядом с хулиганом из необеспеченной семьи, с надрывом проживающему каждый день своей серой жизни?
Она же мечта: именно это делает момент настолько нереальным. Он грезил о ней стоя у шкафчиков и смотря вдаль, видя как тот безмозглый качок засовывает язык ей в рот. Он сжимал всё что попадалось под руки – погибла не одна шариковая ручка. Он хотел раздавить черепную коробку мудака с завышенной самооценкой таким же образом.
Он грезил о ней наблюдая из угла столовой, чёрного пятна – так прозвали их столик в школе, за центральным столом. Самым видным. Когда через центральные двери входила она, всё останавливалось. Люди смотрели лишь на неё, улавливая мельчайшие движения: искренний смешок, взмах ладонью, волосами, кокетливое опускание глаз. Она никогда даже взглядом в его сторону не повела – ну а как по другому? – к отморозкам, подобным ему, лучше навсегда развернуться спиной.
Сейчас жизнь состоявшая из скорби и утихомиривания пьяного отца наполнилась. Перестала быть такой жестокой, напоминая каждый день о том, насколько она бестолковая. Разбивая все оставшиеся надежды на мелкие осколки. Без матери все они казались непостижными. Лишь один человек создавал его мечты, освещал жизнь и наполнял её. В один день этого человека не стало. Она оставила за собой загадку и вечное ощущение тяжести, которое смыла горячая вода. Сейчас все их блоки и переживания ушли.
Каролина всматривалась в его глаза, чувствуя ощущение непреодолимого желания. Оно пугало её и манило в одно время.
Валентин искренне хотел стать лучше для неё. Смахнуть все свои изъяны как пылинки тряпкой. Стать новым собой – не уродом, отбирающим булочки с корицей у маленьких пухлых мальчишек. Не садистом, о мыслях которого слагают страшные истории. А чистым и непорочным парнем, стоящим этой девушки.
Жаль что это было невозможно.
Валентин протянул руку к лицу Каролины и нежно вытер капельки воды, стекавшие по её лицу. Медленно и с наслаждением большой палец наслаждался мягкостью кожи, опускаясь вниз, к шее. Он гладил её, вдыхал аромат волос, ощущал пульс стремительно бьющегося сердца. После этого приблизился ближе и поцеловал в губы, ощущая неописуемую феерию внутри. Такая, должно быть, бывает раз в жизни, когда впервые ты получаешь то, чего добивался. Первое место на олимпиаде. Диплом об окончании класса с отличием. Оскар «за лучшую режиссерскую работу», в конце концов. Ощущение это приходит лишь раз и ты запоминаешь его навсегда. После него все чувства становятся блеклыми, невзрачными.
Второй идеальный поцелуй, стоящий самого ванильного сериала-мелодрамы. Только в мелодрамах не показали бы такую страсть, такую увлечённость друг другом. Это не «О Мистер Грей, я разрешаю вам делать что угодно с моим телом». Это неподдельное желание.
Каролина вынырнула из воды. Ноги в миг задубенели, почувствовав холодные каменные плиты под собой. Всё тело промёрзло до дрожи, но это не заставило её показать свой дискомфорта. Валентин смотрел на неё в оба, как она и ожидала, не спуская глаз с кружевного лифчика.
Она повернулась лицом к бассейну, облизнув мокрые губы. Тошнотворный вкус хлорированной воды заполонил рот.
– Стало чересчур жарко – руки Кэр потянулись к задней бретельке лифчика, начав медленно расстегивать застежки. Одна лямка освободила правое плечо девушки, вторая была на подходе – А тебе как?
Слегка забавной была реакция парня, пускавшего реку слюней в бассейн. Рот открыт – клише, но почему-то все шокированные и возбуждённые люди открывают рты; казалось, он стоит рядом и принимает участие в её раздевании.
«Щёлк!» – скрывавшие грудь кружева оказались в её руках. Ухмыльнувшись, она отбросила их в сторону, оставив лежать на сырой траве. Валентин казалось вот-вот завоет, как Кэри в фильме «Маска».
Самая популярная тема, сразу всплывавшая как только начинался разговор о персоне Каролины – форма её грудей. Сколько она себя помнит, две округлости выделяли её среди всех. Они выросли раньше чем у остальных девчонок в классе. Начав носить бюстгальтера ещё в начальной школе она вызвала цунами в женской раздевалке.
Когда-то одна завистливая змея сфотографировала её на мобильник, показав всей мужской раздевалке, надеясь на бурю негативных эмоций.
«Сучка, огромное спасибо за рекламу»
«Лучшая грудь города прямо перед моими глазами» – Валентин не сводил с них глаз. Становилось стыдно, он прекрасно знал, что Кэр всё заметила. Он знал, что выглядит как озабоченный. Он хотел выглядишь другим в её глазах – не получалось. Глаза не сдвигались с места.
Каролина нырнула в воду, погрузившись рядом с Валентином. Он мигом заключил её в объятия и осыпал каждый миллиметр тела градом поцелуев. Щекотно, но приятно.
«Чмокчмокчмокчмок!» – забавный звук, схожий на отлипание пластыря от кожи.
«Да ты прямо таки увлёкся, парень!» – он не останавливался, прижимая её к себе всё сильнее и сильнее. Облик джентельмена утерян, проявился тот тщательно скрываемый «плохой парень». Он оставил засос на её шее, вцепился ладонями в ягодицы. Жадно, увлечённо, не отвлекаясь ни на секунду.
Хотелось изучить каждую деталь тела девочки-мечты. Нарисовать в голове чертёж, по которому можно будет согревать себя воспоминаниями в любой момент. В какой-то момент его руки достигли апофеоза грубости – стало больно.
– Ай! – вскрикнула она, отодвинувшись и продолжая висеть над водой в его объятиях.
Он со страхом поднял глаза – неужели он сделал это? Потерял контроль? Не сдержался? Она никогда не сможет заговорить с ним. Она утеряна. Это конец.
– Прости… – прошептал он.
Удивлённое лицо Каролины смягчилось. Это всё, чего она хотела добиться. Снять маски, обнажить его настоящего. Увидеть того самого Валентина о котором глаголет весь город. Не выверенный образ для девочки из высшего общества.
Она его увидела, и на удивление, осталась довольна. В низу живота защекотало. Грубая сила притягивала её, эта мысль пугала и нравилась одновременно. Кажется, та самая тёмная клякса проявилась на белом листе.
Она видит себя настоящую в отражении, заглядывая в воду бассейна.
– Продолжай… – шепнула Кэр в ответ, прижавшись ближе к парню.
«Щёлк!» – тёмная мантия свисала с дерева, развиваясь как флаг перед мэрией. Хвала высшим силам, что детишки не успели обратить внимание на длинную тёмную материю, и тень быстро запрятала её под спину. Несмотря на тонкость ветвей соседних деревьев, казалось, мрачный призрак лавирует над ними.
Экран крупного фотоаппарата осветил белоснежную маску, изображавшую искаженное широченной улыбкой лицо старухи.
«Щёлк!» – ей удалось полностью скрыться во мраки ночи. Они даже и не подозревали, что каждый шаг, каждая их фраза и озабоченный флиртующий взгляд запечатлён в миллионе фото.
«Щёлк!» – девушка снимает лифчик.
«Щёлк!» – слетает одна лямка.
«Щёлк!» – лифчик летит в сторону.
«Щёлк!» – падает на траву.
Мрачная нависающая над горячим бассейном посадка была идеальным местом для укрытия от посторонних глаз. Тёмная пучина, в которой затеряться способен любой яркий свет. Только вот один минус в укрытии дал о себе знать: тонкая ветвь. Она медленно начала проседать, дав сбой плану.
«Хрусть!»
– Ты слышал это? – Каролина вновь отодвинулась от парня. Он не обратил на это внимания, не желая переставать укрывать её тело поцелуями – Серьёзно, кажется тут кто-то есть! – «чмокчмокчмокчмок» – Остановись! – последняя реплика эхом полетела во мрак леса. Град поцелуев прекратился. Парень смотрел озадаченными глазами на свою пассию – Мне кажется за нами кто-то наблюдает.
Парень молча вылез из бассейна. Широкие плечи напряглись в тот момент, когда руки уткнулись в борт, вытягивая тело из воды. По крепкому жилистому телу пробежали мурашки, но со стороны этого не заметно: парень не поддал виду, продолжая неторопливо ступать по холодному газону.
Он озадаченно всматривался в темноту между высокими деревьями, окружившими шикарный особняк. В один момент показалось что он засёк кого-то: взгляд загорелся, всё тело напряглось с новой силой. Каждая его эмоция перетекала в мышцы: напрягся – дёрнулись бицепсы, замёрз – грудная клетка.
– Эй, тут кто-то есть? – громко крикнул он и прислушавшись отступил. Ни звука. Лишь одинокий филин, ухающий вдалеке – Тебе показалось – Он обернулся к бассейну – Никого.
*Мрачный силуэт крепко вцепился в ствол, наблюдая за отходящим высоким парнем. Ни звука, ни движения – этого было достаточно для того, чтоб заставить его поверить в пустоту окружающего леса. Парень присел на корточки рядом с водой, протянув руку к щеке девушки. Хотелось бы это заснять, да вот камеру доставать сейчас опасно.*
– Леди Кэролайн, мне кажется в последнее время на ваши хрупкие плечики свалилось чересчур много забот. Вам давно пора расслабится. Светлость моя, мой лучик солнца…
– Где украл манеры? Прочёл «Анну Каренину» Толстого?
– Посмотрел фильм с Кирой Найтли – Валентин фыркнул – Могла бы подыграть.
Рассмеявшись, девушка кивнула.
– Господин Валентин – она захохотала с новой силой – Это даже в рифму звучит… – собравшись она продолжила – мистер Валентин (так лучше) я даже и не представляю как столь прекрасный вечер можно сделать более прекрасным.
– Моя дива, светлость моя, лучик золотого солнца. Бокал изысканного красного вина – всё, что нужно для нас. Вы согласны?
– О, мистер Валентин. Винишко это всё что желает моя душа на данный момент. Но где вы его отыщете, мистер Валентин?
Парень кивнул на особняк. Каролина нахмурилась.
– Хозяин дома точно оставил выпить для нас.
– Не думаю.
– Ну, мы просто одолжим у него…
– Я не думаю что это хорошая идея. Одно дело влезть в чужой бассейн, другое – в чужой дом.
– Тшшш… – Валентин прислонил указательный палец к устам Каролины и показал на открытое окно на втором этаже. Белая тюль призраком болталась на ночном сквозняке – Они подготовились к нашему приходу.
Он отступил, подмигнув девушке. С невероятной быстротой подбежал к стене дома, рукой вцепившись в торчащий кирпич. Дальнейшая картина поражала: даже нельзя сравнить с мастерством опытного скалолаза, скорее паук с липкими лапками. Кирпич за кирпичиком, рука за рукой – не потребовалось много времени для того чтоб он влез в окно.
На белой стене остались мокрые следы от его ступней. Парень пропал, лишь белая штора колыхалась взад-вперёд. Парадная дверь распахнулась, за ней в своих боксёрах стоял Валентин, пышным жестом швейцара отеля «FourSeasons” приглашая Каролину зайти.
Он подсмотрел это в комиксах “Kingsmen”, единственное пособие для джентельменов, что ему по карману. Повторять повадки британских шпионов: вот он, весь курс обучения. Сейчас он выполнял задание на твёрдую пятёрку, забыв одеть строгий костюм. По голому телу на кафель стекала вода.
Девушка набросила лифчик, кивнув ему в знак благодарности.
– Ты знаешь, я и без него был от тебя в восторге – хмыкнул Валентин, глазами изучая вычурные кружева.
– Я и не сомневалась – улыбнувшись она прошла внутрь, босыми ступнями шагая по скользкой белоснежной плитке. На ней оставались мокрые следы, весьма заметная деталь (плевать!) оказавшись внутри особняка и почувствовав тёплую руку Валентина на плече, её вновь разразило знакомое ощущение свободы.
Срывающее голову, усыпляющее бдительность безумное ощущение.
Валентин оценивал сзади её изысканные изгибы, облачённые в просвечивающие белые трусики. Тонкую талию, длинные ноги, даже аккуратные пластичные ступни. Сексуальные пяточки – пахнет фетишизмом, но они прекрасны. Как и накрашенные ярким лаком ноготки и пахнущие стойким шампунем волосы. Как и пухлые губы, в которые хотелось вцепиться пальцами, ощупывая невероятную мягкость.
Всё выверено как у античной статуи стоящей где-нибудь в коллекции Лувра и изображённой на страницах учебника истории.
Она же, в свою очередь, оценивающим взглядом рассматривала его мускулатуру: высушенную, каждая жила торчала как у дряблой мумии. Не те раздутые мышцы как у зефирного человека из «Охотников за привидениями», подобная фигура была у Макса. Когда кажется будто бы феноменальные округлые мужские формы накачали с помощью насоса: вставили шланг, два раза качнули рычаг и готово.
Кубики выстроились в сеть, напоминавшую противень для барбекю: второй сверху, находившийся с правой стороны был слегка больше чем все остальные. И вообще, идеальным этот пресс не назовёшь: комплект из восьми присутствовал, но они далеко от абсолютной симметричности.
За верандой находилась кухня. Это стало понятно по теням длинного стола и нескольких стульев. Ощупав стену пальцами, Валентин наткнулся на включатель.
Покрытая белоснежной плиткой кухня осветилась. Повсюду высокие окна, у которых в тяжёлых горшках прорастают зелёные пальмы и прочая экзотика. Длинный коридор, становящийся тесным из-за расставленных во всех его углах объёмных ваз, вёл в зал. Три софы рядом с которыми стояла плазма. Как элемент декора над этим всем нависал водопад. Для того чтоб побежала вода стоило лишь нажать на кнопку.
– Мы совершаем ошибку – Каролина причмокнула – Ты хоть знаешь чей это дом?
– Тебе не всё равно?
– А если хозяин… Ну, не знаю… безумный каннибал? Или маньяк, убивающий всех кто попадётся ему под нож?
– Не занудствуй – парень прошёл к прозрачному стеллажу, за которым в лежачем состоянии выставлены стеклянные бутылки с алкоголем – А вот и наше вино! – Каролина выглянув из окна на бассейн вновь стала выглядеть озабочено – Собрание закончится через час. Пока из центра доедешь в эту глушь…– он прервался, распахнув дверь холодильника. Из него повалил лёгкий холодок – Сладкое красное, игристое или сухое белое? – ответа не последовало – Беру сладкое.
«С-к-р-и-и-п!» – из тесного коридора послышались приглушённые звуки. Перед тем как прерваться они привлекли внимание пары.
– Ты слышал это? Хозяин уже тут!
Валентин не спешил убегать. Держа бутылку в руках он прошёл в коридор, с интересом всматриваясь в темноту. Вдали виднелась уходящая вверх лестница.
– Сквозняк – повернувшись к Каролине он даже и не подозревал, что их снимают на камеру ночного видения.
*«Щёлк!» – Каролина рассмеялась, выхватив из рук парня бутылку. «Щёлк!» – они проходят в столовую. «Щёлк!» – девушка легко запрыгнула на дубовый обеденный стол*
Валентин медленно шагал к коридору вслушиваясь в пустоту, даже не подозревая, что их снимают на камеру.
– Сегодня в программе – Вина Нового Света – объявил парень рассматривая этикетку – Чили, сладкое красное.
Схватив хрустальный бокал девушка протянула его к бутылке. Из горлышка полился напиток – Валентин наливал как искусный сомелье.
Налив себе, он запрыгнул на стол и присел рядом с ней.
Минуты прошли невероятно быстро: они разговаривали, но голоса уходили на второй план, становясь совершенно неважными. Темы разговоров проносились мимо, ведь сейчас они были ни к чему. Все слова и звуки становились пустыми. На её губах оставались фиолетовые капли вина – она рассмеялась, как только он кинулся их вытирать своими губами. Забыла о том, что зубы сейчас полностью окрасились в красный.
Он был первым, с кем она не хотела каждую секунду строго смотреть на себя будто от третьего лица.
Он был первым, с кем все произнесённые слова становились ненужной ватой. Все разговоры казались никчёмными. А самым прекрасным было молчание.
Осушенные бокалы остались на столе. Валентин ринулся исследовать кухню, наткнувшись на деревянный ящик. Внутри лежали тёмные аккуратно скрученные сигары.
– Когда хозяева прийдут они заметят следы проникновения – кинула Каролина рассматривая следы на полу. Её ступня отличалась мизерными размерами в сравнении с его. Парень взял две сигары, крутя их между пальцами.
– Пускай – он улыбнулся алой улыбкой, протянув подруге толстый свёрток табака – Будешь?
Девушка нехотя схватила сигару, сухо констатировав:
– Кубинская. Папа всегда курит такие перед полётами – поднеся её к носу она вдохнула аромат – Пахнет тошнотворно.
Парень рассмеялся, взяв сигару в рот. Каролина поступила так же. Валентин поднёс к ней зажигалку, лежащую у коробки на кухне:
– Говорят, так делают только проституткам.
За широкими плечами парня мелькнул силуэт. На секунду кто-то преградил свет лампы находящейся в коридоре. Тень перебежала в гостиную. Губы выпустили сигарету, отлетевшую вниз, на кафель.
– Тут всё-таки кто-то есть – напряжённо выкрикнула Каролина. Голос стал дрожащим и нелепым. Прижав колени к груди она указала в зал – Если это не хозяева, то это та сумасшедшая.
– Что за сумасшедшая?
– Эта Леди V преследующая моих друзей – в глазах парня читалось непонимание – Помнишь наше первое свидание? Она нас фотографировала.
– Сейчас я разберусь с этой анонимной выскочкой.
Он уверенно зашагал к коридору.
– Выходи, назойливая сука – оглядываясь выкрикнул он. Лестница вдалеке, отвратительная картина пейзажа – кривая и бездарная. Всё оставалось по прежнему – Никого. Тебе опять показалось. Может быть эта Леди начинает тебе чудиться? Я имею ввиду от страха…
– Я не сумасшедшая. Я видела то что видела.
За его плечами показался белый контур. Широкая улыбка. Пугающие тёмные глаза. Многочисленные морщины, искусно вырезанные по деревянной маске. На груди висел громоздкий фотоаппарат.
Она медленно шагала к столовой. В руках, облачённых в кожаные перчатки она держала бутылку вина.
У девушки пропал дар речи. Из рта вышел стон, прежде чем она выкрикнула:
– ВАЛЯ, она сзади – Валентин обернулся, обнаружив бесшумного фантома за спиной. Массивная бутылка полетела в его сторону. Он успел увернуться, дав ей разбиться на мелкие осколки об кафель. В разные стороны алым фонтаном разлетелись брызги. Белоснежный пол выкрасился в красный.
– Ты нарвалась, овца – он не стал ждать, ринувшись за незнакомкой ещё до звона битого стекла. Ладонь схватилась за шёлковый чёрный плащ, потянув на себя. Цепкая хватка не выпускала его.
Леди V скинула мантию, оставив её висеть ненужной тряпкой в руках парня. Незнакомка вылетела из прозрачной двери веранды. Тонкие дверцы громко хлопнули об стены. Фиолетовая подсветка осветила убегающий силуэт: она пролетела мимо лежака, став зелёной. Перепрыгнула садовый шланг, окрасившись в розовый. Будто пробегая мимо толпы, отрывающейся на танцполе дискотеки. Добежав до стены леса незнакомка слилась с тенью высоких деревьев.
Ладонь Каролины уткнулась в грудь парня, кинувшегося догонять анонима:
– Не беги за ней, по закону жанра главного злодея ты сейчас не поймаешь – Каролина подбадривающе взяла Валентина за плечо.
– И почему же?
– Сейчас не кульминация.
– Может быть именно сейчас конец.
– Нет. Наша история только начинается.
Парень отбросил плащ в сторону, накрыв им дубовый стол.
– Но девственники умирают первыми – хмыкнул он – Я пока жив, так что в нашем случае клише не работают.
Каролина рассмеялась, медленно шагая к выходу и осматривая дом:
– Хозяева нас не простят после такого погрома.
– Никто не узнает – фотоаппарат, висевший на груди маньячки забылся напрочь – Что это было? Ты меня назвала Валей?
– Тебе не нравится?
– Я ненавижу когда меня так называют, но только не из твоих уст: у тебя хорошо получается, мягко и приятно: «В-А-Л-Я». Протяжно и очень забавно. Звучит как в пиксаровском мультике про робота– босая нога поскользнулась на луже вина. Пальцы оставили равномерные следы на плитке.
– Значит я забавная? – смеясь, она пнула его руку кулаком – Забавно было то, как ты упустил маньячку.
– Эй, это ты мне не дала её поймать! – расплываясь в улыбке Каролина напрочь забыла о побуждениях Леди V: разрушить её репутацию, растоптать имя в глазах города…
Удивительно, но в сотый раз за вечер она поймала себя на странном чувстве равнодушия. Плевать на всё, кроме этих незабываемых моментов с ним…
Алина лежала в постели, плотно завернувшись в одеялах как гусеница, готовящаяся стать бабочкой. Разница в том что ужасные ультрафиолетовые ожоги, должно быть, останутся надолго.
И мысль об этом терзала всё время.
Терзала в больнице, во время того как медсестра подошла сделать укол. Терзала во время того, как эта сука схватила её за больное место. Терзала, когда она на неё орала. Терзала, когда она ехала на машине домой. Терзала, когда ни одна живая душа в доме не спросила у Алины об самочувствии.
«Это всё последствия твоего поведения – «утешила» мать, увидев кислое выражение лица дочери. Замечание она приправила многозначительным «так-так», идущим в комплекте с сочным причмокиванием – Люди не хотят жалеть тебя. Думаю, они просто не могут»
Девушка всхлипнула.
«Нет, я не это хотела сказать – мать прервалась – А нет, именно это. За всю свою жизнь ты так и не научилась фильтровать слова. Теперь расплачивайся»
За секунды по укрытому красными язвами лицу девушки скатилась сотня слёз.
«Убирайся» – сухо констатировала она. Тихий хрип вырвался из-под комка в горле.
«Видишь, вот то о чём я говори…»
«Я сказала ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ» – ненависть. Началось. Жгучее чувство обиды. Теперь она одна, сама по себе. Теперь обгоревшая мумия останется жалким инвалидом, носящим на себе крест «сучки-в-прошлом».
Мать вышла из комнаты захлопнув дверь. Девушка отбросила одеяла. Хлопковые перины укрыли пол, сверху полетели воздушные подушки. Белые – строгие, следом броские яркие.
На рабочем столе лежали канцелярские ножницы. Недавно они пригодились для какой-то глупой работы по экологии. Что-то про вред пластика.
Ненависть окрыляла. Периодически она сковывала всё тело железными цепями, тяжелой ношей взгромоздившейся на плечи. Но это было лишь последствием первого ощущения – лёгкости. Перед собой ты видишь лишь цель, в голове назойливой мелодией крутится текст и застывает картинка. Сейчас это была красная буква «V”, нарисованная над кабинкой солярия. Сейчас это было самонадеянное лицо матери, возненавидевшей свою дочь ещё в палате, увидев обезображенное лицо.
Казалось, что сразу, как только чадо вышло из её утробы, она с отвращением взглянула на плачущего эмбриона и фыркнула – «Фу, по этой молокососке сразу видно – ненужный биомусор».
– Ты считала меня такой всегда! – визг вырывался из комнаты приглушёнными звуками. Его услышала даже уборщица, вытиравшая пыль на книжных шкафах этажом ниже. Ножницы, крепко зажатые в ладонях девушки разрезали подушку. Из крупного пореза пушистой волной вылетели перья. Они укрыли ступни девушки, схватившей следующую подушку.
– НЕНАВИЖУ ИХ ВСЕХ! – крикнула она вонзив лезвие под ткань. Лёгкость заполнила всё тело. Она готова летать из одного угла комнаты в другой, круша всё на своём пути.
Сейчас перед глазами стоял табун глупых пустых коров, окружавших её в школьных коридорах.
– Алина, я без ума от твоего лака! – рыжая с грязными патлами всегда первым делом засыпала комплиментами как автоматной очередью.
– Алина, твой последний танец – бомба! – обычно все желали сделать комплименты.
– Алина, как называется трек из твоего последнего видео? – «Шазам включи, выдра» – или задавали абсолютно бестолковый вопрос, невероятно избитый и очевидный. Всё чтобы влезть в поле зрения. Целое стадо, цеплявшееся к ней как венерическая болезнь после вечеринки.
И где они сейчас? Хоть бы одна холера («офигенное слово – хмыкнула Алина– так выражалась моя покойная бабка») поинтересовалась об её самочувствии. Она знала – все они в курсе. Новость разлетелась по школе как смерч: ура-ура, та дрянь наконец сгорела в своём долбанном солярии!
– НЕНАВИЖУ! – перья летели в разные стороны, укрывали собой кровать и тумбочки. Ей хотелось закопаться в них, скрыться. Прикрыть себя и никогда не показываться людям.
Ведь от её внешнего вида становилось дурно – в самом прямом смысле этого слова. Десятки белых волдырей, покрывающих красную кожу. Пухлые, толстые и твёрдые. Они шли безобразной хаотичной чередой по коже. Охватывали шею, грудь, ноги.