Зона страхов

– Эй, ребята, я здесь. Не могу вернуться! – Анатолий крикнул из-под окон той самой галереи, где должны были ждать остальные.

Ответа не последовало. Очередная частичка пепла упала на кончик носа, оставив ярко-алое пятно обожжённой кожи.

– Я здесь, – третий раз повторил незнакомый голос и скрылся внутри соседнего здания.

Падающий с неба пепел становился более жгучим, а частиц – больше. Оставаться на улице было опасно, и Анатолий нехотя двинулся по тропинке к единственному доступному входу. Добежать до машины мысли уже не было. Вряд ли он сможет добраться до неё живым, учитывая то, насколько сильнее становится смертельный снегопад.

– Ладно, тут всё соединено галереями. Значит, я смогу найти ребят, а потом свалить отсюда, – решил он и переступил порог.

Внутри всё выглядело точно так же уныло. Всё те же стены, заброшенные коридоры, вот только… Мужчина остановился, прислушиваясь к приятной музыке, доносившейся до его слуха. Кажется, он знал эту мелодию. Звучащие ноты разливались по мрачным помещениям, преображая всё вокруг. Это была его любимая музыка великого классика – Людвига ван Бетховена. Он слушал её сотни раз, особенно когда допоздна засиживался в своём кабинете, проверяя работы студентов.

Хотя, кого он обманывал? Не только долгие проверки заставляли его оставаться на работе. Скажем так, кое-какие дополнительные занятия с любимыми учениками ещё больше вселяли в него радость от столь же любимой профессии. Отличные оценки за подобные «факультативы» являлись своеобразной платой за прилежное обучение. Среди деканата ходили разные слухи о нём, но его точёный ум ни разу не позволил усомниться в непогрешимости и преданности светлой профессии преподавателя истории и философии.

Последнее время ему очень хотелось привлечь к своим дополнительным занятиям милого, застенчивого и, безусловно, умного Григория. Тем более, зная обстановку в его семье, было вполне реально подарить мальчику настоящую отцовскую заботу. Единственное, что мешало – это оценки. Парнишка был круглым отличником, и поэтому предлог оставлять его после уроков не сработал. А вот совместное путешествие в таинственное место вполне себе годилось как основа их будущей дружбы. Тем более, Гришка сам предложил это. Отказываться было глупо. Беспроигрышный вариант всегда срабатывал и этот раз не должен стать исключением…

Музыка усиливалась. Отчётливо звучала каждая нота, заряжая своей динамикой и напористостью. Анатолий почувствовал лёгкое возбуждение, перемешанное с нахлынувшей волной адреналина.

– Я здесь, иди сюда, я передумал, я хочу учиться у Вас, хочу всё уметь, всё знать. Хочу, чтобы Вы овладели мной, – приятный томный голос ещё больше будоражил помутившееся сознание.

Анатолий не заметил, как коридор наполнялся удушливым дымом. Тот дым вырывался из-под двери, за которой играла любимая мелодия. Он даже не почувствовал адский жар, расплавляющий кожу на руке, которой он дотронулся до ручки, открывая дверь. По ту сторону располагался его кабинет. Несколько детей уже сидели за партами, улыбаясь и приглашая войти внутрь. Анатолий улыбнулся им в ответ, правда кожа на губах уже начала трескаться, заливая зубы кровью.

– Пора начинать наш урок, – ласково произнёс он, делая глубокий вдох оплавленными лёгкими, уселся за стол и прибавил громкости старому проигрывателю.

***

– Мне страшно, – призналась Марина и ещё сильнее прижалась к Вадиму.

Лестница неожиданно закончилась, и ребята оказались перед трёхметровыми металлическими воротами.

– Ого, похоже на тайный бункер, – предположила Зоя и постучала своим кулаком о шершавую поверхность.

Глухой стук повторился изнутри. Девушка в ужасе отшатнулась. Стук повторился ещё раз.

– Эээй, есть там кто? – прокричал Миша, но вместо ответа раздался очередной стук.

– Может, там Гришка или Анатолий Сергеевич? – предположила Марина.

– Очень сомневаюсь, они бы не успели сюда так быстро спуститься. Да и если бы эти ворота открывались и закрывались, мы бы точно это услышали, – Мишка провёл рукой по глубоким бороздам, оставленным воротинами и, осмотрев свой палец, нахмурился. – Вообще, какой смысл в тюрьме строить такой глубокий бункер? Кого они тут спасать собирались? Маньяков и убийц?

– Гриша говорил об урановых шахтах, – напомнила Зоя. – Может быть, это они и есть?

– Скорее всего, эти ворота могли служить неким барьером, – допустил Вадим.

– Барьером от чего? Радиации? – испуганно спросила Марина и прижалась ближе к нему.

– Ага, радиации. Просто там складывали трупы убитых зэков, – предположил Мишка, наблюдая за реакцией друзей.

– Не говори ерунду. Надоели твои бредни про маньяков и трупы, – одёрнул Вадим. – Думаю, это что-то другое. Нужно попытаться открыть их.

– Зачем? Тебе адреналина мало? – запротестовала Зоя. – Приключения закончились, и пока ещё не поздно, нужно идти обратно. Будем искать пропавших на улице.

В этот момент что-то громко щёлкнуло, и жёлтый свет проблесковой лампы залил пространство. Тяжёлые створы сдвинулись с места, поднимая клубы пыли. Лучи ручных фонариков тут же устремились в открывшийся зев.

Под небольшим углом шахта тянулась вниз, а по центру пролегала узкоколейная железная дорога. Массивные деревянные конструкции удерживали своды. Чуть правее ютились остовы металлических тележек, часть которых почти вросла в землю. Десятки керосиновых ламп зажглись вдоль прохода, образуя вереницу огней, уходящих вглубь сооружения. К каждой из них крепился небольшой автономный баллон, связанный в общую цепь едва сохранившимся кабелем.

– Ничего себе, и как оно тут всё до сих пор работает? – удивился Вадим.

– Судя по всему, система полностью автономна и питается из этих баллонов, – предположил Мишка. – Вот только как они смогли столько лет провисеть и до сих пор быть в исправном состоянии?

– Кажется, я знаю ответ, – произнёс Мишка, подойдя к ближайшему светильнику и протерев пальцем основание баллона.

Сквозь грязь и пыль на металле едва просвечивала дата изготовления «декабрь 2007г.».

– Выходит, что их меняли шестнадцать лет назад, – со странным воодушевлением произнёс Вадим. – Как раз в то время, когда была та история с военными. Значит, это всё правда…

– О чём ты? Ты про те Гришкины байки?

В это время Маринка вскрикнула, заметив громоздкую тень, мерно удаляющуюся за дальним изгибом тоннеля.

– Смотрите, там что-то есть, – она указала пальцем в сторону, но тень тут же растаяла во тьме.

– Я ничего не вижу, – всматриваясь в жерло тоннеля, констатировал Миша.

– Я тоже, – согласилась Зоя.

– Ну, может, показалось, – смутившись, произнесла Марина, – но кто-то же стучал с той стороны. И вообще, странно здесь всё, нужно возвращаться. Хватит с меня…

Тем временем Вадим сделал несколько шагов вперёд, с нескрываемым интересом осматривая проход.

– Эй, постой, ты куда? – заголосил Мишка, глядя на странное поведение своего друга.

– И впрямь целая пещера, – не обратив внимания, произнёс Вадим, – по ней даже узкоколейные поезда ходили.

Он достал Гришкин счётчик Гейгера. Прибор монотонно попискивал. Показания немного прыгали, но оставались в пределах допустимой погрешности.

– Я туда не пойду! – твёрдо заявила Марина. – Я согласна с Зоей. Приключения приключениями, но вы явно перегибаете палку. Мы потерялись, нужно как можно скорее возвращаться.

– Эй, сюда! Взгляните! – крикнул Мишка, размахивая руками.

Вадим и Зоя поспешили к нему, а Марина упрямо осталась стоять возле входа.

– Смотрите, да тут целый подземный лабиринт, – взволнованно тараторил Мишка, тыкая пальцем в чудом сохранившийся план эвакуации, прибитый гвоздями к одной из деревянных опор.

К сожалению, надписи не сохранились, но стало ясно, что подземный комплекс состоит из двух огромных, почти вертикальных штолен и десятков уровней, залегающих вдоль них.

– Угу, – согласилась Зоя, – похоже на лабиринт Минотавра.

– Нам нужно спуститься ниже! – в голосе Вадима прорезались неуместные нотки наигранной уверенности.

– Слушай, братан, – примирительно начал Миша, положив ладонь на плечо своему другу, – ты же знаешь, я тоже любитель всего такого, но тут я, пожалуй, соглашусь с нашими дамами, слишком много непонятного. Предлагаю вернуться сюда следующий раз более подготовленными. Вряд ли тут что-либо изменится.

Громкий скрип больно резанул по ушам. Одна из вагонеток неожиданно сдвинулась с места, а удерживающая её ржавая цепь с грохотом лопнула.

– Осторожно! – крикнула Зоя и в последний момент отпрыгнула в сторону.

К сожалению, повторить её прыткость ребятам не удалось. Вагонетка снесла обоих и на всей скорости понеслась дальше по уходящим вниз рельсам. Шахту сотрясло сильными вибрациями, а с потолка посыпалась мелкая крошка.

– Господи, что случилось? – испуганно голосила Маринка, подбежав к лежащей на земле подруге.

– Их сбила чёртова вагонетка, – поднимаясь на ноги и осматривая ссадины, констатировала Зоя.

По шахте разнёсся душераздирающий вопль, перемешанный с заливным хохотом. Хотя, возможно, это были не более чем отголоски ветра, блуждающего по бесконечным коридорам.

– О нет, только не это. Я сейчас же хочу уйти отсюда, мне страшно, – призналась Марина.

– Мне тоже, – подтвердила Зоя, – но мы не можем уйти, нужно помочь ребятам. Если мы уйдём и оставим их там, то как ты потом сможешь смотреть на себя в зеркало? Как ты будешь спать?

Марина растеряно пожала плечами.

В душе Зоя, конечно же, боялась не меньше, но внешне ей удавалась сохранять маску спокойствия. Чем больше она успокаивала подругу, тем больше притуплялось чувство собственного страха, и именно это помогало мыслить более рационально.

– Идём, – Зоя ухватила кисть своей подруги и крепко её сжала. – Туда и обратно, хорошо?

Маринка нехотя кивнула, вытирая грязной ладошкой предательскую слезинку, медленно скатывающуюся по щеке.

***

Гришка пробирался сквозь густую поросль кустарника, обильно росшего по обе стороны от узкой дорожки, ведущей от одного корпуса к другому. Он мог поклясться, что видел свой драгоценный аппарат где-то здесь.

Вот то самое окно галереи, через которое минуту назад он выглядывал наружу, вот небольшая бетонная площадка, а вот те самые кусты. Но в них ничего не было. Он прошёл ещё глубже, раздвигая руками поросль. Ничего. Кусты становились гуще и пробираться сквозь них стало почти невозможно, но напористость, помноженная на страх отцовского наказания, сделали своё дело. Очередной шаг дался с ещё большим трудом. Под подошвой почувствовалась неприятная вязкая жижа. Кроссовок сразу промок.

– Вот же блин, угораздило, – пробурчал Гришка и хотел сделать шаг назад, как вдруг кто-то схватил его ногу и начал неистово тянуть вглубь кустарника.

Потеряв равновесие, парень вскрикнул и отчаянно стал цепляться за ближайшие кусты. К несчастью, те оказались мокрыми и необычайно острыми, отчего ладони мгновенно покрылись порезами. Свободной ногой он попытался ударить невидимого противника, но разглядеть его сквозь растительность не удавалось.

– Помогите! – закричал перепуганный Гришка в надежде, что друзья его услышат и придут на помощь.

Утробный рык раздался в момент, когда удар свободной ногой пришёлся на что-то мягкое. Ещё и ещё, он бил ногой рычащую тварь пока не почувствовал как хватка ослабевает. Сконцентрировав все силы и оперившись рукой о землю, Гришка сделал решающий удар.

Заскулив, белошёрстая тень бросилась наутёк, не забыв при этом сверкнуть блестящими волчьими зрачками. Гришка проводил несостоявшегося охотника испуганным взглядом.

– Вот же блин, никто не предупредил, что тут могут водиться волки. Нужно поскорее возвращаться, пока этот не привёл своих голодных сородичей, – восстанавливая дыхание, решил Гришка.

К счастью, оставленные зубами раны серьёзными не оказались. Поднявшись на ноги, он осмотрелся. Позади колыхалась всё та же трава, но впереди из-под пелены непрекращающегося ливня показалось смутно знакомое здание, разительно отличающееся своей архитектурой от всех остальных построек.

Между тем, осенние сумерки накинули свою вуаль, быстро погружая во тьму. Гришка на всякий случай взглянул на свои смарт-часы. На циферблате уверенно двигалась электронная стрелочка, указывая почти полночь.

– Этого не может быть! – ужаснулся Гришка. – Мы выехали в шесть утра, дорога занимает максимум три или четыре часа, в сумме это получается около десяти. Час ушёл на… Всё равно не сходится!

По спине пробежали мурашки.

– Эй, вы где? Вадим, Зоя, Анатолий Сергеевич! – прокричал Гришка, вглядываясь в густые сумерки, залитые осенней непогодой.

Дождь становился невыносимым. Лёгкая куртка давно вымокла, а холодные капли противно скатывались по воротнику и устремлялись вниз. Возвращаться сквозь растительность было опасно, там до сих пор мог таиться свирепый хищник. Обойти вокруг тоже не представлялось возможным, уж больно густые заросли тянулись во все стороны разом, да ещё это болото. Единственным вариантом оставалось странное здание, едва ли походившее на тюремное общежитие.

Снаружи оно выглядело весьма достойно. Не было разбитых витражей или окон. Фасад отливал бледными тонами, так и не успевшими пожелтеть под лучами летнего солнца. В высоту здание едва превосходило трёхэтажный дом, но длинная труба высилась ещё метров на пятнадцать, а из её верхнего среза валил густой чёрный дым. Массивные деревянные двери украшали чугунные литые ручки.

Внутри послышался приглушённый гул, похожий на шёпот толпы. Гришка потянул ручку, и дверь нехотя поддалась, открывая тёмный проход, подсвечиваемый мягкими красными тонами. Ярко-алая дорожка ковролина тянулась от входа вглубь таинственного сооружения.

Гул перерос в некое подобие человеческого пения. Отрывистые мелодичные завывания становились отчётливее с каждым шагом. И по мере приближения Гриша всё больше и больше стал вспоминать страшное предназначение этого места.

Он уже был здесь в далёком детстве. Нет, конечно же, не в местах, где расположена так называемая «колония», а конкретно в этом здании. Раньше оно находилось на окраине его родного города, откуда они вместе с отцом переехали в областной центр.

Гришка с ужасом помнил тот день, когда первый раз увидел десятки зарёванных людей. Грозного человека в чёрной мантии, размахивающего чем-то позолоченным и неприятно пахнущим. Помнил угрюмое лицо своего отца, смотрящего пустыми глазами на гроб, в котором лежала мама.

Гришка точно не помнил всю гамму эмоций, был слишком мал ещё. Тогда он всё думал, что это просто игра. Некое жуткое представление, после которого все рассмеются, а любимая мамочка встанет и обнимет своего единственного сыночка. В выданном заключении о смерти было написано «Естественные причины». Так говорил отец. Сам документ давным-давно был утерян, а восстанавливать нужды не возникло. Только по прошествии долгих лет Гришку немного отпустило, и раны стали затягиваться, оставляя уродливый шрам на душе.

– Однако, какое всё это имеет отношение к столь мрачному месту расположенному за сотни километров от города? – настороженно поймал себя на мысли Гришка, двигаясь вперёд вдоль пылающих свечей, аккуратно расставленных вдоль прохода.

Засохшие лепестки роз хрустели под подошвами ботинок, выдавая каждый шаг. Гул усиливался, и вскоре показался довольно большой зал. Сердце остановилось, а сознание отказывалось воспринять увиденную картину. По спине заструились ледяные капли пота.

– Этого не может быть, нет. Это всё галлюцинации. Ничего тут нет, – тараторил Гришка, оглядывая помещение, в центре которого на небольшом пьедестале покоился самый настоящий гроб.

Крышка была закрыта, а сверху лежал истлевший венок. На чёрной ленте едва проступали слова «От мужа и любящего сына».

– Нет, нет, нет! – повторял Гришка, борясь с отчаянным желанием броситься наутёк из этого места.

Его ноги против собственной воли ступали вперёд. Волосы на голове поднялись, а зубы принялись отбивать жуткую чечётку.

Монотонное гудение доносилось из дальнего чёрного угла. Некий силуэт стоял там и постоянно бормотал одни и те же слова. В воздухе отчётливо чувствовался запах ладана.

– Анатолий Сергеевич, это Вы? – глупо спросил Гришка, ясно понимая, что никакого преподавателя истории и философии тут быть не может, да и вообще, ничего подобного в принципе быть не может.

– Посмотри, посмотри, – произнёс голос из дальнего угла. – Открой его и посмотри…

– Я, я не хочу. Кто Вы? – пробормотал Гришка.

– Открой. Это всё ты, ты виноват…

– Я ни в чём не виноват! – его голос срывался на крик.

Гришка хотел рвануть к выходу. Попытаться спастись, затерявшись в лесу. Пусть лучше его сожрут голодные волки, чем он вновь переживёт тот страшный момент. Однако, вопреки его воле или повинуясь влиянию неведомой силы, он вплотную подошёл к пьедесталу.

Взявшись двумя руками за крышку, ему с трудом удалось приоткрыть гроб. Ужас от увиденного ещё сильнее затуманивал мозг. Внутри лежала его давно умершая мама. Он смутно помнил черты её лица, хотя множество раз пересматривал семейные фотографии. Закрытые глаза мирно спали под бледными веками. Волосы были аккуратно подвязаны косынкой, а руки сложены на груди. Единственная мелкая деталь привлекла внимание. Губы матери неестественно выделялись на фоне белого обескровленного лица. Их ярко-алый цвет не выглядел нормальным, а уголки казались немного приподнятыми вверх, создавая жуткую ухмылку.

– Ты виноват. Это твоя вина, ты очень плохо себя вёл, вот она и наложила на себя руки, – продолжал шептать голос.

– Она умерла естественной смертью, – возмутился Гришка и тут же заметил узкий шрам на белоснежной коже матери.

– Да, ты видишь его, – голос стал более тонким, как будто улыбаясь, он продолжал шептать, – из-за тебя она полезла в петлю. Ты плохо себя вёл. Ты очень плохой мальчик, и тебя нужно наказать.

Громкий шлепок кожи и звон удара тяжёлой пряжки ремня вспорол воздух и из тени вышел Гришин отец. Парень опешил. Становясь ватными, ноги подкосились.

– Папа? Что ты тут делаешь? Ты должен быть в командировке…

– Я пришёл для того, чтобы наказать тебя, сынок, – прошептал он и жутко улыбнулся, оголяя жёлтые зубы, а в глазах полыхнули красные рубины.

– Я ни в чём не виноват! – отступая, заголосил Гришка. – Я не виноват!

Фигура отца стремительной тенью бросилась на парня. Тот вскрикнул и, не разбирая дороги, выскочил в коридор. Длинные полосы горящих свечей уходили в обе стороны и не имели конца. Выбирать дорогу времени не было. Повинуясь инстинкту, Гришка бежал сломя голову в надежде найти выход. Позади слышался жуткий хохот и причитания отца. Не переставая, он перечислял все грехи своего нерадивого сына. От полученной в пятом классе двойки и мокрых штанов в далёком детстве, до греховного предательства и убийства родной матери.

– Нет, это не я, я не виноват! – не сбавляя темп, вторил Гришка.

Силы постепенно покидали, а спасительный выход так и не встретился. Тут он вновь заметил красные розы, аккуратно разложенные по полу. Те самые, которые так сильно любила его мать. Сейчас они не выглядели мёртвыми и засохшими, скорее, наоборот, они благоухали, источая приятный аромат, перемешанный всё с тем же навязчивым запахом ладана.

Впереди вновь показался тот же самый зал. Однако сейчас он был отнюдь не пустым. Множество теней толпились вокруг пышного гроба, утопающего в букетах и венках. Тихий плач доносился из середины толпы.