Сезон мести. Дело прокурора – 2

Глава 3

Едва войдя в кабинет, Алексей сел за стол, выдвинул ящик и достал папку. Перелистав все документы дважды, он впал в задумчивость. Это лишь копии, которые не могут стать доказательством в суде, кроме того, в них не хватало всего пары-тройки самых важных листков, отсутствие которых меняло всю картину. И почему он не сделал копию экспертизы кинжала? А впрочем, если бы она и была, теперь это не имеет значения. Поскольку результаты пропали из лаборатории и из базы данных, дело проиграно.

Секретарша заглянула в дверь и виновато улыбнулась:

– Алексей Сергеевич, что-то нужно? Кофе принести?

– Нет, – коротко ответил тот, не поднимая головы, – хотя… – Он посмотрел на нее изучающе, помолчал, наконец вышел из оцепенения: – Лилиан Петровна, найдите Пашкова, скажите, чтобы немедленно явился.

Лиля все также с приклеенной улыбкой скрылась за дверью. Он устало потер глаза, встал и подошел к окну. Кажется, за окном осень, хотя нет, глянул на календарь, ведь еще август. Сезон сменялся сезоном, а Алексей ничего вокруг не замечал. И так уже много лет. Но ему казалось это неважным, он лишь уверенно шел к своей цели. И вот как все обернулось. Как же так случилось? Где он повернул не туда и в какой момент? Разве он не прав? Разве прав Назаренко? Так почему же!..

Дверь снова открылась, и послышался насмешливый голос Ростислава:

– Адамыч, что впал в задумчивость? Созерцаешь дыхание приближающейся осени за окном? – Он подошел и встал рядом. – Фу, август называется: сырость, серость и слякоть. Настоящая осень! И что там воспевал Пушкин? Не понимаю. Ха-ха-ха!

Алексей повернул голову и пристально посмотрел на друга. Нет, не может быть. Ведь они всегда были друзьями. Хотя ведь однажды он уже предал…

– Слава, кто-то изъял из лаборатории экспертизу следов крови с кинжала и подменил образцы проб.

– Что? – переспросил тот, внезапно посерьезнев.

– Назаренко больше не обвиняемый. – Адамов волчьим взглядом смотрел на друга.

Пашков застыл, глядя на шефа, затем молча развернулся и бегом умчался к себе в кабинет, но через минуту снова показался на пороге.

– В базе тоже ничего… – обеспокоенно сообщил он и подошел к Адамову, который стоял, сложив на груди руки, и хмуро смотрел на него. – Погоди, ты же не думаешь… Нет, нет, нет, Лёша, пожалуйста! Я никогда! Правда никогда! То есть… Ну не делал я этого!!!

– Угу, – угрюмо кивнул Адамов и прошел к столу. – Принимай дела.

– Почему? Зачем? – удивился Ростислав и подошел следом. – Лёша, да что случилось?

Тот не ответил, открыл ящик, кинул туда папку, которую только что изучал, и с грохотом задвинул обратно. Также яростно бросил в портфель ручку, ежедневник, чертыхнувшись достал телефон, брошенный туда же, и опустил в карман. Затем сгреб со стола папки с делами и протянул Ростиславу.

– Тут текущие дела. Принимай. Дело фин. директора Васильевой на особом контроле у Москвы. По художнику Карелину уже отработал, можно передавать в суд. Здесь всё по ДТП с машиной депутата Здорина. Держи.

Пашков даже не пошевелился.

– Да объясни толком!

– Да нечего уже объяснять! – раздраженно ответил Адамов, кинул папки на стол и, подхватив портфель, пошел к дверям.

– Лёша! Лёш!.. – Ростислав с недоумением смотрел другу вслед. – Да что происходит, черт возьми?!.. Лиля! Лиля!!!

В дверь тут же заглянула секретарша:

– Что, Ростислав Маркович?

– Ушел? – кивнул Пашков вслед ушедшему Адамову.

Лиля кивнула.

– Заходи, закрой дверь и рассказывай.

Та тихонько вошла и шепотом спросила:

– А что рассказывать? Я ничего не знаю.

Ростислав насупился:

– Лиля, прекрати. Ты всегда все знаешь. Что произошло?

Та оглянулась на дверь и страшным шепотом сообщила:

– Сняли Алексея Сергеевича с должности. И дело завели.

Брови помощника прокурора поползли вверх.

– Т-а-а-к. Рассказывай…

***

Дома Алексей устроился поудобнее в кресле и, уставившись в окно, за которым слабое августовское солнце безуспешно пыталось пробиться сквозь тяжелые тучи, погрузился в анализ.

Кто-то очень грамотно изъял самый важный минимум доказательств. А главное, восстановить эти документы уже невозможно: кинжала нет, кровь убитого сравнить не с чем, и Камаз, как оказалось, к делу тоже «пришить» нечем. ДНК-тест объявят подлогом, и начнутся проверки, которые, как правильно заметил Левашов, приведут к Адамову.

И каков итог? Вакантное место виновного снова стало свободным…

Назаренко спланировал все ровно так, как обещал там, в гараже. В голове тут же всплыли его слова: «Я уеду далеко, а лучше внезапно появлюсь, весь такой изможденный, в синяках и ссадинах, и скажу, что ты держал меня взаперти, пытаясь заставить взять все убийства на себя, чтобы закрыть дело. А на самом деле, всех убил ты. Я расскажу свою правду. И все будут думать, что ты отомстил и хотел уйти от правосудия. Ну гениально же я придумал, правда?»

Да, обставил его Заря. Действительно, гениально. И если хорошенько подумать, то напрашивался только один вывод – кто-то ему помог. В прокуратуре или в следственном отделе крыса, тесно повязанная с Назаренко. Денег много дал или припугнул, вариантов масса. Кому финансового благополучия недостает, у кого скелет в шкафу, а у кого семья да дети. Да что там, Адамов уже давно понял, Назаренко здорово умеет людей на крючок цеплять, души человеческие хорошо понимает. Даром, что убийца. Убийца-психолог.

Почему-то вспомнилась вампирша Натали. Как такая сильная, умная женщина могла простить убийство сына? Чем Заря мог ее зацепить? Алексей был не в состоянии это понять. Вот он никогда бы… Ладно, хватит уже об этом. Надо думать, как выбраться из ловко расставленного капкана, в который он и сам не понял, как угодил.

Итак, крыса… Адамов тут же прикинул: на подозрении примерно семь-восемь человек, которых он очень хорошо знает. Пашков, конечно, на первом месте, но сейчас он, кажется, не обманывает, он ни при чем. Патрушев, Коля Зубков, Серега Соколов – ребята из следственного. Нет, эти вряд ли, он их очень хорошо знает. Хотя ведь и Ростислава он знает очень хорошо. Вернее, думал, что знает… Никого нельзя скидывать со счетов. Дальше, в лаборатории: судмедэксперт Гурьев, эксперт по баллистике Рощин и Стрелецкий, лаборант. Их он знает плохо. Совсем не знает. Специалисты они хорошие, а вот люди какие? И если поприжать…

Дальше кто у нас? Лиля. Она всегда все знает и доступ всегда может найти к любым данным. Назаренко вполне мог найти к ней подход. А Левашов? Он мог совершить подлог?.. Черт! Как же их много! Кто еще, кроме этих людей, мог иметь доступ к документам в кабинете Патрушева, к компьютерным данным, а также к образцам материалов в лаборатории? Вряд ли это кто-то посторонний. Совершенно точно это человек, имеющий право доступа ко всем ресурсам. Он перебирал в памяти все подходящие кандидатуры. Да что толку? Доказать он уже ничего не сможет.

Тягостное ощущение приближения чего-то катастрофического не пугало, скорее обескураживало и вводило в транс. Что будет дальше, представлялось отчетливо: его арестуют, препроводят в камеру, затем долгие судебные разбирательства. А может, и недолгие. Ясно одно – однажды за ним закроется дверь камеры, и он уже никогда оттуда не выйдет. Да, признал Адамов, это дело он проиграл…

Восстановить бы хоть часть из утерянных документов. А лучше нарыть новые улики. Что можно сделать прямо сейчас?

Адамов схватил телефон и набрал номер единственного человека, которому доверял полностью.

– Кира, привет!..

Обрисовав всю ситуацию, он извинился:

– Ты прости, что ввязываю тебя в это. Если о тебе кто-то узнает, ты тоже можешь пострадать, но, как понимаешь, мне не к кому обратиться… Ты не обязан помогать…

– Бросьте, Алексей Сергеевич! Я готов помочь, – перебил Зарецкий и с готовностью спросил: – Что надо делать?

Адамов выдохнул.

– Спасибо, Кира, вся надежда на тебя.

– Говорите.

– На Пискаревке в автосервисе были камеры. Освещение там хоть и плохое, и дело было ночью, но вдруг Назаренко засветился на какой-то из них в день побега. Проверь. И еще… Меня может спасти только телефон Керкиса. Кровь с кинжала больше не может быть доказательством, поэтому нужно найти телефон.

– Так ведь Натали сказала, что утопила его, – вспомнил Кирилл. – В заливе, что ли, искать? В воде?

– Не надо. Я думаю, что Натали его просто припрятала подальше. Какой бы сумасшедшей она ни была, как бы ни любила Назаренко, она вряд ли сделала такую глупость. Эта дама чертовски умна и понимает, телефон – ее единственная страховка. Я попробую завтра с ней встретиться. А ты проверь гаражи. И подключи Лиговского, желательно вслепую.

– Не доверяете?

– Доверяю, просто так целее будет. Суть он знает, а подробности ему ни к чему. Пусть попробует установить родственную связь между Никитой Керкисом и Назаренко, хотя бы косвенную, вдруг что-то найдет. К примеру, анализы какие-то сдавали или еще что.

– Понял. Как только что-то найдем, позвоню.

Отложив телефон, Алексей с минуту подумал и снова взял его в руки.

– Паша, здоро́во. Скоро меня арестуют…

– Что??? За что? – перебил тот обескураженно.

– Выслушай. Надеюсь, до ареста есть еще несколько дней. И у меня к тебе просьба. Зарецкий один не справится, помоги ему, только, пожалуйста, ни о чем не расспрашивай. Тебе не надо ничего знать. Для твоей же безопасности. Просто помоги ему. Договор?

– Договор, – с готовностью согласился Павел. За то короткое время, что они были знакомы, он проникся к прокурору уважением и доверием. Он многое повидал в жизни, и в бою ему прикрывали спину, и в Угрозыске на задержаниях, так вот, Адамов был одним из таких людей – всегда готовых прийти на выручку. А значит, надо ему помочь.

– Только, боюсь, заплатить тебе будет нечем, – вздохнул Алексей. – И если я не выберусь из этой переделки…

– Брось, Алексей Сергеевич, выберешься. Мы с Кирой тебя вытащим, обязательно.

– Спасибо. И еще… Чтобы ни одна живая душа не знала, чем вы занимаетесь. Понял? Никаких связей со своими из полиции. Как только озвучишь мою фамилию, погоришь сразу.

– Думаешь, оборотень? – догадался Лиговский.

– Точно. Может, не оборотень, но крыса, сто процентов. Так что, только Кира и ты, больше никого в свой клуб имени «меня» не принимайте.

Алексей выдохнул и положил телефон. Не подставить бы ребят под раздачу. Может, зря он их привлек к делу? Это только его дело. Личное. Если и правда закроют, их может зацепить рикошетом. Хотя, они те еще калачи тертые, успокоил себя Адамов, справятся. Пора бросать привычку недооценивать других.

Так, что еще срочно надо решить?

Ах да, поднялся он, осталось еще одно. Надо бы соседку предупредить, чтобы пока не ходила к нему, не хватало еще, чтобы ее в свидетели призвали. И Господи, как же вовремя уехала Анна! Ведь Назаренко где-то рядом и наверняка мечтает ее найти, чтобы сделать своим оружием против Адамова. Однако раз до сих пор этого не сделал, значит, еще не легализовался, скрывается. Но как только Алексея арестуют, тут же объявится, вне всяких сомнений. И в первую очередь постарается заткнуть рот Анне. От этой мысли сильно защемило где-то внутри, Алексей даже зажмурился от почти физической боли. Но как все исправить, он не знал, в голове была полная сумятица, он был на грани отчаяния. Наверное, впервые в жизни запаниковал. Не за себя испугался – за Анну. И не без оснований.

Заря понял, Адамов – враг сильный, а потому обезопасит себя полностью, а затем уж выйдет на свет Божий, как Левиафан из ада. А дальше, как Ветхом завете: «Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас. Надежда тщетна…»

Невольно содрогнувшись, Алексей тряхнул головой, прогоняя ужасные ассоциации и призывая себя к здравомыслию. Чувство безысходности было ему незнакомо и оттого пугало адски.

Как раз в тот момент, как он вышел в прихожую, в замке́ завозились, а через мгновенье дверь распахнулась. Сердце у Алексея подпрыгнуло, но тут же встало на место – на пороге показалась Надежда Михайловна.

– Алексей, вот ужин тебе принесла. Наверняка ничего не ел. – Соседка поставила на столик кастрюльку, бережно завернутую в полотенце для сохранения тепла, но тут же, увидев лицо Алексея, застыла. – А ты что у дверей стоишь?.. Что-то случилось? Ты чем-то напуган?

Адамов кашлянул смущенно, будто его застукали за чем-то неприличным. Да, он испугался! Он ужасно испугался, вдруг представив себе, что с ним произошло непоправимое. А как же Анна?! Именно этого страха он боялся больше всего после давней трагедии. Пятнадцать лет он жил, избегая подобных ситуаций, старался жить так, чтобы не бояться ни за кого. Это была самая настоящая фобия.

– Да нет, Надежда Михайловна, все в порядке. Почти. Проходите, я как раз хотел с вами поговорить.

***

Остывший ужин так и остался стоять в прихожей, бережно завернутый в полотенце. Надежда Михайловна сидела за столом и, вытирала глаза платком.

– Лёшенька, как же так? Ты же ни в чем не виноват.

– Надежда Михайловна, пока ничего страшного не произошло. Я вас просто предупредил. Еще раз: если вас спросят, знакомы ли вы со мной, скажите, что совсем меня не знаете. Просто сосед сверху. «Здрасьте. До свидания», и все. Ясно?

Она закивала головой.

– Хорошо, как скажешь. Я понимаю, что ничем не могу помочь, но разве наше правосудие не справедливо?

– Справедливо, иногда даже слишком. Но иногда, обстоятельства идут вразрез с правосудием. – Адамов невольно вспомнил, как осудил Анну за то, чего она не совершала.

– Но надежда есть?

Он тепло улыбнулся.

– Надежда есть всегда. Вы у меня есть, Надежда Михайловна, и от этого уже легче.

Она отмахнулась и всхлипнула.

– Может, обойдется?

Алексей пессимистично усмехнулся.

– Может и обойдется.

Конечно, в благополучный исход он не верил, но руки опускать не собирался.

***

Утром, поднявшись с головной болью и совершенно не выспавшись, он быстро собрался и вышел из дому, чтобы навестить старую знакомую – Наталью Керкис. Они недолюбливали друг друга, но вдруг что-то изменилось, и она захочет помочь. Если бы только она захотела дать показания! Это разом решило бы все проблемы.

Спускаясь по лестнице, Алексей услышал трель телефона.

– Да, Кира! – поспешно ответил он, увидев, что звонит Зарецкий. Может, хорошие новости?

Но, увы.

– Все проверил, шеф. Однако порадовать ничем не могу. Камера там одна единственная, и она была разбита как раз накануне случившегося. Сгонял вчера туда и поговорил с мужиками. Назаренко они там видят очень редко, чему откровенно рады, потому как начальник он совсем не добрый. А Камаз действительно был чужой, они даже не смогли сказать, из какой он конторы. Водила обещал забрать Камаз через две недели, но так и не объявился. Номера пробил – липовые.

– Ясно, – удрученно сказал Адамов. – Значит, остается только телефон.

– Да, но…

– Я понимаю. Мы можем никогда его не…

Адамов вышел из подъезда и, запнувшись на полуслове, замер.

Во дворе стояли трое: участковый, которого Алексей хорошо знал и двое в гражданском. Участковый что-то им объяснял, и завидев Адамова, показал рукой.

– Да вот он!

– Адамов Алексей Сергеевич? – подошел один из гражданских. Алексей коротко кивнул. – Пройдемте с нами. Вы арестованы по подозрению в убийстве Самойлова Андрея Павловича и Марениной Светланы Григорьевны.

Глава 4

Анна стояла у своих дверей и никак не могла понять, в чем дело. Ключ к замку не подходил. Она взглянула на номер квартиры, может, этажом ошиблась? Да нет, квартира пятьдесят пять, четвертый этаж. Она посмотрела на ключи, может, перепутала в поезде связку? Взяла чужие ключи? Да ну, глупости, ключи висели на знакомом резном кольце, и вот он – маленький ключик от секретера. Совпадение исключено.

Позади послышались шаги.

– Здравствуйте, а вам кого?

Анна обернулась – по лестнице поднималась молодая женщина с ребенком на руках.

– Вы к нам?

Анна смутилась и отдернула руку с ключом, который в очередной раз пыталась вставить в замочную скважину.

– К вам? Простите, я здесь живу, но вот дверь… – Она покраснела, почувствовав себя неловко, будто хотела взломать чужую квартиру, смущенно кашлянула и посмотрела на маленькую девчушку лет трех, затем снова перевела взгляд на женщину, которая таращилась и в недоумении смотрела то на дверь, то на нее. – Ключ не подходит. – Анна показала ключ и виновато пожала плечами.

Женщина наконец пришла в себя и сердито заявила:

– Конечно, не подходит, муж вчера замок поменял.

– Зачем? – не поняла Аня.

– Живем мы здесь! Что непонятного?

– Погодите… Но это моя квартира. Меня не было всего два дня!

– Мы купили эту квартиру как раз два дня назад. А вчера въехали.

– Но как же так?! У кого купили? Это моя квартира. – Анна начала осознавать весь ужас происходящего. – А мебель? Там же моя мебель! И секретер! Вот, вот ключ! – Она зачем-то продемонстрировала маленький ключик на связке, которую сжимала в руках. – Там-там-там… Там документы на квартиру! Пойдемте, я покажу. Открывайте!

– Еще чего! – вконец рассердилась женщина. – А мебель вашу вывезли!

– Как вывезли? Куда? – опешила Анна.

– Не знаю, на склад какой-то. Вот так и знала, что обманут! – возмутилась молодая мамаша. – Неужели справка из паспортного стола липовая?! А сказали никто не прописан! Бабушка, которая здесь жила, умерла.

На мгновенье Анна задумалась… Так это аферисты выманили ее из города! Ей ведь сразу не понравился тот мужчина! Сразу показался подозрительным. Ну почему она не позвонила Алексею, чтобы проверить? Боже мой! Неужели она нарвалась на мошенников? Слезы потекли по щекам.

– Господи, Господи, что же делать? – запричитала она.

Малышка заплакала следом, и мамаша, прижав ее к себе, заявила:

– У нас есть документы, мы купили эту квартиру! Скоро придет муж, он вам все расскажет и документы покажет. Можете подождать его на улице.

– У кого? Скажите, у кого вы ее купили?

– Да не знаю я!

– Эта сделка не может быть действительной! Вот паспорт, в нем моя прописка. – Аня дрожащими руками раскрыла сумку в поисках документов, но тут из нее выпал конверт, и по лестничной площадке рассыпались купюры.

– Ах ты, аферистка! – пошла на нее молодая мамаша. – Получила деньги за квартиру, а теперь пришла права качать? Продала квартиру, а теперь пытаешься нас отсюда выселить? А ну пошла прочь! Не то сейчас полицию вызову!

Анна присела и судорожно начала собирать купюры. А мамаша подхватила дочку и, быстро открыв дверь, скрылась в квартире. Дважды щелкнул замок, окончательно отрезав ей путь в свой дом.

Аня посмотрела на деньги в руках и зарыдала от бессилия. Полиции она вряд ли сможет объяснить, что эти деньги ей дал прокурор. Не хватало еще Алексея подставить. Ведь ей дал этот конверт совершенно незнакомый мужчина, и неизвестно, где он теперь. Боже мой, но что же произошло? И эти деньги? А вдруг они фальшивые? Как она могла поверить совершенно незнакомому человеку? Но ведь он сказал то, что мог знать только Адамов. Анна вспомнила, как несколько дней назад у подъезда ее встретил высокий, довольно симпатичный мужчина лет сорока, в кожаной куртке с деловой папкой в руках. Он показался очень добродушным, веселым и вполне искренним.

«– Я от Алексей Сергеевича. Вот, возьмите, он просил передать вам.

Анна взяла большой коричневый конверт, заглянула в него и тут же протянула обратно.

– Нет-нет, я не возьму. Передайте Алексею Сергеевичу…

– Погодите. Он предупредил, что вы будете отказываться и просил передать дословно: «В городе оставаться опасно. Если не хочешь повторения, уезжай хотя бы на год. А лучше навсегда. От старой сим-карты избавься».

Анна вдруг поняла, что ничего такого секретного ей мужчина не сказал. Это вовсе не Алексей передал ей деньги, это все Назаренко! Специально выдворил ее из города и дал вот эти деньги. Они точно фальшивые! Надо идти в полицию! Но прежде надо позвонить Дарине. Хотя нет, она и так Дарине должна. Анна снова глянула на деньги. А может, настоящие? Господи, что же делать? Алексею она точно звонить не станет. Она не может снова повесить на него свои проблемы, и он ясно дал понять, что не хочет ее видеть, раз выслал из города. А вот Любаше надо позвонить, она не откажет, подруга обязательно поможет, приютит на время, пока все не выяснится.

Анна хотела достать телефон, но вдруг вспомнила, что в нем нет ни одного номера, ведь старую сим-карту она выбросила еще перед отъездом, на Московском вокзале. Она уселась на ступеньки и заревела…

***

Лига развернул сверток с бутербродами и, едва подогрев чайник, налил полную кружку растворимого кофе.

– Здравствуйте.

Он обернулся и едва не подавился от удивления.

– Привет, – с набитым ртом пробубнил он и, толком не прожевав, быстро проглотил бутерброд. – Вы ко мне?

Он оторопело смотрел на модно одетую длинноногую красавицу, пытаясь понять, что ей здесь надо. Наверное, двери перепутала, решил он – неподалеку находился модный бутик. Хотя, может, неверного мужа желает проучить?

Но девица его удивила еще больше, сообщив:

– Я по делу Адамова. Вы ведь уже в курсе, что он арестован?

Лига на мгновение запнулся и тут же, вспомнив напутствие Адамова, выдал:

– Мы в свой клуб никого не принимаем.

– В какой клуб? – не поняла девица. – Причем здесь клуб? Я помочь хочу! Я Березина, адвокат!

– Так вот и я про то. Проваливайте, дамочка. Только адвокатов нам не хватало.

– А Кирилл сказал, что вы друг Адамова, – оскорбленно парировала девица и повернулась, чтобы уйти.

Но тут в дверях показался Зарецкий.

– А, Дарина Евгеньевна, ты уже здесь? Отлично. Тогда начнем.

– Кира, ты с ума сошел? – покрутил у виска Павел. – Нам же Адамов сказал никого не привлекать, тем более из Органов! Зачем нам лишних людей посвящать в такое деликатное дело? Тем более таких гламурных недалеких дамочек!

– Успокойся, Дарина Евгеньевна не из Органов. И она в курсе дела.

Лиговский косо посмотрел на молодую пигалицу, неизвестно почему называемую Кирой по имени отчеству.

– Ну зачем ты ее позвал? – громким шепотом спросил он.

Но Кира ничуть не смутился:

– Дарина может помочь. И Адамов ей доверяет.

Павел снова усомнился:

– Ты уверен? Чем она нам поможет?

– Я вообще-то здесь! Неприлично говорить о присутствующем в третьем лице! – вконец рассердилась Дарина, тем временем усаживаясь в одно из шатких стареньких кресел, предварительно критично осмотрев его. Ну и детективное агентство! Одно название!

– Кира, где Адамов нашел такого занудного адвоката?! – искренне возмутился Лига, презрительно скривившись.

– Где он такого помощника нашел, вот в чем вопрос! – отбила подачу Дарина.

Он прикрыл ладонью глаза, ужасно хотелось расхохотаться, глядя на напыщенную адвокатессу, но Зарецкий встрял, не дав разгореться конфликту, и поставил все на свои места.

– Послушайте, давайте успокоимся и поговорим о деле. Алексей Сергеевич здорово влип, и надо срочно действовать.

– Ну, раз уж у нас есть сильно умный адвокат, то предлагаю срочно оправдательную базу состряпать, – с пренебрежением глянув на заносчивую девицу, предложил Павел. Он был в корне не согласен с участием лиц женского пола в таком серьезном деле!

Дарина с ненавистью уставилась на него:

– Что значит состряпать? Я адвокат. Настоящий!

– Ну-ну, еще скажите с большой буквы, – продолжал иронизировать Лиговский.

– Девочки, не ссорьтесь! – снова встрял Кира. – Нам надо срочно что-то придумать.

Павел сердито глянул на Зарецкого. Его назвать девочкой! Да он в таких передрягах бывал, несмотря на свои тридцать восемь!

– А что, Кира, у тебя, как у настоящего мужчины, полагаю, есть идеи? – тут же перекинулся он на Зарецкого. Настроение было испорчено, пообедать не дали, еще и указывать будут всякие девицы зеленые, что ему делать!

– Есть, конечно, – тут же отозвался Кирилл. – Я накопал на Натали такой материал!.. Алексей Сергеевич хотел с ней поговорить, но не успел. Но не все потеряно, чтобы заставить ее дать правдивые показания, я кое-что нашел на нее и ее мужа…

– Так, девочки и мальчики, – остановила Дарина, сверкнув взглядом в сторону заносчивого детектива. – Мы будем действовать законно. А использовать шантаж – это нам не подходит. Адамов нас не похвалит.

Мужчины посмотрели на нее: один все с той же кривой ухмылкой, другой с интересом.

– Хорошо, Дарина Евгеньевна, слушаем тебя, – тут же согласился Кирилл.

– В прокуратуре остались его друзья, и они не бросят его в беде. Я сегодня же пойду и поговорю кое с кем…

– А вот этого не надо делать! – тут же возмущенно перебил Павел. Именно этого он и боялся. – Кира, я же говорю! Она все испортит!

– Почему?

– Ты забыл? В прокуратуре крыса, из-за которой Адамов попал в такой переплет.

– Ой, только не волнуйтесь так! Я знаю, что делаю, – парировала Дарина и презрительно фыркнув, поднялась. – А вы пока подумайте, чем еще можно помочь прокурору. Законно, разумеется.

– Дарина Евгеньевна, будь осторожна, один неверный шаг, и все пропало, – все-таки напутствовал Зарецкий.

Та кивнула, и вышла.

***

Адамов ходил по камере из угла в угол и терзался. Он определенно сделал что-то не так, но никак не мог понять, где оступился. И как вообще так получилось, что он из обвинителя превратился в обвиняемого? В голове была каша, он никак не мог сосредоточиться, а главное не знал, как все исправить и что предпринять. Что в этой ситуации можно сделать, снова задался он вопросом. Ответ был неутешительным – ничего. Телефон найти нереально, а больше вариантов не было.

В этот момент дверь в камеру распахнулась и на пороге появился надзиратель.

– Подследственный Адамов, на выход.

Тот с подозрением глянул на конвойного, молча встал и вышел за дверь.

– Лицом к стене, руки за спину.

Шагая по длинному мрачному коридору, он с опаской поглядывал по сторонам, нет, вряд ли его уберут так рано. Должен состояться суд, который полностью снимет все подозрения с Назаренко и лишь затем… Он старался не думать, что будет затем. Хотелось надеяться, что Кирилл с Лигой найдут какой-то выход. Жаль с Натали не успел поговорить. Возможно, она бы помогла…

– Проходите, у вас десять минут. Руки вперед, – скомандовал конвойный и, надев на запястья наручники, распахнул дверь.

Алексей, гадая, кто там за дверью, шагнул через порог и застыл у дверей. Вот его он хотел видеть меньше всего!