– Надо что-то придумать, не хочу отвечать на вопросы «а что с твоей шеей?» – коверкаю голос.
– А я даже знаю что, – с этими словами она встаёт и убегает в свою комнату, чтобы вернуться через минуту с платьем в руках.
– Что это? – смотрю на вещь.
– Это я купила тебе, хотела подарить на мой день рождения, но сегодня оно тебе нужнее, – отвечает и вручает мне «подарок».
– Подарить мне на твой день рождения? – вопросительно выгибаю бровь, отмечая, что тонкая ткань очень мягкая на ощупь.
– Ага, я взяла два, чтобы мы были в одинаковых, – воодушевлённо отвечает.
Расправляю телесного цвета платье, судя по всему, длиной ниже колен, без рукавов и с воротником.
– Будет отлично смотреться с белыми кроссовками, – говорит Ева.
– Ты моя модница, – улыбаюсь и, встав на ноги, обнимаю и целую сестру. – Спасибо!
– Тебе спасибо, что не отдала меня в детский дом, – отвечает.
– Ещё раз такое скажешь и получишь по попе, – грожу ей пальцем.
– Ну правда, могла бы послушать тётю Валю и строить свою жизнь, а вместо этого ты бросила институт, вышла замуж за этого мудака, корячилась на двух работах, чтобы у меня было всё, – проговаривает, вызывая у меня слёзы.
– Я тебя люблю, как я могла отдать тебя чужим людям, – прижимаю к себе.
Было дело, когда тётя Валя давила на меня, но я не послушала её, даже мысли не допускала, чтобы отдать родную сестру в детский дом. Да, пришлось многим пожертвовать, в том числе родительским бизнесом, домом за городом, высшим образованием и карьерой, но я ни о чём не жалею. Я всегда выберу сестру, и, наверное, меня поймёт любая мать. Да, не я рожала Еву, но я её вырастила, и, если бы надо было, я бы прошла всё заново, но выбор был бы тот же.
– Так, всё, иначе меня подписчики не поймут, если я выйду к ним с опухшим лицом, – проговаривает, заставляя смеяться.
– Ладно, завтракаем и готовимся, – соглашаюсь с ней, возвращаясь за стол.
Через час мы спускаемся вниз, собираясь пойти к остановке. Я, как советовала главная модница района, надела платье, которое село на меня как влитое, и белые кроссовки. Правда, чувствую себя немного неловко, потому что тонкая ткань облегает моё тело, выделяя все изгибы, а мне не нравится привлекать к себе внимание.
– Ты его позвала? – спрашивает Ева, едва мы выходим из подъезда.
– Что? – непонимающе задаю вопрос, поправляя на плече лямку рюкзака, куда я сложила пару вещей на случай, если станет прохладно.
– Дядя Лёня, – кивает куда-то в сторону, и я застываю на месте, заметив уже знакомую машину и мужчину в джинсах и простой футболке, облокотившегося о капот.
– Что вы здесь делаете? – интересуюсь, подойдя к машине.
– Решил подстраховать, – отвечает и, выпрямившись, поворачивается к нам, чтобы застыть с приоткрытым ртом. – Если ваш муж вернётся, – заканчивает предложение, пройдясь жадным взглядом по мне и заметно сглатывая.
Глава 13
Леонид
Что я здесь делаю на самом деле? Хрен знает! Не найду внятного ответа, какого чёрта меня к этой, как оказалось, замужней девчонке так тянет. Всю свою жизнь, все эти сорок три года, я обдумывал наперёд каждый свой шаг, каждое действие, решение. Никогда ничего не делал резко, не был импульсивным, не позволял себе облажаться. А стоило приехать в этот город, как начал творить херню какую-то. Сначала делаю и только потом думаю, вернее, задаюсь вопросом «зачем?».
Начал с того, что в первый же день просто отвёз девчонку домой, и только её вопрос заставил задуматься: а правда, с чего я решил подвезти до дома незнакомую девку? Выдумал на ходу какую-то тупую отмазку про извинения за оскорбление. Хотя, по большому счёту мне было плевать, задел ли я её своим заявлением. Но как увидел эти куски тряпок на работницах, сравнение само собой вылетело.
У меня сеть гостиниц, я занимаюсь этим не один десяток лет, прекрасно понимаю, что такое уборка, и что одежда должна быть максимально удобной. Никаких коротких юбок, о чем речь вообще, когда работа такая, что где-то надо нагнуться, где-то на колени встать или, наоборот, куда-то подняться. Это гостиница, а не публичный дом, и я уж точно, не имею никакого желания, чтобы мои заведения сравнивали с домами утех.
Естественно, я хорошо изучил досье предыдущего владельца обретённой гостинцы. Знаю, что был женат он раз пять, и каждый раз причиной развода была измена. Так же знал, что он перетрахал половину персонала, а эти девицы только и рады, что на них обращал внимание состоятельный мужик, и плевать, что ему давно за шестьдесят. Деньги не пахнут, как говорится.
И только одной хватило мозгов обдурить и разорить похотливого старика, из-за чего, собственно, я на него и вышел. Счета Мельникова опустели, и я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. Искал долго здание в этой части страны, приступил к поискам сразу, как до меня дошла информация о возобновлении работы местной шахты. А тут Мельников со своим разорением и готовым отелем, которому лишь требуется небольшое обновление. Нет, хороший ремонт ему, конечно, нужен, но на первые годы и так сойдёт.
Вернусь к наваждению, к девчонке, которая кажется совсем юной только с виду, а на деле в свои двадцать восемь лет уже прошла все круги ада. Конечно, я приказал своей службе безопасности выяснить о ней всё, и папка с личным делом Виктории Дроздовой лежит на прикроватной тумбе до сих пор.
Осталась сиротой, едва ей исполнилось восемнадцать, с пятилетней сестрой на руках. Органы опеки хотели забрать малышку в детский дом, и на тот момент юная Виктория очень храбро боролась, чтобы этого не допустить. Редко такое встретишь, кто в восемнадцать хочет стать родителем уже немаленького ребёнка? По пальцам сосчитать.
У Дроздовых был бизнес – база отдыха на берегу озера и десять лет назад была популярной. Можно сказать, что Дроздовы ушли из жизни на самом расцвете их дела. Дом в элитном посёлке недалеко от той самой базы, две машины и две красивых дочери. И вот так, в один день, всё разрушилось.
Виктория год боролась с органами опеки, но кто даст молодой студентке опекунство над пятилетним ребёнком?! А по окончании года, бизнес её родителей переходит в руки Валентины Лапиной, как и дом за городом и опекунство над ещё маленькой Евой. Документы умалчивают о деталях, но не трудно догадаться, как так вышло.
А вот спешная свадьба Виктории сразу после передачи прав на базу отдыха, мне непонятен. Мысли, конечно, есть, но это только догадки. Играл вчера идиота, когда расспрашивал про этого Павла, не говорить ведь, что я и так всё знаю. И базу эту не случайно выбрал, помнил встречу с этой Валентиной во дворе дома Виктории, тот ещё экземпляр, конечно.
Только одного не пойму – нахрена мне это надо? Жалко эту девочку стало? Или дело в моём члене, который, словно стрелка на компасе, направляется в ту сторону, где она? Будто своей жизнью живёт и меня к ней подталкивает.
Бред собачий!
Я просто перестал мыслить и обдумывать шаги, раз – и оказываюсь рядом. Вообще не думаю, как вчера, стоило увидеть то сообщение на экране, пулей вылетел из гостиницы, по пути к их дому поймал несколько штрафов, но было плевать на них. Лишь бы успеть.
Не успел.
Платье с воротником летом – скрывает синяки. Очки на глазах – наверняка ударил, просто я этого не понял вчера.
Но это всё херня, по сравнению с тем, что член штаны рвёт, едва я взглянул на молодое тело, облачённое в тонкую ткань, которая выделяет все изгибы.
Наваждение!
Может воздержание так влияет? Там, в северной столице, я не страдал недотрахом. Бизнесмен я, конечно, приличный, хоть и стал им, идя по головам лет двадцать назад. Но, в первую очередь, я свободный мужик с потребностями и своими фетишами. Один из которых – девственницы. Некоторым не хочется этой возни, предпочитают опытных девок, а я наоборот. Сложно описать эти ощущения, когда теснота и гладкость неиспорченных стенок обволакивает член.
Быть первым. Во всём быть первым. Так учил отец, хотя «учил» неподходящее слово, скорее вбивал кулаками. Пытался сделать из меня того, кем ему не удалось стать. Но перестарался, за стаканом водки не заметил, как щуплый мальчишка стал мужиком. Уже мог за себя постоять, выхватить ремень из рук отца и лупить его в ответ. Но я этого не делал, родители ведь святое. Да только крышу сорвало, когда он маму мою ударил. Нет, бил он её и раньше, только я этого не видел, синяки матери об этом говорили.
А в тот день я вернулся раньше обычного. В ресторане, где я подрабатывал официантом после школы в старших классах, случился небольшой пожар, и, потушив огонь, нас закрыли раньше. Прихожу домой, а батя лупит мою мать, которая, прикрыв лицо руками, бесшумно слёзы льёт. Обзывает её грязными словами, совершенно незаслуженно. Уж что, но мать всегда была идеальной женой, что стоит одно то, что она терпела его все эти годы – неработающего пьющего мудака.
Первым под руку попался стул, схватив его, я одним ударом сломал его об спину отца. А дальше в ход пошло всё, до чего руки доходили: ваза, старое радио, торшер старше меня и орёл. Каменная статуэтка, которая стала последним, что отец увидел. Удар ровно по виску, и он упал замертво.
Мать орёт, плачет по этому уроду, пытается пульс у него нащупать, но хрен уже. На меня кидается, обвиняет, потом жалеет, что жизнь свою сломал, и снова порция обвинений. Молчал. Стоял, смотрел на голову отца в крови и молчал. Ни дрожи, ни мук совести, ни сожаления не чувствовал. Только облегчение. Что мать защитил, избавил наконец от него, что жить теперь будет ради себя, а не чтобы ему бутылку купить и во всём угодить.
Потом истерика утихла, слёзы на щеках мамы высохли, она просто поднялась с пола и с каменным выражением лица сказала снять ковёр со стены. Вылупился на неё непонимающе, а она как рявкнула шевелиться, что я не узнал в той женщине родную мать.
«Ночью вывезем в лес и закопаем, а пока убирай кровь», – приказала и ушла на кухню готовить ужин.
Охренел ли я? Да я до сих пор в ахуе, в тот день узнал свою мать, настоящую. И всё, что у меня есть сегодня, мы сделали вместе, ей уже шестьдесят пять, а она ведёт бухгалтерию всего моего бизнеса. Живёт с начальником моей службы безопасности – бывшим военным. Иногда смотришь на неё, когда она не дома, в халате и фартуке, а на работе, и думаешь – да по ней итальянская мафия плачет.
К чему это всё… когда знакомился с делом Виктории, видел свою мать. Да, в личном досье не описаны побои, или что происходило в стенах их квартиры, но я четко видел мать. Женщину, которая забеременела рано, выскочила замуж, чтобы у сына была полноценная семья и терпела всю жизнь мудака.
Ева вчера сказала, что Паша ударил Вику, и она его выгнала, но я на все сто процентов уверен, что был не единичный случай, и Ева просто не в курсе.
Наверное, поэтому я сегодня утром припёрся сюда? От желания защитить, потому что её история напомнила мне мать?
Не ври себе, Лёня, ты ведь понимаешь, что дело не в этом, – раздаётся насмешливо в голове.
Глава 14
Леонид
Запах спелой клубники, словно в деревне на огороде оказался, а не в своей люксовой тачке. Взгляд то и дело цепляет фигуру на заднем сидении, так бережно прижимающую к себе сестру. Очки на пол-лица не скрывают естественный цвет кожи, не испорченный тонной косметики. Пухлые губы стали ярко-розовыми от того, как часто она их кусает. Волнуется.
Я её волную?
Возникший вопрос отдаётся каким-то непонятным теплом в груди.
Что это ещё за хреновина? Не хватало ещё влюбиться на четвёртом десятке. Но как объяснить эту чёртову тягу к ней? А как же мои фетиши? Она явно не девственница, но меня это почему-то мало волнует. Точнее совсем не трогает. Кажется, влип ты, Лёня. Руки до сих пор помнят тепло её тела, когда я поймал её на лету, не дав упасть с лестницы. И взгляд этот, волнующий, испуганный, чистый… чёрт! Я точно доеду до места с лопнувшей ширинкой.
– Как твой блог, Ева? – спрашиваю, чтобы отвлечься.
Виктория вздрагивает и поворачивает голову в мою сторону, вижу это в зеркале заднего вида. Жаль глаза её скрыты под чёрными очками, можно было бы прочитать её эмоции.
– Набирает обороты, – отвечает девчонка и выпрямляется на сидении. – Людям нравится смотреть, как я живу, а ещё им интересен результат ремонта в гостинице, – воодушевлённо проговаривает.
Вообще, как любой бизнесмен, не люблю, когда выставляют напоказ свою жизнь. Но эта девчушка, влияет на меня своей милотой, тьфу, господи. Жизнерадостная, позитивная, оптимистичная, заряжает своими эмоциями, и я не смог отказать ей, когда она попросила разрешение снимать. И Виктория рядом с ней буквально сияет. Надо уметь в восемнадцать воспитать девочку правильно. Видно, что Ева её во всём слушает, уважает и любит.
– Недолго осталось и всем покажешь, – киваю, стараясь не смотреть на её сестру, но выходит плохо.
Затаилась там как мышка, бледная как мел, и молчит всю дорогу.
– Считайте, бесплатная реклама, – смеётся девчушка.
– Да, надо будет вложить средства в эту рекламу…
– Нет! – почти криком прерывает меня.
– Ева, потише, – спокойным тоном обращается к ней Виктория.
– Простите, – сдержанно улыбается. – Я не хочу помощи, хочу всего добиться сама, если не получится, значит это не моё, как и журналистика, и надо будет искать себя в другом, пока время есть.
– Похвально, – понимающе кивая, поворачиваю на дорогу в лес, где пролегает путь к базе. – Но я уверен, у тебя всё получится, – подмигиваю ей в зеркале заднего вида, сам охреневая от метаморфоз в моём поведении.
Редко добьёшься от меня проявления каких-либо эмоций, не знаю, что эти две девушки со мной делают. Несмотря на тяжёлую судьбу, они какие-то живые, в отличие от моего привычного окружения.
– Спасибо большое, – благодарит, смущённо краснея.
Когда подъезжаем к воротам базы, вижу, как Виктория заметно напрягается. Видит это и Ева, которая тут же сжимает руку сестры. Представляю, каково это, приехать отдыхать в место, которое основали твои родители, и которое, по факту, должно принадлежать тебе.
Останавливаюсь на парковке рядом с автобусом, который должен был привезти остальных работников. Выхожу из машины и успеваю открыть дверь девушкам, до того, как они хватаются за ручку. Виктория выходит, смотрит наверх, где солнце скрылось за облаками, и нервно поджимает губы.
– Что-то не так? – спрашиваю с прищуром.
Догадываюсь, что очками она скрывает синяк, но у девочек ведь есть косметика, можно загримировать.
– Нет, – сдавленно отвечает, едва заметно мотнув головой.
– Можно сказать, что аллергия, – встревает Ева, выпрыгивая из машины.
В отличие от Виктории, которая ростом, да и формами, могла бы пойти в модельный бизнес, Ева маленького роста и едва достаёт ей до плеча.
– При аллергии бывают синяки? – непонимающе смотрю на мелкую.
– Синяки? Нет, откуда? – так же смотрит она на меня, и я окончательно теряюсь.
– Тогда я не понимаю, в чём проблема, – озвучиваю свои мысли, отмечая, что с ними я достаточно развязно и легко общаюсь, чем не мог похвастаться в отношении других знакомых.
– В лопнувших сосудах, – сдаёт сестру, и та шипит на неё.
– Снимите очки, – обращаюсь к девушке.
– Не стоит…
– Снимите очки, Виктория! – с нажимом повторяю, и она со вздохом выполняет, однако опускает голову.
Хватаю её за подбородок, и самого током прошибает от прикосновения к ней. Поднимаю её голову, смотрю в глаза, и зубы сводит от наваливающейся злости на этого урода. Надо было размазать его мозги по асфальту вчера.
– Стоило поехать в больницу, а не слушать тебя, – неожиданно перехожу на «ты».
– Ничего бы не сделали, – бурчит под нос и надевает очки обратно. – Может капли какие-то выписали бы и всё… – не успевает закончить, как я хватаюсь за воротник платья и опускаю его, чтобы в очередной раз сжать зубы до скрежета.
– Твою мать, надо было прикончить его, – срывается с языка, и я тут же его прикусываю, заметив испуганный взгляд Евы.
Глава 15
Леонид
Отхожу на пару шагов и звоню человеку из своей охраны, велю ехать в больницу или в аптеку, хоть на луну, но чтобы привёз мне мазь от синяков и капли для глаз. В двух словах объясняю, для чего именно, чтобы врач имел представление, о каких проблемах идёт речь, и отключаюсь.
– Пошли, – обращаюсь к ним и блокирую машину.
– Может, вы пойдёте вперёд, а мы подойдём через пару минут? – спрашивает и поджимает губы, когда я поворачиваюсь к ней.
– Зачем? – недоумевающе смотрю на неё.
– Чтобы слухи не пошли… – на грани слышимости отвечает после небольшой паузы.
– Не порите чушь, Виктория! Я взрослый человек и не собираюсь прятаться по углам, – проговариваю и сам понимаю, насколько двусмысленно прозвучало. – Идёмте! – с нажимом повторяю, не акцентируя внимание на сказанном.
С неохотой, но она сдвигается с места, и мы направляемся дальше парковки. База состоит из главного корпуса, здания с закрытым бассейном и сауной, ресторана с террасой на самом берегу озера и дальше расположенных небольших домов. Как владелец гостиничного бизнеса, могу дать самой базе десять из десяти, но уход за этим местом едва на пятёрку потянет. Мало владеть бизнесом, нужно уметь им руководить. Почему-то уверен, что была бы эта база в руках Виктории, она выглядела бы куда лучше.
Как и в любом отеле, здесь есть обычные скромные домики со спальней и ванной комнатой и люксы, где кроме комнаты с кроватью присутствует гостиная с телевизором, открытая кухня и дополнительные спальни. Один из трёх существующих я и занял для себя. Давно уже привык к комфорту и не вижу смысла отказывать себе, тем более, что карман более чем позволяет.
– В последний раз, когда я здесь была, выглядело всё лучше, – слышу голос Евы.
– Да, тёте Вале важны только деньги, – с горечью соглашается с ней Виктория.
Эта Валентина вообще ничем не брезгует, отдавая эти домики местным «авторитетам» и их шлюхам. Чёрт, уж я бы прикусил язык, сам такой же хернёй страдаю. У самого ведь дача есть, где по три дня с мужиками виснем и отдыхаем от всего. Да только мои мужики не пользуют баб низкого сорта… я лучше даже мысленно промолчу. Со стороны всегда проще осуждать, но иногда стоит под своим носом посмотреть. Во мне говорит обида за этих девушек, у которых отобрали всё.
– Здравствуйте! Добро пожаловать… – начала было девушка у ресепшена, едва я порог переступаю, но её пихают в бок.
– Уйди! Я сама, – рявкает на работницу Валентина и расплывается в широкой улыбке, сверкая золотыми зубами. – Добрый день, Леонид Алексеевич, очень рада видеть вас у нас, – щебечет, поправляя волосы.
Серьёзно? Она ведь не вздумала со мной заигрывать? Возрастом, конечно, может, но я гнилых за версту чую.
– Добрый, – киваю, осматриваясь по сторонам.
Чисто вроде, но уже лет десять здесь даже стены не освежали. Просто побелить, и уже другой вид, но зачем, правда? Это ведь деньги тратить, не только на краску, но и на работников, и потерять в прибыли, если закрывать на ремонт. А я видел отчёты, она держится на плаву только благодаря тем самым местным авторитетам, которые почти не вылезают отсюда.
– Вика? А вы что здесь делаете? – вырывает из мыслей удивлённый тон.
– Мы…
– Какие-то проблемы? – влезаю я.
– Нет, просто удивилась, – кривится женщина в подобии улыбки. – Я думала, она не работает больше в уже вашей гостинице.
– Почему так подумали? – прищуриваюсь, чувствуя подвох.
– Антон говорил… впрочем, неважно, – отмахивается хихикая, как ей кажется, игриво, на деле же похожа на ободранную кошку. – Только они, ещё и вдвоём, вряд ли смогут остаться, – бубнит, изображая сожаление, очень фальшиво, к слову.
– Почему же? – с вызовом смотрю в ожидании очередной ненастоящей эмоции.
– Все домики заняты уже…
– В моём две комнаты, – перебиваю, чем явно удивляю тётку, так как татуированные брови ползут на лоб.
– Леонид Алексеевич, не стоит, мы и так не особо хотели приезжать, – подаёт голос за спиной Виктория.
– Ну вот и отлично, проблем нет, – Валентина чуть в ладони не хлопает от радости.
– Здесь я решаю, Виктория, – огрызаюсь на девушку за то, что лезет, куда не просят.
– Ключи, – протягиваю руку к женщине за стойкой. – Или мне найти другое место для отдыха своих сотрудников?
– Нет, конечно, пожалуйста, – спешно произносит и вручает мне ключи от дома. – Приятного отдыха, если что-то понадобится, я буду здесь.
– Буду знать, – бросаю через плечо и на автомате приобнимаю за талию Викторию, которая держит за руку сестру, будто защищая, направляя к выходу из главного корпуса.
– Это неправильно, – бурчит Виктория, пока мы идём к нужному домику в самом конце ряда.
Радует, что не спешит убрать мою руку с её талии, а я сам опять чувствую эту непонятную теплоту.
– Что именно? – спрашиваю, высматривая на домах номера.
– Жить с вами в одном доме, теперь слухов точно не избежать, да и вас теснить не хочется, – отвечает, оглядываясь по сторонам.
– Не накручивай себя, просто отдыхай, – бросаю и с неохотой убираю руку с её подрагивающего тела, чтобы открыть дверь и пропустить их в наш дом на эти сутки.
Глава 16
Леонид
Короткая экскурсия показала, что дом не имеет дополнительных спален, если не считать небольшой гостиной с диваном.
– Может, стоило Машке позвонить, вдруг у неё кровать свободная, – шепчет Виктория сестре, но недостаточно тихо.
– Не свободная, – произношу, повернувшись к девушкам. – В каждом доме по двое сотрудников, – сообщаю, замечая неловкость на лице Виктории. – Оставляйте вещи в спальне, – рукой указываю на открытую дверь. – И выйдем ко всем, – киваю больше себе.
Пока Виктория мнётся, переминаясь с ноги на ногу, Ева шустро хватает оба рюкзака и бросает на двуспальную кровать. Пока я иду в сторону ресторанного здания, Виктория медленным шагом плетётся за мной. Уверен, специально отстаёт, чтобы нас не заметили вместе. Почему-то от этого факта неприятно, но списываю всё на её тараканов.
– Доброе утро, Леонид Алексеевич, – расплывается в улыбке Нина – администратор, но уже бывший.
Не терплю людей, которые считают себя выше других только из-за высокой должности. А её сравнение коллег со стадом овец окончательно стёрло капли уважения к ней, как к женщине, и к её работе в гостинице. Мельников так её хвалил, что я понял – отелем руководит она. Но это не даёт ей права так обращаться с коллегами, неважно, какая у тебя должность, чтобы коллектив работал, как сплочённый механизм, мало одной зарплаты. Людей надо уважать, вне зависимости от расы, статуса или того же возраста. А чтобы работа, любая, была выполнена на совесть, человеку должно быть комфортно. Нина этого всего не понимает, она выбрала кнут в виде угрозы лишения работы.
– Доброе, – сдержанно киваю. – Все приехали? – интересуюсь, осматривая толпу.
– Дроздовой нет… а, вот она, – смотрит за мою спину и прищуривается, бросая взгляды на меня и на Викторию.
– Что же, предлагаю перекусить и пойти на пляж, – громко произношу и в ответ получаю довольные возгласы.
Пока все усаживаются за столики, я невольно представляю Викторию в купальнике, и в который раз за сегодня, член в штанах дёргается.
Как подросток, ей богу.
В ресторане сидят и другие гости базы, которые с интересом осматривают толпу моих сотрудников. Моё внимание привлекают двое мужчин за самым дальним столиком в углу. Зализанные назад волосы, на шее толстые золотые цепочки, в зубах зубочистка, на столе барсетка. Двадцать с лишним лет назад я выглядел точно так же, кажется, не все вышли из образа.
Мысленно махнув на них, занимаю свободный стул за столиком, где сидят Виктория, Ева и девушка, которая вчера обсуждала моё денежное состояние и статус холостяка.
– Леонид Алексеевич, так здорово, что вывезли нас на природу, – начинает кокетливо щебетать эта девица.
– Небольшой отдых пойдёт на пользу, – сдержанно произношу, и глаза сами собой глядят на смотрящую по сторонам Викторию.
– Антон Миронович жалел денег даже на новогодний корпоратив, – почему-то девушка решила, что мне это интересно. – А вы уже нашли себе жилье в нашем городе? Я могу с этим помочь, если что, – улыбается во весь рот. – У меня есть знакомый риелтор.
– Спасибо, но жилье мне не нужно, – отвечаю тоном, который должен дать понять, что не имею желания общаться.
– Предпочитаете гостиницы? – не поняла моих намёков.
– Я здесь не задержусь, – после этих слов Виктория резко переводит взгляд на меня.
– А кто будет гостиницей заниматься? Нина? – с интересом спрашивает, буквально в рот мне заглядывая.
– Нина снята с должности…
– Ого! – перебивает, не скрывая удивления. – А ведёт себя так, будто владелица, – едва заканчивает, как Виктория пихает её локтем в бок. – Да что? Она всех достала, – возмущённо бросает… я даже имени её не знаю.
– Маша! – шипит на неё Виктория.
– Я приведу адекватного управляющего, – всё, что говорю, решив не акцентировать внимание на её откровенности.
– Жаль, что ты не доучилась, могла бы стать большим боссом, – смотрит на Викторию, как оказалось, Маша.
– Мне и так нормально, – бурчит под нос, водя вилкой по зелёному салату.
– А может, тебе восстановиться? – влезает в разговор Ева.
– Глупости, – мотает головой Виктория.
Помню из её личного досье, что она бросила институт после второго курса, но не вспомню, хотя скорее не обратил внимания, на факультет. Девушки за столом сменили тему разговора, а я погрузился в свои мысли, и, к сожалению, в те, где Виктория в одном купальнике. Надо было надеть спортивные штаны, желательно на два размера больше, чтобы не позориться перед сотрудниками своим стояком. Надо же такое, чёрт возьми, уже седые волосы, а член стоит, как у пятнадцатилетнего.
Выхожу из-за стола и, собственно, из ресторана, одним из первых, и встаю рядом с мужской частью коллектива у места для курения. Один из молодых людей протягивает мне открытую пачку сигарет, и я беру одну в надежде, что это поможет расслабиться. Мужской разговор ни о чём прерывает незнакомый голос за моей спиной.
– Агафонов Леонид Алексеевич? – спрашивают явно у меня.
– Да, – отвечаю и поворачиваюсь, чтобы встретиться с двумя представителями власти. – Чем обязан? – интересуюсь у мужчин в полицейской форме.
– Капитан Андрусенко, – представляется, открывая перед моим лицом корочку. – На вас написали заявление, прошу проехать с нами, – отвечает один из них.
Глава 17
Вика
Поднялась со своего места, когда сидящие у окна коллеги, начали что-то неразборчиво говорить про полицию и нашего босса. А едва увидела, как Леонид общается с двумя полицейскими, пулей вылетела на улицу, сама не знаю, какой чёрт подтолкнул.
– Это вряд ли, ребята, – доходит до меня ровный голос Леонида.
– Вы слышите, что вам говорят? На вас поступило заявление, вас никто не спрашивает, – с нажимом в тоне говорит ему один из представителей закона.
– Слышу-слышу, – кивает босс и, затянувшись последний раз, тушит сигарету в специальной урне, после чего поднимает руку и кого-то подзывает к себе. – Разберись, – сухо бросает подошедшему мужчине в чёрном костюме.
– Что случилось? – спрашиваю, подойдя к Леониду.
– Ничего, всё хорошо, – совершенно спокойно отвечает.
– Это Паша, – выдыхаю дрожащим голосом.
– Виктория, успокойтесь, – бросает и суёт руки в карманы джинсов.
Удивительно, как он равнодушен к тому, что за ним приехала полиция. Из ресторана уже все вышли и с интересом смотрят то на босса, то на мужчину, разговаривающего с полицией.
– Уважаемые, нечего здесь стоять, – обращается к сотрудникам Леонид. – Идёмте, у нас сегодня отдых, – подзывает всех.
Дождавшись, когда люди спустятся по ступенькам, направляясь в сторону озера, Леонид подходит к мужчинам. Чувствуя вину за происходящее, я не собираюсь никуда уходить, и сама приближаюсь к ним.
– У нас заявление, и мы обязаны задержать гражданина Агафонова, – с нажимом в тоне проговаривает один из представителей власти.
– Виктория, идите с коллегами, – бросает Леонид, и четыре пары глаз направляются на меня.
– Он ни в чём не виноват, Паша… он…
– Виктория! – цедит сквозь зубы Агафонов. – Будьте добры, – глазами показывает, что, если я ослушаюсь, он разозлится.
Ничего не остаётся, кроме как развернуться и уйти, схватив за руку ожидавшую меня Еву. По пути к озеру стараюсь не оглядываться назад, изо всех сил изображая равнодушие, и только сердце бешено колотится.
– А ключи у тебя есть? Я за купальниками схожу, – вырывает из мыслей Ева.
– Что? Какие ещё купальники? – хмурюсь на сестру.
– Мы приехали отдыхать в место, где можно купаться, Вик, – отвечает таким тоном, будто я глупость сморозила.
– Никакого купания, Ева, – мотаю головой. – Никто здесь не собирается нырять в воду.
Я так точно не буду оголяться, при одной только мысли щёки пылают, и пока не понимаю, почему такая категоричность.
– Вика, не будь занудой, – протягивает сестра. – Я ещё никуда не ходила этим летом, скоро школа начнётся, а я бледная как смерть, – смотрит на меня, хлопая ресницами, и я уже знаю, что сейчас будет. – Мамочка, ну пожалуйста, – ну вот, как и предполагала.
– Манипуляторша, – вздыхаю с улыбкой. – Только ключей у меня нет, – не успеваю обрадоваться, как возле нас появляется Леонид.
– Что-то случилось? – спрашивает и смотрит то на меня, то на сестру.
– Можно мне ключи от домика, я купальники наши прихвачу, – переключает своё обаяние на мужчину.
– Конечно, – кивает босс, вручает Еве ключи, и та убегает.
Кажется, поняла причины моего нежелания раздеваться – мой начальник.
– Простите, – произношу, не имея смелости посмотреть ему в глаза.
– За что? – интересуется Леонид.
– За Пашу, это моя вина, – отвечаю и губы прикусываю от нервов.
– Вам не за что извиняться, Виктория, – ровно проговаривает.
– У вас теперь будут проблемы, если бы я не забыла телефон…
– Никаких проблем у меня не будет, и у вас тоже, – прерывает меня и, по-хозяйски положив руку на мою талию, подталкивает вперёд. – Пойдёмте, ваша сестра найдёт дорогу.
На самом деле, идти тут метров сто, не больше, но это расстояние до пляжа, где стоят беседки с мангалами и столиками, кажется очень длинным. Кожа горит под его ладонью, разливая тепло по венам. По-хорошему, надо убрать его руку со своего тела, но почему-то я этого не делаю. И только когда до наших остаётся пара шагов, и взгляд Маши падает на нас, я почти что отпрыгиваю от босса, будто его прикосновения жалят.
– Ну что, друзья, отдых объявляю открытым, – громко заявляет Леонид.
Через пять минут двое из его охранников принесли несколько пакетов с продуктами, маринованным мясом и мешки с углями для мангала. Мужчины принялись разводить огонь, а женская часть нашей компашки занялась овощами и салатами.
Вскоре все стояли в купальных костюмах разного вида и цвета. Некоторые парни демонстрировали привлекательные торсы, другие же – свои пивные животы. Как, собственно, и девушки: кто помоложе и развязнее, одели открытые купальники, которые почти ничего не скрывали; а кто-то, типа тёти Жени, которой давно за сорок, скрыли далеко не модельные тела под сплошными купальниками, а на бёдра ещё и парео повязали.